Приключенческий роман об исследователях Египта. В "тело" повествования умело вплетены данные научных изысканий историков и археологов о культуре и быте древнего Eгипта.
Содержание:
Глеб Голубев - ТАЙНА ПИРАМИДЫ ХИРЕНА 1
ГЛАВА I. ЗДРАВСТВУЙ, ВЕЛИКИЙ ХАПИ! 1
ГЛАВА II. ЗАГАДОЧНЫЕ ГОСТИ 2
ГЛАВА III. ПИРАМИДА ХИРЕНА 4
ГЛАВА IV. МРАК ПОДЗЕМЕЛЬЯ 6
ГЛАВА V. "СЫН МОЙ, МСТИТЕЛЬ МОЙ!" 8
ГЛАВА VI. ВСТРЕЧА В ПУСТЫНЕ 10
ГЛАВА VII. ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ 12
ГЛАВА VIII. СЛЕДСТВИЕ СКВОЗЬ ВЕКА 15
ГЛАВА IX. СФИНКСЫ МОЛЧАТ 16
ГЛАВА Х. НОЧНОЕ ОЗАРЕНИЕ 18
ГЛАВА XI. ЗАПИСКИ КРАСОВСКОГО 19
ГЛАВА XII. ЧТО ПОКАЗАЛ СЧЕТЧИК ГЕЙГЕРА 21
ГЛАВА XIII. МОРГАЛОВ ПРАВ 22
ГЛАВА XIV. В ГОРАХ 24
ГЛАВА XV. СЛИШКОМ МНОГО ЗМЕЙ 26
ГЛАВА XVI. ОПЯТЬ ГРАБИТЕЛИ! 28
ГЛАВА XVII. МУМИЯ В ПЕСКЕ 30
ГЛАВА XVIII. ПОРАЗИТЕЛЬНАЯ НАДПИСЬ 31
ГЛАВА XIX. ЗАКОВАННЫЙ В ЖЕЛЕЗО 33
ЭПИЛОГ 35
Примечания 36
Глеб Голубев
ТАЙНА ПИРАМИДЫ ХИРЕНА
ГЛАВА I. ЗДРАВСТВУЙ, ВЕЛИКИЙ ХАПИ!
Летчик лихо положил старенький скрипучий "остер" на крыло, и все передо мной закружилось, как в бешеной карусели: мертвая желтизна пустыни, черный, угрюмый конус пирамиды Хирена, смятые и навеки застывшие красноватые складки гор, широко разлившаяся река с пальмами, торчавшими из воды. Потом на миг все замерло, снова встало на место; мы стремительно начали снижаться, едва не задев за крону пальмы. Летчик обернулся и что-то весело крикнул. Но я не слушал, жадно всматриваясь в приближавшийся берег, где быстро вырастали перед нами такие же серые, как пески вокруг, глиняные кубики домов.
"Странное чувство, словно возвращаюсь домой", - подумал я. Но анализировать свои ощущения было некогда. Самолет коснулся колесами земли, резво подпрыгнул, словно надеясь снова взмыть в небо, затрещал, заскрипел и остановился в густой туче удушливой пыли. А когда пыль осела, нас уже успела окружить толпа горластых ребятишек. К самолету подбегали сотрудники экспедиции. Мелькнуло украшенное роскошными усами улыбающееся лицо Ахмета, раиса наших рабочих.
Я с трудом выбрался из тесной кабины на крыло, десятки дружеских рук помогли мне спрыгнуть на землю.
- Ахлан ва сахлан, йа эфенди! - несколько раз кланяясь и прижимая руки к белой галабии, сказал подошедший раис. - Мабрук! Мабрук!
Перебрасываясь на ходу отрывистыми вопросами, мы пошли в лагерь, окруженные почетным эскортом любопытных мальчишек.
- Бензин достали, Алексей Николаевич?
- Ну, как там в Каире?
- Пиотровского видели?
