III
Старая пара похоронила своего сына на новом кладбище, расположенном в трех километрах от их дома. Они вернулись в дом, погруженный во мрак и тишину. Все прошло так быстро, что сначала они не могли даже сообразить, что произошло, и они ожидали, что может произойти еще что-то такое, что облегчит их бремя, слишком тяжелое для их старых сердец. Но шли дни и ожидание сменилось отчаянием, тем безнадежным отчаянием стариков, которое по ошибке называют апатией. Они подолгу молчали, порой часами не произнося ни слова, потому что им не о чем было говорить, и их дни стали утомительно долгими.
Через неделю после случившегося, старик, проснувшись среди ночи, протянул руку и почувствовал, что он один. Комната была погружена в темноту, а у окна он услышал сдавленные рыдания. Он привстал в кровати и прислушался.
- Ты замерзнешь, - сказал он нежно. - Ложись-ка лучше в постель.
- Моему сыну еще холоднее, - сказала его жена и сильно расплакалась.
Но в постели было тепло, а глаза отяжелели от сна и постепенно он перестал слышать рыдания. Он задремал и вдруг проснулся от внезапного возгласа его жены.
- Лапка обезьянки! - кричала она как обезумевшая. - Лапка обезьянки!
Он вскочил в ужасе:
- Где? Где она? Что случилось?
Она бросилась к нему через комнату.
- Я хочу ее, - сказала она тихо. - Ты уничтожил ее?
- Она в гостиной на полке, - ответил он с изумлением в голосе. - Зачем тебе она?
Она заплакала и засмеялась одновременно, и, наклонившись к нему, поцеловала его в щеку.
- Я только что придумала это, - сказала она, перемежая речь истерическими рыданиями. - Почему я раньше об этом не подумала? Почему ты об этом не подумал?
- Подумал о чем? - спросил он.
- О двух других желаниях, - ответила она быстро. - Мы загадали только одно.
- Разве этого тебе мало? - ответил он яростно.
- Нет, - воскликнула она с победным видом. - У нас есть еще одно. Спустись вниз, быстро возьми ее и пожелай, чтобы наш мальчик снова был жив.
Мужчина сел в постели, откинул одеяло трясущимися руками. Бог мой, ты сошла с ума, - воскликнул он в ужасе.
- Возьми! - Она тяжело дышала, - и пожелай… О, мой мальчик, мой мальчик!
Муж чиркнул спичкой и зажег свечку.
- Иди спать, - сказал он нетвердым тоном. - Ты просто сама не знаешь, что говоришь.
- Наше первое желание сбылось, - сказала старая женщина. - Почему бы не исполниться второму?
- Это совпадение, - пробормотал старик.
- Иди, возьми ее и произнеси пожелание, - закричала супруга и потащила его к двери.
Он шел в темноте и с трудом пробирался к гостиной, а затем к каминной полке. Талисман был на месте, и его охватил ужасный страх, что невысказанное желание может вернуть сюда его сына, разрезанного на части машиной, прежде чем он сможет сбежать из комнаты. У него перехватило дух и он едва нашел дверь. Его лоб был покрыт потом, он с трудом нашел дорогу к столу и, цепляясь по стене, наконец вернулся с гадкой вещицей в руках.
Лицо его жены казалось чужим, когда он вошел в комнату. Оно был бледным и напряженным от нетерпеливого ожидания. Он боялся ее.
- Произнеси желание, - выкрикнула она громким голосом.
- Это глупо и дико, - сказал он.
- Говори! - приказала жена.
Он поднял руку:
- Я хочу, чтобы мой сын снова был жив.
Талисман упал на пол и он с содроганием смотрел на него. Он дрожа опустился в кресло, а его жена с горящими глазами подошла к окну и подняла занавеску.
Он сидел, пока не окоченел от холода. Время от времени он глядел на свою супругу, которая всматривалась в темноту ночи. Догоревшая свеча бросала пульсирующие тени в потолок, стены, а затем, с последней вспышкой, погасла. Старик с несказанным облегчением по поводу того, что заклятье талисмана потерпело неудачу, вернулся в постель, а через минуту или две его жена молча и безвольно легла рядом с ним.
