- А вы, вероятно, и есть мой соперник? - засмеялся Дементьев. - Сегодня я искал себе жилье и зашел в эту квартиру. Мне сказали, что тут уже живет офицер гестапо. Чтобы не болтаться по городу с чемоданом, я попросил у хозяина разрешения оставить чемодан у него. И только теперь вот иду за чемоданом. Иду и боюсь, что хозяин вместе с квартирантом за столь поздний приход спустят меня с лестницы…
Ничего не сказав, гестаповец нажал кнопку. В дверях смутно возникла фигура Павла Арвидовича. Увидев Дементьева вместе с квартирантом, он буквально окаменел.
- Здравствуйте еще раз и, ради бога, извините! - весело сказал Дементьев. - Но я только сейчас нашел себе комнату. Дайте мне, пожалуйста, мой чемодан.
- Ах, чемодан? Сию минуту, сию минуту…
Павел Арвидович побежал в свою комнату за чемоданом. Гестаповец вошел в переднюю, но остался стоять возле открытой двери.
- Где же устроились? - спросил Павел Арвидович, передавая Дементьеву чемодан с рацией.
- Бастионная, четыре, квартира девять…
- У кого ж это? Я тут всех знаю.
- Художник Песис.
- А! Это тот, что недавно скончался?
- Совершенно точно. Он-то и освободил комнату для меня! - Дементьев засмеялся. - Еще раз простите, что явился так поздно. Спокойной ночи!
Дверь закрылась, и Дементьев стал спускаться с лестницы.
Выйдя на площадь, он выругал себя последними словами: взволнованный сообщенной Занделем новостью, он отправился за рацией, совершенно не подумав, что здесь его могут подстерегать весьма опасные неожиданности. Просто чудо, что все сошло так гладко. Не успел Дементьев подумать это, как перед ним, точно из-под земли, выросли два патрульных солдата. Дементьев сказал пароль, но солдаты дороги ему не уступали и о чем-то перешептывались.
Командование окруженных войск, опасаясь самовольной погрузки офицеров на транспорты, отдало приказ комендатуре: обращать особое внимание на подозрительных в этом отношении военных. Дементьев, шедший в сторону порта, да еще с чемоданом, вызвал у патруля явное подозрение. Солдаты посовещались и предложили Дементьеву вместе с ними идти в комендатуру.
- Если это необходимо, идемте, - спокойно сказал Дементьев.
Комендатуры он не боялся - его легальное положение было достаточно ясным и прочным. Наконец, он правильно догадывался, почему вызвал подозрение патрульных. Их, конечно, смущал чемодан. Дежурному коменданту можно даже доставить удовольствие заглянуть в чемодан. Он увидит там смену белья, бритвенный прибор, полотенце, экземпляр "Майн кампф", иллюстрированные журналы, потрепанный роман… Рация-то искусно спрятана в узком пространстве меж стенок двойного дна чемодана. Словом, Дементьев шагал за патрулем, не испытывая особой тревоги.
В комендатуре оказалось уже несколько задержанных патрулями офицеров. Их по очереди приглашали в кабинет дежурного коменданта. Вызвали наконец и Дементьева. Он вошел в комнату с чемоданом. Дежурный комендант глянул на него насмешливо.
- Ваши документы.
Дементьев подал документы, и комендант долго их изучал.
- Так… А куда же это вы собрались?
- Перебираюсь с временного жилья на постоянное. Из отеля на частную квартиру, где подешевле.
- В каком отеле вы жили?
- "Бристоль", номер триста пятый.
Комендант позвонил в гостиницу и убедился, что задержанный говорит правду.
- По какому адресу вы шли?
- Бастионная, четыре, квартира девять.
Комендант вызвал патрульных, которые задержали Дементьева.
- Где вы задержали капитана?
- На углу Бастионной.
- Проводите капитана до его квартиры. Помогите донести чемодан. Извините, капитан, но служба есть служба.
- Я все понимаю. До свидания.
Патрульные шагали рядом с Дементьевым; один из них нес чемодан. Вдруг Дементьеву вспомнились слова Маяковского: "Моргнул многозначаще глаз носильщика, - хоть вещи снесет задаром вам". Дементьев не удержался и засмеялся.
