Ноиро закричал и обнаружил себя лежащим на радуге. В голове все кипело, он даже не сразу вспомнил, кем является и что происходит. Рядом с ним на одном колене стоял Незнакомец.
"Это хаос! Хаос!" - в ужасе подумал Ноиро, хватаясь за руку Элинора.
"Это величайший Гений, Ноиро. Раз придуманное, созданное и заведенное, оно будет работать вечно. Эстафета не прекратится никогда, мироздание не имеет финала. А вот что контролирует систему во всех мирах и измерениях! - тот указал на спираль, уходящую в серебристые небеса и в неведомую пропасть. - Вставай!"
"Мне не понять, мне никогда не охватить всего этого… У меня разум кипит, когда я вспоминаю… Это… это…"
"Вот видишь! Твой мозг защитил себя от потрясения. Но не зазорно ли тому, кто нашел в себе силы попасть сюда, быть пассивной игрушкой инстинктов и остаться на месте, вместо того чтобы идти дальше?"
Вопрос прозвучал язвительно и задел вернувшееся вместе с личностью самолюбие Ноиро. Тогда пространство уплотнилось в несколько раз, совершенно лишив его возможности передвигаться.
Незнакомец взлетел и повис над огненной пропастью, то и дело плюющейся протуберанцами. Вид его стал угрожающ, он принял облик неведомого ящера, змея или странной бронированной птицы, и чешуя чернела антрацитом, и глаза метали молнии, и рык был ужасен.
- Цепляешься за свою бренную тушку?! - проревело чудовище, сотрясая миры, и яд проник в Ноиро вместе с этими словами. - Добро же! Кто рожден обезьяной, тот ею и останется! Я ошибался в тебе. Возвращайся и трепетно охраняй свое тельце еще полвека. Но это все равно произойдет, как бы ты ни цеплялся за свой душный мирок с его ложными ценностями! Возвращайся, здесь ты не нужен! Ты все равно попадешь сюда - неподготовленным, жалким, недоразвитым. И спросится с тебя, отчего ты так распорядился великим даром - разумом, способным наблюдать, принимать решения, упорядочивать и развиваться! Спросится, отчего ты остался все той же глупой обезьяной! И ты признаешь, что однажды струсил, поддался обезьяним инстинктам, повернул обратно! Уходи вон!
И монстр, слегка двинув плечом, заставил пространство всколыхнуться гигантской волной. Она отшвырнула Ноиро к берегу, к пещерам.
"Не уж нет! - по-настоящему разозлился журналист. - Видели мы проповедников! "Лживые ценности душного мирка", как же! А сами-то живете, не убегаете в эту свободу с ее "истинными" ценностями! Ничем физический мир не хуже всех остальных, чтобы я отказывался от него в угоду первому встречному!"
"Вон!"
Вторая волна снова отбросила Ноиро на прежние позиции.
"Не дождешься! Ты здесь раньше, в этом все твое превосходство надо мной! Я…"
"Вон!"
Третья волна закрутила и еще изрядно потрепала журналиста. Сил на мысленную болтовню уже не осталось. Кончились и силы на осознание себя. Ноиро был теперь единым пучком энергии, направленной к цели с бешеным упрямством.
"Ну вот и все, - подумал Незнакомец, в своем привычном облике опускаясь рядом с ним на берегу возле грохочущего ворота, сотканного из миллионов миллионов шаров, каждый из которых был чьим-то миром. - Нелегко в первый раз отринуть мешающее "я".
"Ты что… проверял меня?" - огрызнулся Ноиро.
"Нет. Я тебе мешал. Тебе, настырному, для прорыва не хватало большой и серьезной помехи. Голова твоя - враг твой. Болтливая голова! Ты не умолкаешь, даже когда спишь. Теперь не отставай. Нам нужно уединиться в надежном месте, я не хочу, чтобы тебя что-то отвлекало и не хочу отвлекаться сам, следя за безопасностью".
"После того, что я видел, безопасность - это несуществующее понятие", - мысленно пробурчал журналист, успокаиваясь после встряски".