Никто не произносил ни слова, и двое лежали молча, слушая тиканье часов. Где-то скрипнула ступенька, мышь пискнула и юркнула за стену. Тишина угнетала, и некоторое время спустя старик, взяв коробок спичек, спустился вниз за свечой.
Внизу его спичка погасла и он остановился, чтобы зажечь другую, и в тот же миг он услышал стук во входную дверь такой тихий и осторожный, что его почти не было слышно.
Спички выпали у него из рук. Он стоял неподвижно, его дыхание остановилось. Тогда он повернулся, бросился бежать назад в свою комнату и закрыл за собой дверь. Третий стук прозвучал на весь дом.
- Что это такое? - закричала женщина, поднимаясь с постели.
- Крыса, - сказал старик трясущимся голосом. - Крыса. Она пробежала мимо меня по лестнице.
Его жена села в постели, прислушиваясь. Громкий стук раздавался на весь дом.
- Это - Герберт! - закричала она. - Это - Герберт!
Она подбежала к двери, но ее муж был быстрее, и схватив за руку, крепко удерживал ее.
- Что ты делаешь? - хрипло прошептал он.
- Это мой мальчик. Это - Герберт, - закричала она, отчаянно вырываясь из его рук. - Я забыла, что кладбище в трех километрах от нас. Зачем ты держишь меня? Отпусти меня. Я должна открыть дверь.
- Ради Бога не делай этого, - закричал старик, весь дрожа от страха.
- Ты боишься собственного сына, - закричала она, сопротивляясь. - Пусти меня. Я иду, Герберт, я иду.
Раздался еще стук, потом другой. Женщина резким движением вырвалась из рук мужа и выбежала из комнаты. Супруг побежал за ней на площадку, с мольбой воззвал к ней, но та уже сбегала вниз. Он услышал, как его жена со звоном стряхнула дверную цепочку, и как стала медленно отодвигаться нижний засов. Потом раздался ее голос; она задыхалась.
- Верхний засов, - выкрикнула она громко. - Спустись. Я не могу до него дотянуться.
Но ее муж на коленях искал на полу упавшую лапку. Если бы только он смог ее найти до того, как вошло в дом то существо, которое было снаружи. Дом вибрировал от канонады ударов, и он услышал звук стула, придвигаемого женой к двери. Он услышал, как засов со скрипом пополз назад, и в тот же миг он нашел лапку обезьяны и отчаянно прошептал свое третье и последнее желание.
Стук внезапно прекратился, хотя его эхо все еще звучало в доме. Он услышал, что стул отодвинули назад и дверь открылась. Холодный ветер с улицы ворвался в дом, и он услышал громкий долгий вопль жены, вопль отчаяния и горя. Это придало ему смелости и он сбежал к ней на помощь вниз.
На тихой и пустынной улице мерно раскачивался уличный фонарь.
Дом смерти
I
- Все вздор! - сказал Джек Барнс. - Конечно, и в этом доме люди умирают. Что же касается звуков, то ветер, воющий в трубе, или крысы очень много значат для нервного человека. Налейте мне еще чашку чаю, Мигль.
- Лестер и Вайт стоят первыми на очереди, - ответил Мигль, председательствовавший за чайным столом в гостинице "Трех Перьев". - Вы уже выпили две.
Лестер и Вайт кончали свои чашки с раздражающей медлительностью, останавливаясь между глотками и гадая по плававшим чаинкам. Мигль дополнил их чашки до самых краев и, обратившись к угрюмо ожидавшему Барнсу, кротко попросил его позвонить, чтобы принесли еще кипятку.
- Если вы спросите моего мнения, - сказал он, - то я наполовину верю в сверхъестественное.
- Все разумные люди верят! - подтвердил Лестер. - Моя тетка раз видела привидение.
Вайт кивнул головой.
- А у меня дядя видел! - заметил он.
- В том-то и дело, что всегда кто-нибудь другой их видит, - стоял на своем Барнс.
