- Если мне помогут чистить овощи, после еды будут за собой убирать, думаю, мы вполне уживемся, - сказал он мне. - Но учтите, я никого не подпущу к припасам. Иначе все будут отщипывать по кусочку, и мы в конце концов останемся ни с чем.
Наблюдая за своей воодушевленной командой, я испытывал искушение сравнить этих людей с теми героями, которые составили экипаж легендарного "Арго" в путешествии за золотым руном. В разных источниках упоминаются разные имена - ведь едва ли не каждый греческий город притязал на то, что его жители входили в состав команды Ясона; в итоге, если сопоставить все варианты, получится длинный список с представителями всех областей и важнейших городов Греции. Однако есть и те, чьи имена неизменно присутствуют во всех вариантах предания.
В кормчие Ясон выбрал Тифиса; как пишет Аполлоний, "лучше других феспиец умел предузнать, когда волны / Гладь взбороздят, умел предсказать по звездам и по солнцу, / Битву ли ветры начнут или ветер подует попутный". Впередсмотрящим взяли остроглазого Линкея, который, как гласила молва, был способен проникнуть взором даже в подземные владения Аида. Плотником на борту стал Арг, строитель корабля, "наилучшего среди всех, что гладь бороздили морскую". На борт взошел и быстрейший на свете бегун, Евфем из Тенара; о нем говорили, что он мог "пробежать по пучинам блестящего моря", не замочив ног. Упомяну также близнецов Кастора и Полидевка (Поллукса) - первый славился как искусный наездник, а второй был чемпионом Греции по кулачному бою (разумеется, подобный человек в команде необходим). Двое членов экипажа, Мопс и Идмон, были провидцами. Они толковали знамения, предсказывали будущее по полету птиц и по внутренностям жертвенных животных. Калаид и Зет - сыновья северного ветра Борея - унаследовали от отца способность летать. Коренастый Анкей, облаченный в медвежью шкуру, был столь силен, что мог соперничать с сильнейшим человеком на земле - с самим Гераклом.
Что касается последнего, когда именно он присоединился к аргонавтам и сколько времени провел в их компании - вопросы спорные; едва ли не каждый античный автор трактовал их по-своему. Для древних было попросту немыслимо, чтобы такой великий герой, как Геракл, не принял участия в походе аргонавтов, поэтому ему, что называется, постарались "подыскать местечко". Аналогичным образом в состав команды "Арго" включили и легендарного певца и музыканта Орфея: играя на лире, он скрашивал труды гребцов, его музыка успокаивала море и унимала гребцов, когда те ссорились между собой, а голос Орфея был настолько сладостен, что рыбы поднимались на поверхность послушать его песни.
Для меня история Ясона и поисков золотого руна с давних пор таила в себе неизъяснимое очарование. Подобно большинству людей, впервые я прочитал о Ясоне в школе, в сборнике греческих преданий, где рассказывалось также о Тесее и Минотавре, о двенадцати подвигах Геракла и о прочих событиях, случившихся по воле богов Олимпа, которые не упускали случая вмешаться в повседневную жизнь мужчин и женщин Древней Греции. Однако как историк географических открытий, изучавший литературные повествования о путешествиях, я начал понимать, насколько важна история Ясона и насколько она особенна. В западной литературе это - первое описание великого похода, сохранившееся до наших дней; оно предшествует даже "Одиссее" Гомера. Позднее я выяснил, что поход аргонавтов принято относить к концу бронзового века - к XIII столетию до нашей эры. Бессмертный "Арго" - первый корабль в истории, носящий собственное имя. Для моряка это имеет немалое значение: впервые корабль перестал быть безликим плавсредством, безымянной плавучей деревяшкой. "Арго" - корабль с характером; более того, согласно преданию, он умел говорить человеческим голосом и, когда было необходимо, давал мореходам советы. Само название участников похода - аргонавты - происходит от имени корабля; в современном мире, привычном к космонавтам, астронавтам и даже акванавтам, не стоит забывать, что аргонавты были первыми, кто отправился в чрезвычайно длительное и опасное путешествие.
