Эмиас Лей, искатель приключений и сорвиголова, отправляется в плавание на корабле знаменитого пирата Френсиса Дрейка. Путешествие в Вест-Индию, встреча с красавицей Рози Солтэрн, сражения с испанцами за золото… что еще приготовила судьба Эмиасу Лею?
Чарльз Кингсли (1819–1875) - английский романист, профессор истории. Его романы отличаются живым юмором и тонкой наблюдательностью.
Содержание:
Глава первая - КАК ЭМИАС ЛЭЙ ЗАХОТЕЛ БЫТЬ ХРАБРЫМ ИСКАТЕЛЕМ ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1
Глава вторая - КАК ЭМИАС ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ В ПЕРВЫЙ РАЗ 4
Глава третья - О ДВУХ ДЖЕНТЛЬМЕНАХ ИЗ ДОЛИНЫ, О ТОМ, КАК ОНИ ОХОТИЛИСЬ С СОБАКОЙ И КАК УПУСТИЛИ КРАСНОГО ЗВЕРЯ 7
Глава четвертая - ДВЕ МАНЕРЫ БЫТЬ ВЛЮБЛЕННЫМ 9
Глава пятая - ПОМЕСТЬЕ КЛОВЕЛЛИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ 12
Глава шестая - ЧЕТВЕРКА С ДАЛЕКОГО ЗАПАДА 15
Глава седьмая - ПОДЛИННАЯ И ТРАГИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ МИСТЕРА ДЖОНА ОКСЕНХЭМА ИЗ ПЛИМУТА 16
Глава восьмая - КАК БЫЛО ОСНОВАНО БРАТСТВО РОЗИ 20
Глава девятая - КАК ЭМИАС ВЗЯЛ В ИРЛАНДИИ ПЛЕННИКА 22
Глава десятая - КАК МЭР БАЙДФОРДА ПОПАЛСЯ НА СОБСТВЕННУЮ ПРИМАНКУ 26
Глава одиннадцатая - ОБЕД ВО ДВОРЦЕ ЭННЕРИ 28
Глава двенадцатая - КАК ЭМИАС ВТОРОЙ РАЗ ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ 30
Глава тринадцатая - КАК ЭМИАС ОТПРАВИЛСЯ ИСКАТЬ НОВЫЕ РЫНКИ ДЛЯ АНГЛИЙСКИХ ИЗДЕЛИЙ 31
Глава четырнадцатая - КАК ПОЯВИЛСЯ СЛАВНЫЙ КОРАБЛЬ "РОЗИ" 32
Глава пятнадцатая - КАК ОНИ ПРИСТАЛИ К БАРБАДОСУ И НИКОГО ТАМ НЕ НАШЛИ 33
Глава шестнадцатая - КАК ОНИ РАЗДОБЫЛИ ЖЕМЧУГ НА МАРГАРИТЕ 34
Глава семнадцатая - ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ЛА-ГВАЙРЕ 35
Глава восемнадцатая - НЕРАВНЫЙ МОРСКОЙ БОЙ И ПОСАДКА 39
Глава девятнадцатая - КОРАБЛЬ СОЖЖЕН! 42
Глава двадцатая - ИНКВИЗИЦИЯ В ИНДИИ 44
Глава двадцать первая - БЕРЕГА МЕТЫ 44
Глава двадцать вторая - КАК ЭМИАС ПРЕДАВАЛСЯ ПРАЗДНОСТИ 46
Глава двадцать третья - КАК ОНИ ЗАХВАТИЛИ КАРАВАН С ЗОЛОТОМ 47
Глава двадцать четвертая - КАК ОНИ ЗАХВАТИЛИ БОЛЬШОЙ ГАЛЛЕОН 49
Глава двадцать пятая - КАК САЛЬВЕЙШИН ИЕО НАШЕЛ СВОЮ МАЛЮТКУ 52
Глава двадцать шестая - КАК ЭМИАС ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ В ТРЕТИЙ РАЗ 54
Глава двадцать седьмая - КАК БЫЛ ЗАДЕРЖАН ВИРДЖИНСКИЙ ФЛОТ 55
Глава двадцать восьмая - КАК ЭМИАС БРОСИЛ СВОЙ МЕЧ В МОРЕ 58
Глава двадцать девятая - КАК ЭМИАС УРОНИЛ ЯБЛОКО 61
Примечания 61
Чарльз Кингсли
"Вперед, на Запад!"
