Здесь ясно проявляется гениальное использование Рэли мифа об Эльдорадо. С замечательной тонкостью он проводит границу между представлением об Эльдорадо и гораздо более широким образом Золотых Антил. На самом деле он был убежден, что природные ресурсы и стратегическое расположение Гвианы обеспечат процветание английской колонии, как некогда надеялся, что поселенцы на Роаноке смогут существовать за счет природных богатств Виргинии. Таким образом, его гвианское предприятие было серьезной попыткой колонизации, а не погоней за воздушными замками по обычаю конкистадоров. Однако он понимал, что сможет удовлетворить колонизаторские амбиции, только умело используя легенды об Эльдорадо. Золотой человек и его сказочные богатства были необходимы как приманка, чтобы собрать людей и деньги, и Рэли без колебаний воспользовался ею. Как сказал граф Нортумберленд, этот человек стремился "расшевелить фантазии каждого - чтобы управлять всеми", и гвианский проект ярко иллюстрирует его стиль. В затяжном поиске Эльдорадо не имело значения, если бы Золотой человек оказался вымыслом. Главным было завлечь в Карибское море большие силы англичан. Рэли не сомневался, что более осязаемые богатства Золотых Антил убедят их остаться. К этой цели он стремился настойчиво и, если требовалось, беззастенчиво.
Так обстояли дела в 1594 году, когда вмешался случай. Английский капер, крейсировавший в Карибском море под командой капитана Джорджа Попэма, перехватил испанский корабль с донесениями в Мадрид. Корабль взяли на абордаж и разграбили, захватив все документы. Среди них нашлась связка писем с полным описанием последних событий в охоте за Эльдорадо. Пресловутая педантичность испанских администраторов обернулась против них. Автор перехваченных депеш тщательно собрал полное резюме всех доказательств существования Эльдорадо, перечислил достижения первых экспедиций и довел отчет до последних событий, упомянув экспедицию де Беррио на Ориноко и странный рассказ спасшегося из дебрей Мартинеса. Англичане в одночасье завладели всеми скрупулезно собранными испанцами сведениями об Эльдорадо.
В том же году вернулся капитан Джозеф Уиддон, посланный Рэли на рекогносцировку к берегам Тринидада. Он рассказал, что де Беррио построил на острове небольшой деревянный форт, и доложил также, что де Беррио не терпит никаких пришельцев. Его люди захватили и перебили восьмерых английских моряков, сошедших на берег для охоты. Испанцы, обезоружив пленников и связав тем руки за спиной, неспешно и хладнокровно перерезали им глотки. Эта жестокость дорого обошлась горстке испанцев на Тринидаде - вместо того, чтобы отпугнуть Рэли, она убедила его, что де Беррио всерьез верит в Эльдорадо и что англичанам пора вмешаться, пока не стало слишком поздно.
Отряд Рэли, отбывший на Антилы в четверг 6 февраля 1595 года, был невелик, вооружен до зубов и собран явно наспех. Протрудившись не один месяц, Рэли так и не добился финансовой помощи от королевы: все, что сумели сделать для него друзья, - придать плаванию официальный статус. Не имея денег и времени на сбор большого войска, ему пришлось ограничиться четырьмя судами: флагманом, маленькой парусной галерой, так называемым "галеасом", маленьким барком и кораблем "Лайон велп", который одолжил сэру Уолтеру лорд-адмирал Говард. Кроме обычной команды, суда приняли "несметное воинство": сто пятьдесят высокородных искателей приключений (из них некоторые даже заплатили за участие в предприятии), сколько-то простых солдат и несколько офицеров. Очевидно, Рэли отложил на время исполнение грандиозных замыслов о завоевании испанских колоний, так что экспедиция 1595 года была, в сущности, не более чем пробой сил перед главным ударом. В последний момент английское правительство довольно неохотно дало Рэли официальное поручение - приказ "беспокоить и ослаблять короля Испании". Больше согласовалось с его великой целью наставление лично разведать, что представляют собой легендарные Антилы.
Плавание к Тринидаду едва не закончилось полным фиаско. У берегов Португалии маленькую эскадру разбросало штормом, и Рэли на своем флагмане остался с эскортом из барка под командованием капитана Кросса. Они на неделю задержались у острова Тенерифе в надежде, что подойдут отбившиеся корабли, заодно дожидаясь капитана Амиаса Престона, английского капера, который подумывал присоединиться к экспедиции на пути к Антильским островам. Но за восемь дней на горизонте не появилось ни единого паруса, и Рэли принял решение плыть дальше. Флагман с барком взяли курс на Антилы и, совершив чудо навигации, вышли прямо к назначенному месту, мысу Икакос на юго-западной оконечности Тринидада. Они бросили якорь 22 марта, и, насколько им было известно, ни один испанский корабль не заметил, как они проскользнули через Карибское море.
