Действительно, вскоре на гафеле барка затрепетали сигнальные флажки, и Васкес, посмотрев для верности в свои записи, расшифровал сообщение.
Это "Монтанк" из Бостона, штат Массачусетс, Соединенные Штаты Америки.
На маяке, в свою очередь, подняли аргентинский флаг и продолжали наблюдать за движением судна, пока верхушки его мачт не скрылись за отрогами скал на мысе Вебстер, с южной стороны острова.
- Ну ладно, теперь пожелаем "Монтанку" доброго пути, - сказал Васкес, - и дай Бог, чтобы его не настигла буря возле мыса Горн!
Затем в течение нескольких дней в море никто не появлялся. Пару раз на востоке, у самого горизонта, показывались паруса, но, по всей видимости, корабли не собирались подходить ближе чем на десять миль к Американскому континенту. По мнению Васкеса, это были китобои, направлявшиеся за своей добычей в антарктические воды. Смотрители маяка, кстати, замечали и кашалотов, которые шли сюда из высоких широт и, держась на хорошем удалении от мыса Северал, продолжали путь в сторону Тихого океана.
Вплоть до 20 декабря никаких записей, кроме метеорологических наблюдений, в журнале не появилось. Погода была неустойчивой: направление ветра все время менялось: то дул с северо-востока, то с юго-востока. Прошло несколько сильных дождей, иногда даже с градом, что указывало на скопление атмосферного электричества. Следовало ожидать гроз, особенно опасных в это время года.
Утром двадцать первого декабря Фелипе вышел покурить на лужайку перед домом, вдруг на опушке у буковой рощи мелькнуло какое-то животное. Присмотрелся получше, не разглядел и решил, что лучше сходить в дом за подзорной трубой.
Животное оказалось гуанако и находилось от него как раз на расстоянии выстрела. Фелипе крикнул Васкеса и Мориса, те вышли, как только услышали, что он зовет их.
Решили, что не стоит упускать возможность поохотиться: в случае удачи вместо надоевших консервов в меню зимовщиков появится свежее мясо.
Договорились, что Морис со своим карабином выйдет за ограду и попытается незаметно обойти ламу с другой стороны, пока та стоит на месте, а затем спугнет животное и погонит в сторону берега, где будет поджидать Фелипе.
Васкес предупредил: главное, не забывать, что у этих копытных очень чуткие уши и тонкий нюх, и как только гуанако заметит или услышит Мориса, то унесется прочь, тогда ее не достанешь пулей, не подгонишь к берегу, от охоты придется отказаться, так как с берега далеко уходить нельзя.
- Понятно?
- Понятно, - ответил Морис.
Васкес с Фелипе остались у дома, наблюдая в подзорную трубу за гуанако, которая стояла на том же месте, где ее увидели в первый раз. Затем они перевели трубу на Мориса. Тот двигался в сторону буковой рощи, надеясь укрыться за деревьями, добраться до скал и, выйдя на гуанако с другой стороны, заставить ее бежать к бухте.
Его было хорошо видно до тех пор, пока он не скрылся в зелени.
Прошло около получаса. Морис, наверное, подошел на расстояние выстрела. Васкес с Фелипе ждали залпа, от которого животное либо упадет раненое, либо понесется вскачь.
Но залпа не последовало, а охотники, крайне удивленные, увидели, как гуанако, вместо того чтобы со всех ног броситься прочь, вдруг легла на камни и вытянулась, как будто в ее теле и ногах не было больше сил ни двигаться, ни даже просто стоять.
Почти одновременно с этим из-за скалы показался Морис, который, пробравшись между скал, бросился к безжизненному животному, склонился над ним, потрогал рукой и вдруг резко поднялся.
Затем он повернулся в сторону башни и сделал знак, который нельзя было понять иначе, как просьбу немедленно подойти туда к нему.
- Пошли, там что-то случилось, - сказал Васкес.
Оба охотника, оставшиеся в засаде, бегом бросились к буковой роще и через десять минут оказались на месте.
- Что с гуанако? - спросил Васкес.
- Вот, смотри, - ответил Морис, кивнув в сторону неподвижно лежащего тела животного.
- Не дышит? - спросил Фелипе.
- Нет, мертвая, - ответил Морис.
- Что, очень старая? - удивился Васкес.
- Нет, от раны!
- От раны? Значит, ее ранили?
- Да, видишь, ей пуля в бок вошла.