Наш лагерь разбит на окраине селения, возле самой реки. Квадрат из шести палаток, а в центре на высоком шесте - родной алый флаг. Рядом с ним особенно странно выглядит экзотический штандарт с изображением женщины в длинном клетчатом одеянии, с причудливыми украшениями из перьев на голове. Она нарисована так, как принято было у древних египтян: голова в профиль, плечи и грудь - анфас. Это изображение древней богини истины и точности Маат стало эмблемой всех археологов, занятых раскопками на берегах Нила.
Рядом с палатками стоял у берега наш флот - два катера с парусиновыми тентами.
Приятно было утром в одних трусах выскочить из палатки и бежать по влажному, прохладному песку навстречу лениво набегающей воде. И теперь, вдохнув сыроватый воздух, которым тянуло от реки, я снова радостно подумал: "Вот я и дома". И с тем же радостным чувством возвращения, пригнувшись, шагнул через порог своей палатки.
В ней всегда приятный мягкий сумрак. Я сел на койку, торопливо снял надоевший галстук и расстегнул воротник, потом с наслаждением стащил с уставших ног тяжелые ботинки.
А в открытую дверь была видна река, разлившаяся так широко и привольно, что другой берег едва угадывался серой полосой. Почти посредине реки, отражаясь в мутной воде, неподвижно застыли пальмы, затопленные разливом…
И тут новая мысль вытеснила все остальные: "Неужели это в самом деле передо мной Нил, Великий Хапи древних египтян, а Москва и родной дом за тысячи километров отсюда?"
- Разрешите, Алексей Николаевич? - заслонив своей мощной фигурой пальмы и реку и окончательно прогоняя своим деловым видом все лирические мысли, спросил мой помощник, Павлик Дроздов.
Ему уже за тридцать, но я помню его еще студентом и зову просто Павликом.
- Заходи, заходи.
Он с трудом втиснулся в дверь и уселся напротив меня, вытирая лицо.
- Черт, никак не привыкну. Февраль, а на дворе такое пекло. Утром было двадцать три, сейчас никак не меньше тридцати. А в Каире?
- Там чуть поменьше, но асфальт, вонь, бензин.
- Да… А в Москве сейчас на лыжах катаются, - мечтательно сказал он. - Снежных баб небось ребятишки мои лепят…
Ребятишек у него было двое, и рассказывать о них он мог бесконечно, так что я поспешил вернуть его к нашей действительности:
- Ну, докладывай, что вы тут без меня накопали.
Павлик вздохнул и положил на стол журнал раскопок.
- Вскрыто еще пять погребений…
- И все пустые?
- Все ограблены. На втором раскопе вскрыли еще три зерновые ямы. В одной обнаружено четыре целых сосуда и стеклянная бусинка; видно, обронила какая-то древняя египтянка.
- Маловато, - вздохнул я, листая журнал.
- Да, не густо. А время подпирает.
Время нас подгоняло неистово. Пролетая сегодня над Асуаном, я видел своими глазами, как быстро росла высотная плотина. Котлован будущей станции, на дне которого сновали крошечные машины, уже казался существующим здесь от века, как окрестные горы и привольно текущая река. Скоро уровень воды поднимется на добрую сотню метров, и целую страну поглотит новое море, разлившееся от Асуана до третьих-порогов, почти на пятьсот с лишним километров вверх. И тогда навеки скроются под водой все эти древние поселения, изумительные храмы, вырубленные тысячи лет назад в скалах, замечательные памятники искусства.
Чтобы изучить их, раскопать, если возможно, а самые ценные перенести на другое место и спасти от затопления, и приехали мы сюда, в Нубийскую пустыню. Десятки экспедиций вели раскопки по берегам Нила. Итальянцы, поляки, японцы, аргентинцы - весь мир откликнулся на призыв правительства Объединенной Арабской Республики.
Высотная плотина росла с каждым днем, и времени у нас оставалось все меньше. Его жалко было тратить на раскопки пустых могильников, давнымдавно уже разграбленных и опустошенных.