Беррио пребывал в блаженном неведении относительно опасного соседства Рэли. Предводитель испанцев устроил свою штаб-квартиру в селении Сан-Хосе, неподалеку от теперешнего Порт-оф-Спэйн и примерно в 90 милях от расположения Рэли. Испанцы все еще дожидались подкрепления из Новой Гранады и с родины. Они не заметили ни малейших признаков активности англичан в этом районе, не считая появления два месяца назад сэра Роберта Дадли, купца и капера, чей корабль шесть недель болтался вокруг острова. Но и Дадли отплыл прочь, не побеспокоив колонистов. Де Беррио не догадывался, что англичанин на самом деле дожидался рандеву с Рэли и оставил вахту, только придя к выводу, что Сан-Хосе - слишком жалкая деревушка, не стоящая штурма. Теперь Дадли направился в Англию, зато Рэли находился в нескольких часах пути и нетерпеливо дожидался появления "Лайон велп" и галеаса, необходимых для продолжения кампании.
Рэли не тратил времени даром. В ожидании он читал, слушал, вел разговоры и мечтал о Золотых Антилах, наконец-то лежащих перед ним. Едва его флагманский корабль бросил якорь у Тринидада, на воду спустили личный баркас, на весла посадили отборных гребцов, и сэр Уолтер отправился на поиски открытий.
Вопреки общепринятому мнению, Рэли был плохим моряком и терпеть не мог плаваний, поскольку страдал морской болезнью. С другой стороны, плавание при тихой погоде наводило на него такую скуку, что он завел обычай держать в своей каюте маленькую библиотеку и скрывался там от монотонности и неудобств путешествия. Именно ему принадлежит известная острота, что он предпочел бы год в лондонском Тауэре месяцу в море. Но теперь так пугавший его путь через Атлантику остался позади и он пребывал в наилучшем расположении духа. Под мирный плеск весел баркас шел под синим небом "линии равноденствия". Экскурсия, не представляя особой опасности, щекотала его авантюрные наклонности и льстила его научной любознательности, не будучи слишком утомительной.
Жадно разглядывая пляж и временами выбираясь на берег в надежде встретить туземцев, Рэли прилежно делал заметки, касавшиеся очертаний берегов, качества почвы, растений и животных и самых удобных мест для забора воды. Этот калейдоскоп сведений служил его великой цели, ведь он рассчитывал, вернувшись в Англию, представить географический обзор Антил в поддержку своих планов колонизации, и даже лелеял честолюбивые замыслы начертить новую карту земель, где побывал. К его досаде, туземцы упрямо не желали показываться на глаза, и ему пришлось удовлетвориться изучением гроздьев "древесных устриц", висевших на корнях деревьев в мангровых болотах, подобно уродливым виноградным кистям, и выстреливавшим струйками воды в ответ на тревожившую их рябь от лодки. Устрицы были подлинной "диковинкой", потому что натуралисты того времени придерживались мнения, что это плоды мангровых деревьев, вырастающие, подобно апельсинам или сливам, от самого дерева. Считалось, что это уникальный случай растения, порождающего животную жизнь, и прекрасный пример признанного разнообразия природы Антильских островов. Любознательность Рэли была более практического свойства, и он немедля сорвал несколько "плодов", чтобы попробовать их, а затем объявил, что устрицы (считавшиеся тогда несъедобными) "весьма солоны и хороши на вкус". Его посещение знаменитого тринидадского смоляного озера принесло, пожалуй, еще больший триумф, так как он гордо доставил образцы смолистого битума и попробовал использовать его для просмолки судов. Здесь опять взяла верх практическая жилка: он признал смолу "превосходной и не тающей на солнце, подобно вару из Норвегии, а потому весьма пригодной для судов, плавающих в южных краях".
Впрочем, эти дилетантские исследования были лишь случайным довеском к главной цели его присутствия на Тринидаде. Рэли понимал, что рано или поздно они столкнутся лицом к лицу с испанским гарнизоном и, возможно, с де Беррио: человеком, который знал о Гвиане и Эльдорадо больше, чем кто-либо.
Долгожданная встреча наконец произошла, когда два корабля Рэли обогнули остров и подошли к испанской стоянке Пуэрто де лос Испаньолес на западном берегу. Там англичане увидели на пляже солдат, посланных де Беррио, чтобы разведать силы "неизвестных" и их намерения. Когда английский офицер заключил перемирие, четверо людей де Беррио поднялись на корабли. Там их щедро напоили и засыпали уверениями, что англичане всего лишь направляются на Виргинские острова за припасами, а на Тринидаде остановились, чтобы запастись водой и дровами. Испанцы, со своей стороны, стойко пытались сохранить трезвые головы (задача тем более трудная, что они на Тринидаде уже несколько месяцев не видели вина) и выкачать из гостей побольше сведений. Обе стороны не добились особых успехов, но испанцы, по крайней мере, выведали достаточно, чтобы предупредить де Беррио: пришельцами командует Уолтер Рэли.
