Охота в древнем мире
Многие столетия подряд охота играла значительную роль в истории развития народов. Нет никакого сомнения в том, что важность "охотничьего вопроса" кроется, главным образом, в той врожденной страсти к охоте, которая наблюдается у всех народов на всех ступенях их развития и объясняется как "инстинкт", сохранившийся от охотничьего и кочевого периодов в развитии человечества.
Если мы проследим историю охоты во все времена и у всех народов, то легко увидим, что взгляд на нее менялся очень часто: нравственные, политические и экономические явления оказывали на нее свое влияние.
В глубокой древности человек мало чем отличался от других существ: он имел одинаковые с ними потребности и те же способы их удовлетворения; он охотился, чтобы существовать этот период развития человечества носит название "охотничьего". Однако при помощи ума и дара слова человек мало-помалу выделился из среды животных. Он научился покорять последних, и у него появились стада, с которыми он кочевал с одних пастбищ на другие. Так как стада эти составляли главное, почти единственное богатство первобытных людей, то понятно, что охрана их от хищников получила первенствующее значение, и те личности, которые посвящали свою жизнь охоте, повсеместно пользовались наибольшим уважением.
В современном мире охота не имеет такого широкого и важного жизненного значения, какое ей свойственно было повсюду в древнейшие времена. Но в истории человечества охота представляет собой факт особой важности, потому что ею открывался путь для постепенного развития человека в общественном и личном отношении. Повсюду на земном шаре, где только живет человек, охота существовала и существует. Причину такой необыкновенной живучести охоты и ее распространенности следует искать, по мнению историков, в тех религиозных, культурных и естественно-экономических условиях народного быта, которые впервые вызвали к жизни охоту и тем способствовали ее созданию. Охота разбудила спавший гений человека, и человек изобрел копье, лук и стрелу – первые орудия, которые его цивилизовали. Сообразительность и ловкость, настойчивость и выносливость – вот те навыки, какие должны были образоваться в борьбе со зверем; навыки, получившие особое значение впоследствии, когда человеку пришлось вести борьбу уже не со зверями, а с себе подобными. Затем, когда человек сделался землепашцем, охотничья добыча перестала быть для него единственным средством существования; соответственно, материальное значение охоты сужается, она становится у некоторых народов вспомогательным или второстепенным занятием, но зато более рельефно обозначается другая ее сторона – благородное занятие, традиции охотничьей культуры, искусство.
В дальнейшем развитие охоты постепенно завершилось, и мы встречаем ее уже у цивилизованных народов. Здесь она появилась одновременно с возникновением поземельной собственности, деления общества на классы и общественного разделения труда. На этом этапе охота делается искусством, охотничьей культурой и зачастую привилегией высших классов общества; причем здесь охота – не случайная забава, но именно искусство, подчиненное известным правилам и охотничьим традициям, извлеченным из многолетнего опыта.
Как мы уже отмечали, история охоты находит себе место в общей истории человечества, а история промысловой охоты неотделима от общей промышленности в любой стране мира. Охота как искусство имеет свою собственную историю.
Как одно из существенных жизненных явлений охота, конечно, не могла избегнуть регламентации права, но этот вопрос мы рассмотрели ранее. Рассмотрим в самом сжатом виде историю охоты в древнем мире. Безусловно, животный эпос существовал у всех культурных народов.
Мифы этого периода часто изображают сцены охотничьей жизни. В Библии и у Гомера любимые и в высшей степени поэтические сравнения заимствуются из сферы животного царства и охотничьего быта.
Семирамида, царица Ассирийская, велела изобразить на стенах своего дворца сцены леопардовой и львиной охоты.
Стены древних вавилонских дворцов покрывались рельефами; некоторые из них изображают царскую охоту. На ассирийских монументах находятся барельефы, изображающие большие царские охоты на львов, кабанов и буйволов. Ассирийский царь Тулкат Гибаласар похваляется в своих надписях тем, что убил 920 львов.
Египетский фараон Тутмес III, распространивший завоевания египтян до реки Евфрат, охотился на слонов в долинах Месопотамии.
Дарий, царь Персидский, умирая, завещал написать на его гробнице, что он был охотник. Артаксеркс Лонгиман и Кир также были страстными охотниками. Геродот отмечал, что воспитание у древних персов состояло в том, что молодежь приучали ездить верхом, стрелять из лука и говорить правду. Царь Камбиз, преемник Кира, отличался особой меткостью в стрельбе из лука.
Сезострис Египетский, как и Артаксеркс Лонгиман, систематически обучал охоте своих сыновей. Птоломей Евергет сам занимался охотой и оказывал ей широкое покровительство.