- Пуля!
Сомнений быть не могло. В животное стреляли, ранили, и, добравшись до рощицы, оно упало замертво.
- Эго что же, здесь кто-то охотится? - пробормотал в задумчивости Васкес и тревожно обвел взглядом остров, не трогаясь с места.
Глава IV
БАНДА КОНГРЕ
Если бы наши смотрители маяка перенеслись на западную оконечность острова, они обнаружили бы, что берег здесь - у мыса Сан-Антонио - очень отличается от восточного побережья. Сплошь камни и скалы, отвесно поднимающиеся на двести футов к небу и уходящие глубоко под воду, камни и скалы, о которые грозно бьется прибой, даже в хорошую погоду.
Голый гранит, иссеченный ветром и морем, бесчисленные трещины и разломы, где находят приют мириады крикливых птиц. Каменистый берег постепенно погружается в воду, выступая кое-где над поверхностью в виде банок и рифов, уходящих далеко в море. На время отлива камни обнажаются. Узкие протоки между ними несудоходны и доступны только для плоскодонок. Повсюду песчаные и каменистые отмели с кустиками морской травы и осколками раковин, разбитых волнами о камни. В скалах можно обнаружить массу глубоких пещер, внутри которых сухо и темно, входное отверстие довольно узкое, и внутрь не задувают ветры, не попадают брызги прибоя, даже в осеннее ненастье. Дорогу к ним преграждают крутые откосы и каменистые осыпи, которые грозят обвалами при каждой мощной волне.
Глубокие вертикальные разломы в скалах образуют лощины, которые ведут прямо к плато в центральной части острова, но попасть туда можно, только перебравшись через отроги скал высотой до девятисот метров и пройдя пешком не меньше пятнадцати миль. В целом, с западной оконечности остров выглядит еще более диким и пустынным, чем со стороны бухты Эльгор.
Несмотря на то, что острова Магелланова архипелага укрывают западную часть острова от северных шквалов, морские волны буйствуют на западе с той же силой, что на востоке, и маяк у выхода в Тихий океан был бы нужен не меньше, чем тот, который указывает путь в Атлантику. Возможно, чилийское правительство, по примеру аргентинского, планировало в скором времени позаботиться о моряках, направляющихся в пролив Ле-Мер от мыса Горн.
Во всяком случае, если бы зажглось сразу два маяка, у банды грабителей, которые промышляли у мыса Сан-Бартоломео, значительно сократились бы доходы.
Разбойники обосновались в тех местах еще несколько лет назад: в глубине скал нашлась для них пещера, чтобы укрыться от непогоды; людских глаз бояться не приходилось: корабли на остров Штатов никогда не заходили.
Банда насчитывала двенадцать человек, все - выходцы из Южной Америки. Главаря звали Контре, помощника - Карканте.
Кроме пятерых то ли аргентинцев, то ли чилийцев, в это разноплеменное сборище входило несколько островитян с архипелага, завербованных самим Конгре, которые знали места, потому что по хорошей погоде ходили сюда на рыбный промысел.
О Карканте было известно, что он - чилиец, и больше ничего: ни где родился, ни кто родители. Невысокого роста, лет тридцати пяти - сорока, худощавого телосложения, но очень сильный - сплошные жилы и мускулы, он прослыл скрытным и лживым, всегда готовым ограбить или даже убить кого угодно.
Прошлое главаря скрывалось под покровом абсолютной тайны.
Действительно ли его звали Конгре, откуда он родом - сам главарь никогда не обмолвился об этом ни единым словом. Правда, в Магеллании и на Огненной Земле это имя носили многие из местных жителей. Известно, что однажды к капитану Дюмон-Дюрвилю, который вел "Астролябию" и "Зеле" через Магелланов пролив, во время стоянки в заливе Пекета приходил на борт один патагонец с таким же именем. Но маловероятно, чтобы наш бандит происходил из местных жителей. Ничто в его физиономии не указывало на патагонца, у тех лицо сужается кверху и расширяется книзу, лоб узкий и покатый, удлиненные глаза и приплюснутый нос, и ростом они высокие. К тому же в выражении лица Конгре не хватало кротости и доброты, которые отличают местные народности.
Конгре, по натуре очень вспыльчивый и энергичный, имел резкие и грубые черты лица, почти не смягченные окладистой бородой, в которой блестело уже много седых волос, хотя ему едва исполнилось сорок. Это был отъявленный бандит, страшный человек, на совести которого лежало столько преступлений, что везде, кроме заброшенного и пустынного острова, ему грозила тюрьма.
