- Но одному я должен положить конец, - заявил шкипер помощнику, отдуваясь после великолепного завтрака. - Слишком уж матросы возле камбуза околачиваются.
- А вы чего ожидали? - спросил помощник. - Кроме того, все они, голубчики, напялили выходные костюмы.
- Эй, Билл! - закричал шкипер. - Ты что там делаешь?
- Помогаю коку, сэр, - сказал Билл, матрос лет шестидесяти, с мочальной бородкой.
- И нечего ему тут делать, сэр! - закричал другой матрос, высунув голову из камбуза. - Мы с коком вдвоем прекрасно управляемся.
- Вылезайте оба, или я вас линьками выгоню! - проревел раздраженный командир.
- Чего они такого плохого делают? - спросила миссис Блоссом.
- Им здесь не место, - хрипло сказал шкипер. - У них другая работа есть.
- А кто мне будет таскать котлы да кастрюли? - решительно возразила миссис Блоссом. - А ты, Джимми, не суйся туда, где тебя не спрашивают.
- Это же бунт! - пролепетал помощник в ужасе. - Форменный бунт!
- Этого она еще не понимает, - шепнул шкипер в ответ. - Кок! Вы не можете так разговаривать с капитаном. Все, что говорю я или мой помощник, надлежит исполнять без разговоров. Пока это вам в новинку, но ничего, со временем привыкнете.
- Да ну? - протянула миссис Блоссом. - Неужели привыкну? Что-то сомнительно… Да как ты смеешь, Джим Гаррис, так разговаривать со мной! Стыдись!
- Меня зовут капитан Гаррис, - строго сказал шкипер.
- Ах, КАПИТАН Гаррис, - язвительно произнесла миссис Блоссом. - А что же произойдет, если я не стану слушать ни тебя, ни этого мозгляка?
- Мы надеемся, до этого дело не дойдет, - со спокойным достоинством ответил шкипер, встав рядом с Джорджем. - Сейчас вахта помощника, а я должен вас предупредить, что он весьма свиреп. Джордж! Решительно пресекайте всякие безобразия!
Весь следующий день процессу приготовления пищи содействовало пять услужливых матросов.
- Употребите же свою власть, - ворчливо призвал помощник, когда с камбуза донесся взрыв радостного хохота. - Вон как их разбирает! Ведут себя так, словно нас с вами вовсе нет на судне!
- А ты меня поддержишь? - спросил шкипер, бледный, но решительный.
- Разумеется, - сказал помощник.
- Вот что, ребята, - сказал шкипер, показавшись на баке, - Нечего вам целый день торчать на камбузе. Вы кока от дела отрываете. Доставайте-ка ножи и шагом марш мачты драить!
- Стойте где стоите, - сказала миссис Блоссом.
- Слышали, что я сказал! - загромыхал шкипер, пока матросы нерешительно переминались с ноги на ногу.
- Так точно, сэр, - пробормотали они и нехотя разошлись.
- Опять ты встреваешь! - пылко произнесла миссис Блоссом, ощущая свое поражение. - Все-то ты меня изводишь! Как только тебя матросы не побьют, мерзкий ты человечек, и бакенбарды твои мерзкие!
- Марш на камбуз! - сказал шкипер, поглаживая бакенбарды.
- А кто ты такой, чтобы мне указывать. Джим Гаррис? - спросила миссис Блоссом, колыхаясь от гнева. - Передо мной-то можешь не выпендриваться! КТО ЗАНЯЛ ПЯТЬ ФУНТОВ У МОЕГО ПОКОЙНОГО МУЖА ПЕРЕД САМОЙ ЕГО СМЕРТЬЮ И ДО СИХ ПОР НЕ ОТДАЛ?
- Марш на камбуз, - прошептал капитан.
- ЧЕЙ ДЯДЯ БЕНДЖАМИН СХЛОПОТАЛ ТРИ НЕДЕЛИ? - мрачно вопрошала миссис Блоссом. - А ЧЕЙ ДЯДЮШКА ДЖОЗЕФ ЗА ГРАНИЦУ СМОТАЛСЯ, ДАЖЕ ВЕЩИЧЕК НЕ ЗАХВАТИЛ?
