Выскажу свое личное мнение, исходя из собственных исследований, что сегодня на территории Беларуси остатки монастырей хранят большое количество нетронутых монетных и разнообразных вещевых кладов. В те времена каждый монастырь обладал каким-либо собственным производством, а то и несколькими. Монахи создавали золотошвейные и иконописные, скульптурные и керамические мастерские, имели свои кузницы, переписывали и переплетали старинные книги и так далее.
И опять же, на основании собственного небольшого опыта, полагаю поиск этих кладов наиболее трудоемким процессом, требующим хорошей технической вооруженности.
От большинства белорусских монастырей не осталось даже и развалин. Но встречаются и такие заброшенные монастырские комплексы, от величественного вида которых захватывает дух.
На одном из таких заброшенных, без преувеличения, памятников архитектуры, мы со Стариком побывали в апреле 199Х года и не просто побывали.
Если вам доведется когда-нибудь ехать из старинного белорусского города Мстиславля мимо деревни Пустынки в сторону границы со Смоленской областью, вы не сможете не заметить вдалеке справа высоченной пятиярусной со снесенной верхушкой колокольни-звонницы. Она сложена из темно-красного кирпича и особенно эффектно смотрится в закатных лучах солнца. Присмотревшись, вы заметите рядом еще несколько строений старинной архитектуры. Это Пустынский Успенский монастырь, чья судьба, на удивление, не беспокоит ни светские, ни церковные власти. Возможно, он вообще стоит на балансе в соседнем Монастырщинском районе Смоленской области, до границы с которым всего лишь метров четыреста. Больше ничем не объяснить абсолютное безразличие церкви к этому великолепному заброшенному монастырскому комплексу.
Утро солнечного апрельского дня. Черный японский джип, имея на борту нас со Стариком, не спеша, подъезжает к означенному монастырю. Слева монастырский комплекс огорожен кирпичным забором, внизу остатки крепостного рва. Справа протекает речушка, опоясывающая очень крутой склон холма, на котором стоит монастырь. Проезжаем по мосту, и вот мы на территории древней монашеской обители. Слева, справа, прямо различные сооружения, всего их одиннадцать. Помимо звонницы в комплекс входят две церкви, одна из них величественный Успенский собор, часовня, типография, школа, что-то типа монастырского общежития. Назначение остальных, нам, впервые столкнувшимся с сакральностью, пока непонятно.
Все здания зияют провалами оконных проемов, крыши разрушены и практически, представляют собой пустые коробки стен с перегородками и мощными арками перекрытий. Помогая друг другу, по уступам и остаткам перекрытий внутри колокольни взбираемся на ее верх. На холме, да еще высота колокольни метров сорок, открывающийся вид изумительный, - прямо виден Мстиславль, сзади российская деревенька, по бокам видны белорусские селения. Все, начиная от шоссе, снимаем на видео, словами увиденное описать трудно.
Спускаемся, поэзия закончилась, дальше проза. На стене собора прикреплена жестяная табличка, из содержания которой, исполненной, кстати, от руки, следует, что монастырь был заложен Мстиславльским князем Семеном Лугвеном в 1380 году. Ого, шестьсот с лишним лет назад. Из истории известно, что Лугвен был сыном великого князя Великого княжества Литовского Ольгерда и внуком Гедимина. Участвовал в Грюнвальдской битве и, даже, вроде, ходил на шведов. Впоследствии монастырскую твердыню неоднократно штурмовали, жгли и разрушали.
