Вперед, на Запад! - Чарльз Кингсли


Эмиас Лей, искатель приключений и сорвиголова, отправляется в плавание на корабле знаменитого пирата Френсиса Дрейка. Путешествие в Вест-Индию, встреча с красавицей Рози Солтэрн, сражения с испанцами за золото… что еще приготовила судьба Эмиасу Лею?

Чарльз Кингсли (1819–1875) - английский романист, профессор истории. Его романы отличаются живым юмором и тонкой наблюдательностью.

Содержание:

  • Глава первая - КАК ЭМИАС ЛЭЙ ЗАХОТЕЛ БЫТЬ ХРАБРЫМ ИСКАТЕЛЕМ ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1

  • Глава вторая - КАК ЭМИАС ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ В ПЕРВЫЙ РАЗ 4

  • Глава третья - О ДВУХ ДЖЕНТЛЬМЕНАХ ИЗ ДОЛИНЫ, О ТОМ, КАК ОНИ ОХОТИЛИСЬ С СОБАКОЙ И КАК УПУСТИЛИ КРАСНОГО ЗВЕРЯ 7

  • Глава четвертая - ДВЕ МАНЕРЫ БЫТЬ ВЛЮБЛЕННЫМ 9

  • Глава пятая - ПОМЕСТЬЕ КЛОВЕЛЛИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ 12

  • Глава шестая - ЧЕТВЕРКА С ДАЛЕКОГО ЗАПАДА 15

  • Глава седьмая - ПОДЛИННАЯ И ТРАГИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ МИСТЕРА ДЖОНА ОКСЕНХЭМА ИЗ ПЛИМУТА 16

  • Глава восьмая - КАК БЫЛО ОСНОВАНО БРАТСТВО РОЗИ 20

  • Глава девятая - КАК ЭМИАС ВЗЯЛ В ИРЛАНДИИ ПЛЕННИКА 22

  • Глава десятая - КАК МЭР БАЙДФОРДА ПОПАЛСЯ НА СОБСТВЕННУЮ ПРИМАНКУ 26

  • Глава одиннадцатая - ОБЕД ВО ДВОРЦЕ ЭННЕРИ 28

  • Глава двенадцатая - КАК ЭМИАС ВТОРОЙ РАЗ ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ 30

  • Глава тринадцатая - КАК ЭМИАС ОТПРАВИЛСЯ ИСКАТЬ НОВЫЕ РЫНКИ ДЛЯ АНГЛИЙСКИХ ИЗДЕЛИЙ 31

  • Глава четырнадцатая - КАК ПОЯВИЛСЯ СЛАВНЫЙ КОРАБЛЬ "РОЗИ" 32

  • Глава пятнадцатая - КАК ОНИ ПРИСТАЛИ К БАРБАДОСУ И НИКОГО ТАМ НЕ НАШЛИ 33

  • Глава шестнадцатая - КАК ОНИ РАЗДОБЫЛИ ЖЕМЧУГ НА МАРГАРИТЕ 34

  • Глава семнадцатая - ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ЛА-ГВАЙРЕ 35

  • Глава восемнадцатая - НЕРАВНЫЙ МОРСКОЙ БОЙ И ПОСАДКА 39

  • Глава девятнадцатая - КОРАБЛЬ СОЖЖЕН! 42

  • Глава двадцатая - ИНКВИЗИЦИЯ В ИНДИИ 44

  • Глава двадцать первая - БЕРЕГА МЕТЫ 44

  • Глава двадцать вторая - КАК ЭМИАС ПРЕДАВАЛСЯ ПРАЗДНОСТИ 46

  • Глава двадцать третья - КАК ОНИ ЗАХВАТИЛИ КАРАВАН С ЗОЛОТОМ 47

  • Глава двадцать четвертая - КАК ОНИ ЗАХВАТИЛИ БОЛЬШОЙ ГАЛЛЕОН 49

  • Глава двадцать пятая - КАК САЛЬВЕЙШИН ИЕО НАШЕЛ СВОЮ МАЛЮТКУ 52

  • Глава двадцать шестая - КАК ЭМИАС ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ В ТРЕТИЙ РАЗ 54

  • Глава двадцать седьмая - КАК БЫЛ ЗАДЕРЖАН ВИРДЖИНСКИЙ ФЛОТ 55

  • Глава двадцать восьмая - КАК ЭМИАС БРОСИЛ СВОЙ МЕЧ В МОРЕ 58

  • Глава двадцать девятая - КАК ЭМИАС УРОНИЛ ЯБЛОКО 61

  • Примечания 61

Чарльз Кингсли
"Вперед, на Запад!"

