* * *
Из всех уголков Кемлина потекли в Тайный Кийар беглые каторжники, пряча под рваниной рожи с кошмарным клеймом. Став единовластным правителем подземного города, Валторо бесился, не понимая, откуда вдруг столько преступников прознало о древнем городе.
Новички уважали правление рыжего: пришел он раньше, выглядел внушительно, внимание привлекал. Не поклонялись ему, но подчинялись без ропота. Валторо же, давно позабывший об изведенном дружке, приписывал все заслуги по управлению "государством в государстве" исключительно себе, хотя некоторые вопросы находились за пределами его понимания и решались по старой памяти - безотказными методами, придуманными изобретательным умом Сейлио Ваднора.
Беглые каторжане все как один с презрением относились к соседям с восточного берега Ханавура. Лопухи-крестьяне даже представить не могли той жизни, с которой денно и нощно боролись злолицые люди из каменоломен. Чуть больше каторжники привечали отщепенцев из поселка. Эти, по их меркам, хотя бы умели мыслить так, как положено мыслить истинно свободным людям. Но иногда у изгоев была тонка кишка решиться на рискованное предприятие, и потому они никогда не поднимались до вершин настоящих каторжников. Изгои ходили в статусе прислужников и ревностно приглядывали друг за другом, лелея надежды на более выгодное положение при хозяевах.
Сейлио Ваднор завел машину по всем правилам. Если новая власть еще не обладает достаточным богатством, чтобы накормить холуев и стадо, если великие идеи либо отсутствуют изначально, либо иссякли, не привившись в народе на голодный желудок, на помощь приходит главный стимул - страх. Погрузи свое стадо в беспрерывный страх, заставь каждого лопуха думать о том, что за ним внимательно приглядывают, и ты прослывешь самым лучшим, самым справедливым и также самым мудрым вожаком. Даже трезвомыслящие не посмеют пикнуть против тебя не слова, а для остальных ты станешь идолом.
Поначалу каторжники установили эту систему только в подземном городе. Это через шестьсот лет дух гиены вырвется из катакомб и задавит весь Кийар. Который к тому времени уже успеет стать новой столицей Кемлина. Да что там - этот дух задавит весь Кемлин! Отработанное в веках, правило действовало без сбоя. Лопухи и сами не заметили, как поклонились новым правителям, чувствуя что-то зловещее, порождаемое самозванцами. И с тех пор они боялись уже всего, а боящийся - уязвим.
Рыжий Валторо помер на склоне лет, но совсем еще не старым. Нашли его в большом расчищенном от песка зале глубоко под землей. Схватившись за грудь окоченелой рукой, мертвец лежал в двух шагах от неведомого устройства, секрет коего так захочется разгадать полководцу Гельтенстаху. Как утверждали очевидцы, в глазах Валторо застыл ужас, будто перед смертью встретил он чей-то грозный призрак…
* * *
Словно ветром сдуло семь веков.
Там, где в последний раз пировали Сейлио Ваднор и Валторо, располагалась клиника Тайного Кийара, и комната, где когда-то был потайной лаз, теперь стала палатой. Именно в ней на большой специальной кровати лежала девушка, доставленная из Восточного Кийара. Молодая, очень приятной наружности, она существовала только за счет приборов, заставлявших ее легкие дышать, а сердце - вяло биться, качая кровь. В ее карте значился диагноз: "кома". Кто из специалистов только ни осматривал ее в ночь поступления и на протяжении следующих суток, но установить причину заболевания не удалось ни одному светилу Кемлина. Отключись вдруг система - и через несколько минут неподвижная оболочка умрет насовсем.
Утром вторых суток возле палаты стало суетно. Появились военные из спецподразделения, заняли переходы. Откуда ни возьмись нагрянули чиновники с осмотрами. Потом все стихло, и только тогда в клинике появился тот самый мужчина, что разговаривал с ошибочно арестованной Пепти Иссет на съемной квартире верхнего Кийара.