Шкипер не ответил. Желание команды получить ответ на эти жизненно важные вопросы было столь ощутимым, что он повернулся к мегере спиной и направился к помощнику, который как раз в этот момент поспешно нагнулся, дабы уклониться от мокрой тряпки, пущенной миссис Блоссом. Командный состав озабоченно смотрел друг на друга.
- Ну-ка, убирайтесь, - сказала миссис Блоссом, размахивая другой тряпкой. - Нечего возле камбуза отираться.
Шкипер надменно приосанился, но, поскольку один его глаз продолжал упорно следить за тряпкой, должного впечатления не получилось. И после непродолжительной внутренней борьбы шкипер отступил. Сам Веллингтон растерялся бы при виде мокрой тряпки в руках распаленной женщины.
- Пусть уж побесится, пока до Ллэнелли не доберемся, - сказал шкипер. - Там я отправлю ее поездом домой и найму настоящего кока.
Пребывая в счастливом неведении касательно своего мрачного будущего, миссис Блоссом самозабвенно трудилась. Помогала ей вся команда. И вступить с коком в борьбу осмелилась только крепкая атлантическая качка, поджидавшая их за западной оконечностью Корнуэлла.
Первые ее признаки заключались в том, что со стенок камбуза стала падать всякая мелкая утварь. После того, как миссис Блоссом несколько раз подняла и перевесила упавшие предметы, она отправилась выяснить, в чем дело, и обнаружила, что шхуна клюет носом большие зеленые волны и со скрипом переваливается с одного борта на другой. Брызги, проносящиеся над судном, вынудили ее спуститься в камбуз, где стало вдруг невероятно душно, и хотя все как один умоляли ее прилечь и попить чайку, она с презрением отвергла подобные предложения и, сжав губы, осталась на своем посту.
Спустя два дня пришвартовались в Ллэнелли, а через полчаса шкипер вызвал к себе помощника и, вручив ему деньги, приказал рассчитать кока и нанять другого. Помощник наотрез отказался.
- Выполняйте приказ! - пролаял шкипер. - Выполняйте, или мы с вами поссоримся.
- У меня жена и дети, - сказал помощник.
- Вздор! - сказал шкипер. - Чепуха!
- И дядюшки, - непочтительно прибавил помощник.
- Ну ладно, - сверкая глазами, произнес шкипер. - Сначала наймем нового кока, и пусть сам выкручивается. Чего это ради он будет нашими руками жар загребать?
С этим помощник всецело согласился и тут же ушел, а когда миссис Блоссом, немного пробежавшись по магазинам, вернулась на "Баклан", она увидела, что на камбузе хозяйничает кок - самый, вероятно, толстый из всех коков мира.
- Эй! - сказала она, мгновенно оценив ситуацию. - Что вы тут делаете?
- Кухарю, - неприветливо отозвался кок, но увидев, с кем имеет дело, игриво улыбнулся и подмигнул.
- Чем мигать мне, - рассерженно сказала миссис Блоссом, - убирайтесь-ка лучше с камбуза.
- Здесь хватит места на двоих, - вкрадчиво сказал кок. - Можете войти и положить мне головку на плечо.
Совершенно неподготовленная к нападению такого рода, миссис Блоссом пала духом и, вопреки своему первоначальному намерению взять камбуз штурмом, отступила и ушла в каюту, где ее ожидали деньги и лаконичное послание шкипера, в котором ей предлагалось отправиться домой поездом. Ознакомившись с посланием, она вновь сошла на берег и вскоре вернулась с огромным узлом. Спустившись, плюхнула его на столик, за которым Гаррис и помощник как раз принимались за чаепитие.
- Я не еду поездом, - заявила она, развязывая узел, в котором оказались спиртовка, чайник и кое-какая провизия. - Я возвращаюсь с вами. Но так как я ничем не желаю быть вам обязанной, то перехожу на полное самообслуживание.
С этими словами она налила себе чаю и села. Она не проявляла никаких враждебных чувств, потому корабельное начальство вновь обрело уверенность.
- Как по-вашему, когда мы будем в Лондоне? - спросила наконец миссис Блоссом.
- Отчалим, скорей всего, во вторник вечером. Значит, деньков через шесть, не раньше, - ответил шкипер. - А если такой ветер продержится, так и попозже.