А ведь где-то рядом, совсем под боком, могли таиться и еще не открытые памятники. С древнейших, незапамятных времен стремились египтяне сюда, в легендарную "страну Куш", как называли они Нубию. Здесь были "Врата Юга". Воины фараонов сотнями гибли от стрел воинственных и свободолюбивых нубийцев, целые армии пропадали бесследно в песках пустыни от голода и жажды. Но египетские отряды упорно пробивались все дальше к югу, строили колодцы, высекали каналы в скалах, возводили неприступные крепости с пугающими названиями "Защита от троглодитов" и "Обуздавшая чужестранцев". Остатки крепостных стен и башен до сих пор торчат из сыпучих песков. Завоевателей манили богатства Нубии: золото и шкуры редких зверей, слоновая кость и черное дерево, драгоценные камни и строевой лес для постройки кораблей. А главное - рабы. В рабов они превращали захваченных в плен местных жителей.
Сколько интереснейших памятников осталось от тех времен на берегах Нила: пещерные храмы, пирамиды, руины крепостей! Где ни копнешь, повсюду клад для археологов.
Археологи с помощью инженеров из нескольких стран уже начали подготовительные работы по переносу в безопасное место уникального пещерного храма в Абу-Симбеле. Целую гору, в толще которой он вырублен, предстояло распилить на куски по тридцать тонн весом, поднять на сто метров и там снова собрать! Экспедиция Бориса Борисовича Пиотровского нашла в глубине пустыни остатки древнего замечательного колодца и возле него памятную стелу с надписью времен фараона Рамзеса II. Польские ученые обнаружили в Фарасе интереснейшие фрески.
А у нас?.. Чем мы можем похвастать, кроме трех десятков опустошенных грабителями еще в древности могил да нескольких глиняных кувшинов, каким-то чудом уцелевших в занесенных песком древних хозяйственных ямах? Таких сколько угодно в любом музее.
- Саида, йа хавага! - прервал мои невеселые размышления низкий почтительный голос.
Подняв голову, я увидел в проеме дверей темное морщинистое лицо нашего повара Ханусси. Поприветствовав меня по-арабски, он тут же перешел на безукоризненный английский язык:
- Если я не помешаю, то хотел бы обсудить с вами завтрашнее меню, сэр.
- Конечно, Ханусси, заходите, присаживайтесь.
- Благодарю вас, сэр.
Он упорно так величал меня, и я уже устал делать старику замечания. Ханусси вежливо выслушивал мои возражения, почтительно кивал и кланялся, прикладывая руки к груди, но все повторялось по-прежнему:
- Да, сэр. Слушаю, сэр.
Обидно задевала меня и другая тонкость, которую я все-таки улавливал даже при весьма скромном знании арабского языка: старик никогда не называл меня "йа эфенди", как это принято, обращаясь к людям в европейском платье, хотя бы они были и египтянами, но неизменно говорил "йа хавага", подчеркивая этим каждый раз, что я чужак, иностранец.
Мне оставалось утешаться мыслью, что Ханусси за свою пеструю жизнь слишком долго общался с различными "лордами" и "господами", чтобы теперь надеяться перевоспитать его.
О своей биографии Ханусси распространяться не любил, но, судя по всему, она была у него довольно бурной и, опасаюсь, небезгрешной. Восстанавливать ее приходилось по отдельным наблюдениям и случайно прорвавшимся воспоминаниям самого Ханусси. Получалось, что старик во время первой мировой войны служил в английской армии и побывал даже в Китае. Несколько лет провел во Франции. Потом Ханусси работал, очевидно, частным гидом в самых различных уголках Египта, потому что великолепно разбирался в тонкостях древнего искусства и превосходно знал все основные исторические памятники: и пирамиды в Гизе, и развалины Тель-аль-Амарны, и луксорские храмы. Изучил он досконально и знаменитые гробницы Долины царей, причем, по-моему, отнюдь не из чистой любознательности…
Привыкнув обманывать легковерных туристов, старик нередко напускал на себя мистическую таинственность. Помню, как при первом знакомстве он атаковал меня:
- Дайте мне только собственноручно написанное вами имя и имя вашей супруги, и я сделаю вам очень сильный амулет. Он будет совсем маленьким, вы сможете постоянно носить его при себе. Не надо с ним расставаться, это главное. Даже купаясь, держите его в зубах. Он будет вас охранять и при этом благоухать, как цветок лотоса. Всего за два фунта. Не верите? Вот это плохо. Надо верить, без веры не поможет никакой амулет…
С подобными же предложениями он приставал к каждому новичку. Но мы дружно поднимали его на смех.