Конечно, в этот монастырь мы кинулись не вдруг. Если очень коротко, согласно преданию князь Лугвен практически ослеп от какой-то болезни, и было ему видение, чтобы он шел в пустынь, нашел там криничку и омыл глаза. Что князь и сделал. Зрение тотчас к нему вернулось, он узрел икону Богородицы над источником и велел основать на этом месте монастырь. А над криницей поставил часовню, назвав ее Пустынки. Последующие случаи исцеления людей с помощью чудотворной иконы Пресвятой Богородицы и вод святого источника Пустынки привлекли сюда массу жаждущих, страждущих, больных и просто паломников из России и некоторых стран Европы. Кроме доходов от собственного производства и приходящего люда, в монастырь поступали щедрые пожертвования. Имелись сведения, что один из колодцев монастыря считался святым и многочисленные паломники, покидая монастырь, бросали в него монеты. Оный колодец и стал первоначально объектом нашего внимания.
Не рискну утомлять читателя всеми нашими передвижениями и операциями на территории монастыря. С помощью чудесного японского прибора, позволяющего определять пустоты в различных средах и длинного щупа, мы определили пять основных мест, где мог быть колодец. В этих местах вырыли метровые шурфы и опущенным на их дно трехметровым буром взяли пробы земли. То есть с глубины четырех метров. Вы спросите, для чего? Для последующего анализа или экспертизы, назовите это, как хотите. И, если проведенный анализ покажет в одной из проб повышенное содержание, не знаю чего там, не специалист, анионов или катионов меди, серебра, а то и золота, - это и есть интересующее нас место. И нужно проводить раскопки данной пустоты, предполагаемого искомого колодца.
Кстати, на такой же предмет, мы взяли пробы воды и почвы также из существующего и поныне легендарного святого источника. Он находился внизу холма в руинах кирпичной часовни, к нему вела весьма протоптанная тропинка, свидетельствующая о продолжающемся людском интересе к чудотворной силе источника.
Но вернемся к поисковым работам местонахождения колодца. В его ходе прибор неожиданно зарегистрировал несколько не вертикальных, а продолговатых горизонтальных пустот, идущих в разных направлениях. Очень качественный прибор, скажу я вам. Японцы изобрели его для нахождения полых мест и пустот в развалинах после разрушительных землетрясений, в которых могли оставаться люди, для дальнейшего их извлечения из-под обломков и руин. А славяне приспособили его и для иных целей. Да, единственный ли это пример нашей, местами изощренной изобретательности?
Характер пустот мог означать лишь одно, - здесь проходят какие-то подземные коммуникации. Дальнейшее их тестирование прибором и попытка обнаружить подземные полости методом шурфования и бурения показали следующее. Первое. Пустоты весьма объемны и длинны, хотя в некоторых местах прерываются. Второе. Они залегают на достаточно большой глубине, мы до них не достали. Значит?…. Угадайте с одного раза. Правильно, и мы так сочли, - это могли быть только подземные ходы или подземные хранилища.
Другой вопрос, как в них проникнуть. Наши упорные попытки в этом направлении неожиданно дали совершенно иной результат. Мы попали в подземелья, находящиеся под Успенским собором. Наткнувшись нежданно на хитроумный вход в подвалы собора, мы принялись за его исследование.
Это было нелегко. Кромешная тьма подземелья не позволяла сделать визуальный анализ окружающего пространства. У нас были специальные фонари, знаете, такие многофункциональные, продаются сейчас свободно в автомагазинах. Это одновременно и обычный фонарь, и лампа дневного света, и мигалка, и сирена. Используя дневные фонари, мы бродили, пока бессистемно, по обширным подземным пространствам. Когда требовалось рассмотреть кусок стены, например, более пристально, один из нас включал лампу дневного света, а второй наводил на объект луч фонаря.
В целом, подземелье представляло собой довольно обширное пространство, наверняка выходя за пределы границ находящегося наверху собора. И состояло из примерно двух десятков помещений различной формы, соединявшихся между собой узкими короткими коридорами, иногда заканчивающихся тупиками. Потолки сводчатые. Высота их не превышала двух метров, в центре рукой запросто доставался потолок. Возле стен высота была меньше, иногда приходилось нагибаться, чтобы не удариться головой.