Гатаро Форгос совмещал несколько должностей. Он был одним из "отцов" объединенной столицы, а при Самом выполнял функции советника по здравоохранению и средствам массовой информации, в связи с чем владел крупным издательским домом "Вселенский калейдоскоп-пресс", диктующим свои правила на медиарынке.
Для своих сорока пяти выглядел он великолепно. Под землей он никогда не надевал очки-хамелеоны, заставляя приближенных вздрагивать от странного взгляда серых глаз. Его зрачки изредка взблескивали, словно переливающаяся ртуть, и людям казалось, что за их зеркальной поверхностью таится древний потусторонний мир, готовый затянуть туда дерзнувшего чересчур долго смотреть в глаза советника.
Безупречно одетый, безупречно выбритый и подстриженный, Гатаро Форгос смотрелся, как человек с обложки. Во всем его облике сквозило довольство холеного баловня судьбы. У него почти не было возрастных морщин, да и пепельно-русые волосы оставались такими же густыми, как в ранней юности, без малейшего намека на седину.
- День добрый, мэтр Форгос! - встретив у двери в палату, поприветствовал советника главный нейробиолог столицы. - Надеюсь, в добром здравии?
- Вашими молитвами, мэтр Пинерус, - чуть насмешливо ответил Форгос, приостанавливаясь возле небольшой группы врачей. - Что наша засоня?
- Без изменений, господин советник, - развел руками Пинерус. - Как после Призыва…
Форгос поморщился:
- Да ну вы бросьте! Сколько бы она прожила после Призыва?
В бархатистом голосе мэра послышалось ироничное недоверие. Нейробиолог отвел взгляд и вздохнул:
- Смотря после чьего…
- Моего, - советник улыбнулся.
- Она? Пожалуй, часа полтора.
Улыбка Форгоса тут же погасла:
- Вы шутите? Полтора часа сопротивления? Мне?!
- Да, господин советник. По меньшей мере - полтора часа.
- Я уже хочу посмотреть на эту крошку. Полтора часа! - хмыкнул он себе под нос, входя в палату. - Ну надо же!
Ему стоило, не оглядываясь, лишь поднять руку, чтобы Пинерус тотчас же вложил в его ладонь папку с историей болезни. Форгос сунул папку под мышку и проследовал прямо к кровати.
- Оставьте нас все, тут не представление, - потребовал он, заглянув в лицо Нэфри Иссет.
Врачи и его личная охрана поспешно ретировались за дверь.
Форгос обошел изголовье, рассматривая приборы.
- Ну, здравствуй, беглянка. Оказывается, я хорошо знаю твоего папашу. У вас с ним даже вкус один и тот же… - он стремительно наклонился к ней и почти лизнул в шею. - Совсем тот же! Мы так замечательно спорили с ним, и он убеждал меня, что питающую сущность обмануть нельзя. Ха-ха. Вот он и не смог, к нашему обоюдному огорчению. А я ведь его убеждал тогда, что ставить преграды самому себе глупо, развитие бесконечно и можно все, нужно лишь пожелать! Да… Так что мне с тобой теперь делать, красавица? М? Есть идеи? Во всяком случае, идеи, как спрятать эту шкатулку у тебя были…
Советник уперся руками в края кровати возле ее плеч, нависнув над Нэфри мрачной тенью. Аппарат искусственного дыхания продолжал шипеть, по экрану кардиографа бесшумно бежало зубчатое кружево, меняющиеся по форме пятна плавали на мониторе энцефалотомографа, шлем которого прикрывал верхнюю часть головы девушки. Нэфри напомнила Форгосу создание из фантастической киноленты, наполовину сделанное из органики, наполовину из синтетического вещества. Он подумал, что хорошо бы сейчас перещелкнуть какой-то тумблер, чтобы она взяла и поднялась, как показывают в тех фильмах.
