– Да, Валёк так! Тихо, аккуратно опускать – немножко поймал. Мелкая икра. Как я понял, на речку пойдём завтра после обеда? Тогда надо рыбу жарить.
– Я тушенки хорошей взял!
– Саша, тушенка не помешает, пусть лежит. У меня в рюкзаке три хвоста, я ведь завтра поутру хотел выскочить.
Занялся икрой, но прежде поставил отвариваться рис, Колёк стал рыбу жарить. Саша помогает. Валёк, с…, лясы точит с переработчиком икры.
– Эй, там, у костра! К рису не прикасаться, а также и к огню под рисом!
– Тимоха, ведь подгорит рис! Да ты и воды налил, как украл…
– Саша, не тронь котелок, а то я тебя сегодня точно прибью!
– Саня, не лезь, Тимоха варит – и пусть варит, он знает, как варить.
– Колёк, я сейчас сварю рис по-корейски!
– Не получится: ты его уже посолил!
– Да, ты прав, не получится, посолил, и перца красного у меня нету. Такой рис и в чашку не нальёшь!
– Конечно, не нальёшь: он сгорит, пригорит!
– Саша, давай так: если рис пригорит, я вытаскиваю двадцать литров икры и тебе отдаю, а если не пригорит – то наоборот. Только ты там смотри, дров в костёр не нафигач.
– Тимоха, а где ты такую грохотку взял? – спросил Валёк.
Парниша сидит на чурбаке, на другом чурбаке стоит тазик, на нем грохотка. Рядом стоит ведро, в котором сырец, ведро для чистой икры, оцинкованное ведро для отходов.
– Сам сделал.
– Ты серьёзно говоришь? Ничего себе! Рамку делать сложно!..
– А вот рамку-то, Валёк, я сделал играючи, раз-два – и готово. Зато сетку день вязал.
Прогрохотал икру, промыл её в стечке, с Вальком прокатали, залили тузлуком, шесть минут – и снова на стечку. Снял готовый рис.
– Сколько, Тимоха, икры получилось? – спросил Колёк.
– Да немногим больше литра.
– Сегодня пробовал картошку копать: мелкая, что горох. Где-то с килограмм на зимовье оставил.
– А что, не мог сюда принести?
– Да её чистить замучаешься: картошка с голубиное яйцо! – Саша влез в разговор.
– Саня, новую картошку чистить легко и быстро.
– Да знаю: ножом отшкрябал и всё.
– Ты слушай, знаток нашёлся! Берёшь кусок дели и не ножом, а делью шкрябаешь. Протираешь мокрый новый картофель. – Дель сдирает молодую кожицу.
– Так, а ты сам пробовал этим способом картошку чистить или только слышал?
– Колёк, я соседей в Шанхае научил, – они были поражены. Бабушка прожила семьдесят шесть лет и такого не видела. Она теперь новую картошку только сеткой и чистит, – это гораздо быстрей, чем ножом шкрябать.
– В зоне, Тимоха, научился, да?
Внимательно посмотрел на Сашу.
– Ты больной?! При чем здесь зона? Я там не в столовой работал, а на эстакаде баланы катал! И там, кстати, не кормят молодой картошкой. Не веришь – вон, у Колька спроси или сходи посмотри. Дорогу я тебе расскажу, не заблудишься!.. Охотовед меня научил так картошку чисть. И отличный рис варить он тоже научил. Кстати, новая картошка отварная в мундирах идёт на ура! А если ещё и с икрой!.. Вот только где взять икры этой?..
Сели ужинать на пихте.
– Ну, и как, Саня, рис? Подгорел?
– Ничего себе ты рис на костре сварил! И точно по-корейски, рассыпчатый, – удивился Колёк.
– У меня мамка такой же варит, но она его откидывает на дуршлаг, затем промывает.
– Тоже на костре варит. А ты видел, как я откидывал рис на дуршлаг, а затем мыл? Вот я только не понимаю для чего это делать.
– Ну, чтоб рассыпчатый был.
– А этот рис, что, б…, слипшийся?
– Тимоха, что ты орёшь, дай поесть спокойно. Саня, а ты молчи!
– Кстати, тебе, Колёк, выговор!