Солдат, несший чемодан, смущенно сказал:
- Нам же приказано, господин капитан. Мы люди маленькие..
- Ничего, ничего, мой солдат. На военной службе всякое бывает, я понимаю…
И все-таки солдаты дошли с Дементьевым до самых дверей квартиры. Одно из двух: или они хотели выслужиться перед ним, или комендант все же приказал им проверить, пойдет ли капитан по названному им адресу. Когда Дементьев отпер дверь своим ключом, солдаты пожелали ему спокойной ночи и ушли, грохоча по лестнице тяжелыми сапогами.
Запершись в комнате, Дементьев быстро развернул радиостанцию и передал короткую радиограмму:
"Я 11–17. Эвакуация начинается, возможно, сегодня ночью. Точных данных пока не имею…"
Упаковав чемодан, Дементьев лег на диван и задумался: Интересно, почему о начале эвакуации войск Мельх Занделю сказал, а ему - нет? Впрочем, к концу дня они просто не виделись. Может быть, поэтому? Да и неважно это. Самое главное: сможет ли он завтра попасть в порт?
Тревога за это самое главное долго не давала Дементьеву заснуть.
Он представил себе, как полковник Довгалев читает сейчас его первую радиограмму. Правая бровь у полковника становится выше левой - это всегда, когда он злится. В самом деле, разве можно так сообщать? "Возможно, начинается…" Но разведчик должен сообщать только то, что он знает. Ни слова домысла! Дементьев беспощадно прогонял из своей разведроты каждого, кто, докладывая о разведке, позволял себе хоть немного пофантазировать."<Вы мне не нужны, - говорил Дементьев. - Вы не понимаете, что самая маленькая ваша неточность может стоить солдатской крови".
Сам Дементьев всегда был до болезненности точен. Однажды он, находясь во вражеском тылу, пристрелил гитлеровского полковника. Докладывая об этом начальству, он сказал так: "Думаю, что это был полковник. Но не уверен. Ведь шинель со знаками полковника мог случайно или по ошибке надеть кто-нибудь другой". - "Может, ее генерал надел?" - засмеялось начальство. "Может, и генерал", - совершенно серьезно согласился Дементьев. С тех пор в разведроте бытовала шутка. Притащит кто-нибудь "языка", у него спрашивают: "Кого словил?" Разведчик отвечает: "По шинели вроде рядовой, а может, и генерал…"
Нет, нет, точность прежде всего. Ведь майор Зандель о начале эвакуации сказал нетвердо. Он сказал: "Кажется, сегодня…" Больше никаких подтверждений нет. Если не вставить слова "возможно", то значит, что полковник Довгалев сейчас доложит командованию о начале эвакуации. Последует приказ авиации идти на перехват кораблей. Рискуя жизнью, самолетами, летчиками, будут прорываться через зенитный пояс линии фронта. Навстречу им вылетят вражеские истребители. Наконец, летчики прорвутся к морю, а там - пусто… Нет, нет, одно это слово "возможно" стоит слишком дорого, чтобы отнестись к нему небрежно. Да, эвакуация начинается. И, возможно, уже сегодня ночью. Но точно он не знает. Не знает, и все…
9
Посыльный солдат от Мельха поднял Дементьева в шесть утра. Когда Дементьев явился в отдел, там были уже почти все офицеры. Мельх отдавал приказания, и офицеры чуть не бегом покидали его кабинет. Дементьев ждал своей очереди, но Мельх словно не замечал его. Закончив разговор с одним из офицеров, Мельх повернулся к Дементьеву:
- Погасите свет и поднимите шторы.
Большой кабинет заполнил синеватый свет раннего утра. За окном падал мокрый снег. Лица у всех стали серого цвета.
И вот в кабинете остались только Мельх и Дементьев.