- Не вижу я тебя, - наконец признал советник разочарованным тоном. - Не вижу нигде, уж прости, крошка. Куда тебя занесло?
Он оттолкнулся от нее, выпрямился и пролистал историю болезни, после чего в задумчивости пощипал подбородок:
- Гм… Протоний покарай, ну а если это и в самом деле именно кома? Не выход, а кома? Ведь так подумать - а может, зря я бросил врачебное ремесло? Сейчас был бы умным, нашел способ тебя поднять…
Форгос и в самом деле бросил медицину девятнадцать лет назад. Как обрубило. До сих пор он втайне считал, что из него мог бы получиться неплохой нейрохирург. Однако все сложилось так, что ему пришлось пойти по политической стезе, и новая карьера вела отсчет с Нового года девятнадцатилетней давности. Теперь Форгос знал, что произошло в ту новогоднюю ночь в складской части предприятия, соседствующего с подземной клиникой. Он уже перещелкнул тумблер своей судьбы, и теперь оставалось лишь ждать подходящей волны, которую нет-нет да присылает море жизни. И, кажется, сейчас эта волна была уже на подходе. Советник не знал, с чем или с кем она связана, но что-то приближалось, что-то готовилось…
Резко и неприятно запиликал вызов. Форгос отпустил руку Нэфри и поднес трубку к уху:
- Слушаю, мэтр Картакос!
Из динамика донесся голос Самого:
- Чем порадуете, советник?
Гатаро Форгос взглянул на девушку и кивнул:
- Она у нас, мэтр.
- Есть изменения?
- Пока нет. Это кома. Но я сам займусь ею с сегодняшнего дня! - поспешно добавил он.
- Я прилетаю послезавтра, советник. Постарайтесь, чтобы хоть к тому времени вам было что сказать.
- Буду стараться, мэтр, - с улыбкой заверил Форгос и, убрав телефон, сразу же нахмурился. - Навертела ты, засоня… Я и не ожидал от тебя такой прыти. Способная ты девчонка, вся в своего отца. Навертела - теперь лежи. Будем думать, что с тобой делать дальше.
И с этими словами советник покинул палату Нэфри.
2. Отшельник
- Доступ разрешен.
Чуть поклонившись, кривая амазонка поворотила коня. Ее соратницы дали дорогу креслу-носилкам с восседающей на золотых подушках девицей в богатом убранстве и крупному седому волку, который неторопливо шел следом за рабами.
Когда визитеры прошли в похожую на критский лабиринт директорию спецотдела, всадницы обменялись многозначительными взглядами.
- Не проще ли им было через ГК? - шепотом спросила одна из амазонок главную.
- Пит, не задавай мне вопросы, ответов на которые я не знаю, - отозвалась одноглазая воительница, и ее вороной гулко топнул мохнатой ногой о камень.
Пит в своем виртуальном образе лишь пожал плечами, давая понять, что хоть таись, хоть не таись, а он прекрасно узнал в одном из гостей близкого родственника Дика. Не так уж часто глава псиоников пользовался чером для вхождения в информзону ВПРУ.
Тем временем визитеры добрались до центра лабиринта. Султанша поднялась из своего кресла, и оно исчезло вместе с виртуальными рабами-носильщиками. Посреди круглой белой площади высилась белая же статуя человекобыка. Угрюмый взгляд зверя сверлил пришельцев, неприветливо поблескивая из-под тяжелых надбровий.
Женщина с волком приблизились к минотавру и взошли на постамент по трем широким ступеням. Облик султанши был прелестен и юн, однако глаза пожилой, умудренной жизненным опытом женщины делали ее лицо странным и тревожным.
Человеческие глаза были и у волка, спокойно присевшего у ее ног, пока постамент вместе со статуей ввинчивался под землю, спуская пассажиров на своеобразном лифте в нижние секторы владений специального отдела.
- Любопытно, - произнесла султанша, слегка покачав хорошенькой юной головкой.