Глава первая
КАК ЭМИАС ЛЭЙ ЗАХОТЕЛ БЫТЬ ХРАБРЫМ ИСКАТЕЛЕМ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

Каждому, кто путешествовал по восхитительным местам северного Девона, знаком маленький белый городок Байдфорд , расположенный у верховья широкой полноводной реки Торридж с желтым песчаным дном. К городу примыкает ряд холмов, покрытых густыми дубовыми лесами. Холмы понемногу переходят в чуть заметную возвышенность, а дальше расстилается обширное пространство солончаков и сыпучих песков; там Торридж сливается со своей сестрой Тэо, и вместе плавно они струятся навстречу безбрежному простору и вечному шуму волн Атлантического океана.

Радостно стоит старый город под ласковым, словно итальянским небом. День и ночь овевает его свежий морской ветер, смягчающий и лютый зимний холод, и жестокую летнюю жару. Стоит он, быть может, восемь сотен лет, с тех пор как первый Гренвайль, двоюродный брат Вильгельма Завоевателя , вернувшись после победы над Южным Уэльсом , собрал вокруг себя верных саксонцев, златокудрых северных витязей и темноволосых бриттов с берегов Лебединого озера.

В то время, о котором я пишу, Байдфорд не был просто милым провинциальным городом, чья набережная вынуждена довольствоваться небольшими парусными судами малого каботажа. Байдфорд был одним из важнейших портов Англии. Он выставил семь кораблей для борьбы с Непобедимой армадой , и еще столетие спустя, как говорят летописцы, он посылал больше судов для торговли с Севером, чем какой-либо другой порт Англии, за исключением (странное сопоставление) Лондона и Топшэма.

В 1575 году в ясный летний полдень высокий красивый мальчик в одежде школьника, с сумкой и грифельной доской в руках, медленно брел по набережной Байдфорда, с любопытством осматривая недавно прибывшие корабли и встречных матросов. Миновав Главную улицу, он оказался против одной из многочисленных таверн, стоящих над рекой. У открытых окон сидели купцы и дворяне, утоляя глинтвейном послеобеденную жажду. Перед входом в таверну собралась группа матросов, внимательно слушающая кого-то, кто находился в центре. Живо интересующийся всякой новостью с моря, мальчик подошел и занял место среди ребят, которые переглядывались и перешептывались, путаясь под ногами у взрослых. Он услышал следующую речь, произнесенную громким, бодрым голосом с сильным девонширским акцентом, щедро пересыпанную проклятиями:

- Если вы не верите мне, ступайте и убедитесь сами или оставайтесь здесь и обрастайте плесенью. Я говорю вам, - а это так же верно, как то, что я джентльмен, - я видел это собственными глазами; я и Сальвейшин Иео - тоже через окно подвала. Мы измерили груду - в ней было семьдесят футов длины, десять футов ширины и двенадцать футов вышины - все серебряные слитки, и каждый слиток весом от тридцати до сорока фунтов. Капитан Дрэйк сказал: "Мои девонширские молодцы, я привел вас к утробе мировой сокровищницы, и будет ваша вина, если вы не оставите ее тощей, как сушеная треска!"

- Так почему же вы ничего не привезли оттуда, мистер Оксенхэм?

- Почему вас не было там, чтобы помочь нам? Мы бы вынесли слитки наверх вполне благополучно; молодой Дрэйк и я уже взломали наружную дверь, но капитан Дрэйк вышел оттуда полумертвый, и, когда мы приблизились, мы увидели, что у него на ноге рана, в которую можно засунуть три пальца, и его сапоги полны крови. Прошел уже час, как он был ранен, но крепость духа в нем такая, что он не чувствует раны, пока не свалится. Тогда мы с его братом понесли его в лодку, причем он брыкался и отбивался и приказывал нам спустить его, хотя каждый его шаг оставлял на песке лужу крови. И мы ушли. Скажите мне вы, высохшие сельди, что скорее стоило спасать - его или подлое серебро? Серебро храбрецы всегда могут добыть снова. Как в море больше рыбы, чем можно выловить, так в Номбре де-Диос больше серебра, чем нужно, чтобы вымостить все улицы Запада; а такого капитана, как Франк Дрэйк, жизнь никогда не создает больше одного сразу. Так говорю я, а кто не согласен, пусть выбирает оружие - як его услугам!