- Как бы то ни было, - сказал Мигль, - вот вам большой дом, сдаваемый за нелепо низкую цену, и никто не хочет его нанять! Молва гласит, что этот дом взымал дань с каждой семьи, поселявшейся в нем, отнимая жизнь, по крайней мере, у одного из ее членов. А с тех пор, как он стоит пустой, все сторожа умирают один за другим. Последний сторож умер пятнадцать лет тому назад.
- Так! - засмеялся Барнс. - Достаточно давно, чтобы накопились легенды.
- Я держу пари на один фунт, что вы там не проночуете и одной ночи, несмотря на все ваши подтрунивания, - предложил вдруг Вайт.
- И я! - сказал Лестер.
- Нет! - медленно промолвил Барнс: - Я не верю в привидения или во что-либо сверхъестественное, тем не менее я сознаюсь, что мне было бы неприятно провести ночь в этом доме одному.
- Почему же? - спросил Вайт.
- Ветер воет в трубе! - объяснил с ехидной улыбкой Мигль.
- Крысы! - подхватил Лестер.
- Как вам угодно, - сказал Барнс, покраснев.
- А что, если бы нам всем вместе отправиться туда ночевать? - сказал Мигль. - Мы можем выйти отсюда после ужина и добраться до дома к одиннадцати часам. Это будет, по крайней мере, нечто новое и, если мы разрушим чары, оставшись все четверо в живых, то благодарный владелец дома должен будет нас щедро наградить.
- Посмотрим, прежде всего, что нам расскажет хозяин гостиницы, - предложил Лестер: - Совсем не интересно провести ночь в обыкновенном пустом доме. Удостоверимся сначала, что в нем действительно водится нечистая сила.
Он позвонил и, пригласив хозяина, обратился к нему с убедительной просьбой не допустить их ночевать напрасно в доме, не имеющем ничего общего с привидениями и домовыми. Ответ был более чем успокоительный. Хозяин, описав с большим искусством точную наружность головы, показывающейся в одном из окон в лунную ночь, закончил вежливой, но настойчивой просьбой заплатить ему по счету до их ухода из дому.
- Вам, молодым людям, хорошо, - сказал он, - но что, если вдруг вас всех найдут мертвыми на следующее утро? При чем же я останусь? Старый дом недаром зовется домом смерти.
- Кто умер там последним? - спросил Барнс вежливо-насмешливым тоном.
- Бродяга. Он пошел туда ночевать ради экономии и на другой день нашли его труп висящим на перилах лестницы.
- Самоубийство! - заметил Барнс. - Очевидно, это был нервнобольной.
Хозяин согласился.
- Следствие именно это и предположило, но, - закончил он с расстановкой, - он был совершенно здоров, когда вошел в дом вечером. Я его знал много лет. Я бедный человек, но если бы вы мне заплатили тысячу, то и тогда я не пошел бы туда ночевать!
Он повторил эти слова еще раз, когда они прощались с ним несколько часов спустя. Гостиницу уже закрывали на ночь; слышно было, как за ними защелкивались замки и запирались засовы, и в то время, как обычные посетители потянулись по своим квартирам, они быстро зашагали по направлению к дому. Было уже темно, огни в окнах постепенно исчезали в то время, как они проходили мимо.
- Довольно жестоко лишаться спокойной ночи только ради того, чтобы убедить Барнса в существовании привидений! - заметил Вайт.
- Ничего, - сказал Мигль. - Цель в высшей степени почтенная, и мне что-то подсказывает, что наши старания увенчаются успехом. Вы не забыли свечи, Лестер?
- Я взял две. Больше в гостинице мне отказались дать.
II
Луна была не полная и небо облачное. Дорога, окаймленная высокими живыми изгородями, была еле заметна, а в одном месте, где она пролегала через лес, стояла такая тьма, что они два раза споткнулись о кочки, находившиеся у ее краев.
- И подумать только, что мы оставили постели ради этого! - жаловался Вайт. - Ведь, кажется, это милое жилище-склеп лежит направо?
- Да, но немного подальше, - сказал Мигль.
Следуя его указаниям, они, наконец, свернули и, пройдя в молчании еще с четверть мили, увидели перед собой ворота дома.
Сторожка была почти совершенно скрыта разросшимися кустами, а въездная алея вся заросла сорными травами. Ведомые Миглем, они пошли вперед, пока, наконец, перед ними не выросло из тумана большое здание.