К вечеру того же дня индейский вождь, или касик, презрев угрозу де Беррио повесить, растянуть и четвертовать всякого индейца, который свяжется с чужаками, подгреб на каноэ к кораблю Рэли. У Рэли на борту были два индейца-арауака, привезенные за год до того в Англию Уиддоном и взятые в экспедицию в качестве переводчиков. Теперь Рэли через них узнал от вождя о слабости позиции де Беррио. Как видно, старого конкистадора застали врасплох. У него было всего восемьдесят человек, чтобы удерживать остров. Эти драгоценные сведения доказали Рэли, что нет нужды и далее изображать нейтралитет. Тогда он с типичной для него резкостью открыл военные действия. На берег испанским часовым послали лодку с едой и напитками, а когда те уселись ужинать, английский десант окружил их и перебил. В ту же минуту безжалостно зарезали четверых испанцев, рискнувших подняться на борт. Это убийство, как писал впоследствии Рэли, было местью за погибших в прошлом году людей Уиддона. Самому Уиддону месть, вероятно, доставила особое удовлетворение, потому что он вернулся с Рэли на Тринидад и был тем самым офицером, который вышел к испанцам под флагом перемирия.
Теперь, когда Рэли обнаружил свои агрессивные намерения, ему надо было немедля воспользоваться преимуществом. Он снял всех людей с судов для атаки на Сан-Хосе, и два отряда, в сорок и шестьдесят человек под его командой и командой капитана Калфилда, на шлюпках высадились на берег. Бодро промаршировав под покровом теплой тропической ночи, английские алебардщики и мушкетеры быстро покрыли девять миль до Сан-Хосе и на рассвете следующего дня заняли поселок практически без единого выстрела. Четырнадцать испанцев, несколько женщин и местный францисканский священник успели скрыться в лесу, но большая часть гарнизона была перебита, а де Беррио вместе со своим старшим лейтенантом попал в плен. В Сан-Хосе англичане нашли пять индейских касиков, скованных цепью и полумертвых от голода. Освободив пленников, английские солдаты прошли по селению, взламывая домишки и вскрывая сундуки в поисках бумаг и ценностей. Ничего не найдя, они подпалили поселок и сожгли Сан-Хосе дотла. Так закончилась первая стадия гвианской кампании сэра Уолтера. Он без потерь одолел испанцев на Тринидаде и захватил в плен главного соперника по охоте за сокровищами Эльдорадо. Победа далась легко и дешево, но главные трудности ожидали впереди. Зато Рэли задал жару испанцам. Теперь англичане твердо держали в руках Тринидад, остров, замыкавший устье Ориноко и последнюю изведанную землю на краю не нанесенных на карты дебрей бассейна этой реки.
Рэли, захватив де Беррио, несомненно рассчитывал воспользоваться знаниями испанца относительно навигации по Ориноко, но, к своей досаде, быстро обнаружил, что недооценил семидесятилетнего пленника. Де Беррио доставили на флагманский корабль, где Рэли поначалу принял его достаточно гостеприимно, в надежде выудить у старика рассказ о путешествиях в поисках Золотого человека. Де Беррио, однако, еще не впал в слабоумие и не позволил себя окрутить. Наоборот, обернув свою хитрость против недруга, он дурачил того, притворяясь безумцем и затягивая долгие скучные рассказы о трудностях, ожидающих путешественника на Ориноко. Нечего и думать, дразнил он Рэли, о том, чтобы одолеть эту ужасную реку. Устье ее преграждают песчаные мели; выше по течению рыщут дикие звери и еще более дикие индейцы, и весь путь невыносимо тяжел; если англичане настолько тупы, что попытаются на веслах подняться против течения, они только выбьются из сил и истратят всю провизию, так и не проникнув в глубь страны. А если им это все же удастся, они найдут индейские деревни, покинутые жителями, которые разбегаются в страхе перед белыми людьми.
Утомительные сетования де Беррио были не так уж далеки от истины, однако Рэли твердо намеревался исследовать великолепные Антилы и в конце конов пришел к выводу, что пленник намеренно морочит ему голову. Тогда его медовые речи перешли в угрозы и он предупредил де Беррио, что выдаст его тринидадским индейцам, которые только и мечтали использовать испанца вместо стрелковой мишени. Рэли сам понимал, что это пустые угрозы: де Беррио был нужен англичанам живым. А, кроме того, им обоим были не чужды рыцарские правила, разрешавшие благородным воинам обманывать друг друга за обеденным столом, но при этом не допускавшие пролития благородной крови простолюдинами.