Из греческих царей особенно отличался страстью к охоте Александр Македонский. Известно даже, что он поручил Аристотелю, своему воспитателю и учителю, написать трактат об охоте.
В греческой мифологии и поэзии в изобилии воспроизведены черты охотничьего быта, существовавшего в древнейший период жизни греков. Веселый и бурный Вакх изображался в тигровой шкуре – эмблема его подвигов во время охоты за тиграми. Геракл (Геркулес) носил шкуру льва, которого убил в Немейском лесу; большая часть его подвигов имеет охотничий характер: таковы его победы над Немейским львом, Эриманфским вепрем, Стимфалийскими птицами, Критским быком, конями Диомеда и ланью, посвященной Артемиде, которая считалась богиней лесов, рек и ручьев, покровительницей охотников, а вместе с тем и дичи. Изображалась она или в длинном женском одеянии, или с приподнятым для удобства охоты хитоном; обыкновенно за плечами у нее колчан, а в руках лук или факел. Аполлон, которому приписывается изобретение лука, также забавлялся охотой и был увенчан лаврами за убиение страшного дракона Пифона.
Мнение древних персов, что охота представляет собой прекрасную школу, готовящую к боевой деятельности, разделяют и некоторые греческие философы и законодатели. Так, один из знаменитейших философов древней Греции Платон рекомендует охоту как лучшее приготовительное средство к перенесению трудностей военной жизни.
Спартанский законодатель Ликург, по свидетельству одного древнего автора, предписал спартанцам упражнять детей своих в разных родах охоты, чтобы выработать в них ловкость, проворство и силу. В "Георгиках", одном из произведений римского поэта Вергилия, находим, между прочим, указание на то, что спартанцы достигли в охоте величайшего искусства и славились выведенными породами гончих и борзых собак.
У греков мы находим и первое сочинение, специально посвященное охоте. Оно принадлежит известному греческому историку Ксенофонту. Сочинение называется "Похвала охоте". Ксенофонт называет охоту "божественным изобретением" и первыми охотниками считает Аполлона и Артемиду. Он описывает охоту на зайцев, оленей и кабанов весьма подробно и любопытно; менее подробно говорит он об охоте на львов, барсов и пантер; описывает две породы существовавших тогда собак, делает им сравнительную оценку и указывает способы натаскивания собак и ухода за ними. "Охотники этим занятием, – говорит Ксенофонт, – развивают телесную силу, тонкий слух, острое зрение и крепкое здоровье". Особенно важна охота, по мнению греческого историка, как подготовка к боевой жизни.
Первая поэма в честь охоты также появилась на греческом языке, но уже в эпоху римского владычества. Оппиан, поэт II века до н. э., написал поэму в честь охоты в четырех книгах. В звучных и красивых стихах он дает прекрасные описания охоты и природы.
В истории Греции первенствующую роль играли Спарта и Аттика. Территория Спарты, сравнительно обширная и плодородная, вполне обеспечивала существование своего незначительного населения, жившего обособленно от других народов, и Ликург, величайший законодатель той эпохи и поборник национальной теории, вовсе воспретил спартанцам всякое ремесло и промышленность, как недостойные свободного гражданина и составляющие удел рабов. Даже обработка земли была предоставлена несчастным илотам. Благодаря такому положению вещей, спартанцы все свое свободное время, а его у них не могло быть мало, посвящали охоте. Развитию страсти к ней способствовал сам Ликург, который, желая приучить спартанцев уже с молодости к трудностям войны, а ее он, между прочим, сравнивал с охотою, предписывал отправлять молодых людей на нее ежедневно, немедленно после сна, почти одновременно со взрослыми, причем от охоты освобождались одни должностные лица, обремененные общественными делами.
До нас сохранились лишь некоторые законы Ликурга, нормировавшие право охоты. Так, собаки считались как бы общественным достоянием. Спартанец, не имевший своих собственных, имел право предложить своему соседу сопутствовать ему на охоте и, если тот не мог из-за отсутствия времени сам отправиться на охоту, то был обязан уступить первому свою стаю.
Солон исходил из совершенно иных принципов и стремился к другим целям. Неблагодарная, бесплодная почва Аттики представляла мало источников для существования. Солон, проникая в будущее, ясно видел, что из Афин следует сделать главный торговый город всего полуострова и побудить его жителей заняться ремеслами и искусством.
Диодор Сицилийский пишет, что "Солон, убедившись, что афиняне, предаваясь со страстью охоте, пренебрегают ремеслами, отчего общество терпит большой ущерб, не затруднился воспретить ее". В потере же значения и силы этого запрета и лежит причина падения и взятия Афин.
Так, сам же Солон, ввиду развития в стране скотоводства, назначил 5 драхм вознаграждения за голову убитого волка и только одну – за голову волчицы. И тогда уже "волчий вопрос" имел экономическое значение.