- О, да, госпожа Каррера, - согласился волк, с трудом сдерживая зевок. - Наши управленцы - ребята не без фантазии.
- Это ведь здесь служит ваш сын, господин Калиостро? В этом филиале?
Зверь улыбнулся и неопределенно двинул ушами, щуря непрозрачные желтоватые глаза.
- И где теперь проживает этот… э-э-э… Оскольд Льи? - продолжала она.
Чер Фреда Калиостро поднял умную морду, чтобы заглянуть в лицо черу президента.
- Спекулат Оскольд Льи, госпожа президент, - сказал он хрипловатым голосом, который, по замыслу разработчиков образа, должен был имитировать звериное рычание, - проживает в Нью-Йорке под надзором КРО. Зарекомендовал он себя с положительной стороны. Исходя из этого, ваша предшественница подписала тот документ, и господина Льи доставили в Москву в институт академика Савского, а затем привезли обратно. Все сведения об эксперименте я собираю в нью-йоркском филиале, в специальном отделе…
- По особым соображениях, - с улыбкой добавила госпожа Каррера.
Волк изящно поклонился.
Спираль завершила спуск, и гости информзоны вышли на пристань. Минотавр снова стал подниматься в небо, величаво проворачиваясь вокруг своей оси.
Вокруг плескалось море, в бухте взвизгивали виртуальные чайки и белели спущенные паруса виртуальных кораблей.
- Кто же занимается здешним дизайном? - президент не стала скрывать изумление.
- У них есть особый технический отдел. Они там зовут себя Хранителями. Программисты-затейники, словом.
- Персоналу не скучно работать, - звонко рассмеялась госпожа Каррера. - Ну а погружение в гель - это издержки профессии. Знаете, а ведь я сейчас совершенно не чувствую, что с моим настоящим телом, господин Калиостро. Это так необычно. Мне прежде не доводилось пользоваться черами, и теперь я кажусь себе невероятно отсталой…
К ним подлетел небольшой - с десятилетнего мальчика - человек в светло-серой тунике, отделанной характерным древнегреческим орнаментом. Порхать в воздухе ему позволяли забавные сандалии с крылышками колибри, и он держал в них равновесие так, как это делают, катаясь на роликах или коньках. Вытянувшись во фрунт перед президентом, он пригласил гостей идти следом.
- Нас интересует информация по ТДМ, ВТО и, в частности, по экспериментам, где участвовал Оскольд Льи, - сказал Калиостро миниатюрному Гермесу.
- Понял, сэр, мэм! Сейчас она вам будет предоставлена в полном объеме.
Крылышки замельтешили, как лопасти маленького вентилятора, подняли ветерок и унесли прибавившего скорости Гермесика к горной гряде. Калиостро и Каррера переглянулись. Волк самым краешком черных губ изобразил вежливую улыбку, пропуская даму вперед.
- И куда на сей раз заведет нас богатое воображение управленческих программистов? - спросила она спустя некоторое время.
- В Элизиум, - зверь обнюхал тропинку, по которой они пробирались между скалами над морем. - Именно туда стекается самая важная информация, недоступная через ГК.
- В Элизиум? Концептуально!
Гермесик взмыл над камнями у самого перевала:
- Здесь осторожнее: начинаются ступеньки вниз.
Покачнувшись в своих сандалиях, он нырнул за каменную гряду.
- Как бы там ни было, мистер Калиостро, - снова заговорила султанша, ступая за волком, - решать этот вопрос мне придется не единолично. Вы ведь понимаете это?
- Да, и я хотел бы обсудить: при каких условиях "Лапута" даст согласие на финансирование проекта?
- "Лапута"… - усмехнулась президент. - А ведь в былые времена я тоже называла Кабинет "Лапутой" и даже не думала о том, что когда-нибудь войду туда в качестве его хозяйки… Для финансирования, конечно, придется вам предоставить немало данных и помимо эксперимента со спекулатом. Но вы ведь понимаете, что я сейчас как та новая метла из древней пословицы?
