* * *
Ливень стих, а Ноиро наконец-то провалился в блаженное состояние не-сна-не-бодрствования, из которого ему так легко было покидать тело.
В ушах, а потом и во всей голове загудели невидимые турбины. Каждая клеточка тела задрожала, словно не желая расставаться с самым важным, что делало ее живой, а существование всего организма - способом для "самого важного" добраться до некой, еще не совсем ясной, цели.
Ноиро очутился именно в том месте, откуда его вышвырнуло три дня назад. Вот только Незнакомца здесь уже, конечно, не было.
Гигантская спираль являлась центром множества перекрестков. Невидимые для Ноиро, но ощущаемые им мосты вели от пещер серой пустоши к чихавшему вороту.
Молодой человек осторожно подобрался к краю, покуда спираль не изгнала его вон. Ему хотелось подсмотреть, на какую высоту и глубину простираются ярусы незримых дорог для уходящих навсегда, а сделать это как прежде, из тоннеля, которыми повсюду оканчивался знакомый ландшафт, было невозможно. Необходимо было рискнуть и покинуть убежище. Вот и получалось: попадаешь в туман, вдалеке видишь спираль, начинаешь идти к ней и обнаруживаешь себя вдруг в длинной пещере, а в конце ее манит тебя мерцающей звездочкой выход, за которым через пару шагов - бездонная пропасть и мосты, мосты, мосты…
И вот несколько мостов высветились как огромные хрустальные радуги, и тени, смело отталкиваясь от края обрыва, перепрыгивали на них, где обретали человеческое обличье и легкость. Встречаясь на радугах - чудесном творении воды и солнца, - они либо вместе летели к вращающейся спирали, либо садились и в неподвижности смотрели друг на друга, постепенно исчезая для посторонних взглядов.
Ноиро давно понял, сопоставляя свой образ мышления в физическом мире и здесь, что в "третьем состоянии" у него не остается и незначительной доли тех устремлений, которые так важны - или кажутся таковыми - в жизни грубых форм. Например, он никогда не вспоминал здесь о работе и о людях, которые окружали его на работе. Именно это роднило сон и путешествия вне тела: история параллельной жизни, не зависимой от того, что принято считать единственной реальностью.
И как во сне сознание Ноиро совершало подчас необъяснимые поступки, так и тут та часть его, которую журналист легкомысленно считал "главным собой", могла принять интуитивное решение, чуждое любой рациональности.
Так было и теперь: он настоятельно почувствовал необходимость прыгнуть на радугу. И, не размышляя ни мгновения, молодой человек проделал это, пока не спохватилась и не вычихнула его отсюда неподкупная спираль.
Всю его сущность пронзило чувство, схожее с безумно сильным сексуальным позывом. Он завис в пустоте над огненной пропастью, жестоко терзаемый выматывающей истомой. Казалось, это один из ликов смерти. Ноиро не ожидал, что самое желанное в физическом мире способно стать самым ненавистным в этом. Он извивался и кричал, моля о помощи, и оттого пульсация лишь нарастала, превращая мгновения в века истязаний. Спазмы стали конвульсиями, но это была агония не физического тела, а гораздо более страшная - так, словно все смерти всех когда-либо живших существ обрушились теперь на него одного.
"Не сопротивляйся!" - вспыхнуло в сознании равнодушное к нему и ко всему остальному понятие.
Сделать это сразу не получилось, уж слишком суровым было испытание. Но чем меньше трепыхался Ноиро, тем слабее делалась смертельная истома, тем дальше отступал безотчетный ужас перед гибелью. Журналист чувствовал, будто накинувшиеся на него враги постепенно отцепляются и падают в пропасть. Он так хорошо вообразил их себе, что последних удалось увидеть и сбросить усилием воли.
И сразу же точно крылья распахнулись за спиной - наступила легкость, головокружительная, как главная победа в жизни. Ноиро плавно спустился на хрустальную радугу и отсюда увидел, что все мосты к вороту - это аркады реальностей, соединяющие миры. Голова закружилась уже по-настоящему, как будто здесь могло присутствовать хоть что-то от физического мира.