– За что это? Что, плохо рыбу пожарил?
– А что, хорошо? Да за такую жарку рыбы в тридцать седьмом расстреливали без суда и следствия! Здесь масла растительного – три литра! Знаешь секрет заваривания хорошего чая?
– Знаю: сыпьте больше заварки. Ладно, в следующий раз буду больше масла лить. А кстати, где ты вычитал, что в тридцать седьмом расстреливали даже за плохо пожаренную рыбу? Я совсем недавно прочитал Солженицына, "Архипелаг ГУЛАГ", там такого не было, – Колёк хоть и пьёт по-чёрному, но книги читает. Еще как читает! – Таких в совхозе единицы. Да он один такой в совхозе…
– Ну, и что ты понял с прочитанного?
– Да, в сущности, ничего не понял! Но что-то он написал не так.
– Прочитай еще раз. Я тоже по первому разу ничего не понял, но многое показалось странным. Правда, я читал в девяносто первом. Ну, а сейчас бы мне и одного раза вполне хватило прочитать эту муть. И, возможно, я бы даже не дочитал до конца!
– Прочитай, я уже отдал книги…
– Такие книги надо сжигать на костре!
– Тимоха, ты чё! Солженицын – лауреат Нобелевской премии!
– А ты, Саша, читал этого лауреата? Нет? – Тогда заткнись! Ты не имеешь морального права что-либо говорить о писателе книги, которую ты не читал! Да ты, походу, вообще не читаешь! И многие не читавшие хвалят Солженицына. Начинается то же самое! Да оно не кончалось никогда и не кончится! – Нынешней власти надо возвысить человека – возвысят, и все будут "Ура!" кричать…
– Меня, Тимоха, поразило то, что он пишет на счёт уголовников: мол, урки жили в лагерях, как кот в масле, а политическим было туго.
– Это мелочи и пыль, фактически, не заслуживающая внимания! Главное в его книгах то, что плохие коммунисты расстреляли или пересажали хороших коммунистов. Но если бы те хорошие успели расстрелять плохих, то они бы поменялись ролями. Это одно. А второе: ну, не бывает плохих хороших! Теперь страна против любых коммунистов: мол, они довели страну до ручки! Тогда как и зачем можно уважать Солженицына, который лил гряз на свою родину?! Ведь у него были не все коммунисты плохие, он шёл не против коммунистов. А в другой главе он уже шёл против всех коммунистов! А ведь они, коммунисты, ни при чём, и страну они не доводили до ручки. – Ельцин довёл страну! Демократы довели страну до ручки! И в начале века тоже демократы-дворяне довели страну до ручки. Так довели, что за год произошло две революции! Это длинная и долгая тема. Лично я презираю Солженицына! Меня коробит от этой фамилии! С этих книг желчь капает…
– Тимоха, как ты здесь живёшь? Муравьи в чашку лезут.
– Что, Валёк, рис воруют? – По морде им!
– Да если бы только рис! – Они за руки хватают!..
– Значит, пореже мечи! Муравьи-то не дураки: чем тебя будут чаще хватать за руки, тем меньше съешь. А значить, мурашам больше достанется!
– А я смотрю, ты, Тимоха, муравьёв не замечаешь!..
– А что их замечать? Примелькались: куда ни плюнь – везде мураши! Ты, Колёк, веди себя так, как будто их нет. Муравьи обидятся на невнимание к ним и отстанут от тебя. Но чувствую, вы сегодня поспите! Тебя-то, Колёк, я в палатку заберу, спальник я принёс.
– Не, я в спальнике спать не буду, – лучше у костра. Я возьму твой совет на вооружение и не буду замечать муравьёв!
– Ну, и дурак, если отказываешься от комфорта! Не будешь мурашей замечать, зато они тебя заметят возле костра! И факт, что мимо не пройдут.
– Меня, Тимоха, возьмёшь в палатку?
– Сашок, о чём разговор! Ведро икры – и пожалуйста: спи в новом спальнике!
– Дороговатый отель.
– Ну, иди, походи по гостиничному комплексу, может, найдёшь номер подешевле! Косолапый берлогу сдаёт по дешевке, но он икрой не берёт – только рыбой! Там и номер соответствующий: никаких удобств и нет спального мешка.