Отвечать на это Элинор не стал.
Тут Ноиро обнаружил, что каждый шар спирали имеет "мостик", соединяющий его с другим, соседним, шаром. Незнакомец разглядывал именно "мостики", будто подбирая нужный. Журналист подсмотрел и понял, что, перетасовываясь при вращении спирали, шары создают постоянно меняющиеся картины реальностей.
"Тебе ничего не напоминает Древо?" - между делом поинтересовался Элинор.
Он задел ту струну, которая с самого первого дня, когда Ноиро увидел ворот, гудела и не давала журналисту покоя. Напоминало, но что?
"Ладно, сейчас это неважно. Прыгаем через два мостика на третий. Вот на тот!"
Они прыгнули, и реальность исказилась. Учитель и ученик стояли в кратере, со всех сторон окруженном острыми зубцами гор. Странно было видеть одновременно и солнце, и черное, усеянное немигающими звездами небо.
"Здесь нет атмосферы, - спокойно объяснил Незнакомец. - Нам она не нужна, а лишних тут нет в силу многих причин. Защищайся, Ноиро!"
Элинор исчез. А под ногами журналиста разверзлась земля. Тысячи лет он падал в кромешной тьме, и не было дна.
"Довольно! - требовал Ноиро, не понимая, от кого ему нужно защищаться и как это делать. - Хватит! Стоп!"
Полет продолжался. Когда ты падаешь в полной темноте неведомо куда и не можешь при этом воспротивиться - это самое жестокое наказание.
"Свет!" - не вытерпев, наконец мысленно заорал Ноиро, всей сутью своей возжелав света.
И свет вспыхнул, ослепив, в журналист тогда со всего размаха плюхнулся в вязкое море. Оно кишело заразой. Оно смердело хуже любой канализации.
"Святой Доэтерий! Только не это! Помоги мне, Святой Доэтерий!"
Невооруженным глазом видел Ноиро всевозможные бактерии, палочки, вирусы - и все они набросились на него. Кто выдумал молитвы? Кто утешался ими? Тот никогда не был здесь, в этом логове Протония.
Ноиро чувствовал, как проникают в его организм страшные, мучительные болезни. Не в средоточие света, каким он был тут, а в физическое тело, неподвижно лежащее сейчас в сельве. Журналист барахтался в грязных волнышках, взывал к помощи Незнакомца, молился, проклинал - и все, все было бесплодно! Он чувствовал, как чудовищные опухоли пускают метастазы в его органах и пожирают его тело изнутри. Сама оболочка теперь восстала против него, демонстрируя все стадии будущего разложения. Точно так же гибла и суть, заключенная в эту оболочку, связанная с нею тонкой серебристой пуповиной. Это была окончательная гибель всего.
"Снова я цепляюсь за свое "я"? - вдруг озарила неожиданно трезвая для этих обстоятельств мысль. - Ничто не может нанести урона истинному мне. Я един со всеми мирами, я часть Древа, я и песчинка мироздания, и самая великая его часть! Я - не то бренное "я", которое когда-нибудь умрет и распадется в земле. Я - всё это, сверху и снизу и со всех сторон! Призываю Благословение, и пусть будет по слову моему!"
И Ноиро стал эпицентром ярчайшего взрыва, уничтожившего всю грязь на всех уровнях его бытия. Тело его облеклось светящейся броней защиты, а над головой хлопнули призрачные крылья сокола. Все как тогда, в бою с черной звездой. Но рядом не было никого, кто мог закрыть его Благословением! Неужели это он сам?
Кратер. Острые пики скал. Незнакомец - словно и не исчезал, сам Ноиро - словно и не падал. Но теперь свечение из-под капюшона стало журналисту заметнее, и он догадался: сущность Элинора давно слилась с Благословением, которое наложил кто-то столь могущественный, что оно чувствовалось и в грубом мире.
"Да, ты все понял правильно. Это должно быть на тебе всегда. Это твоя кольчуга, твой щит, твоя вторая кожа. И для равносильного врага в этом ты неуязвим".