Говорил это высокий, крепкий человек, с цветущим лицом, окаймленным черной бородой, и смелыми живыми темными глазами. В небрежной позе, подбоченясь, стоял он, прислонившись к стене дома. В глазах школьника он был великолепен. Одет он был, вопреки всем законам того времени, направленным против роскоши, в костюм малинового бархата, слегка потрепанный; на боку у него висели длинная испанская рапира и пара кинжалов с блестящими рукоятками; на пальцах искрились кольца, шею обвивали две или три золотых цепи, а в ушах висели большие серьги, причем за одно ухо в глянцевитые черные кудри была воткнута большая красная роза. Голову украшала широкополая бархатная испанская шляпа, на которой вместо пера торчала целая райская птица, прикрепленная большой золотой пряжкой. Великолепное зеленое с золотом оперение сверкало, как драгоценный камень. Окончив речь, Оксенхэм снял шляпу и заговорил, глядя на птицу:

- Смотрите сюда, ребята, вряд ли вы видели когда-нибудь таких птиц раньше. Это - птица, которую носят старые индейские короли Мексики и не позволяют носить никому другому. Тем не менее я ношу ее, я, Джон Оксенхэм из Южного Таутона. Пусть знают это храбрецы Девона.

И он вновь надел свою шляпу.

Послышались рукоплескания, но кто-то намекнул, что он сомневается в успехе, так как испанцев слишком много.

- Слишком много?! Сколько человек, черт возьми, мы взяли с собой в Номбре де-Диос? Нас было семьдесят три, когда мы отплыли из Плимута, а прежде чем мы увидели Испанское море, половина была "гастадос", как говорят испанцы - истощена цингой. В порту Фазанов с нами встретился капитан Раус из Кью, и это дало нам еще тридцать человек. С этой горсточкой ребят - нас было всего пятьдесят три человека - мы расчистили путь в Новый Свет! А кого мы потеряли?! Только одного трубача, который стоял и ревел, как осел, посреди площади, вместо того чтобы позаботиться о своей шкуре.

- Подходите, подходите же, слушайте, слушайте, кто хочет разбогатеть!

Кто хочет плыть с нами,
Веселыми моряками!
Кто хочет быть с нами!
Наполнить карманы золотыми деньгами,
Плавая по морю, о!

- Слушайте, - закричал высокий худой малый, который до сих пор молча стоял рядом с ним, - пришло ваше время! Сорок человек из Плимута будут наготове к нашему возвращению. Нам нужна еще дюжина из вас, жителей Байдфорда, из них один или два подростка.

- Не допустите же вы, - продолжал Оксенхэм, - чтобы люди Плимута сказали, что жители Байдфорда не осмелились последовать их примеру? Здесь северный Девон стоит против южного. Кто с нами, кто с нами?! Страшен первый шаг. И плавание станет спокойным, словно в рыбьем садке, как только мы обогнем мыс Финистере. Я найму в Кловелли рыболовное судно и бьюсь об заклад на двадцать фунтов - оно не зачерпнет ведра за всю дорогу. Не думайте, что вы покупаете поросенка в мешке. Я знаю дорогу, и Сальвейшин Иео - вот он - тоже знает. Он был помощником канонира и изучил море так же хорошо, как и я, и даже лучше. Попросите его показать вам морскую карту, и вы увидите - он расскажет вам весь путь не хуже самого Дрэйка.

После этого худой человек вытащил из рукава большой белый буйволовый рог, покрытый грубыми изображениями суши и моря, и показал его удивленным слушателям.

- Смотрите сюда, ребята, смотрите все, и вы увидите картину места, изображенную так точно, что лучше уж никак нельзя. Я получил его от одного портингэльца на пути к Азорским островам - он умел вырезать рисунки и вырезывал их везде, где бы он ни плавал и что бы он ни видел. Возьми теперь рог в свои руки, Симон Эванс, возьми рог в свои руки, посмотри на него, и, ручаюсь, ты в пять минут будешь знать дорогу не хуже, чем любая акула в море.

И рог стал переходить из рук в руки. Тогда Оксенхэм, увидев, что его слушатели задеты за живое, потребовал через открытое окно большой кубок глинтвейна и пустил его по рукам вслед за рогом.

Школьник, который жадно слушал, сумел тем временем втереться внутрь круга и теперь стоял лицом к лицу с героем изумрудного пера и смотрел во все глаза на чудесный рог. Но вот он увидел, что матросы, повертев рог, один за другим стали подходить к Оксенхэму и пожимать ему руку в знак своего согласия идти с ним. Воображение школьника воспламенилось; чудесный рог действовал столь же магически, как рог Тристана или волшебников Ариосто.

Когда группа рассеялась и Оксенхэм ушел в таверну со своими новыми товарищами, мальчик снова попросил разрешения ближе взглянуть на чудо, и ему тотчас разрешили.