Наши подшучивания не задевали старика.
- Вы увидите в Египте еще много вещей, которых вам не понять, - многозначительно отвечал он. - Да и не нужно так вникать во все, доверьтесь опыту других, более мудрых…
Где Ханусси выучился поварскому искусству, так и осталось неясным, но готовил он превосходно. Вот и сейчас он нарочито равнодушным тоном перечисляет блюда, которые наметил готовить завтра:
- Фатта, кебаб, на третье яурт с фруктовым салатом, сэр, а на ужин, если не возражаете, тамийя в чесночном соусе или вы хотите что-нибудь из французской кухни?
Слушая все это, я поймал себя на том, что неприлично громко, на всю палатку, глотаю слюнки.
Отпустив поскорее лукавого старика, я наскоро рассказал Павлику, какие хозяйственные дела мне удалось "провернуть" в Каире, и, наконец, остался один.
Наступил уже вечер - вернее, упал на землю стремительно и внезапно, как это бывает только на юге. Багровое уставшее солнце скатилось к вершинам далеких гор, и песок вокруг на миг покраснел, словно обагренный кровью. А едва солнце скрылось за горами, там, где оно исчезло, промелькнул зеленовато-голубой проблеск, похожий на какую-то фосфорическую молнию. И сразу - темнота, сплошная, непроглядная, густая. Недаром говорили в старину: "тьма египетская".
Зажигать лампу и привлекать мошкару не хотелось, и я вышел из палатки.
Поднялся легкий ветерок, стало прохладно, и от реки еще сильнее потянуло сыростью и запахом водорослей. Я подошел к самой воде и сел на какую-то корягу, занесенную сюда разливом.
Молодой месяц вылез из-за гор и повис над нами в непривычном положении - рогами вниз, как никогда не увидишь у нас в России. От него через всю реку, почти до самого берега тянулась зыбкая золотистая дорожка. Пальмы посреди реки в лунном свете казались совсем сказочными, неземными, а песок вокруг приобрел какой-то призрачный синеватый оттенок. И вдалеке, притягивая мой взгляд, смутно угадывалась пирамида Хирена…
Скоро она тоже очутится на морском дне. Скроется под водой и навсегда унесет с собой все загадки. А может, и нет в ней никаких загадок, как, впрочем, и считают многие археологи? Просто нагромождение древних камней, давно изученных, сотни раз описанных в толстых фолиантах, измеренных до последнего миллиметра. Недаром ни одна экспедиция даже не включила ее в план своих исследований.
Нет, новые открытия следует искать не там, не в этих давно ограбленных и давно исследованных местах. Но где же? Вслепую обшаривать всю пустыню?
Пока я сидел в одиночестве на берегу и размышлял, куда направить дальнейшие поиски, чтобы успеть побольше сделать, месяц спрятался за какую-то тучку. Зато на небе отчетливее выступили звезды. Их сияние и непривычный для нашего глаза узор снова настроили меня на лирический лад.
Неужели это я в самом деле сижу на берегу Нила и в его черной воде отражается Южный Крест?
Я привык с детства видеть Нил на географических картах тонкой голубой ниточкой. На этой "ниточке" держалась вся жизнь древней страны, зажатой в тисках пустыни. Разливаясь дважды в год с неуклонной точностью, казавшейся древним египтянам священным чудом, река приносила на поля тысячи тонн жирного, плодородного ила. Нил поистине создал эту древнюю землю. И не удивительно, что его славили торжественными гимнами:
Привет тебе, Хапи, Выходящий из этой земли, Приходящий, чтобы напитать Египет!.. Создающий ячмень, Взращивающий полбу… Когда он восходит - земля ликует, Все люди в радости, Все спины трясутся от смеха, Все зубы рвут сладкую пищу…
Тут сильный и совершенно непонятный удар в спину сбросил меня с коряги на мокрый песок.