- Капитан Рюкерт, с вами у меня разговор особый, - Мельх вышел из-за стола и сел в кресло напротив Дементьева. - Именно с вами, потому что из всей этой когорты, - Мельх презрительно кивнул на опустевшие стулья, - в одном вас я вижу человека, который знает, что такое приказ, и не любит задавать лишних вопросов. - Он говорил, не сводя глаз с Дементьева. - Гибель нашей империи - бред истериков. Это не произойдет, капитан, даже если русские сотрут в порошок Берлин, даже если они выиграют войну! Есть люди, которые ее поднимут так быстро, что те же русские не успеют опомниться. Но вы понимаете, капитан, что сделать это голыми руками нельзя. Эти люди должны иметь средства, чтобы начать свое великое дело сначала. Так вот, им, этим людям, мы и отправляем отсюда все самое ценное. За это отвечает наш отдел - я и вы.
- Я выполню любой ваш приказ! - торжественно произнес Дементьев, преданно смотря Мельху в глаза.
- В музее все готово?
- Кроме надписи адреса на ящиках.
- Возьмите сейчас с собой солдат, они сделают надписи. Адрес такой: Мельх протянул Дементьеву сложенную бумагу, Дементьев ее развернул и прочитал: "Гамбург, Елизаветштрассе, 7, Гринвальд".
- Это, как вы догадываетесь, адрес условный, но груз попадет в нужные руки.
- Кому сдать ящики в порту? - вставая, спросил Дементьев, напряженно ожидая ответа, от которого могло зависеть все.
- Пакгауз номер четырнадцать, Рихард Брандт. Получите расписку: "Принято столько-то ящиков". Потом расписку сдать мне. И все. Возможно, что Брандт сам приедет в музей.
- А не лучше будет, если я сам доставлю ящики прямо на корабль? Это надежнее.
- Вы просто не знаете, кто такой Рихард Брандт, - Мельх усмехнулся, - и неосторожно выражаете ему недоверие. Он - гестапо, и этим сказано все. Словом, делайте так, как я сказал.
Дементьев вышел из кабинета. Вот и случилось то, чего он больше всего боялся! Чтобы лучше засекретить свои дела, Мельх решил между ним и кораблем поставить Брандта, которого он, видимо, знает лучше и которому больше верит. А может, это придумал и не Мельх. Просто секретному делу придана классическая цепочка исполнителей, пройдя через которую дело как бы теряло след. И, может быть, в этой цепочке есть звено и после Брандта. Но черт с ней, с этой цепочкой! Главное в том, что он снова фактически отрезан от порта. Пакгауз номер четырнадцать находился в нескольких километрах от оперативного причала, где будут грузиться корабли.
Тревога Дементьева усилилась, когда он вышел из здания. Улица была заполнена войсками, и все это серо-зеленое месиво, нашпигованное техникой, двигалось в сторону порта. Пробиваясь навстречу движению, Дементьев испытывал чувство, будто он в минуту боя покидал передовую.
Надписывание адреса на ящиках заняло около часа. Да, Мельх был отличный организатор: только успели закончить надписывание, как уже прибыла автомашина с солдатами-грузчиками. Дементьев наблюдал за погрузкой и все думал, думал, что предпринять, как прорваться в порт.
Шагах в десяти от Дементьева стоял высокий, грузный офицер в кожаном пальто без знаков различия. Только фуражка на нем была офицерская. Он поминутно делал вращательный жест головой, точно ему жал воротник. Когда погрузка была закончена, офицер в кожаном пальто подошел к Дементьеву:
- Вы капитан Рюкерт? - И, не ожидая ответа добавил: - Я - Брандт. Пойдемте.
За углом он сел за руль малолитражного "оппеля", открыл дверцу и указал Дементьеву на сиденье рядом с собой. В машине пахло бензином и резким одеколоном.
- Сколько ящиков?
- Семьдесят девять.
Брандт вынул из-под сиденья блокнот, вырвал из него лист и размашисто написал: "Получено 79 ящиков специального груза".
- Вы забыли подписаться, - строго сказал Дементьев, прочитав записку.
Брандт посмотрел на него неподвижными глазами:
- Отдайте это Мельху, и все. Можете идти.
- В порт мне ехать не нужно?
- Нет. - Брандт открыл дверцу: - До свидания.