С верхней точки радуги спираль выглядела совсем другой. Она состояла из шаров, скованных между собой подобно бусинам в многослойном ожерелье. Ноиро стоял и просто любовался ее вращением, почему-то уверенный, что теперь она чихать не станет.
Однако побыть в покое достаточно долго, чтобы отдохнуть после испытания сладострастием, ему не дали. Невдалеке на ту же радугу обрушилось создание, которое Ноиро определил как женское. Золотисто-огненное впечатление от него изрядно портил смерч истомы, все еще клубящейся вокруг существа. Со стороны это зрелище было еще более жутким, нежели когда журналист сам находился в его эпицентре.
Создание потянулось к нему, словно взывая о помощи. Ноиро решил, что вмешиваться опасно. И, в конце концов, с какой стати оно явилось на его мостик?
Молодой человек легко оттолкнулся и перелетел на другую радугу. Снизу грозно взревел огненный океан, запоздало вышвырнув вверх щупальце-волну.
"А тут нужен глаз да глаз! - глядя на то, как опадает назад магма, подумал Ноиро. - Чуть зазеваешься - и сгоришь… Вот бы увидеть Незнакомца!"
И он его увидел! Черная фигура в клубящемся тьмой балахоне скользнула по радуге навстречу тому созданию. То все еще корчилось в муках на хрустальной поверхности покинутого журналистом моста.
Увитый серебристыми нитями, тянувшимися со стороны спирального устройства, Незнакомец приблизился к золотистому созданию и подхватил его на руки. Смерч мгновенно распался.
Затем черный наблюдатель устремил внимание в сторону Ноиро, и тому показалось, что он чем-то недоволен. Это пришло, как всегда, на уровне ощущений. Опустив золотистую ношу на радугу, Незнакомец взмахнул рукой…
…И Ноиро сам не понял, как успел преодолеть обратный путь, чтобы очнуться в собственной постели.
Переведя дух, он лег поудобнее и почувствовал страшную усталость. Как хорошо, что можно выспаться!
Не успев даже толком додумать свою мысль, журналист провалился в безмятежный сон.
2. Туллийский ящер
С каждым годом пустыня Агиз, территория Заречного Кийара, понемногу, но отвоевывала себе место в восточной части города. Она росла, накатываясь на все оазисы. Теперь лишь вдоль реки, некогда разделявшей Восточный и Заречный Кийары, осталась зеленая полоса растительности, а пески, словно перешагнув водораздел, продвинулись внутрь, съедая все живое. Ученые не находили тому явлению никакой причины, ссылались на экологию и глобальное потепление. Но отчего поднималась среднегодовая температура, они не знали. Все давно смирились с тем, что скоро пустыня придет к ним в дом и либо загонит под землю, как странноватых жителей Тайного города на том берегу, либо заставит эмигрировать.
Ноиро шел по мосту над плотиной и поглядывал вдаль, на покачивающийся в мареве Агиз. Сейчас дорога пойдет под уклон, а затем высотки административного центра Кийара закроют весь обзор. А говорят, особо ясными днями, стоя на противоположной стороне моста, можно разглядеть не только смутно-голубую гряду Узлаканских гор на границе с соседями, но и море. Коренному жителю Ноиро увидеть его отсюда не удалось еще ни разу в жизни, и он сильно сомневался в правдивости "очевидцев".
Ноиро обдумывал события прошедшей ночи. Странно, однако, невзирая на приключения в "третьем" состоянии, утром не осталось и следа от усталости. Журналист даже позанимался на своем почти заброшенном тренажере. Энергии было столько, сколько бывает лишь у детей. Ее хотелось выплеснуть, растратить, растранжирить, чтобы не захлебнуться в бурном водовороте невесть откуда прихлынувших сил.
Когда две первые встреченные женщины впились в него пристальными взглядами, Ноиро не обратил большого внимания. Правда, завернув за угол, на всякий случай проверил, не испачкана и застегнута ли одежда.
Возле моста он уже удивился. Мимо проезжала шикарная машина. Женщина, которая управляла ею - делового вида госпожа средних лет, - резко сбросила скорость и, сняв темные очки, бесцеремонно уставилась на него вожделеющим взглядом.