Глава первая
КАК ЭМИАС ЛЭЙ ЗАХОТЕЛ БЫТЬ ХРАБРЫМ ИСКАТЕЛЕМ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Каждому, кто путешествовал по восхитительным местам северного Девона, знаком маленький белый городок Байдфорд , расположенный у верховья широкой полноводной реки Торридж с желтым песчаным дном. К городу примыкает ряд холмов, покрытых густыми дубовыми лесами. Холмы понемногу переходят в чуть заметную возвышенность, а дальше расстилается обширное пространство солончаков и сыпучих песков; там Торридж сливается со своей сестрой Тэо, и вместе плавно они струятся навстречу безбрежному простору и вечному шуму волн Атлантического океана.
Радостно стоит старый город под ласковым, словно итальянским небом. День и ночь овевает его свежий морской ветер, смягчающий и лютый зимний холод, и жестокую летнюю жару. Стоит он, быть может, восемь сотен лет, с тех пор как первый Гренвайль, двоюродный брат Вильгельма Завоевателя , вернувшись после победы над Южным Уэльсом , собрал вокруг себя верных саксонцев, златокудрых северных витязей и темноволосых бриттов с берегов Лебединого озера.
В то время, о котором я пишу, Байдфорд не был просто милым провинциальным городом, чья набережная вынуждена довольствоваться небольшими парусными судами малого каботажа. Байдфорд был одним из важнейших портов Англии. Он выставил семь кораблей для борьбы с Непобедимой армадой , и еще столетие спустя, как говорят летописцы, он посылал больше судов для торговли с Севером, чем какой-либо другой порт Англии, за исключением (странное сопоставление) Лондона и Топшэма.
В 1575 году в ясный летний полдень высокий красивый мальчик в одежде школьника, с сумкой и грифельной доской в руках, медленно брел по набережной Байдфорда, с любопытством осматривая недавно прибывшие корабли и встречных матросов. Миновав Главную улицу, он оказался против одной из многочисленных таверн, стоящих над рекой. У открытых окон сидели купцы и дворяне, утоляя глинтвейном послеобеденную жажду. Перед входом в таверну собралась группа матросов, внимательно слушающая кого-то, кто находился в центре. Живо интересующийся всякой новостью с моря, мальчик подошел и занял место среди ребят, которые переглядывались и перешептывались, путаясь под ногами у взрослых. Он услышал следующую речь, произнесенную громким, бодрым голосом с сильным девонширским акцентом, щедро пересыпанную проклятиями:
- Если вы не верите мне, ступайте и убедитесь сами или оставайтесь здесь и обрастайте плесенью. Я говорю вам, - а это так же верно, как то, что я джентльмен, - я видел это собственными глазами; я и Сальвейшин Иео - тоже через окно подвала. Мы измерили груду - в ней было семьдесят футов длины, десять футов ширины и двенадцать футов вышины - все серебряные слитки, и каждый слиток весом от тридцати до сорока фунтов. Капитан Дрэйк сказал: "Мои девонширские молодцы, я привел вас к утробе мировой сокровищницы, и будет ваша вина, если вы не оставите ее тощей, как сушеная треска!"
- Так почему же вы ничего не привезли оттуда, мистер Оксенхэм?
- Почему вас не было там, чтобы помочь нам? Мы бы вынесли слитки наверх вполне благополучно; молодой Дрэйк и я уже взломали наружную дверь, но капитан Дрэйк вышел оттуда полумертвый, и, когда мы приблизились, мы увидели, что у него на ноге рана, в которую можно засунуть три пальца, и его сапоги полны крови. Прошел уже час, как он был ранен, но крепость духа в нем такая, что он не чувствует раны, пока не свалится. Тогда мы с его братом понесли его в лодку, причем он брыкался и отбивался и приказывал нам спустить его, хотя каждый его шаг оставлял на песке лужу крови. И мы ушли. Скажите мне вы, высохшие сельди, что скорее стоило спасать - его или подлое серебро? Серебро храбрецы всегда могут добыть снова. Как в море больше рыбы, чем можно выловить, так в Номбре де-Диос больше серебра, чем нужно, чтобы вымостить все улицы Запада; а такого капитана, как Франк Дрэйк, жизнь никогда не создает больше одного сразу. Так говорю я, а кто не согласен, пусть выбирает оружие - як его услугам!