"Оппель" сорвался с места и исчез. За ним потянулись грузовики с ящиками.
Дементьев вернулся в отдел и в коридоре столкнулся с майором Занделем.
- Как дела, Рюкерт? - торопливо спросил Зандель и, оглянувшись по сторонам, тихо сказал: - По-дружески советую: позаботьтесь, чтобы однажды вместе с ящиками не забыли погрузить и вас.
- Не понимаю, - сухо произнес Дементьев.
- Я сказал достаточно ясно. - Зандель поклонился и пошел по коридору.
Дементьев прошел в кабинет Мельха. Минут пять ему пришлось стоять, ожидая, пока Мельх закончит разговор по телефону. Говорил он одними междометиями: "Да"… "Да"… "Нет"… "Да"… Положив трубку, Мельх взял из рук Дементьева расписку Брандта, внимательно ее прочитал, сделал какие-то пометки в своей записной книжке, а затем тщательно сжег расписку в пепельнице. Наконец он поднял взгляд на стоящего перед ним Дементьева:
- Вы хотите что-нибудь сказать?
- Нет… Разве только то, что ваш Брандт мог бы быть вежливее.
Мельх усмехнулся:
- Я же объяснял вам: он из гестапо. У них вежливость - недостаток! Между прочим, это он непременно хотел вас проверить, когда вы ко мне поступили.
- Значит, я отвечаю только за погрузку?
- Да.
- Но, мне кажется, эту работу может выполнять рядовой солдат.
- Вот как? - Мельх встал. - В военной машине рейха вы, капитан Рюкерт, и есть рядовой солдат! - повысив голос, сказал он.
- Вы не поняли меня. Я просто хочу быть вам полезным в большей степени! - Дементьев вытянулся. Он понял, что переиграл, и стремился исправить положение.
- Это дело другое, - примирительно произнес Мельх. - Сию же минуту поезжайте вот по этому адресу, возьмите мою машину. Там проводит операцию капитан Лемке. Он должен был доложить об окончании дела еще в полдень. Сейчас - четырнадцать двадцать. Выясните, почему он задержался, и, если увидите нераспорядительность с его стороны, от моего имени прикажите ему сдать операцию вам, а он пусть немедленно явится ко мне.
- Понятно. - Дементьев повернулся и быстро вышел из кабинета.
Капитану Лемке было поручено упаковать и отправить в порт ценные фонды центральной библиотеки, но он столкнулся с организованным сопротивлением работников библиотеки, которые ночью забаррикадировались в глубоком подвальном помещении и никого туда не впускали. Дементьев застал капитана Лемке растерянно стоявшим перед толстой бронированной дверью в подвал. Солдаты колотили в дверь прикладами автоматов.
Дементьев мгновенно оценил обстановку и принял решение:
- Вы капитан Лемке? Мельх приказал вам вернуться в отдел. Своих солдат заберите. Сюда идут мои люди, которые умеют работать: Что за ящики лежат во дворе?
- Это все, что мы успели вынести, - испуганно пробормотал Лемке.
- Хорошо, отправляйтесь в отдел. У ворот - машина Мельха, можете ее взять.
Лемке ушел, но тут же вернулся:
- Я забыл сказать вам - через полчаса за грузом приедет Брандт.
- Это уже не ваша забота, капитан! - злобно крикнул Дементьев.
Лемке уехал, ушли его солдаты. Дементьев остался один. За бронированной дверью было тихо. Дементьев присел на ступеньки и еще раз обдумал возникший у него план спасения библиотеки. "Не могу сделать главное, - думал он, - так сделаю хоть это… Моя задача - не дать Брандту возможности проверить подвалы библиотеки".
Дементьев вышел во двор и пересчитал ящики. Их было тридцать два. Адрес на них был написан тот же: "Гамбург, Елизаветштрассе, 7, Гринвальд".
Вскоре во двор библиотеки въехал грузовик и "оппель" Брандта. Солдаты молча принялись грузить ящики на машину. Брандт подошел к Дементьеву:
- Что здесь случилось? Почему Лемке так долго не звонил?