Что это? Кто?!
Стоя на четвереньках, я пытался рассмотреть нападающего. Но он был невидим, прятался во "тьме египетской". Только в одном месте невысоко над землей словно мерцали призрачным светом какие-то два слабых светлячка. Я только начал вставать, чтобы рассмотреть их поближе, как новый удар невидимки заставил меня отскочить прямо в воду.
Но тут уже я по резкому запаху, вдруг обдавшему меня, понял, в чем дело, и расхохотался. А потом схватил горсть сырого песку и швырнул его наугад в темноту, прикрикнув как можно грознее:
- Брысь! Пошел вон, черт!
"Мм-ее!" - насмешливо ответила мне египетская тьма, и скрип песка под копытами показал, что противник убрался восвояси.
Я совсем забыл, что по какой-то странной игре природы - не знаю, как объясняют ее зоологи, - все животные в здешних краях имеют черную окраску: козы, собаки, даже многие рыбы в реке. Вот такой черный лукавый козел и подобрался ко мне невидимкой под прикрытием темноты.
Я снова расхохотался и теперь уже окончательно почувствовал себя дома, среди привычной, обыденной обстановки.
ГЛАВА II. ЗАГАДОЧНЫЕ ГОСТИ
Утром за завтраком я, нарочно утрируя детали, рассказал о своем забавном ночном приключении, по давнему экспедиционному опыту хорошо зная, как полезно начинать рабочий день с улыбки.
А сделать нам нынче предстояло немало. Посовещавшись, мы решили свернуть все работы в селении и отправиться в разведочный поиск по ближайшим окрестностям: может быть, все-таки посчастливится обнаружить какой-нибудь памятник древности, затерявшийся в песках и скалах? Эти пустынные просторы были почти совсем не исследованы археологами. Прежние экспедиции вели раскопки главным образом по берегам Нила.
Я сам наметил сегодня внимательно осмотреть напоследок все раскопы. Хозяйственные ямы не представляли особого интереса, их десятками находят на месте каждого древнего поселения. Но в могилах, даже и давным-давно ограбленных, могли сохраниться хоть какие-нибудь предметы. Ведь грабители не были специалистами-археологами. Их интересовали только ценности, золото, а медная сережка или простенькое колечко вполне могли закатиться куда-нибудь в уголок погребальной ямы и там сохраниться.
Утомительно было лазить из ямы в яму под неистово палящим солнцем. Комбинезон у меня пропылился насквозь, в глазах рябило, пальцы - основной "инструмент", которым я разгребал песок, одеревенели и не гнулись. А все тщетно: ни одной, даже пустяковой находки.
- Ладно, вижу, что вы хорошо тут все подчистили и без меня, - сказал я Павлику, неотступной тенью шагавшему за мной из раскопа в раскоп. - Остальное осмотрим после обеда.
За время обеденного перерыва предстояло раздать рабочим деньги, привезенные из Каира. Происходила эта торжественная церемония на пыльной площади перед домом раиса.
Как и все дома в селении, он напоминал маленькую мрачноватую крепость: ни одно окно не смотрит на улицу, глухие серые глинобитные стены. Только над дверью, радуя глаз своей пестротой, вмазаны в стену, по местному обычаю, разноцветные фарфоровые тарелки. Кроме того, эта стена была еще расписана яркими узорами. Помимо привычного геометрического орнамента, не менявшегося, кажется, со времен фараонов, тут встречались изображения вполне современных и совсем неожиданных вещей: велосипеда, радиоприемника, даже худосочной девицы в громадной шляпе, явно перерисованной неумелой рукой из какого-то журнала мод.