- Я даже бессовестно пользуюсь этим, госпожа Каррера. Пребывая в своей нынешней должности, я встретил четырнадцать новых правительниц Содружества. Полагаете, я не использовал их приход к власти в своих корыстных целях?
Он остановился, поджидая свою спутницу.
- Корыстных! - тихим смешком президент показала, насколько она поверила в корыстность намерений основателя "Черных эльфов". - Вы, господин Калиостро, меня даже пугаете своей правильностью. Корыстных!
- Просто мои интересы совпадают с интересами Содружества. Так иногда бывает у некоторых служак…
- Редко.
- О, да. Простите, госпожа Каррера, что не могу подать вам руку для поддержки… по причине, от меня не зависящей.
- Ничего. К счастью, здесь нас, президентов, жалуют. Спроектировали для меня чера в виде юной и полной энергии красотки. Хм! Так, знаете, не очень-то хочется возвращаться в свои семьдесят четыре… Но все же пусть программисты не переусердствуют: крылатых сандалий не выдержит даже мое богатое воображение и тренированное тело моего персонажа. Пусть льстят как-нибудь иначе. Ну и крутые же ступени!
- Я помогу вам! - осмелев и предлагая Каррере маленькую свою ручонку, вызвался Гермесик. - Мы уже вот-вот придем.
Волк обогнул их и легко побежал вниз, петляя между каменными глыбами. Президент и Гермесик нагнали его уже у входа в пещеру Элизиума.
- Что еще уготовили нам ваши Хранители? - Мария Каррера заглянула в темноту провала, и они перенеслись в новую локацию.
Плакучие ивы, надгробья, неспешные ручьи, ползущие мимо берегов, заросших изумрудной травой…
- Печальный пейзаж, - заметила президент. - И что, так во всех отделах?
- С некоторыми отличиями. У наших программистов изрядное чувство юмора. Информация медиков Лаборатории хранится в виде волков, - он усмехнулся, оглядев себя, - лежащих в саркофагах гигантской гробницы. А чтобы извлечь информацию контрразведчиков, нужно сразиться с драконом или другим монстром, охраняющим ее.
- Надеюсь, в нашем случае не придется сражаться с чудовищами или бегать за волками?
- Ну что вы, мэм! Разве я мог бы привести вас в столь опасное место без подобающей охраны?
Влажная ветка зацепила Карреру по щеке. Деревья раздвинулись, и президент увидела святилище на небольшом островке, возвышавшемся между ручьями.
- Нам туда, - сказал Гермес. - Сейчас я извлеку запрошенную информацию. Минуточку!
И он снова умчался вперед.
- Это девушка? - кивнув ему вслед, спросила Каррера.
- Возможно. Что-то не так, госпожа президент?
- Да нет… Гермес так говорит… немного по-женски, - президент с улыбкой потрепетала пальцами возле уха.
- На посту может быть кто угодно, это проводник-каталогизатор, и его чером пользуется любой спецотделовец, заступивший на дежурство по Элизиуму.
Святилище выглядело как полуразрушенная стена, окружающая жертвенный алтарь. В стене виднелись ниши с каменными вазами, из которых свисали жухлые цветы. Алтарь поддерживали три короткие колонны. Тихо и мрачно было здесь.
- Госпожа президент, - вдруг сказал волк, и Каррера оглянулась, - будьте добры, уступите дорогу.
Мимо них проплыла к алтарю неясная тень. Гермес сделал им знак войти, и султанша с волком поднялись в святилище.
Тень взмыла на алтарь и ослепительно вспыхнула, точно сверхновая звезда. Ее оболочки разлетелись по святилищу и образовали некую объемную сложную структуру. Всмотревшись, Мария Каррера увидела, что информация собралась в тематические кластеры для удобства изъятия данных.