Ноиро запнулся:
"Для равносильного? Но ты сказал, Улах силен, как…"
"Да, Улах сильнее любого из вас и даже сильнее тринадцати".
"А что будет с Благословением, когда нападет более сильный?"
Незнакомец слегка подпрыгнул, все тело изогнулось в плавном движении, словно обеими руками он швырял в Ноиро большой мяч. Того скомкало, поволокло по земле, мигом сорвав всю защиту без остатка.
"Восстанавливай быстро! - как пес, заворчал Элинор, продолжая наносить невидимые глазу удары. - Возвращай ее, ты!"
Ноиро пробовал вернуть защиту, но ее срывало и срывало. И чем больше он злился, тем сильней была дестабилизация и тем хуже получалось призывать Благословение.
"Как он это делает?" - мелькнула мыслишка и, вместо того чтобы в очередной раз предпринять бесплодную попытку закрыться, Ноиро пригляделся к незнакомцу "рассеянным" восприятием, давая своей личности стать более открытой миру.
Вот оно! Элинор не присутствовал в кратере! Он оставил лишь своего фальшивого двойника, а сам находился в какой-то другой локации, уловить координаты которой Ноиро еще не мог. Незнакомец отводил ему глаза, а реальный вред наносил из прикрытия, и здесь ощущались его действительные манипуляции. Не видя его, журналист понимал, что он делает - как буквально руками сдирает с него оболочку Благословения и отбрасывает ее, как толкает самого Ноиро. Сделать подобное в физическом мире? Наверное, это возможно только в тонком!
"И в физическом возможно, не глупи! - отозвался Элинор, прекращая агрессию и возвращаясь в кратер целиком. - Так можно лечить. Например. Так можно делать многое. Но только если знаешь, что делаешь!"
Верхушка одной из скал вокруг кратера дрогнула и отвалилась. Падая вниз, она обрела облик Незнакомца, за миг до этого исчезнувшего с прежнего места.
"Не верь здесь ничему! Как и в физическом мире, здесь очень многое, почти все - блеф и иллюзия, игра измерений. Вопрос лишь в уровне твоей испорченности…"
"Как это?"
"Я уже сказал: ты чудовищно болтлив внутри. Всему увиденному ты тут же стараешься дать свое объяснение - правильное только с твоей точки зрения, конечно. И при этом даже не хочешь вдуматься во внутреннюю сущность предмета или явления. Вот почему, например, на этот маленький частокол вокруг палисадника ты навесил ярлык "скалы вокруг гигантского кратера"? Объясни!"
Стоило ему произнести последнюю фразу, иллюзия распалась. Это действительно был не кратер, а небольшой палисадник, окруженный деревянной изгородью. То, что прежде казалось далеким, теперь было близко, черное небо стало голубым, солнце золотило листву, в воздухе жужжали насекомые. Но произошло все это не раньше разоблачения.
"Почему я не смог оценить расстояние?"
"Потому что твоя болтливая голова с ее вечным оцениванием тут бесполезна. Глаза твои сейчас закрыты - и мои тоже! Мы не говорим, губы наши не движутся, они сжаты, как у спящих. Если ты сильно постараешься, то прямо сейчас ощутишь свое тело. Это тоже важное умение: контроль физического тела из тонкого мира".
Ноиро тут же зацепился за его слова:
"А почему же вчера оно не подсказало тебе, что делается вокруг? Тебя дикарь хотел чикнуть ножом по горлу, и если бы не мы с Бемго, он сделал бы это без малейшего сопротивления с твоей стороны!"
Элинор помолчал.
"Потому что вчера все было по-другому, - наконец объяснил он. - Это не было выходом. Считай, что это была летаргия".
"Угу, в которой ты оказываешься каждое двадцать первое число первого весеннего месяца - в день весеннего равноденствия! И что, рано или поздно со мной будет происходить такое же? Это расплата за умения и знания, да?"
"Нет. Мое - это мое. Тебя это пока не касается. Но довольно об этом. Мы тратим сейчас время на пустую болтовню, а возможности физических тел ограничены. Во сне ты можешь повернуться на другой бок, лечь поудобнее, а здесь тебе придется возвращаться ради этого и тратить силы. Смотри!"