Был издан закон, направленный против браконьеров, который определял то расстояние, на которое ночью частные лица не имели права отдаляться от города (Афин) под страхом отобрания дичи.
В сочинениях, в том числе Ксенофонта, встречаются более или менее ясно выраженные требования того принципа, который потом лег в основу всего охотничьего права римских юристов, а затем и современных государств: право охоты нераздельно с правом собственности.
Известна точка зрения философа Каллистрата, что не следует охотиться на чужих землях против воли собственника. Подобное же мнение разделял Ксенофонт, убеждая своих читателей воздерживаться от охоты на засеянных полях, у источников и водопоев, хотя эти места и обещали наилучшую охоту.
Сократ причислял охоту к чисто сельским удовольствиям. Платон уделял охоте видное место в своем учении об идеальном государстве. Вообще Платон признавал охоту лишь на крупных животных, "при помощи лошадей, собак и личной силы своей, когда приходится овладевать добычею, настигая ее и покоряя собственными руками". Охоту же на птиц, как бы ни была она привлекательна, он признавал недостойной свободного человека на невозделанных землях или в горах, и на каждого возлагалась обязанность воспрещать ее на обработанных полях или на землях, посвященных богам.
Аристотель считал охоту чрезвычайно полезным удовольствием для воинов.
Плутарх находил крайне необходимым, чтобы все юноши приучались к охоте упражнением в метании копья и стрельбе из лука, потому что, писал он, "упражнения эти образуют силу характера, необходимую для всех великих предприятий". Мифология приписывает, между прочим, Артемиде и Аполлону искусство дрессировать собак, которому они научили кентавра Хирона за его справедливость. Последний же имел массу учеников, среди которых насчитываются чуть ли не все герои древности: Кефалий, сын Эола и муж прекрасной Прокриды, нечаянно убитой им из-за ее ревности; Меланион, победитель и муж Аталанты, которая вместе с Прокридою брала уроки охоты у самой Артемиды; мудрый Нестор; Амфиорей; Пелей; Теламон; Мелеагр, который восторжествовал над Каледонским вепрем; Тезей, основатель Афин, поразивший одного за другим Фейского вепря, Марафонского буйвола и Минотавра; злосчастный Ипполит; Пеламед; божественный многострадальный Улисс (Одиссей); Менестей, страстный в охоте и равный по военному искусству Нестору; Диомед; братья Кастор и Поллукс, известные тем, что первый приучил лошадь преследовать оленя, а второй дрессировал собак для охоты за дичью; ученый Мохаон; Подалирий Антилон; благочестивый Эней; бдительный Ахиллес, и, наконец, Геракл, задушивший Немейского льва, убивший Лернейскую гидру, укротивший Эрисманского вепря и согнавший птиц со Стимфальского озера.
Римляне, подобно грекам, также любили охоту и широко практиковали ее. Обращаясь к римской истории охоты, необходимо прежде всего заметить, что о древнейших временах ее сохранились лишь самые скудные сведения.
До основания города Рима весь Аппенинский полуостров был покрыт дремучими лесами и роскошнейшими пастбищами, на которых содержались населением огромные стада скота. Уже одно это может служить несомненным доказательством того, что древние итальянцы не могли не быть охотниками.
Основателей города Рима, Ромула и Рема, древнейшая история тоже изображает, как страстных охотников. Они считали недостойным себя проводить время в праздности и всецело посвящали его охоте и устройству своего края.
Рим, покорив Лациум, а за ним и всю остальную Италию, перенес свои военные действия в Африку, Грецию и Азию, и последствия бесконечных побед его, добытых отвагой легионов, внесли огромную перемену в привычки и вообще в образ жизни граждан.
Свободные граждане покинули деревни для жизни в больших городах, преимущественно в Риме, где их потребности и прихоти могли найти себе удовлетворение. Туда же стремилась и чернь, привлекаемая волнениями форума, безумной расточительностью кандидатов на общественные должности, раздачей хлеба по дешевым ценам, развратом и зрелищами.
По мере того, как поземельная собственность сосредоточивалась в руках всемогущих богачей и круг охотников постепенно сужался, охота скоро сделалась достоянием лишь немногих самых богатых людей и таким образом последовала общей участи собственности.
Все именитые "лучшие" люди Рима времен республики, а также и империи, были славными охотниками. Так, к ним принадлежали Сципион, Сулла, Серторий, Помпей, Юлий Цезарь, Марк Антоний, Траян. Адриан охотился даже на львов, а Валентиан I пылал к охоте такой страстью, что немилосердно взыскивал со своих придворных за малейшую оплошность на охоте. А. Марцеллин сообщает, что однажды Валентиниан приказал забить до смерти и закопать на месте одного злополучного пажа, слишком рано спустившего собаку.