Но как же сумели выжить здесь эти люди в течение нескольких лет? На этот вопрос мы сейчас постараемся вкратце ответить.
Когда Конгре с Карканте, совершившим преступления, за которые полагается виселица, удалось удрать из Пунта-Аренаса, главного порта в Магеллании, они укрылись на Огненной Земле, где их никто не мог найти. Прожив там некоторое время, от местных жителей они узнали, что в море, вблизи острова Штатов, корабли часто терпят крушения - Маяк на Краю Света еще не освещал тогда морякам путь. Сделав вывод, что побережье сплошь усеяно остатками погибших судов, Конгре и его сообщник решили сколотить банду и заняться грабежом на том берегу, обчищая обломки, выброшенные прибоем. В банду вошли несколько таких же мерзавцев, к которым присоединились еще с десяток отпетых туземцев. Все они отправились через пролив Ле-Мер на обычной лодке, но, несмотря на моряцкий опыт главаря и Карканте, которые избороздили в свое время весь Тихий океан, суденышко разбилось: налетевший порыв ветра понес их на восток, а там водоворотом лодчонку закрутило и, не дав войти в спокойные воды залива Парри, выбросило на скалы у мыса Колнетт. Уже пешком вдоль берега они добрались до бухты Эльгор, где обнаружили все, что надеялись найти: обломки давних и недавних кораблекрушений усеивали все вокруг: тюки и чемоданы, ящики с провизией, которой можно прокормиться целый год, пистолеты и ружья, нуждавшиеся лишь в легкой починке, заряды, прекрасно сохранившиеся в металлических коробках, и бесценные слитки золота и серебра, очевидно, с богатых торговых судов, шедших из Австралии, а еще - мебель, куски обшивки с кораблей, какие-то доски и еще много всяких деревянных обломков. Кое-где - останки скелетов, но ни одной живой души, никому, видно, не удавалось спастись после несчастья в море. И неудивительно: всякому мореходу известно: остров Штатов тем и страшен, что если корабль налетит на его подводные скалы, то экипажу до берега не добраться.
Бандиты решили разбить лагерь не в глубине бухты, а у самого входа, поскольку для реализации их планов требовалось наблюдать за морем. Случай помог обнаружить пещеру, вход в которую скрывался за кучами высохших ламинарий и еще каких-то водорослей. Внутри она оказалась довольно просторной, всем хватило места. Благодаря тому, что грот выходил на противоположную от моря сторону, бриз не задувал внутрь. Новые обитатели перенесли в укрытие все, что нашли среди корабельных обломков: одежду, одеяла, а также банки с мясными консервами, коробки с галетами, бутылки с водкой и вином. В другой пещере, по соседству, сложили самую ценную добычу: золото, серебро, ювелирные украшения, найденные на песке. Если однажды удастся заманить какое-нибудь судно в бухту и захватить его, то Конгре со своей бандой все награбленное погрузят на борт, прежде чем снова отправятся пировать в Тихий океан.
Но пока подходящего случая, чтобы уйти с острова Штатов, еще не представилось. За прошедшие два года разбойники разбогатели за счет потерпевших, и добра все прибывало. Случилось несколько новых кораблекрушений, и грабители хорошо поживились. Более того, по примеру береговых пиратов Старого и Нового Света некоторые кораблекрушения они сами же и спровоцировали. По ночам, когда восточные шквалы бушевали вовсю, на берегу разжигались костры, которые указывали кораблю дорогу не в бухту, а на рифы; тех из пострадавших, кому случайно удавалось добраться до берега, тотчас убивали.
Такой разбой шел на острове, считавшемся необитаемым.
При этом бандиты сидели в своей пещере у моря, как в тюрьме. Заманить судно на подводные камни у Конгре получалось, но заставить моряков войти в бухту Эльгор и захватить их корабль не удавалось. Никто не отваживался по своей воле бросить якорь у острова Штатов: капитаны о гавани просто не знали. К тому же трудно было надеяться, что экипаж без борьбы сдастся горстке бандитов.
Шло время, сокровищница уже не вмещала все драгоценные находки. Легко представить себе, как не терпелось Конгре и его команде выбраться с добычей на волю, как бесила их вынужденная задержка. Все разговоры шли только об этом.