Ноиро вытянул лицо и в шутку подергал бровями, смеясь над собой в духе мэтра Гэгэуса: "В Кийаре объявили съезд сексуально озабоченных теток? Надо иногда заглядывать в светскую хронику, Сотис, чтобы не шарахаться от бедных женщин!"
Последней каплей, убедившей его, что все это не совпадения, оказалась встреча на перекрестке напротив здания "Вселенского калейдоскопа". Две совсем еще юных студенточки, направлявшиеся куда-то в сопровождении таких же, как они, молоденьких пареньков, ни с того ни с сего вывернули головы в сторону журналиста. И - сомнений теперь не было! - в глазах недавно целомудренных по виду девиц светилось откровенное "хочу". Одна из них с намеком облизнула пухлые губы, другая неосознанно провела пальцем по ложбинке между загорелыми грудями, которые теперь так соблазнительно обрисовывало легкое платье.
Ноиро, который мог бы поклясться, что минуту назад внешний вид девиц выдавал в ней таких же занудных книголюбок, как сестричка Веги, шарахнулся в сторону и, прибавив шаг, почти добежал до входа в издательство.
"Мир рехнулся!" - понял он, пожираемый по дороге на свой этаж взглядами коллег женского пола.
В Кемлине давно уже не считалось зазорным в открытую проявлять интерес как мужчине к женщине, так и наоборот. Но всему ведь существовал предел! С подобной пылкостью не таращились друг на друга даже актеры в эротических постановках: этот взгляд невозможно подделать даже за большой гонорар. Ноиро проверил и обнаружил, что смотрят так только на него, другие мужчины вниманием со стороны женской публики были обойдены, и объяснений внезапной "ноиромании" пока не было.
В редакционном кабинете находились только мэтр Сабати и журналист полосы происшествий Дайнио в своей неизменной вязаной шапочке набекрень. Оба они коротко взглянули на Ноиро, ответив на его приветствие, и снова углубились каждый в свое занятие.
Молодой человек перевел дух. Может, мама по ошибке купила какое-нибудь не такое мыло, а там оказались ароматизаторы с афродизиаками, и сегодня, моясь под душем, он сам себя сделал столь "неотразимым"? Однако тут тоже не срасталось: ну, хорошо, пусть в отношении встреченных пешеходок это работало, но как могла учуять запах деловая дама за рулем?! А буфетчица за стеклянной перегородкой? А только что выскочившая из лифта прехорошенькая рекламщица, на которую Ноиро положил глаз с первого взгляда и которая до сегодняшнего дня никак не реагировала на его знаки внимания?
Вспомнив о ней, журналист снова поиграл бровями. А что? Чем бы это ни было - неплохой шанс! Надо будет завернуть в рекламный отдел и позвать ее на обед в…
Стоило ему лишь краем сознания зацепить тему секса, на душе стало муторно и все мысли в этом направлении испуганно отхлынули. Да-а-а… дела…
Ноиро спрятался за своим э-пи и стал допечатывать вчерашнюю статью. За этим занятием все постороннее вылетело из головы живо и бескопромиссно.
- Ноиро?! - восторженно выкрикнул женский голос.
Журналист заметно вздрогнул. Это вернулась в кабинет отлучавшаяся Пепти Иссет. Глаза ее алчно горели, сама она странно дышала и все время как-то неприлично облизывалась.
- Эй-эй-эй! - пробормотал он, отгораживаясь от сотрудницы папкой с годовой подшивкой журнала. - Пепти, очнись! Ты не в ювелирной лавке, а я не браслет с изумрудами! Что случилось?
Спортобозревательница на секунду пришла в себя и с придыханием сообщила, что еще с утра в редакцию звонила Окити Нэтерс, секретарша мэтра Гэгэуса, и просила Сотиса зайти на седьмой этаж. Ноиро с облегчением и удвоенным рвением кинулся выполнять, шарахаясь от встречных женщин. Когда перед поворотом на лестницу они нос к носу столкнулись с госпожой Альти Ха-Ар, дамой весьма преклонных лет, числившейся помощницей старика Сабати, Ноиро и подавно припустил со всех ног, провожаемый пылким взглядом седой особы. "И эта туда же! - мысленно простонал журналист. - Мир определенно катится в бездну к Протонию!"