И стены, и пол, и потолок были сложены из темно-бурого, очень твердого, как мы позднее убедились, кирпича. На отдельных кирпичах мы заметили латинские буквы "NS". Возможно, это была, по нынешней терминологии, товарная марка мастера, изготовившего данный кирпич. Что-то вроде знака минцмейстера на монетах. Я зарисовал их в походную тетрадь. Некоторые тупиковые коридоры перекрывались кладкой из совершенно другого кирпича, похожего на современный.
Помещения были абсолютно пусты. В них не было ничего. Ни каких-то деревянных конструкций, ни ящиков, ни даже, хлама. Так, кусочки кирпича, маленькие камушки толстый налет пыли и все. Некоторые из них имели двери, точнее дверные проемы с косяками от дверей.
По всем признакам здесь давно не ступала нога человека. Вероятно, власти очистили подземелья и, на всякий случай, замуровали их. Об этом говорило и то, что, обшаривая подземелья, мы так и не обнаружили легальных входов и выходов.
В одном из крайних помещений, возле стены мы обнаружили в полу округлое отверстие, около метра в диаметре, заложенное металлическим кругом, похожим на вырезанное из бочки дно. Лаз в подземный ход? Посветили вниз фонарями. Далеко, метрах в шести от поверхности пола, блеснула вода. Бросили камешек. Точно вода. Да, это же, колодец! Все правильно, прячась от врагов, монахи должны были иметь хороший запас воды. Без пищи можно прожить до месяца, а без воды дней десять. Поражает только, сколько же трудов стоило соорудить колодец под землей.
В другой продолговатой комнате мы заметили на потолке толстую деревянную балку, на которой висел здоровенный проржавевший железный крюк, и виднелись следы от нескольких других. Подвешивали людей за ребра и пытали? Нет, скорее, здесь висели окорока. У монахов должны были быть и запасы съестного.
Применив правило правой стены для лабиринтов, мы нарисовали приблизительную схему помещений. Вы не слышали про такое правило? Все очень просто, идешь, все время, придерживаясь правой стены, и повторяешь все ее изгибы и повороты, пока не вернешься на прежнее место. То же самое потом делаешь налево, но уже начиная с другого помещения. В результате уже можно составить представление о незнакомом сочленении помещений, переходов и коридоров и составить их простейший план.
Итак, схема готова, начинаем методические поиски с помощью металлодетектора. Начинаем прозванивать все стены, потолки и полы. Ничего металлического, только сам кирпич слегка фонит, видимо в глине была примесь какого-то металла. Звенят еще гвозди в деревянных дверных косяках. Включаем функцию дискриминации, теперь звон будут вызывать лишь цветные металлы. Так впустую проходит около часа, а может и больше. Наконец раздается характерный электронный звон, довольно мощный, свидетельствующий о нахождении в зоне катушки массивного металлического предмета. То же показывает табло прибора.
Сигнал исходит от верхней части дверного косяка внутри одного из помещений. Отдираем, с помощью инструментов, с большим трудом, верхний наличник. Все удерживающие его толстые гвозди просто обламываются, настолько они спеклись с древесиной. Над косяком открывается небольшая прямоугольная плоская ниша. Надеваю на правую руку тонкую кожаную перчатку, мало ли что там может быть, случалось всякое при обшаривании тайников. Осторожно ощупываю, есть. Достаю деревянную коробку. Внимательно осматриваем. Что-то наподобие большого пенала.
Пытаюсь вытащить крышку из пазов, не получается. Ага, надо, видимо, нажать на углубление в крышке. Вытаскиваю крышку. Смотрим.
На свертке из темно-синей, почти фиолетового цвета плотной материи лежит слиток матово поблескивающего металла со скошенными углами. Похоже серебро очень высокой пробы. На слитке вычеканен красивый рельефный восьмиконечный крест. Внизу надписи на витиеватой латыни. Тяжелый. Беру его в руку и передаю коробку Старику, остальное вытащит он. Такое у нас неписаное правило, чтобы никому не обидно было.