Говорил это высокий, крепкий человек, с цветущим лицом, окаймленным черной бородой, и смелыми живыми темными глазами. В небрежной позе, подбоченясь, стоял он, прислонившись к стене дома. В глазах школьника он был великолепен. Одет он был, вопреки всем законам того времени, направленным против роскоши, в костюм малинового бархата, слегка потрепанный; на боку у него висели длинная испанская рапира и пара кинжалов с блестящими рукоятками; на пальцах искрились кольца, шею обвивали две или три золотых цепи, а в ушах висели большие серьги, причем за одно ухо в глянцевитые черные кудри была воткнута большая красная роза. Голову украшала широкополая бархатная испанская шляпа, на которой вместо пера торчала целая райская птица, прикрепленная большой золотой пряжкой. Великолепное зеленое с золотом оперение сверкало, как драгоценный камень. Окончив речь, Оксенхэм снял шляпу и заговорил, глядя на птицу:
- Смотрите сюда, ребята, вряд ли вы видели когда-нибудь таких птиц раньше. Это - птица, которую носят старые индейские короли Мексики и не позволяют носить никому другому. Тем не менее я ношу ее, я, Джон Оксенхэм из Южного Таутона. Пусть знают это храбрецы Девона.
И он вновь надел свою шляпу.
Послышались рукоплескания, но кто-то намекнул, что он сомневается в успехе, так как испанцев слишком много.
- Слишком много?! Сколько человек, черт возьми, мы взяли с собой в Номбре де-Диос? Нас было семьдесят три, когда мы отплыли из Плимута, а прежде чем мы увидели Испанское море, половина была "гастадос", как говорят испанцы - истощена цингой. В порту Фазанов с нами встретился капитан Раус из Кью, и это дало нам еще тридцать человек. С этой горсточкой ребят - нас было всего пятьдесят три человека - мы расчистили путь в Новый Свет! А кого мы потеряли?! Только одного трубача, который стоял и ревел, как осел, посреди площади, вместо того чтобы позаботиться о своей шкуре.
- Подходите, подходите же, слушайте, слушайте, кто хочет разбогатеть!
Кто хочет плыть с нами,
Веселыми моряками!
Кто хочет быть с нами!
Наполнить карманы золотыми деньгами,
Плавая по морю, о!
- Слушайте, - закричал высокий худой малый, который до сих пор молча стоял рядом с ним, - пришло ваше время! Сорок человек из Плимута будут наготове к нашему возвращению. Нам нужна еще дюжина из вас, жителей Байдфорда, из них один или два подростка.
- Не допустите же вы, - продолжал Оксенхэм, - чтобы люди Плимута сказали, что жители Байдфорда не осмелились последовать их примеру? Здесь северный Девон стоит против южного. Кто с нами, кто с нами?! Страшен первый шаг. И плавание станет спокойным, словно в рыбьем садке, как только мы обогнем мыс Финистере. Я найму в Кловелли рыболовное судно и бьюсь об заклад на двадцать фунтов - оно не зачерпнет ведра за всю дорогу. Не думайте, что вы покупаете поросенка в мешке. Я знаю дорогу, и Сальвейшин Иео - вот он - тоже знает. Он был помощником канонира и изучил море так же хорошо, как и я, и даже лучше. Попросите его показать вам морскую карту, и вы увидите - он расскажет вам весь путь не хуже самого Дрэйка.
После этого худой человек вытащил из рукава большой белый буйволовый рог, покрытый грубыми изображениями суши и моря, и показал его удивленным слушателям.
- Смотрите сюда, ребята, смотрите все, и вы увидите картину места, изображенную так точно, что лучше уж никак нельзя. Я получил его от одного портингэльца на пути к Азорским островам - он умел вырезать рисунки и вырезывал их везде, где бы он ни плавал и что бы он ни видел. Возьми теперь рог в свои руки, Симон Эванс, возьми рог в свои руки, посмотри на него, и, ручаюсь, ты в пять минут будешь знать дорогу не хуже, чем любая акула в море.
И рог стал переходить из рук в руки. Тогда Оксенхэм, увидев, что его слушатели задеты за живое, потребовал через открытое окно большой кубок глинтвейна и пустил его по рукам вслед за рогом.
Школьник, который жадно слушал, сумел тем временем втереться внутрь круга и теперь стоял лицом к лицу с героем изумрудного пера и смотрел во все глаза на чудесный рог. Но вот он увидел, что матросы, повертев рог, один за другим стали подходить к Оксенхэму и пожимать ему руку в знак своего согласия идти с ним. Воображение школьника воспламенилось; чудесный рог действовал столь же магически, как рог Тристана или волшебников Ариосто.
Когда группа рассеялась и Оксенхэм ушел в таверну со своими новыми товарищами, мальчик снова попросил разрешения ближе взглянуть на чудо, и ему тотчас разрешили.