Шеф был чем-то раздражен. Показав Ноиро сесть, он еще долго ругался с кем-то по телефону, попутно промакивая толстый загривок носовым платком.
- А? А! - оставив наконец в покое трубку, Гэгэус в первый момент взглянул на Ноиро так, словно забыл, зачем тот здесь. - Угу, это вы. В общем, вылетаете завтра, с самого утра, с группой археологов. Их главного, профессора, Протоний их всех покарай, ученых этих, зовут Йваром Ладом.
Журналист молча внимал. Уж лучше сидеть перед рычащим и кидающим молнии Гэгэусом, чем возле сексуально озабоченных сотрудниц!
- Вот здесь билет, командировочные. Если понадобится снаряжение…
- Нет, у меня все лежит с прошлых поездок.
- Тем лучше. За камерой, фотоаппаратурой зайдите на пятый этаж в студию, передайте мою записку Асо Курасу и внимательно проверьте, что он вам подсунет. Я не шучу. Э-э-э… Сотис!
- Да, мэтр?
- С вами сегодня все в порядке?
- Да. А что не так?
- Вас как будто чем-то хлопнули по темени…
Ближе к вечеру женщины наконец-то перестали таращить на него глаза, а у него прекратилась депрессия, накатывавшая каждый раз при мыслях о том, что неплохо было бы подойти и предложить встречу той рекламщице. Все изменилось с точностью до наоборот, все встало на свои места, и девушка из рекламного, которая вновь повстречалась ему в коридоре, обратила на него не больше внимания, чем на пустое место. Как обычно. Однако Ноиро не стал жалеть об упущенном шансе: в симпатиях под гипнозом он не нуждался. А тут явно был какой-то гипноз.
И вдруг журналиста озарило. Ну как же он сразу не догадался! Радуга! То, что он пережил в "третьем" состоянии, наложило на него невидимый, но ощутимый для противоположного пола отпечаток! Все было так просто…
* * *
Агиз был когда-то головокружительно красив! Ученые говорили, что не всегда он представлял собой пустыню, пристанище змей и злых насекомых. Много тысячелетий назад оазисов в нем было не счесть, а вместо пустыни простиралась зеленая саванна. Но, увы, канули те времена.
От Заречного Кийара остались лишь руины древних построек Тайного города. Об этом месте и по сей день ходило множество разнотолков.
Самолет развернулся, качнув крылом, пустыня нырнула вкось, ушла из иллюминатора, и Ноиро зевнул. Взлетели хорошо, теперь бы так же и приземлиться… Но путь долгий, очень долгий: Рельвадо находится в другом полушарии планеты. Радует то, что сейчас они летят в теплые края, а не на Полюс.
Уши закладывало от гула двигателей почти так же, как во время перехода в "третье" состояние. Но если там вскоре наступала блаженная тишина, то здесь слушать монотонную музыку небесного странника придется много часов.
Они встретились с археологами в аэропорте. Грязное, захламленное здание аэровокзала, едва взошло солнце, стало плавиться от жары. Конечно, почетных иностранцев принимают в другом месте, и там отстроено все на славу. Оттуда ходил легкий голубой экспресс - он вез приезжих прямо на курорт, к долгожданному морю.
Ноиро первым узнал Йвара Лада - он нашел его фотографию во Всеобщей Сети и хорошо запомнил сухопарого брюнета с аккуратно подстриженными усиками и цепким взглядом. В реальности Йвар оказался старше, чем на снимке: видимо, изображение было многолетней давности. Зато усы остались прежними!
С Ладом летело еще девятнадцать археологов - студентов, аспирантов и несколько вполне состоявшихся ученых. У Ноиро сразу же сложились дружеские отношения с одним из помощников профессора - Кливом Матиусом, тридцатилетним невысоким крепышом с такими же, как у журналиста, светлыми волосами.