Античная история и литература на протяжении столетий привлекала множество исследователей. Может ли быть, спросил я себя, что эти люди не выяснили досконально всех подробностей похода аргонавтов? Тем не менее я ощущал почти непреодолимую потребность заново изучить тексты, проштудированные великими учеными с энциклопедическими познаниями. И не будем забывать о возрасте предания. Ведь поход состоялся так давно, что просто не могло сохраниться всех указаний, необходимых для точного повторения маршрута аргонавтов. И все же, перечитывая "Аргонавтику", я не мог не поражаться тому обстоятельству, что география этого путешествия практически не вызывает споров среди ученых. Все исследователи соглашаются, что путешествие началось из Северной Греции, а завершилось на восточном побережье Черного моря, там, где прежде было Колхидское царство, а ныне находится Грузия.
Правда, на том согласие среди ученых иссякает. Одни полагают, что описание похода - чистой воды сказка, придуманная для развлечения. Другие считают, что поход и в самом деле имел место в конце бронзового века, однако последующие сказители придали ему несоизмеримые масштабы. Третьи указывают, что, хотя отсылки к походу аргонавтов встречаются уже в поэмах Гомера, первое "полноценное" изложение событий этого путешествия появилось лишь в середине III века до нашей эры, почти через тысячу лет после самого похода, если таковой и был предпринят.
Группа ученых утверждает, что поход был физически невозможен. По их мнению, корабль, построенный в конце бронзового века, не мог выдержать 1500-мильного перехода от Греции к берегам Колхиды. Этот примитивный корабль, говорят они, попросту развалился бы на куски при первом же порыве ветра. И категорически невероятно, чтобы подобный корабль мог пройти Босфорским проливом и Дарданеллами и попасть в Черное море. Эти критики считают, что противоборствующие течения Босфора слишком сильны, чтобы галера Ясона могла их одолеть. Потребовался бы корабль не менее чем с пятьюдесятью веслами, расположенными в два ряда друг над другом, чтобы пройти Босфор, а морские историки не обнаружили доказательств существования таких кораблей ранее VIII века до нашей эры. Также эти критики замечают, что после появления указанных кораблей произошел всплеск интереса греков к бассейну Черного моря, вследствие чего появилось множество колоний по его берегам. Иными словами, история аргонавтов опередила свое время. Ясон и его спутники не могли добраться до Колхиды, вряд ли они доплыли дальше современного Стамбула. Впрочем, отнюдь не все отрицают правдоподобность этого предания. По авторитетному мнению "Оксфордского классического словаря", описание похода аргонавтов - "одно из старейших греческих преданий, основанное, вероятно, на реальных событиях"…
Слово "вероятно", однако, выдает некоторые сомнения. И единственный способ доказать реальность плавания Ясона - построить корабль, аутентичный эпохе, провести его на веслах через Босфор и Дарданеллы, а затем пристать к суше в Грузии. Прежде чем всерьез задуматься над тем, осуществима ли подобная экспедиция, следовало уточнить достоверность основного источника - поэмы "Аргонавтика". Впрочем, ее автора, Аполлония Родосского, никак нельзя упрекнуть в склонности к баснословию - он был одним из выдающихся ученых своего времени, учился у великого Каллимаха, являлся придворным наставником Птолемеев и за свои заслуги был назначен главой Александрийской библиотеки, сокровищницы знаний древнего мира; работая над "Аргонавтикой", он наверняка пользовался свитками из собрания библиотеки. Нам также известно, что коллеги Аполлония тщательно изучали текст поэмы и указывали автору на неточности и ошибки. Считается, что первая версия поэмы была намного длиннее, но ее раскритиковали столь сурово, что Аполлоний даже покинул Александрию и несколько лет провел вдали от этого "светоча культуры", сокращая и перерабатывая текст. Второй вариант поэмы ученое сообщество встретило благосклонно, и, пусть даже современные критические мерки существенно отличаются от древних, не подлежит сомнению, что "Аргонавтика" - произведение весьма содержательное, написанное человеком сведущим, который изложил историю Ясона и аргонавтов на основании лучших источников тех дней.
Значит, текст поэмы может служить путеводителем для современных аргонавтов, но как быть с кораблем? Точнее, возможно ли найти достаточно сведений, чтобы построить копию корабля XIII столетия до нашей эры? Разумеется, в конце бронзового века воды восточного Средиземноморья бороздили самые разные корабли - грузовые, торговые, ходившие с Кипра и Леванта, равно как и с Крита и с материковой Греции, гребные, парусные, мирные и военные. И скорее всего, каждый тип корабля имел, так сказать, местные варианты, в зависимости от места постройки и своего назначения. Корабль Ясона, как следует из всех текстов, был галерой - вполне логичный выбор транспортного средства для экспедиции, которой, возможно, придется столкнуться с враждебными племенами. Лишь галера могла вместить столько воинов, сколько требовалось для вооруженного набега, если хранитель золотого руна, царь колхов, откажется отдать его миром.