- Не надо поручать серьезное дело слюнтяю, - небрежно ответил Дементьев.
Брандт посмотрел на него одобрительно:
- Вы правы. Лемке - из интеллигентов. А где ваши солдаты?
- Это я должен у вас спросить. Является сюда какой-то деятель гестапо и забирает моих солдат, а когда я ссылаюсь на Мельха, он нецензурно ругается и уходит.
Брандт улыбнулся:
- Неизбежные издержки. Сколько тут ящиков?
- Тридцать два.
- Получите расписку. Мне сказали, что вы жаловались на меня Мельху. Должен заметить, что вы первый, кто на меня жаловался. Это мне нравится.
- Я просто привык, чтобы со мной обращались грубо, только когда я не выполняю приказа. - Дементьев преданно смотрел в неподвижные глаза Брандта.
- Прекрасно! - Брандт поднял руку к козырьку. - Будем выполнять приказ. До свидания.
"Оппель" Брандта умчался за грузовиками.
…Мельх встретил Дементьева почти весело:
- Вы молодчина, Рюкерт, а Лемке действительно слюнтяй. Это был великолепный урок для Брандта. Лемке имел прекрасные рекомендации, его проверял сам Брандт - и вот, пожалуйста… Поздравляю вас, Рюкерт! Понравиться Брандту - дело нелегкое. А Лемке я уже вернул в комендатуру - там ему будет лучше.
Мельх говорил оживленно, весело, но Дементьев заметил, что в это время он думает о чем-то другом, что его явно тревожит. Интересно, о чем он думает?
- Я жду ваших приказаний, - раболепно произнес Дементьев.
- Да, да, приказаний… приказаний, - задумчиво проговорил Мельх и посмотрел на часы. - Вот что, капитан: идите отдыхать, а завтра утром - за дело. Вы заслужили отдых, идите. До завтра. - Он вышел из-за стола и буквально вытолкал Дементьева из кабинета.
"Тут происходит что-то тревожное", - подумал Дементьев и направился к Занделю. Он застал его за странным занятием: в кабинете топился камин, и майор вытряхивал в огонь содержимое ящиков письменного стола.
- Вы теперь поняли то, что я сказал вам в коридоре? - усмехнулся Зандель.
- Прекрасно все понимал и тогда, - равнодушно ответил Дементьев.
- Вы уезжаете с сегодняшним кораблем или завтра? - торопливо спросил Зандель.
- Завтра…
- О, значит, мне оказана высокая честь - я отбываю вместе с Мельхом. И на первом же корабле!..
Дементьев старался казаться совершенно спокойным:
- Я вообще не понимаю, почему такая паника с отъездом? Фронт совершенно неподвижен.
- Здесь - да, но там - нет… - Зандель махнул рукой в сторону.
- Где это?
- Вы младенец, Рюкерт! Не сегодня-завтра англосаксы будут там, куда мы с вами отправляем грузы. Понятно?
- Понятно.
- Это во-первых. Во-вторых, Мельх заботится и о себе. На кой черт ему сидеть в этом мешке? Он свое дело сделал.
- Счастливого пути, майор! - грустно сказал Дементьев. - Я пойду спать.
- До новой встречи, капитан! - Зандель пожал руку Дементьеву. - Вы все-таки славный парень…
- Когда отходит ваш транспорт?
- В полночь…
Дементьев вышел на улицу и медленно пошел в сторону своей квартиры.
Так… Ситуация более или менее ясна: шайка Мельха убегает. Но почему они не берут его с собой? Объяснение может быть только одно: Мельх опасается лишних свидетелей его деятельности в этом городе. Тем более, что Рюкерт не свой, так сказать, человек и только что взят со стороны. Но Мельх мог бы сказать прямо, что "отдел свою работу закончил, и вы, капитан Рюкерт, больше мне не нужны". Зачем ему понадобилась эта игра? "Идите отдыхать, а завтра - за дело". Не скрыта ли тут опасность? Ведь свидетель перестает быть опасным, только когда он мертв. Да, на квартиру, пожалуй, идти не стоит. Но куда же идти?..