– Медведей здесь много? – спросил Валёк.
– Да пока не видел.
– Тимоха, и не увидишь! Мы на Бахуре ни разу не видели медведя – ни помёта, ни следов. А вот рыба тухлая пропадает…
– Колёк, медведь-то не дурак, он знает, кому можно на глаза показаться, а кому – нет. Покажется он на глаза вашей банде или другой банде, – в следующий раз вы с собой притащите стволы и приговорите этого медведя. Приговорите просто так, ради того, чтобы убить, чтобы его не было. А если медведя не видно, значит, его нету, и носить стволы незачем, – икру носить надо. А вот другие икроносы говорят, что постоянно на Бахуре медведей видят!
– Гонят они! По рассказам, на Бахуре медведи – кишат, в вот лично я ни одного не видел.
– Колёк, ты – не все. На Бахуре медведей полно, но, повторяю ещё раз: мишка не дурак!..
До темна сидели под навесом, разговоры вели. Саша пошел спать в палатку, Колёк с Вальком расположились возле костра.
– Так, товарищи, сильно не кочегарить!
– Тимоха, ты и здесь дрова экономишь! У тебя же штабель огромный! – прокричал с палатки Саша.
– Сейчас кто-то договорится! Тебя вообще не касается. А штабель не огромный – небольшой штабель. При сильном огне может навес прогореть! Да при сильном огне теплей не будет, а вот ожоги можно получить и одёжку попортить. А тебя я, Саша, наверное, ночью придушу по-тихому! Ты видал "Кавказскую пленницу"? – Вот и поплывёшь в спальнике!
– Спальника не жалко?
– Это чужой спальник. Был бы мой – хрен бы я его сюда принёс! К тому же – с нуля мешок.
Залез в палатку, упаковался в спальный мешок.
– Всё, отбой в Вооруженных Силах СССР!
Уже семь лет нет СССР, но привычка вот так говорить на ночь глядя останется на всю жизнь. Даже когда парниша один, – сам себе говорит. А ведь не был в Вооружённых Силах СССР. Нет никакой ностальгии, просто понравилось выражение, попало на зуб и зацепилось на этом зубе навсегда.
Поднялся с рассветом, народ дрыхнет. Будить не стоит: на речку после обеда. Колёк с Вальком так кострище обняли, что придётся разбудить. Надо чая испить. На завтрак осталась горелая рыба, – не жареная, а именно горелая!
– Колёк, ты в строну отодвинься, – он тоже жаворонок, но полночи играл в сову: парниша изредка просыпался, слышал приглушенный говор и видел мерцания пламени.
Подживил огонь, углей много. Сделал чай, брат сразу поднялся, за ним и Валёк встал.
– А что вы полночи не спали?
– Да сидели, базарили.
– Ну, я понимаю: десять лет не виделись, всё наговориться не могли!
– Тимоха, если бы десять лет не виделись – мы бы долго не разговаривали, не о чем было бы говорить. Чем заниматься будем?
– Ласты парить! Дрова будем пилить, – за ночь сожгли полштабеля, как в лютый мороз.
– Какой "полштабеля"? Сейчас наговоришь!
– А ты, Тимоха, оказывается жадный!
– Ты, Валёк, только понял? А, ну да, Тимоха сам говорит: хочешь узнать человека – тащи его в тайгу.
– "Парня в горы тяни, рискни"! Эй, в палатке! Время пребывания в отеле вышло. Через полчаса счёт пойдет на втрое ведро икры!
– У тебя разве не посуточно?
– Нет, только на двенадцать часов.
Саша вылез с палатки:
– Что ты спать не даёшь?
– А ты что, не выспался? Это вон они полночи: "бу-бу-бу" да "бу-бу-бу".
– Саня, не отрывайся от коллектива! Сейчас лёгкий, быстрый завтрак, и Тимоха гонит нас на лесоповал. Он замерзает, а дров – кот наплакал!
– Это вы ночью замерзали. Пойдёт основная рыба – не будет времени дрова пилить. И я не буду таскать икру сырцом, не вижу смысла.