Мнение, что охота была слабо развита у римлян, отчасти сложилось благодаря знаменитому историку Саллюстию, который признавал охоту недостойной свободного человека и относил ее, равно как и земледелие, к занятиям рабов, в которых тело преобладало над душой, а не душа управляла телом.
В то время, как высший класс населения предавался со всей страстью охоте, чернь развлекалась в цирке кровавыми зрелищами. Известно также, что римские легионеры упражнялись в охоте и на ней приучались к воинской дисциплине.
В римской литературе охота не раз находила отголосок. Вергилий в "Энеиде" делает Аскания охотником и изображает его уже в раннем возрасте на охоте, как на войне. Гораций, в письме к Лоллию, хвалит охоту как занятие благородное, избавляющее душу от мрачного настроения и дающее покой, радость и восторг. Консул Плиний в переписке с Тацитом также отмечает благотворное влияние охоты на душу. В одном месте своей переписки с другим приятелем он указывает на трудность усвоения искусства правильной охоты в следующих словах: "Что касается меня, то я занимаюсь в Тусканской вилле охотой и наукой, иногда одной из них, иногда и той, и другой вместе, но я не в состоянии, однако, решить, в котором из этих двух занятий достичь успеха труднее".
Охота на Руси
Средневековая европейская история полна мифами и легендами из охотничьего быта, а также повестями об охотниках-богатырях. Благородная страсть к охоте была в крови многих средневековых королей; но особенно страстными охотниками были Каролинги. Пипин Короткий, Карл Великий, Людовики XI и XII, Франциск I, Генрих II, Карл IX, Генрих IV, Людовик XIII представляют собой истинных охотников, соединявших в себе безграничную отвагу с ловкостью и опытностью в охоте.
Наиболее полное описание древнерусских охот мы находим в сочинениях генерала Н.И. Кутепова (1896, 1898, 1900, 1911 гг.). Безусловно, и на нашей территории охота началась еще в те времена, когда здесь впервые появились люди. В историческую же эпоху Руси мы уже находим охоту не только как промысел, но и как охотничье искусство. Тогда значительная часть страны была покрыта исполинскими лесами, о которых лишь слабое представление могут дать маленькие островки ныне сохранившихся коренных лесов на северо-востоке России, по берегам Печоры и Камы. В них было много простора и приволья для всякого зверя и птицы, и, следовательно, много было разнообразных животных для охоты.
Геродот, греческий историк и путешественник V в. до нашей эры, первым посетил нашу страну и оставил сведения о ее древних обитателя, скифах и сарматах. Описывая быт этих народов, Геродот замечает, что все они занимались охотой: "Высмотрев зверя с вершины какого-либо дерева, они пускают в него стрелу, а потом, вскочив на коня, преследуют его с помощью собаки".
На севере России жили роксоланы, занимавшиеся грабежом и охотой (Марцелин), а по берегам "миотийских болот", в бассейне Днепра и далее на северо-запад жили унны, или гунны, свирепое племя, занимавшееся исключительно охотой (Прииск и Иорнанд).
Арабские писатели Ибн-Хордаббе и Ибн-Хаукаль говорят об оживленной торговле пушным товаром, которую жители Руси вели на Румском (Черном или Средиземном) море. В соответствии с Библией, православными традициями, данными летописей и других письменных источников, наши предки называли охоту "ловами": "ловы деяти" значило охотиться, "обловитися" значило иметь большой успех на охоте.
Интересна замена его современным названием "охота". Последнее начинает приживаться с конца XVI – начала XVII веков, и эта перемена названия произошла под влиянием изменений в самом характере и значении охоты. "Ловы" выражают мысль о материальной стороне охоты, о желательном обилии улова; "охота" дополнительно указывает на настроение, на хотение "гнати по зверю", когда важно не только, сколько уловлено, но также как и при каких обстоятельствах. Если для "ловца" важен обильный улов зверей или птиц при наименьшей затрате сил, то для "охотника" имеет значение не только материальный, количественный успех охоты, но и те ее условия, которые позволяют проявить догадливость, проницательность, ловкость и смелость и которые обращают охоту в источник благородной страсти; чем больше препятствий, тем важнее для охотника успех, а количественное выражение этого успеха для истинного охотника стоит на втором плане. Однако если в славянских языках слово боец означает "воин", то в русском языке оно употреблялось и в значении "охотник" (Гончаров, 1983). Охота включает в себя такие наименования: уловить, бить, гонить, ходить, гулять, бобровать, зверовать и лесовать, т.е. всегда подразумевается добывание зверя или птицы.