- Сзади есть окно. Через него мы можем влезть, - по крайней мере так говорил хозяин гостиницы, - сказал Лестер, остановившись вместе с другими перед парадной дверью.
- Окно? - прервал его Мигль. - Вздор! Надо все делать как следует. Где дверной молоток?
Он нащупал его в темноте и громко застучал.
- Не валяй дурака! - остановил его сердито Барнс.
- Прислуга-привидения все спят! - возразил Мигль серьезно, - но я их разбужу сначала, а уже потом с ними покончу! Это ни на что не похоже так долго нас держать здесь в темноте.
Он опять налег на молоток, и удары далеко и гулко разносились в пустоте за дверью. Но вдруг, протянув руки, он с громким восклицанием подался вперед и чуть не упал.
- Да она была открыта! - сказал он со странным перерывом в голосе. - Идем!
- Я не верю, чтобы она была отперта все время, - усомнился Лестер, отступая назад. - Кто-нибудь над нами подшучивает.
- Вздор! - сказал Мигль резко. - Дайте мне свечу. Благодарю. У кого есть спички?
Барнс вынул из кармана коробку спичек и зажег свечу. Мигль, защищая пламя рукой, пошел вперед к нижней площадке лестницы.
- Кто-нибудь закройте дверь, - сказал он, - очень дует!
- Она закрыта, - ответил ему Вайт, взглянув назад.
Мигль нервно потрогал свой подбородок.
- Кто ее закрыл? - спросил он, переводя взгляд с одного на другого. - Кто вошел последним?
- Я, - ответил Лестер, - но я не помню, чтобы я ее запер… А, впрочем, может быть и запер!
Мигль хотел было что-то сказать, но раздумал и, продолжая тщательно защищать пламя рукой, начал осмотр дома вместе с остальными. Тени прыгали по стенам и прятались в углах по мере того, как они шли вперед. В конце коридора они нашли вторую лестницу и, медленно поднявшись по ней, очутились во втором этаже.
- Осторожно! - предупредил их Мигль, дойдя до верхней площадки. Он поднял свечу и осветил перила, часть которых оказалась отломленной. Затем он с любопытством заглянул вниз.
- Вот, вероятно, где бродяга повесился! - сказал он задумчиво.
- У тебя нездоровое воображение! - остановил его Вайт, в то время как они двинулись дальше. - Здесь достаточно жутко и без подобных воспоминаний! Теперь, давайте, отыщем удобную комнату, выпьем по глотку виски и выкурим по трубке. Как вам это понравится?
Он открыл дверь в конце коридора и показал маленькую квадратную комнату. Мигль пошел вперед со свечой и, накапав несколько капель стеарина, приткнул ее к полке над камином. Остальные сели на пол и с удовольствием смотрели, как Вайт вытащил из кармана маленькую бутылку и жестяную чашку.
- Гм! Я забыл воду, - воскликнул он.
- А вот я велю сейчас ее принести, - сказал Мигль.
Он с силою дернул за ручку звонка, и нестройный звук заржавленного колокольчика раздался где-то вдалеке. Он опять позвонил.
- Не дурачьтесь! - сказал Барнс сердито.
Мигль засмеялся.
- Я только хотел вас убедить! Должно же быть хоть одно привидение в людской.
Барнс поднял руку, призывая к молчанию.
- Что такое? - спросил насмешливо Мигль. - Кто-нибудь идет?
- А что, если мы бросим все это и вернемся домой? - предложил вдруг Барнс. - Я не верю в привидения, но нервы находятся вне нашей власти. Вы можете смеяться сколько вам угодно, по мне, право, показалось, будто внизу открылась дверь и послышались шаги на лестнице.
Его слова были заглушены взрывом хохота.
- Он начинает сдаваться! - смеялся Мигль. - Ну, кто же пойдет и принесет воды? Может быть вы, Барнс?
- Нет, - ответил тот.
- Если вода и была в доме, то после стольких лет она, вероятно, не годится для питья, - сказал Лестер.
- Придется обойтись без нее.