В свертке оказываются, завернутые, каждый в длинный лист толстой бумаги, три столбика серебряных монет. Все рубли.
На сегодня хватит. С трудом выбираемся тем же путем наружу, другого пути так и не нашли, наверное, заложен кирпичной кладкой.
На улице уже глубокая ночь. Как говорится, влюбленные часов не замечают. Едем в мстиславльскую гостиницу. Правда, сначала переодеваемся, наша спецодежда вся в грязи и пыли. Завтра продолжим.
Как обычно, позже мы пытались по содержимому найденного клада реконструировать историю, связанную с ним. Такой серебряный слиток с крестом нигде в литературе не попадался. Надпись знакомый латинист перевел, как "Не ищи покоя в мире, ищи покой в себе". Странное выражение, не правда ли, нигде ранее не встречал. Крест самый обыкновенный. Скорее всего, сей предмет, был изготовлен не серийно, а по индивидуальному заказу.
Монеты, в количестве шестидесяти штук, оказались русскими серебряными рублями периода 1823–1836 годов. То есть, клад был заложен в 1836 или в более поздние года. В 1836 году в Российской империи не случалось никаких потрясений. Все рутинное. Например, император Николай I издал указ о введении в учебных заведениях Беларуси преподавания на русском языке вместо польского. Не думаю, что кто-то из всполошенных этим известием монахов, кинулся прятать свои денежки.
По тем временам это были, наверное, немалые деньги. Но для монастырского сбережения мелковато. Моя версия: клад спрятал настоятель (или какие у них были руководящие должности) монастыря, приберегая их на черный день. У простого монаха, вряд ли были такие деньги, да и доступ в подземелье, во всяком случае, в комнату с дверью, имели не все.
О бумаге. Плотная и на ней были какие-то штрихи. Вспомним о монастырской типографии. Она оттуда. О куске материи сказать вообще нечего. Кусок и все тут, без особых примет.
День следующий находками не порадовал. Зазвенело лишь раз в стене. С трудом выдолбали долотом один кирпич. Он и продолжал звенеть. Стали крошить. Из какой же смеси он сделан? Долото вышибало искры при ударах. Наконец добрались до источника звона, - из куска кирпича торчал край большой медной монеты со шнуровидным гуртом. Кладем в сумку, может, дома до нее доберемся, узнать хотя бы год выпуска и номинал монеты.
В одном из помещений в центре подземелья при исследовании пола металлодетектор вдруг издает глухой такой дребезжащий гул. Такой гул бывает, когда внизу на порядочной глубине лежит большая масса металла. Башня от танка, например. Так, это уже очень интересно. Начинаем долбить кирпичный пол. Летят искры. Разбиваем два лежащих рядом кирпича. Тыкаем щуп. Он упирается во что-то очень твердое. Разбиваем еще два кирпича рядом, расчищаем дно. Похоже, наткнулись на большой камень. Почти вплотную еще один. Ага, каменная кладка. Что-то здесь замуровано, на совесть. И нужны иные инструменты, которых у нас с собой нет. Портативные камнерезки, большие ломы, тяжелая кувалда и прочее.
Продолжаем прозванивать пол. Метрах в трех справа у стены, он вновь отзывается глухим гулом. Совсем интересно.
- Слушай, - предлагает Старик, - давай схожу за "японцем", может он хоть глубину покажет.
Умный японский прибор определяет наличие под полом большой полости, величиной с нашу комнату. Похоже, внизу второй этаж подземелья. Точнее, первый. Начинаем прощупывать прибором полы в других комнатах. Кое-где тоже полости.
После обследования полов во всех помещениях вырисовывается следующая картина. В центре нашего подземелья, приблизительно прямо под зданием собора, под полом нескольких смежных комнат, существует еще одно подземелье. В котором в двух местах лежат две большие массы металла. Сундуки с деньгами? Монастырские сокровища? Пока остается только гадать. Без серьезной работы туда не проникнешь.