– А зачем сырцом таскать? Ты стан такой классный сделал.
– Валёк, вон, объясни своему корешку, он упёрся и ни в какую!
– Да, тоже думаю, что надо здесь на месте икру готовить, – сказал Саня.
– Начнётся массовый ход – готовьте икру. Я пас, я буду ловить рыбу да таскать икру. Не люблю с икрой возиться.
– А я, Колёк, прямо тащусь, сидя на грохотке, кайфую!.. Любить что-либо делать – это извращение. Есть такие слова как практичность, выгода: мы будем затрачивать меньше физических усилий, а получать будем больше.
Позавтракали, не спеша занялись заготовкой дров. Тимоха на ножовке, Колек топором машет, Валёк с Сашей складывают дрова в штабель и ходят по лесу собирают мелкий сушняк, хворост. До обеда поработали неплохо: гора хвороста, раскидали и сложили две сушины. На обед сварили вермишели с тушенкой.
– Ну, ты, Тимоха, и работаешь ножовкой! – Что бензопила. Я всего чурбак отпилил – у меня чуть руки не отвалились.
– Саня, ты так рьяно взялся пилить, и на половине пропила здох!
– Тимоха, он посмотрел, как ты пилишь, и подумал, что такая ножовка сама пилит, только придерживай! Вот и решил тебе класс показать!
– Никакой я класс не показывал, просто попробовал. Ножовка отлично пилит, но долго. Одному столько напилить – это уму непостижимо! Стол и тот с толстых чурбаков.
– Везде нужна сноровка и тренировка. А третью сушину надо раскидать.
– Тимоха, ты с Кольком оставайся. А мы с Вальком пойдем раньше. – К вашему приходу мы уже наловим рыбы.
– А ты, Саня, не заблудишься?
– Что ты, подкалываешь? Где здесь блудить, я что – первый раз в лесу? На тропу вышел и пошёл, а по такой тропе и слепой пройдёт.
– Слепой-то пройдёт, а вот слишком умный может не пройти, может заблудиться!
– Котелок там же лежит?
– Нет, Саня, котелок лежит в полукилометре выше, напротив ямы, где я вчера рыбачил. Объяснять не буду, где котелок, – всё равно не найдёшь. Да надеюсь, с голода подохнуть не успеете, мы придём с котелком и спасём вас. Стоп, тот котелок мал для четверых, его под чай пустим. Забирайте вот этот, – дал пятилитровый котелок. – Значит, Колёк, спешить не будем, с голоду они не помрут!..
После обеда двое рыбаков, пошли вниз. Два брата-акробата раскидали сваленную до обеда третью сушину. Вставил в рюкзак короб, бросил чайные дела, – побежали на рыбалку.
На аквариуме сделали перекур. В яме не видно рыбы, но она там есть! Глядя на яму, создается впечатление, что Тимохина мечта о гранате сбылась, но в не его исполнении! Вода мутная, на поверхности плавает много мусора. На берегах ломаная зеленка. Вот это рвануло! – Наверное, бросили противотанковую гранату!
– Вот урод! Да они здесь минимум пару часов угробили!..
– А Саня и пошёл раньше ради этого. Он-то знает, что Китаец – рыбак супер, к тому же азартный. С ним он по-любому поймает кунджу в этой огромной яме. Пошли бы все вместе, – ты бы не дал заниматься ерундой. Да, наворотили они здесь! Как будто бомба авиационная взорвалась!
– Колёк, ну, а смысл? Зачем нужна эта кунджа? Поймали ли они хоть одну штуку?
– Тимоха, всего-навсего охотничий азарт. Одну штуку поймали, это точно. С кем-нибудь с другим Саша бросил бы это занятие. Как ты заметил, он рьяно хватается за любую работу, но быстро остывает. Китаец поймал кунджину. Вот он – рыбак и ловит до упора, сколько нужно.
– Да, Китаец и в детстве нас постоянно зажигал на счёт побраконьерить. На удочку я не могу вспомнить, чтобы мы вместе рыбачили.
– Ну, заставишь Валька мелочёвку ловить. Симу по весне ловит, на подлёдный лов частенько в Стародубск мотается, – брат закурил вторую сигарету. Он постоянно на перекурах вытягивает по две "Примы".