Ему показалось странным, что миссис Блоссом прикрыла платком лицо и, сотрясаясь от смеха, встала из-за стола и покинула каюту. Оставшиеся обменялись удивленными взглядами.
- Я что, сказал что-нибудь особенно смешное? - спросил шкипер после некоторого раздумья.
- До меня ваш юмор не дошел, - беззаботно ответил помощник. - Мне кажется, она вспомнила еще кое-что насчет вашей семьи. Неспроста же она такая кроткая нынче. Интересно, что она вспомнила?
- Если бы ты больше занимался своими делами, - сказал, закипая, шкипер, - было бы лучше. Будь у меня в помощниках настоящий моряк, он не позволил бы коку так себя вести. Разве это дисциплина?
Он встал, уязвленный до глубины души, и в их отношениях возник некий холодок, растопить который смогла только утренняя суматоха, связанная с выходом в море.
Вторая половина дня протекла без особых событий. Шхуна шла черепашьим ходом вдоль валлийского берега. Шкипер улегся спать с приятным сознанием того, что миссис Блоссом выпустила свой последний заряд и, будучи женщиной разумной, уже смирилась с поражением. Эти радужные мысли внезапно прервал тяжкий топот над головой.
- Что такое? - закричал шкипер, взмыв наверх по трапу и столкнувшись на палубе с помощником.
- Не знаю, - дрожащим голосом сказал Билл, стоявший у штурвала, - миссис Блоссом поднялась на палубу, а потом за бортом что-то плюхнуло три-четыре раза.
- Не выпала же она за борт! - сказал шкипер, честно пытаясь придать голосу озабоченность.
- Сейчас проверим, - помощник побежал в носовую часть, просунул голову в кубрик и окликнул кока.
- Я здесь, сэр, - послышался сонный голос. Остальные повскакивали с коек. - Я вам нужен?
- Билл думает, что кто-то упал за борт, - объяснил помощник.
Озадаченные матросы встали, протирая глаза и позевывая, вышли на палубу. Помощник обрисовал ситуацию. Не успел он кончить, а кок уже стрелой промчался на камбуз, и спустя минуту одинокий вопль страждущей души поразил слух всей команды.
- Что стряслось? - крикнул помощник.
- Идите сюда! - завопил кок. - Идите и посмотрите на это!
Зажженная спичка дрожала в его пальцах. Взбудораженные матросы, ожидавшие увидеть нечто чудовищное, после старательного, долгого, но тщетного осмотра, попросили кока объясниться.
- Она побросала за борт кастрюли и все прочее, - сказал кок со спокойствием отчаяния. - Теперь я смогу готовить только в этой вот крышке от чайника.
* * *
"Баклан", укомплектованный семью изможденными женоненавистниками, пришвартовался в Лондоне через шесть дней. Шкипер из принципа отказался заходить в какой-либо порт. Однако от попыток поживиться посудой у встречных судов он не отказался. Впрочем, неслыханное поведение капитана брига, потерявшего два часа в результате их попыток одолжить у него кастрюлю, положило конец всем шагам в этом направлении, и им пришлось перейти к диете, состоящей из воды, сухарей и обожженной на плите солонины.
Миссис Блоссом, не желая, вероятно, быть свидетелем их страдании, не покидала своей каюты и соблаговолила сойти на берег лишь в сопровождении почетного караула, в который вошли все здоровые мужчины лондонской верфи.
Спасительная гавань
Наемный ялик держался почти неподвижно на середине Темзы и гребец чуть касался веслами воды, пока пассажир - небольшого роста человек с встревоженным лицом, в костюме моряка, внимательно смотрел вверх по реке.
- Вот она! - внезапно воскликнул он, когда в виду показалась небольшая шхуна. - Гребите к ней, яличник.
- Чудесное суденышко! - ответил тот, налегая на весла и поглядывая искоса на моряка. - И режет воду, как утка. Держу пари, что капитан ее знает свое дело.
- Он знает также, сколько именно полагается за наем ялика, - сухо ответил пассажир.
- Эй, на шлюпке! - раздался голос со шхуны, и помощник капитана бросил причальный конец, ловко подхваченный пассажиром ялика.
Гребец сложил весла и протянул руку за деньгами, между тем как пассажир уже начал карабкаться по трапу наверх. В тот же момент соответствующая монета ему была вручена.