Исследования морских историков за последние двадцать лет позволили накопить немало сведений о ранних греческих галерах, и из этих сведений явствовало, что галеры появились отнюдь не вдруг, не на пустом месте. Подобно "длинным кораблям" викингов, греческие галеры эволюционировали на протяжении столетий. Сегодня мы можем проследить историю северных драккаров, в чем-то сходных с галерами, на 1300 лет и можем утверждать, что изменения в их конструкции происходили очень и очень неспешно. Имеются все основания полагать, что строители галер были не менее консервативны. Иными словами, есть надежда, что доступный нам свод материалов позволит построить точную копию галеры конца бронзового века.
По "Аргонавтике", корабль строили на берегу бухты близ города Иолк, который ныне называется Волос и который был столицей царства Ясона. И тут мне несказанно повезло в моих изысканиях: я обнаружил, что древнейшее изображение греческой галеры - на фрагментах керамики - найдено именно в Волосе! Эти фрагменты, по сути, представляли собой осколки и находились в плохом состоянии, однако греческий археолог, проводивший раскопки в Волосе, сумел сложить их в нужном порядке и получил цельное исходное изображение (некоторые линии, конечно, пришлось дорисовать). Это не более чем набросок, но он имеет чрезвычайное значение, поскольку доказывает, что уже в XVI столетии до нашей эры (этим временем датируются фрагменты), за несколько веков до Ясона, греческие корабли уже обладали характерным изогнутым носом, приподнятой кормой и боковым рулевым веслом. Позднейшие изображения, датируемые VII–IV столетиями до нашей эры, снабдили меня информацией относительно технических подробностей - в частности, о способах крепления паруса.
Но насколько велика должна быть галера? "Арго", по утверждениям античных авторов, считался самым крупным и величественным кораблем своего времени; при этом его точные размеры нигде не называются. На борту, по различным источникам, помещались от тридцати до пятидесяти воинов (или даже больше), причем отнюдь не обязательно все они были также и гребцами. Размеры ранних греческих кораблей определялись не привычными нам измерениями (длина, ширина, высота), а количеством весел. У Гомера упоминаются три типа кораблей - двадцати-, тридцати- и пятидесятивесельные галеры. Я понимал, что строить пятидесятивесельный корабль невозможно: во-первых, где взять столько денег, а во-вторых, где я найду столько гребцов? С другой стороны, если совершить новый поход за золотым руном на самой маленькой из галер и если преодолеть на ней течения Босфора, мой эксперимент тем самым окажется более убедительным. Если я дойду до Грузии на двадцативесельной галере, значит, Ясону на более крупном корабле это осуществить было и того проще. Итак, очевидный выбор - скромная галера о двадцати веслах. Подобные корабли часто упоминаются в древних текстах, они составляли основу греческого флота, использовались в качестве разведчиков, сторожевых кораблей и курьеров. На такой галере Телемах, сын Улисса, отправился искать исчезнувшего отца - всего поколение спустя после Ясона. Если построить двадцативесельную галеру, у меня будет достоверный корабль той эпохи. А надежная команда, возможно, позволит в точности повторить путь Ясона и аргонавтов.
К кому обращаться по поводу корабля, я знал наверняка. Колин Муди, кораблестроитель, уже спроектировал для меня два корабля. Именно на его чертежной доске впервые возник "Сохар", торговое парусное судно VIII века, обшивку которого стягивали 400 миль канатов из кожуры кокосов и на котором мы совершили плавание по маршруту Синдбада. Еще раньше, в 1976–1977 годах, Колин подготовил спецификации на "Брендана" - лодку, обшитую бычьими шкурами, на которой я с тремя товарищами пересек Северную Атлантику, чтобы установить, могли ли ирландские монахи открыть Новый Свет за тысячу лет до Колумба.
Когда я позвонил Колину и сообщил, что хочу реконструировать древнегреческую галеру, он, похоже, нисколько не удивился. "Приезжай, - только и сказал он, - на месте все обсудим". Неделю спустя я сидел у него в кабинете, излагая свои соображения по поводу корабля аргонавтов и начиная понимать, что в очередной раз ставлю перед Колином чертовски трудную задачу. Чтобы систематизировать раскопанные мною сведения, Колин дотошно уточнил, сколько людей предполагается взять на борт и на какой срок, будут ли они ночевать в море или станут каждый вечер приставать к берегу, если последнее - на какой рельеф местности следует рассчитывать, в какое время года состоится экспедиция, какую древесину использовали древние, доступна ли она сегодня, если да - в каких количествах и какого качества, сколько времени я предполагаю провести на веслах и сколько - под парусом.