Мигль кивнул в знак согласия и, усевшись на полу, протянул руку за чашкой. Закурили трубки, и в комнате распространился приятный запах хорошего табака. Вайт вынул из кармана колоду карт; раздался смех и говор, который, наполнив комнату, неохотно замирал в дальних коридорах.
- Пустые комнаты всегда приводят меня к странному предположению, что у меня хороший бас, - сказал Мигль. - Завтра я…
Он вскочил с глухим восклицанием: свет внезапно погас, и что-то ударило его по голове. Вскочили и остальные. Но в ту же минуту Мигль засмеялся.
- Это свеча! - воскликнул он. - Я недостаточно крепко ее прилепил.
Барнс чиркнул спичкой, зажег свечу и, поставив ее снова на камин, сел и взялся опять за свои карты.
- Что я хотел сказать? - припоминал Мигль. - Ах, да, завтра я…
- Слушайте! - остановил его Вайт, взяв его за рукав. - Честное слово, мне показалось, что кто-то засмеялся.
- Я стою на своем, - сказал Барнс. - Надо вернуться! С меня довольно. Мне все кажется, что я тоже слышу какие-то звуки в коридоре. Я знаю, что это мне только мерещится, но во всяком случае это неприятно.
- Можете уйти, если хотите, - ответил Мигль, - мы будем играть с болваном. А то попросите бродягу сесть за вас, когда будете спускаться с лестницы.
Барнс вздрогнул и сердито кашлянул. Он встал и, подойдя к полузакрытой двери, стал прислушиваться.
- Выйдите в коридор, - сказал Мигль, подмигнув остальным. - Дойдите до парадной двери и обратно один.
Барнс отошел от двери и, наклонившись, закурил свою трубку у свечки.
- У меня нервы расходились, но я рассудителен… Мои нервы мне говорят, что что-то такое бродит по длинному коридору за дверью, но разум мне говорит, что все это вздор. Где мои карты?
Он опять сел и, подняв свои карты и разобрав их, сказал:
- Ваш ход, Вайт.
Вайт не откликнулся.
- Да он заснул! - воскликнул Мигль. - Проснитесь! Проснитесь! Вайт, ваш ход!
Лестер, который сидел рядом, взял спящего за руку и начал его трясти, - сначала тихо, а затем довольно энергично.
- Он спит, как мертвый! - сказал он с гримасой. А что если…
- А что - что если?.. - спросил Мигль.
- Ничего! - запнулся Лестер. - Вайт! Вайт!
- Что-то в этом сне неладное!
- Это и я хотел сказать, - подхватил Лестер, а если это…
Мигль вскочил на ноги.
- Вздор! - сказал он резко, - просто он устал, вот и все. Надо растолкать его, и уберемся отсюда. Возьмите его за ноги, а Барнс нам будет светить. Да? Кто там?
Он поднял голову и быстро взглянул по направлению к двери.
- Мне показалось, что кто-то постучал, - прошептал он с конфузливым смехом. - Ну, теперь, Лестер, берите его. Раз, два… Лестер! Лестер!
Он бросился вперед, но слишком поздно: Лестер, закрыв лицо руками, свалился, как подкошенный на пол, крепко уснув, и все старания товарищей не могли его разбудить.
- Он заснул! - пробормотал Мигль, - заснул!
Барнс, у которого в руках была свеча снятая с камина, остановился и молча уставился на спящих, медленно капая стеарином на пол.
- Мы должны убраться отсюда, - говорил Мигль. - Живее! Скорее прочь отсюда!
Но Барнс медлил.
- Мы не можем их оставить здесь, - возразил он.
- Мы должны это сделать, - возразил Мигль крикливым голосом. - Если еще вы заснете, я… Да скорее же!
Он схватил его за руку и попытался тащить к двери. Барнс оттолкнул его и, поставив свечу обратно на камин, попробовал еще раз разбудить спящих.
- Ничего не выходит! - воскликнул он наконец и, отвернувшись, посмотрел на Мигля, - смотрите, не засните и вы!
Мигль покачал головой и они некоторое время постояли в боязливом молчании.
- Можно, по крайней мере, затворить дверь, - сказал Барнс через минуту.