- Значит, все в порядке! - произнес пассажир, уже стоя на палубе и делая вид, что не слышит адресуемой ему яличником ругани. - Никто меня не спрашивал?
- Ни одна живая душа, - ответил помощник. - А в чем дело. Чего ради вся эта кутерьма?
- Да видите ли, дело вот какое, - сказал шкипер "Резвой", понижая голос до шепота. - Я немного приударил за одной красоткой в Батерси и она решила, что я холостяк. Понимаете.
Помощник улыбнулся.
- Она сказала своему брату, что я холостой, - продолжал шкипер. - И он спросил когда будет официальное оглашение о свадьбе, а мне не хотелось говорить ему, что я женат.
- А почему? - спросил помощник.
- Он профессиональный призовой боксер, - ответил тот с нотками ужаса в голосе, - знаменитый во всем Баттерси под кличкой "Железный Кулак". А потому, когда он хлопнул меня по плечу и спросил, когда будет оглашение, я только улыбнулся в ответ.
- Ну, а он что тогда сделал? - спросил уже заинтересовавшийся помощник.
- Сам заказал пастору сделать оглашение, - простонал шкипер, - и мы все отправились в церковь, чтобы присутствовать при этом. Разговоры о чувствах заживо погребенного, слышащего, как живые люди ходят по вашей могиле, когда он лежит в гробу, - все это сущие пустяки, Джордж, по сравнению с тем, что я тогда перечувствовал. Сущие пустяки! Я чуть-чуть не чувствовал себя лжецом и, обманщиком. Но так или иначе, он все-таки узнал потом, что я женат. Вот почему я все время скрывался в разных местах с тех пор, как послал вам это письмо. Он сказал одному знакомому, что изобьет меня до полусмерти и поедет в Ферхэвен рассказать обо всем моей жене.
- Это будет похуже побоев, - мудро сказал помощник.
- Ах, и она к тому же поверит скорее ему, чем мне, хотя мы уже семнадцать лет женаты, - печально произнес шкипер.
- Ну, ничего. Теперь вы в безопасности. Ведь было решено, что это наш последний рейс в Лондон на долгое время, значит, в Баттерси вас не увидят.
- Да, вот это и побудило меня несколько увлечься. - Ну, черт с ним, с этим "Железным Кулаком", все хорошо, что хорошо кончается. Как насчет кока? Наняли вы нового на его место?
- Да, я взял нового кока, но он идет с нами только до Ферхэвена, - ответил помощник. - Замечательно крепкий парень. Никогда в жизни я не видал человека с лучшим сложением. Просто приятно смотреть на него. Эй, кок!
На его зов из дверей камбуза высунулась большая коротко остриженная голова и затем перед глазами парализованного от ужаса шкипера появилась громадная фигура человека с классически разработанными мышцами. В тот же момент геркулес начал быстро снимать свою куртку.
- Неправда ли, замечательный парень? - восхищенно воскликнул помощник. - Покажите ему свои мускулы, кок.
Со злобным взглядом, искоса брошенным на шкипера, кок выполнил приказание. Затем сжал кулаки и, нагнув самым научным приемом голову, начал возбужденно кружиться вокруг остолбеневшего капитана "Резвой".
- Ну, держись! - закричал он предостерегающе. - Я сейчас буду лупить вас.
- Что за дьявольщина, кок! Что с вами? - произнес, наконец, помощник, сначала лишившийся от изумления даже дара слова при виде этих приготовлений к бою.
- Кок?! - ответил спрошенный с величественным презрением. - Я не кок. Я Билль Симонс, "Железный Кулак". И я нанялся на это морское корыто исключительно ради вашего драгоценного капитана. Я собираюсь так разукрасить его смазливую рожу, что он собственной нос не найдет без зеркала, когда захочет его утереть. Я буду давать ему основательную взбучку каждый день, пока мы не придем в Ферхэвен, а там я пойду следом за ним домой и расскажу его жене, как он бегал за моей сестрой.
- Она за мной бегала, - пошевелил шкипер засохшими губами.
- Держитесь! - завопил "Железный Кулак".
- Не смейте до меня дотрагиваться, кок! - закричал шкипер, укрываясь за штурвалом. - Идите работать в камбуз, ступайте чистить картофель.