– Колёк, ты куришь не то, что много, а ужас сколько много! Плохо кончишь, то есть – быстро.
– Я ещё вас всех переживу!
Не переживёт: ему осталось всего каких-то девять лет жизни…
– У тебя ведь нету одной половинки легкого, а куришь как паровоз. Кого ты пережить собрался?
– Не половинки, а почти две третьих лёгкого отрезали. Прошло уже тринадцать лет и нормально себя чувствую. А того урода, который за место себя посадил за руль ЗИЛа своего несовершеннолетнего племянника, уже в живых нету.
Покурили, то есть, накурились до чёртиков, пошли дальше. В нужном месте, в папоротнике, подобрал кусок полиэтилена и котелок.
Рыбаков заметили издалека: на валуне торчит Саша со смыком в руках. Тропа немножко прошла ельником и снова вышла на открытое место. В заводи лежат десятки три горбуши. А если бы не рыбалка на аквариуме, то лежало бы сотни полторы хвостов, это минимум. Братья молчком прошли мимо, остановились на бивуаке. Костёр горит, – спрашивается, зачем?
Подошли рыбаки.
– Что, замерзли и бегаете к костру греться?
– Тимоха, рыбы-то нету, которую в прошлый раз ловили. Валёк сразу костёр завёл на всякий случай.
– Саша, Валёк, а рыбы и не должно было быть. Я вам не рассказывал, – при первой рыбалке меня здесь косолапый выставил, два хвоста украл.
– Тимоха, это тебе медведи по барабану, а мы – извини – люди боязливые. Пусть костёр горит, дров полная тайга, – сказал Валёк. Он соблюдает технику безопасности. Он боится медведей больше положенного, вот и не носит с Бахуры икры. На Мураяму ходит строго с ружьём.
– Мы всё-таки кунджину поймали!
– Кто "мы"? – Валёк поймал, сейчас вам Тимоха вставит!
– Вы, рыбаки, сколько времени угрохали на кунджину?
Саня сбегал на заводь, притащил рыбину. – Хороша! Крупней горбуши!
– Ты посмотри, какая красавица!
– Ну, и что? Извините, в речке горбуша – почти серебро, я предпочту горбушу. А почему вы не сварили рыбину?
– Показать хотели.
– Саня хотел похвастаться и услышать от тебя благодарность, а получил выговор.
– Какую благодарность?! – Выговор с занесением в грудную клетку, ногой, а лучше – в глаз!..
– Да наловим, Тимоха, рыбы! Мы ж только начали. Так ты здесь медведя видел?
– Вот именно здесь не видел, он ходил по бивуаку, когда я спал, чуть не наступил, падла косолапая.
– А Мурка что? А костёр? Он, что – к костру подошёл?
– Мурка была на охоте, кричала далеко на сопке. Я спал в спальнике, и костёр мне был не нужен. Да и медведь утром приходил, а не ночью. Позавчера насмотрелся: молодой медведь с двумя пацанами таскали поротую рыбу чуть ли не внаглую, а Мурка снова была на охоте.
– Ты, Мура, от нас не уходи, завязывай-ка со своей охотой.
– А ты, Валёк, её к поясу привяжи как ремень безопасности, то есть, страховочный пояс, как у верхолазов!
– Да, речка речке рознь! На Бахуре медведей нету, а здесь мишек – что горбуши в речке!
– Ну, ничего себе ты, Саня, загнул! И кто тебе сказал, что на Бахуре медведей нету? Там их больше, чем здесь, там кормовая база больше – горы тухляка. Медведь пришёл на кучу, пожрал, и незаметно, что он здесь был, потому что другая банда икроносов на это место уже навалила свежей поротой рыбы. А здесь-то рыбы было – кот наплакал, мишка прибрался чисто, ничего не оставил.
– Мурка гоняет медведей?
– Валёк, любая собака гоняет медведей, потому что она собака!
– Мурка-то собака, а вот ты, Саша, дурак! Ну, что ты лезешь в разговор, когда не тебя спрашивают? Тем более в данном вопросе ты полный профан, чайник.
– Да по-моему любая хорошая лайка должна гонять медведей!