- Застрять на острове, как какие-нибудь несчастные жертвы кораблекрушения, когда у нас богатства на сто тысяч пиастров.
- Да уж, во что бы то ни стало надо уходить, - поддакивал Конгре.
- Когда и как? - возражал Карканте.
Вопрос оставался обычно без ответа.
- Съестные припасы в конце концов съедим, какое-то время сможем прокормиться рыбой, охота - не очень надежное занятие. Но каково здесь зимой!
- Упаси, Господи! Как подумаешь, какие снова предстоят холода и бури!..
Что ответишь? Конгре вообще не отличался красноречием, он в основном молча слушал. Но от собственного бессилия кровь в нем просто закипала от бешенства.
Что делать? Корабли в бухту не заходят, якорь не бросают, а пока они в море - не нападешь. Хоть бы лодка какая подошла к острову, Конгре сумел бы захватить ее, а затем - прямым ходом к Магелланову проливу, а оттуда, при случае, можно добраться до Буэнос-Айреса или до Вальпараисо. Карканте или кто-нибудь из чилийцев вполне справились бы с заданием. С такими деньгами легко приобрести отличный корабль, тонн на сто пятьдесят - двести. Там же, в порту, можно взять на борт несколько матросов, привести судно в бухту Эльгор, а здесь разделаться быстренько с экипажем, погрузить добытое добро и отправиться на Соломоновы острова или к Новым Гебридам.
Так обстояли дела на острове, когда, года за полтора до начала нашей истории, положение вдруг коренным образом изменилось.
В начале октября 1858 года какой-то пароход под аргентинским флагом появился однажды у бухты Эльгор и стал разворачиваться, чтобы зайти в залив и бросить якорь. Конгре сразу определил, что корабль военный и что его компании с ним не справиться.
Островитяне поспешили уничтожить следы своего присутствия и, хорошенько укрыв вход в пещеру, ушли в глубь острова, где собирались дожидаться, когда сторожевик уйдет.
На борту "Санта-Фе", пришедшего из Буэнос-Айреса, находился инженер, автор проекта, которому поручили уточнить расположение будущего маяка на острове Штатов. Судно простояло на рейде всего несколько дней и отправилось в обратный путь, так и не обнаружив убежища пиратов.
Но Карканте, пробравшись поближе, подслушал, зачем приходил корабль: здесь собирались возводить маяк. Положение безвыходное, разбойникам нужно уходить с острова. Они бы ушли, если бы смогли.
Конгре пришлось принять единственно возможное решение. Он знал, что на западном побережье, в районе мыса Сан-Бартоломео много пещер, где легко укрыться от глаз строителей, которые скоро высадятся на берег. К тому времени, когда вернется "Санта-Фе", следовало переправить на новое место все, что могло понадобиться в течение года. До мыса Сан-Хуан оттуда далеко, и можно надеяться, что их не обнаружат. Но времени оставалось мало, все унести не успевали. Конгре приказал забрать большую часть запасов: консервы, выпивку, постельные принадлежности, одежду, кое-что из драгоценностей, а вход в старые пещеры завалить камнями и забросать травой и поручить дьяволу охранять оставленное добро.
Прошло пять дней, как банда перебралась на новое место, и "Санта-Фе" снова появился у острова, бросив якорь в бухте Эльгор. Рабочие выгрузили все необходимое и сразу принялись за дело. Как уже говорилось, площадка для возведения маяка не требовала дополнительной подготовки, башня и пристройки росли быстро.
Конгре со своей компанией пришлось укрыться на западной оконечности острова. Воду брали из ручья, стекавшего с ледника, ловили рыбу, иногда охотились, чтобы сэкономить консервы, которые принесли с собой, и с нетерпением ждали, когда завершится строительство, а "Санта-Фе" уйдет обратно и не вернется, пока не кончится срок первой смены.
Главари, разумеется, старались быть в курсе событий, происходящих в бухте: то подберутся по воде - с южной или с северной стороны, то прокрадутся по суше через центральное плоскогорье, то устроят наблюдательный пост на какой-нибудь горе, из тех, что высятся прямо над бухтой Нового Года. Короче, Конгре с Карканте знали все: как идет работа и к какому времени все должно закончиться. Тогда, может быть, их планы сбудутся. Благодаря прожектору, освещающему путь в море, в бухту зайдет какой-нибудь корабль, который удастся захватить, внезапно напав на экипаж.