- Что? - неистовым голосом заорал тот.
- Вы нанялись на мое судно в качестве кока, - внушительно сказал шкипер, - и если только дотронетесь до меня одним пальцем, это будет бунт в открытом море. Понимаете? И за это вы посидите полтора года.
- Это совершенно верно! - вставил помощник, пока кулачный боец приостановился в нерешительности. (Он однажды просидел уже две недели за нанесение побоев и до сих пор хранил о тюрьме живое воспоминание). Это будет форменный бунт, - продолжал помощник, - и мне придется к собственному сожалению взять огнестрельное оружие и разнести вам голову. Такова моя обязанность в этом случае.
- А будет ли бунтом, если я отколочу вас? - осведомился "Железный Кулак" дрожавшим от возбуждения голосом, приближаясь к помощнику.
- Конечно, - сказал тот быстро.
- Ну, ладно. Вы, я вижу, тесная шайка! - произнес разочарованно презрительным тоном "Железный кулак". - А может быть, кто-нибудь из вас пожелает со мной померяться? - спросил он, обращаясь к команде, которая уже собралась кругом и с радостным интересом наблюдала происходившее.
Ответа не последовало.
- Или все вместе против меня, а? - прибавил атлет, поднимая брови.
- Мне не из-за чего с вами ссориться, паренек! - с достоинством произнес четырнадцатилетний юнга, поймав на себе взгляд нового кока.
- Ступайте варить обед, - сказал шкипер, - да поторапливайтесь. Я не хочу придираться к такому новичку в камбузном деле, как вы, но у меня на судне не бывает лентяев. Имейте это ввиду!
На один момент страшного напряжения жизнь шкипера висела на волоске, затем "Железный Кулак", подавив свое естественное стремление страшным усилием воли, удалился с рычанием в камбуз.
Шкипер начал дышать более легко.
- Надеюсь, он не знает вашего адреса, - сказал помощник.
- Нет, но он быстро узнает его, когда мы выйдем на берег! - печально произнес шкипер. - Когда я подумаю, что сам же на своем судне везу его к себе домой, чтобы он там устроил мне целое несчастье, то еле удерживаюсь от желания собственными руками выбросить его за борт.
- Да, это понятное искушение, - лояльно заметил помощник, закрывая глаза на физическую невозможность для шкипера выполнить такое желание. - Я прикажу, на всякий случай, команде не говорить ему ваш адрес.
Утро прошло спокойно и шкипер пытался казаться совершенно равнодушным, когда новый кок угрюмо принес в кают-кампанию обед и поставил его на стол. Но попробовав сваренную им пищу, капитан "Резвой" отодвинул тарелку и пообедал булкой с маслом.
К несчастью для всей команды новый кок чрезвычайно серьезно отнесся к своим обязанностям и очень гордился своей готовкой. Мало того, он еще склонен был до крайности щепетильно относиться к тому, как смотрели на результаты его усилий. В первый день команда ела молча, но на второй день, во время обеда, разразился скандал.
- Чего вы так дурацки вылупили глаза на свое кушанье? - осведомился "Железный Кулак" у Сэма Дауса, когда этот дюжий матрос сидел с тарелкой на коленках, глядя на нее с явным отвращением. - Нечего глазеть так на пищу, когда я целое утро потел, жаря обед.
- Да, вы должно быть, себя самого жарили вместо мяса, судя по его виду! - резко ответил Сэм! - Это чистый срам так портить пищу. Все совершенно сырое.
- Ешьте, черт вас восьми! - дико крикнул "Железный Кулак. - Сейчас же жрите все до конца.
Вместо ответа негодующий Сэм швырнул в него кусок жаркого и остальная команда, схватив свои тарелки, быстро забралась на койки и стала наблюдать начавшуюся битву с безопасного расстояния.
- Достаточно с вас? - спросил через несколько минут "Железный Кулак", адресуясь к голове Сэма, зажатой под его левой рукой.
- Достаточно! - мрачно прохрипел Сэм.
- И вы не будете больше воротить свой нос от хорошей пищи? - строго продолжал "Железный Кулак".
- Ни от чего не буду его воротить! - убежденно сказал Сэм, осторожно ощупывая нос.