Его восхищенному взору представились города и гавани, драконы и слоны, киты, сражающиеся с акулами, плоские испанские лодки, острова с обезьянами и пальмовыми деревьями. И над каждым рисунком сверху было помещено его название. Там и сям были надписи: "Здесь есть золото" и снова "Много золота и серебра", по-видимому, сделанные рукой самого Оксенхэма, так как слова были на английском языке.
Медленно и страстно мальчик вертел рог и думал, что владелец его богат. О, если б только он мог обладать этим рогом, ему нечего было бы больше желать для полного счастья!
- Послушайте, хотите вы продать это? - спросил школьник.
- Даже мою собственную душу, если мне за нее заплатят!
- Я хочу рог, мне не нужна ваша душа - она похожа на старую камбалу, а там в гавани есть достаточно свежих.
С этими словами мальчик после долгих колебаний вытащил тестер (старинная монета), единственный, который у него был, и спросил, может ли "это" купить рог.
- Это? Нет, ни даже двадцать таких.
Мальчик подумал, что бы сделал настоящий странствующий рыцарь в подобном случае, и затем сказал:
- Вот что, я буду сражаться с вами за него.
- Благодарю вас!
- Разбей голову этому нахалу, Иео! - сказал Оксенхэм.
- Назовите меня еще раз нахалом, и я разобью вашу! - И мальчик яростно занес кулак.
Оксенхэм с минуту смотрел на него улыбаясь.
- Ну, ну, друг мой, дерись с теми, кто одного возраста с тобой, и пощади маленьких людей вроде меня.
- Я - мальчик по возрасту, сэр, но у меня мужской кулак. Мне в этом месяце исполнится пятнадцать лет, и я знаю, как ответить каждому, кто оскорбит меня.
- Пятнадцать, мой юный петушок? Ты выглядишь двадцатилетним, - сказал Оксенхэм, бросая восхищенный взгляд на крепкие члены юноши, на его зоркие голубые глаза, вьющиеся золотистые волосы и круглое честное лицо. - Пятнадцать! Если бы у меня было полдюжины таких, как ты, я сделал бы из них рыцарей, прежде чем умереть. А, Иео?
- Из него выйдет, - заявил Иео. - Он станет славным боевым петухом через год или два, раз он уже осмеливается ссориться с таким суровым старым птичником, как капитан.
Раздался общий смех, в котором Оксенхэм принял участие столь же громко, как все остальные, а затем спросил мальчика, почему он так жаждет получить рог.
- Потому, - воскликнул тот, смело глядя на него, - что я хочу пойти в море! Я хочу видеть Индии, хочу сражаться! Я отдал бы полжизни, чтобы стать юнгой на борту вашего корабля.
С горячностью высказав все это, мальчик вновь опустил голову.
- И ты будешь, - воскликнул Оксенхэм с крепким проклятием, - и захватишь галлеон. Чей ты сын, доблестное создание?
- Мистера Лэя из Бэруффского поместья.
- Я знаю его не хуже, чем подводные камни, и его кухню. Кто ужинает с ним сегодня вечером?
- Сэр Ричард Гренвайль.
- Дик Гренвайль! Я не знал, что он в городе. Ступай домой и скажи отцу, что Джон Оксенхэм придет составить ему компанию. Больше от тебя ничего не требуется. Я сам все улажу с почтенным джентльменом, и ты отправишься со мной на поиски счастья. А что касается рога, отдай ему рог, Иео, я дам тебе золотой за него.
- Ни одного пенни, капитан. Если молодой господин примет подарок от бедного матроса - вот он, ради его любви к своему призванию, и да будет с ним удача на этом пути!
Добрый малый с импульсивным великодушием настоящего моряка сунул рог мальчику в руки и пошел прочь, чтобы избежать благодарности.
- А теперь, - заговорил Оксенхэм, - мои веселые молодцы, прежде чем вы получите жалованье, решайте, хорошо ли вы намереваетесь себя вести. Я не советую никому из вас вести двойную игру, как это делают те ползучие гады, которые берут пять фунтов у одного капитана, десять у другого, а затем предоставляют ему ехать, а сами остаются, спрятавшись под женским покрывалом или в погребе таверны. Если у кого-либо есть такое намерение, пусть он лучше сам себя зарежет и засолит в бочке из-под свинины, прежде чем снова встретится со мной. Клянусь белым светом, если такой негодяй попадется мне даже через семь лет, я тут же перережу ему глотку! Но если кто будет мне верным братом - верным братом тому буду и я. Ждет нас крушение или богатство, буря или покой, соленая вода или пресная, будет у нас провиант или нет - доля и еда для нас всех одинаковы… Вот моя рука в этом каждому и всем. Итак:
Вперед, на запад,
И "ура" за Испанское море!