Я ответил на все вопросы, как мог, а перо Колина скользило по бумаге, фиксируя мои слова. Из града вопросов, которыми он меня забросал, я сделал вывод, что как раз такой проект требовался ему и его супруге Розмари в качестве передышки от повседневной рабочей рутины. Если я что-то и упустил в своих изысканиях, Колин и Розмари восстановят упущенное по своим архивам либо додумают: ведь сочетание глубоких познаний и гениальных озарений - их фирменный стиль. Перо Колина, продолжавшее фиксировать мои слова, вскоре примется рисовать наброски, из которых постепенно вырастут чертежи и подробные планы двадцативесельной галеры, каковой предстоит воскреснуть спустя три тысячелетия. К тому времени, когда я наконец покинул дом Колина, мы успели затронуть столь загадочные материи, как: почему древние греки делили олимпийский локоть на двадцать четыре пальца; сколько энергии потратит человек, если будет грести непрерывно на протяжении восьми часов; и возможно ли, что в старину строители заранее придавали нужную форму деревьям, которые предполагалось пустить на строительство корабля, пригибая их к земле веревками. Разговоры с Колином и Розмари всегда были для меня в радость, а скорость, с какой Колин набросал предварительный чертеж, выдавала его интерес к этому проекту.
- Все вроде бы получается, - сообщил он мне при нашей следующей беседе по телефону. - Логика присутствует. Одно ведет к другому.
- А что насчет начала постройки? - осторожно справился я. - Как по-твоему, строить будет трудно?
- Это зависит от того, кому ты поручишь. Знаешь, этот корабль, похоже, будет самой сложной из всех твоих реконструкций. Правда, - тут Колин хмыкнул, - чем труднее корабль строится, тем обычно лучше он себя ведет на воде.
Через две недели он прислал мне чертеж моего нового корабля. Шапка на листе гласила: "20-весельная галера Тима Северина, эсквайра. Предварительный чертеж № 365.1". Рисунок изображал вытащенную на слегка покатый берег галеру длиной 54 фута с девятифутовым бимсом шириной 4 дюйма, со скамьями для двадцати гребцов и - с хитрющей рожицей на виньетке, которую Колин изобразил над носом галеры.
- Покажи чертеж строителю и спроси, что он по этому поводу думает, - сказал Колин, когда я поздравил его с завершением работы. - А потом прикинем, какие изменения придется внести.
Беда была в том, что я еще не нашел строителя и не имел ни малейшего представления о том, где его искать. Вполне естественно, я хотел строить корабль в Греции. Но ведь не каждый день верфь получает заказ на постройку галеры конца бронзового века, так что мне нужен не обычный кораблестроитель, а мастер особого толка. Внезапно я сообразил, что надо найти кого-то, кто обладает связями в Греции и может посоветовать, куда обращаться, кто знает, где водятся корабельные мастера, наделенные воображением и готовые рисковать, кто посодействует в переговорах и объяснит, что именно мне нужно, кто, наконец, в равной степени свободно владеет английским и греческим языками.
И где же искать такого человека? В приступе оптимизма я решил, что мне следует посетить ежегодную Лондонскую международную корабельную выставку, которая проходит сразу после Рождества: там всегда хватает стендов компаний, которые предлагают аренду яхт в Греции. Быть может, потолкавшись и поспрашивав, я случайно узнаю имя какого-нибудь греческого капитана или яхтсмена, который достаточно хорошо осведомлен насчет местной ситуации с кораблестроителями.
Разумеется, я ни капельки не рассчитывал найти на выставке своего идеального кандидата. Но на первом же стенде, когда я объяснил, что мне требуется, девушка-ассистентка ослепительно улыбнулась и спросила:
- Почему бы вам не поговорить с Джоном Васом?
- Каким-каким Джоном? - переспросил я.
- Боюсь, я не знаю его настоящей фамилии. Ее очень трудно произнести, поэтому все зовут его Джоном Васом. Он живет в Афинах и помогает нам решать проблемы с арендой яхт. Он всегда приезжает на выставку и сейчас тоже здесь. Я видела его несколько минут назад. Если подождете, я его поищу.