К тому времени английская флотилия воссоединилась с потерянными кораблями. Галеас и "Лайон велп" благополучно прибыли в тот самый день, когда Рэли со своими людьми атаковал Сан-Хосе, и теперь все они возвращались на юг, к мысу Икакос. Там Рэли отправил людей валить лес и расчищать площадку для частокола на мысу, обращенном к дельте Ориноко, желая обеспечить своей эскадре надежную базу на случай ответного нападения близлежащей испанской колонии на Маргарите. Три артиллерийских орудия перевезли с кораблей в новое укрепление, и, пока устанавливали частокол, "Лайон велп" и барк капитана Кросса сплавали за двадцать миль к материковому берегу, чтобы осмотреть устье Ориноко и выбрать подходящее русло для подъема по реке. К своему отчаянию, англичане выяснили, что предостережения де Беррио - не ложь.
Все входы в дельту преграждали опасные песчаные мели, а слабые приливы Карибского моря не могли перенести океанский корабль через мелководье. Обескураженные разведчики вернулись с печальным известием, что над банками не больше пяти футов воды, так что ни один из больших английских кораблей не способен войти в Ориноко.
Это была важная новость, потому что заготовленных Рэли шлюпок и баркасов не хватало на всех, а поднимаясь по реке с малыми силами, он рисковал подвергнуться нападению враждебных индейцев. Столкнувшись с таким препятствием, Рэли и его офицеры выказали немалую изобретательность. Легкий галеас протекал и в любом случае не годился для обратного морского плавания, потому моряки заранее предполагали оставить его на Тринидаде. Теперь же его решили переделать в речное судно. Мачты и весь такелаж сняли, в оголившихся бортах прорубили дополнительные уключины и добавили лишние скамьи для гребцов. После переделки галеас из парусника превратился в простую гребную галеру с осадкой чуть меньше критических пяти футов. А главное, она была достаточно велика, чтобы взять на борт шестьдесят человек - больше половины всех экспедиционных сил. Остатки экспедиции разделили между шлюпками с флагмана, двумя шлюпками с "Лайон велп" и корабля капитана Калфилда и, само собой, любимым баркасом Рэли. Каждая из этих лодочек взяла по десять человек, так что полностью ударную силу составляли сотня полных радужных надежд англичан и несколько индейцев - проводников и переводчиков. С ними как заложник отправился и дон Антонио де Беррио, поневоле в четвертый раз ввязавшийся в поиски Золотого человека.
Глава 3. Вверх по Ориноко
Начало путешествия речной флотилии оказалось неудачным. Перво-наперво требовалось преодолеть Змеиную Пасть - метко названный пролив, отделявший Тринидад от большой земли. Для речных суденышек это было опасное плавание, потому что пролив славился быстринами и водоворотами, возникавшими, когда ветер между берегами дул против течения. Рэли тошнило от одной мысли об этих неспокойных водах, и он приказал плыть через пролив напрямик. Его крошечная армада, выйдя из-под прикрытия мыса Икакос, вслепую понеслась к противоположному берегу. Маневр оказался неразумным, потому что не позволял точно определиться с направлением, и флотилия в спешке нырнула в первое попавшееся устье дельты, после чего пошла наугад против течения. В результате ни де Беррио, ни индейцы-проводники не могли понять, в котором из русел Ориноко они очутились, и английские авантюристы сбились с пути и бессмысленно закружили в лабиринте переплетающихся проток. Дельта Ориноко и в самом деле огромна: гигантский лабиринт шириной 150 миль, составленный из ручьев, рек и речушек, среди которых семнадцать главных русел, переплетающихся, разветвляющихся, сливающихся снова и петляющих так запутанно, что течение кое-где направляется вспять от моря. Рэли и его люди никогда не видели ничего подобного. В этой пустынной местности не было жизни - ни людей, ни животных. Ничто не двигалось здесь, кроме быстрых вод реки, а горизонт закрывала густая зелень леса, подступающего к самым берегам. "В этом речном лабиринте можно было кружить годами, - дивился Рэли, - не находя пути ни назад, ни вперед, особенно после того, как мы миновали приливную полосу и течения, что случилось на четвертый день; потому что я не знаю другой земли, столь изобилующей протоками и руслами, многократно пересекающимися, и все они полноводны и широки, и так походят одна на другую, что никто не может сказать, по какой плыть; если же мы шли по солнцу или по компасу, надеясь таким образом держаться прямой линии, то нашим гуари приходилось огибать острова, и каждый остров зарос высокими деревьями, так что не видно было далее ширины реки или длины одного разводья".