Он указал в небо, вновь ставшее черным и звездным.
"Куда смотреть? На звезды? Или что это - не звезды, а дырочки в тенте, под которым мы сидим в твоем палисаднике?"
"Это, возможно, вообще оцифровка…" - пробормотал лекарь.
"Что-о-о?!"
"Неважно. Бывают и такие миры. Я не о том. Звезды так звезды. Что ты там наблюдаешь?"
Ноиро поглядел так и эдак. Снова распылил себя, и тогда звезды сложились в гигантскую фигуру небесной рептилии.
"Я вижу ее! Это змея!" - сказал он Элинору с некоторым вызовом.
"Ну да, она похожа на змею из твоего прошлого жизненного опыта в грубом мире. Нам пора возвращаться".
"Можно последний во…"
Однако Незнакомец уже пропал из вида. А ведь обещал вывести чуть ли не за ручку!
Покидая эту реальность, Ноиро решил поглядеть, какая она на самом деле, из всех измерений разом, и чуть не заорал от ужаса. Фокус тут же вернулся, восстанавливая миролюбивый пейзаж, солнышко, листочки палисадника…
Ну уж нет! Для психики куда полезней подменять жуткие невиданные понятия спокойными известными! Пусть это самообман, зато знать, что перед тобой вовсе не привычный глазу шкаф или кровать, а какое-то чудовище из другого измерения, не слишком приятно. Иногда лучше и не знать…
* * *
Ноиро сидел на земле у большой заброшенной в кусты коряги и наблюдал, как когда-то в детстве, затаив дыхание, за чудом. Здесь уже с неделю линяла змея, и сегодня настал решающий этап ее метаморфозы.
Старая шкура лопнула на морде и разлохматилась. Невидящие глаза тоже были закрыты, словно пленкой, старой кожей и оттого казались голубоватыми. Шов начал расходиться по брюху. Змея извивалась, терлась о кору и о землю, вылезала сама из себя - так казалось Ноиро. Блестящая новая чешуя празднично переливалась на солнце.
Оставив выползок, пресмыкающееся покинуло недавний свой дом и отправилось на поиски пищи: оно голодало все это время. Обновление всегда требует взамен жертв, но за них одаривает справедливо.
7. Схватка
Шел второй день раскопок на новом участке, куда археологи перебрались после отъезда Нэфри Иссет в Кийар. Отмеченное на картах городище древних вальдов окружали рвом, чтобы затем двинуться вглубь, просеивая каждую горсть земли. По мнению Йвара Лада, именно здесь была столица народности, которую в учебниках называли пращурами нынешних аборигенов сельвы Рельвадо.
Было неспокойно. Поблизости все время кружили какие-то странные люди, в которых Матиус узнавал троих "черных" копателей, замеченных еще Нэфри. Лад распорядился не обращать на них внимания, и пока незваные гости не предпринимали никаких действий, ученые так и поступали.
- Без Нэфри невозможно работать! - посетовал Матиус, рассматривая в бинокль окрестности.
- Мы это уже слышали, - откликнулся Лад из траншеи, где что-то обсуждал с одним из своих дипломников, между делом привычно ковыряясь в земле.
Клив насупился.
После вчерашнего ливня земля стала скользкой, а сельва на горах казалась темнее. Местные жители никогда не пользовались повозками или помощью вьючных животных, поскольку в условиях этого ландшафта это лишь обременяло бы людей. Аборигены прекрасно перетаскивали тяжести на собственных головах, плечах или, в крайнем случае, на носилках. Их ноги были выносливы, а спины прямы. Они могли передвигаться по лесу, словно дикие коты - быстро и почти бесшумно. Но некоторые племена слишком погрязли в войне и начали стремительно вырождаться. Во Франтире уже рассматривали программу по сохранению мирных сообществ жителей сельвы, однако Шарупар противился вмешательству в дела дикарей и грозил выставить запрет на проведение любых исследовательских работ на своей территории - а это примерно половина всей лесной зоны материка, причем половина, где сохранились наиболее интересные памятники культуры вальдов. Словом, в сельве было очень неспокойно, и кто-то обязательно должен был следить за безопасностью группы. До своего отбытия в Кемлин этим занималась Нэфри, теперь Лад полностью поручил наблюдение Кливу Матиусу.