Его восхищенному взору представились города и гавани, драконы и слоны, киты, сражающиеся с акулами, плоские испанские лодки, острова с обезьянами и пальмовыми деревьями. И над каждым рисунком сверху было помещено его название. Там и сям были надписи: "Здесь есть золото" и снова "Много золота и серебра", по-видимому, сделанные рукой самого Оксенхэма, так как слова были на английском языке.

Медленно и страстно мальчик вертел рог и думал, что владелец его богат. О, если б только он мог обладать этим рогом, ему нечего было бы больше желать для полного счастья!

- Послушайте, хотите вы продать это? - спросил школьник.

- Даже мою собственную душу, если мне за нее заплатят!

- Я хочу рог, мне не нужна ваша душа - она похожа на старую камбалу, а там в гавани есть достаточно свежих.

С этими словами мальчик после долгих колебаний вытащил тестер (старинная монета), единственный, который у него был, и спросил, может ли "это" купить рог.

- Это? Нет, ни даже двадцать таких.

Мальчик подумал, что бы сделал настоящий странствующий рыцарь в подобном случае, и затем сказал:

- Вот что, я буду сражаться с вами за него.

- Благодарю вас!

- Разбей голову этому нахалу, Иео! - сказал Оксенхэм.

- Назовите меня еще раз нахалом, и я разобью вашу! - И мальчик яростно занес кулак.

Оксенхэм с минуту смотрел на него улыбаясь.

- Ну, ну, друг мой, дерись с теми, кто одного возраста с тобой, и пощади маленьких людей вроде меня.

- Я - мальчик по возрасту, сэр, но у меня мужской кулак. Мне в этом месяце исполнится пятнадцать лет, и я знаю, как ответить каждому, кто оскорбит меня.

- Пятнадцать, мой юный петушок? Ты выглядишь двадцатилетним, - сказал Оксенхэм, бросая восхищенный взгляд на крепкие члены юноши, на его зоркие голубые глаза, вьющиеся золотистые волосы и круглое честное лицо. - Пятнадцать! Если бы у меня было полдюжины таких, как ты, я сделал бы из них рыцарей, прежде чем умереть. А, Иео?

- Из него выйдет, - заявил Иео. - Он станет славным боевым петухом через год или два, раз он уже осмеливается ссориться с таким суровым старым птичником, как капитан.

Раздался общий смех, в котором Оксенхэм принял участие столь же громко, как все остальные, а затем спросил мальчика, почему он так жаждет получить рог.

- Потому, - воскликнул тот, смело глядя на него, - что я хочу пойти в море! Я хочу видеть Индии, хочу сражаться! Я отдал бы полжизни, чтобы стать юнгой на борту вашего корабля.

С горячностью высказав все это, мальчик вновь опустил голову.

- И ты будешь, - воскликнул Оксенхэм с крепким проклятием, - и захватишь галлеон. Чей ты сын, доблестное создание?

- Мистера Лэя из Бэруффского поместья.

- Я знаю его не хуже, чем подводные камни, и его кухню. Кто ужинает с ним сегодня вечером?

- Сэр Ричард Гренвайль.

- Дик Гренвайль! Я не знал, что он в городе. Ступай домой и скажи отцу, что Джон Оксенхэм придет составить ему компанию. Больше от тебя ничего не требуется. Я сам все улажу с почтенным джентльменом, и ты отправишься со мной на поиски счастья. А что касается рога, отдай ему рог, Иео, я дам тебе золотой за него.

- Ни одного пенни, капитан. Если молодой господин примет подарок от бедного матроса - вот он, ради его любви к своему призванию, и да будет с ним удача на этом пути!

Добрый малый с импульсивным великодушием настоящего моряка сунул рог мальчику в руки и пошел прочь, чтобы избежать благодарности.

- А теперь, - заговорил Оксенхэм, - мои веселые молодцы, прежде чем вы получите жалованье, решайте, хорошо ли вы намереваетесь себя вести. Я не советую никому из вас вести двойную игру, как это делают те ползучие гады, которые берут пять фунтов у одного капитана, десять у другого, а затем предоставляют ему ехать, а сами остаются, спрятавшись под женским покрывалом или в погребе таверны. Если у кого-либо есть такое намерение, пусть он лучше сам себя зарежет и засолит в бочке из-под свинины, прежде чем снова встретится со мной. Клянусь белым светом, если такой негодяй попадется мне даже через семь лет, я тут же перережу ему глотку! Но если кто будет мне верным братом - верным братом тому буду и я. Ждет нас крушение или богатство, буря или покой, соленая вода или пресная, будет у нас провиант или нет - доля и еда для нас всех одинаковы… Вот моя рука в этом каждому и всем. Итак:

Вперед, на запад,
И "ура" за Испанское море!

Дальше