Хотя…. А, колодец! Он ведь глубокий. Возможно, именно в нем есть боковой ход, ведущий в нижний этаж подземелья.
Спешим в комнату с колодцем. Освещаем фонарями боковую поверхность. Метра на два вниз, та же облицовка кирпичами, затем каменная кладка. Спускаем на шнуре один фонарь с дневным светом. Нет. Боковых ответвлений не наблюдается. Во всяком случае, визуально. Что не исключает, к примеру, наличие в нем замаскированного хода. Но альпинистской веревки у нас с собой нет, а спускаться на подручных средствах…. Сорвешься, оттуда ведь уже живым не вылезешь.
Продолжаем исследование помещений с помощью "японца". И выясняется удивительное. За некоторыми крайними помещениями подземелья существуют еще полые пустоты. Стены, заканчивающиеся тупиками, также скрывают полости. И, конечно, за кладкой из современных кирпичей тоже полости.
Третий день детей подземелья, как с иронией замечает Старик. Затаскиваем с собой танковый аккумулятор и электродрель с толстым и длинным победитовым сверлом. Подключаем дрель к аккумулятору и сверлим стены, за которыми скрываются пустоты. Всюду натыкаемся на каменную кладку, которая облицована кирпичами, как сказали бы строители, в полкирпича. Лишь в одном месте сверло проваливается в пустоту. Силимся разглядеть, что там. Не получается. Тогда просверливаем внизу еще одно отверстие. К нему прижимаем включенный фонарь, а сами поочередно смотрим в верхнюю дыру. Просматривается узкий коридор, уходящий вдаль. Похоже, подземный ход.
Продолжаем сверлить, но уже в двух новодельных кладках. Тоже насквозь. Выбиваем пару кирпичей. Современные кирпичи явно не чета старинным, крошатся мгновенно. Светим. Тоже узкие коридоры. В одном просматривается сразу поворот направо. В другом - через метра три прямо видна деревянная дверь, обитая металлическими полосами.
Да тут целый город под землей….
Вылезаем наверх отобедать. И вовремя. Минут через двадцать к колокольне подкатывают две иномарки, из которых выходят четыре мужика и три женщины. Двое из мужчин при галстуках, похожи на госслужащих, остальные одеты вольно. Накрывают возле звонницы скатерть-самобранку.
Сегодня же пятница. Народ начинает отмечать всякие памятные события и просто дышать воздухом на природе, под водочку и коньячок. А потом выходные. Понаедут толпами.
Не только, наверное, мной подмечено, что наши люди для различного рода пикников и просто выпивок, непременно выбирает места, интересные с точки зрения кладоискателя. Совсем недалеко могут стоять специально для этой цели предназначенные беседки, навесы, столы и скамьи. А также урны или ящики для мусора. Нет, лезут обязательно поближе к руинам замков, монастырей, старинных усадеб и прочих свидетелей старины. На высокие живописные берега рек и озер, где в старину, средневековье и более поздние времена, располагались укрепленные селения, а также ярмарки, пристани, мельницы и прочие объекты кладоискательства. На острова, любопытные по тем же причинам. На высокие холмы и горки, где покоятся остатки городищ, капищ, тех же замков и крепостей. Таково одно из свойств загадочной славянской души.
Именно выпивох поминает недобрыми словами каждый кладоискатель в процессе поиска. В таких местах металлодетектор беспрерывно заливается "монетным" звоном. На деле же, в 95 из 100 случаев, откапываются пивные, винные и водочные пробки, фольга от шоколада, конфет и сигаретных пачек, монеты советского периода, высыпавшиеся из карманов присевших откушать, и прочая дребедень. На эти чертовы пробки, валяющиеся в земле в неимоверных количествах, прибор издает такой же звук, как и на медные, серебряные и золотые монеты. Говорят, есть профессионалы, способные различать эти звуки. Я не из них.