Нэфри… Распыляется Нэфри: и тут хочет успеть, и там отметиться. Как можно совмещать научную работу и эти ее тренькания перед взмыленной публикой? Песенки у нее неплохие, по крайней мере - некоторые, но ведь она могла бы выбрать что-то одно и довести до совершенства, до высочайшего профессионализма! Не понимал ее Клив. Бездарно распоряжаться талантом - для этого тоже нужна особая сноровка…
Вдалеке на пригорке Матиус заметил движение и, отступив за дерево, тут же вскинул бинокль к глазам. Поговаривали, что в этих краях уже несколько раз видели ургаргу, да еще крупного, размером чуть ли не с косулю.
Клив отнесся к этим слухам скептически, и в этом они оказались солидарны с Ладом. Откуда здесь взяться ургаргу, когда последний зверь испустил дух под дубинкой какого-нибудь древнего обитателя сельвы, когда не только городов, но даже и поселений не было, а перволюди жили в пещерах и спали на шкурах убитых лесных тварей! И остались на планете вместо матерых саблезубых красавцев-ургаргу только их дальние родичи, не столь опасные для человека - уродливые гиены да мелкие шакалы.
На пригорке, к сожалению Матиуса, был не зверь. Усевшись между кустами, за работой археологов в долине наблюдало трое парней, те самые "туристы-авантюристы", которых ученые приметили и раскусили уже давно. Интересно, как удалось им выкрутиться, когда сюда нагрянул отряд из гарнизона Франтира? Откупились? Это вряд ли. Конечно, для франтирской нищеты любой турист - миллионер и потенциальный источник дохода, однако войска по охране культурных ценностей формировались из добровольцев, услуги которых оплачивались весьма неплохо. С одной стороны, это уменьшало вероятность взяточничества. С другой, понижало эффективность: добровольцы далеко не все отличались хорошей боевой подготовкой.
Что-то затеяли. Матиус чувствовал это ощетинившимся от предчувствия загривком. Что-то затеяли, иначе не кружились бы тут, как стервятники вокруг издохшей коровы…
Один что-то сказал спутникам и передал им бинокль. Те по очереди посмотрели на раскоп, черкнули вскользь по археологам, задержались на Ладе, который в это время уже выбрался из траншеи.
Лица "черных" копателей были угрюмыми и решительными - именно это и выделяло их в толпе беззаботных туристов, с которыми они прибыли в сельву.
Насмотревшись вдоволь, троица скрылась в зарослях. Матиус выждал некоторое время и, убедившись в том, что возвращаться они покуда не намерены, пошел к раскопу.
- Мэтр Лад, позвольте вас на минутку, - сказал он главному группы, озираясь по сторонам. - Йвар, только что видел вон на том пригорке троих… Тех самых.
Лад нахмурился и метнул в него быстрый цепкий взгляд.
- Уверен, что тех самых?
- Да.
- Хорошо же работают во Франтире!
Профессор погладил усы и оглянулся на раскоп.
- Ну что ж, - наконец решил он, - значит, сегодня разобьем лагерь прямо тут, выставим больше дежурных. Там, между прочим, уже на фундамент наткнулись, иди-ка, взгляни.
- Да вы что?
- Иди, иди, взгляни, чтоб не обидно было.
Матиус спустился в раскоп и присел на корточки возле группы ребят, расчищавших угол старой постройки.
Действительно фундамент. Серьезный, не как у доменов. Здесь была основательная постройка - может быть, храм или дворец знатного вельможи. А в семистах кемах выше по реке, к северу отсюда - кромлех из белых валунов. Нет ли связи?
Клив вылез из раскопа и очень явственно ощутил на себе ненавидящий взгляд со стороны пригорка. Матиус тотчас же поднял к глазам бинокль.