И только после регистрации Ноиро понял, что одним из девятнадцати участников группы Лада была женщина. Она вылезла из уголочка, где скромно дремала до самого объявления посадки, и оказалась каким-то чудищем. На ней был бесформенный грязно-серый комбинезон мужского покроя, под которым, похоже, она скрывала не менее безобразную фигуру. Голову ее закрывала громадная кепка с выцветшим верхом и длиннющим козырьком, а половину лица - стрекозьи черные очки, из-под которых некрасиво выглядывала только маленькая запятая носа. Рассматривать ее подробнее Ноиро не стал, хватило увиденного. Компенсацией за сэкономленные внешние данные была чрезвычайная выносливость. Она сама тащила на плечах необъятный и тяжеленный рюкзак, наотрез отказавшись от предложенной Матиусом помощи.
- Вот упрямая! - пробормотал тот, подсаживая коллегу на первую ступеньку трапа. - Надорвешься!
К счастью, ее место оказалось в другом конце салона, и Ноиро вздохнул с облегчением. Судя по поведению, характер у этой ученой грымзы нисколько не лучше внешности. Он даже не понял, сколько ей лет.
- Смотри, - подтолкнув соседа локтем, шепнул Клив Матиус.
Самолет поднялся уже так высоко к солнцу, что пустыня внизу и во все стороны света стала просто однотонным желтым пятном под ярко-голубым куполом неба.
Ноиро проснулся от тычка и повернулся к Кливу.
- Это Сэн Дэсвери. Мы часто попадаем с ним на один рейс!
Да, на этот раз рейсом "Кийар-Франтир" летел сам мэтр Дэсвери, известный путешественник и телеведущий, дочерна загорелый и с очень ясными голубыми глазами, лысоватый. Он кивнул в ответ на приветствие сидящих через два ряда Клива и Ноиро и уже хотел отвернуться, как вдруг будто даже вздрогнул. Поднявшись с места, он подошел к молодым людям.
- Простите, ведь это вы - Сэн-Тар Симман? - спросил он журналиста.
- Не совсем, - аккуратно ответил тот, не желая раскрывать свое авторство.
- Позвольте вам представить, мэтр Дэсвери, - вмешался Клив, - это Ноиро Сотис, корреспондент "Вселенского калейдоскопа"…
- Ну нет, нет, я не мог обознаться. У меня абсолютная память на лица, и я видел не один телемост с вами, - возразил телеведущий, впиваясь в Ноиро кристально-голубыми льдинками. Несмотря на холодность, взгляд его не был отталкивающим - скорее наоборот - чем-то наподобие глотка студеной воды, когда нестерпимо хочется пить.
- Это мой псевдоним, - тихо сказал журналист, упрямо стараясь уберечь инкогнито.
- Ты Симман?! - оторопел Матиус. - Тот самый Симман?
- Ну да, да, что такого? - понимая, что все его старания пошли насмарку, почти вспылил Ноиро.
Услышав их с переднего кресла обернулся аспирант Лада:
- Кто Симман?
- Простите, - тут же обратился к нему Дэсвери, - вы не будете так любезны на время пересесть в мое кресло? Вон оно.
- Конечно, без вопросов, мэтр! - с любопытством оглядываясь на Ноиро, юный археолог сменил ряд, а Сэн Дэсвери тут же уселся на его место.
Ноиро тяжело вздохнул. Сейчас начнут "экзаменовать"! Будь трижды проклят этот туллийский ящер!
- Вы не думайте о плохом. Я не сомневаюсь и никогда не сомневался в правдивости ваших слов. Но в тех передачах, которые я видел, вас постоянно перебивали, и я не получил связного рассказа. А мне чрезвычайно, представьте, любопытно! Я только что подумал о том, чтобы пригласить вас в свою передачу. Что вы об этом думаете, мэтр Сотис?
- Просто Ноиро, пожалуйста. Я думаю, не стоит.
- Но в чем дело?!
- Я не хочу из-за очередной шумихи потерять работу.
- Кто у вас там за главного? Не иначе как Юлан Гэгэус?
- Он главный редактор, а директора я еще ни разу не видел…