И, когда по приказу Кау-джера ягуара выбросили на берег, туземцы с яростными криками и бранью набросились на него: одни поволокли по песку, другие швыряли в хищника камни, а жена и мать, стоя на коленях, предавались своему горю.
Кау-джер не препятствовал столь бурному проявлению чувств мести, но Карроли вряд ли одобрял его, понимая, какой ущерб будет нанесен шкуре животного.
Между тем молодая женщина, склонившись над телом мужа, приоткрыла рот покойного. Она как бы освобождала душу от телесной оболочки и наблюдала за ее полетом в небесные дали.
Кау-джер отступил на несколько шагов и отвернулся.
Неожиданно вдова, ритмично двигая рукой, жалобно запела полную неизбывного горя песню, то и дело прерываемую рыданиями.
Значит, эти туземцы имели какое-то представление о загробной жизни, о своем пребывании после смерти в высшем мире. Но какому божеству они поклонялись? Не одному ли из языческих идолов, которым обычно приносят жертвы дикие племена? Или индейцы уже исповедовали христианскую религию, влияние которой постоянно возрастало благодаря деятельности миссионеров, проникающих в самые отдаленные районы Атлантического и Тихого океанов?
В любом случае - вырваны ли они уже из плена атавистического идолопоклонства, дотла ли до них христианская вера - этим они обязаны не Кау-джеру. Он посещал индейцев как благодетель, а не как апостол. Не надо забывать ту атеистическую и анархическую фразу, что сорвалась с его губ накануне, когда он, забравшись на вершину скалы, оглядывал окрестности.
Нет! Этот белый европейского или американского происхождения - какого именно, никто не знал - не прочтет последнюю молитву над телом индейца и не поставит крест над его могилой.
Он сделал что мог и должен двигаться дальше. Кау-джер уже собрался подняться на борт своего суденышка, предоставив туземцам самим заниматься похоронными делами, как вдруг индейцы, стоявшие на опушке леса, засуетились.
Дюжина индейцев только что поднялась по левому берегу речки и увидела двоих мужчин, остановившихся на опушке, у последних деревьев.
Это были белые из апостольских миссий: одному явно перевалило за пятьдесят, борода и волосы на голове у него уже поседели; другой был помоложе. Оба - в длиннополых сутанах и широкополых шляпах.
Эти миссионеры, канадцы по происхождению, принадлежали к католической колонии, обосновавшейся здесь, на краю света. Тут они отчаянно и с успехом боролись против влияния проповедников из различных протестантских, методистских или уэслианских сект, столь ожесточенных в своих пропагандистских кампаниях.
А таких пылких проповедников много было на соседних, принадлежащих Великобритании, островах. Эти колонии обзавелись даже мелкими паровыми судами, на которых совершали религиозно-торговые - если можно так выразиться - каботажные плавания.
Они развозили зерно, скот и великое множество экземпляров Библии не только на английском, но и на местных языках. Миссионеры приспосабливали тексты Священного Писания к образу жизни туземцев и даже к особенностям сурового климата. Они придумали для страдающих от зимних холодов рыбаков необычный ад, где грешников сжигают не на вечном огне, а мучают жесточайшим морозом - на шкале Фаренгейта для него даже не нашлось отметки.
Карроли уже подтаскивал к боту довольно потрепанного ягуара, и Кау-джер занес было ногу, чтобы взобраться на шаланду, готовую к отплытию. В этот момент он обернулся, и его взгляд остановился на опушке леса. После некоторого колебания Кау-джер опустил ногу и остался на берегу.
Туземцы приняли миссионеров с той же сердечностью и радостью, с какой встречали Кау-джера.
Отец Атанас и отец Северин не раз посещали как стойбище валла, так и другие поселения, разбросанные на огромной территории. Каждый год евангелические дела вели их от одного племени к другому - к индейцам, проживавшим и во внутренних районах, и на побережье пролива, и на соседних островах. У этих святых отцов французская кровь смешалась с саксонской, и в борьбе за паству они отважно противостояли протестантским проповедникам.
Оба миссионера не раз встречались с Кау-джером. Они делали для душ туземцев то же, что он делал для тел, и, хотя святые отцы и Кау-джер выполняли свою работу с одинаковым усердием и одинаковым милосердием, миссионеры напрасно пытались раскрыть инкогнито этого таинственного персонажа. Когда они приблизились к лежавшему на песке телу индейца, Кау-джер не выразил ни малейшего желания вступить с ними в разговор. Он, со своим вольнодумством, с презрением к любому религиозному обряду, не мог благосклонно отнестись к вмешательству миссионеров.
Между тем священнослужители подошли к двум женщинам, еще стоявшим на коленях перед усопшим. Старший из них - отец Атанас - наклонился над телом, и ему в нескольких словах поведали о том, скольких усилий стоило Кау-джеру доставить тело индейца в стойбище. "Надо бы поблагодарить его", - подумал миссионер.
Тогда отец Атанас поднялся, подошел к шаланде, остановился перед Кау-джером и обратился к нему на английском языке, которым оба владели свободно:
- Вы сделали все что могли для этого несчастного, - сказал отец Атанас. - Мы знаем, как вы милосердны, как преданы этим бедным туземцам…
- Я всего лишь выполнил свой долг, - произнес Кау-джер, давая понять, что его поступок не заслуживает похвал.
- Но если вы, сударь, выполнили свой долг, - ответил миссионер, - то мы должны выполнить свой.
Вернувшись к женщинам, он преклонил колени и принялся молиться об упокоении души, чтобы по христианскому обряду предать земле тело индейца, обращенного в христианскую веру. Потом труп подняли с земли и понесли на руках. Мать, жена и другие женщины последовали за ними. Держа в руках распятие и читая молитвы, миссионеры во главе похоронной процессии направились к лесу, где под сенью деревьев будет похоронен усопший.
Кау-джер и Карроли забрались на борт, подняли паруса, и "Вель-Кьеж", подгоняемый легким северо-западным бризом, стал удаляться от берега.
III
В МАГЕЛЛАНИИ
События, о которых мы только что рассказали, происходили на южном побережье Огненной Земли. Современные географы включают в понятие Магеллании многочисленные острова (вплоть до незначительных), расположенные между Атлантическим и Тихим океанами, у южной оконечности Американского континента. Самая отдаленная от экватора часть этого континента, то есть Патагония, продолженная двумя большими полуостровами - Землей Короля Вильгельма и Брансуиком, - заканчивается на последнем из названных полуостровов мысом Фроуард. Все, что не относится к Патагонии и отделено от нее Магеллановым проливом, образует область, справедливо носящую имя этого великого португальского мореплавателя XVI века.
Магеллания охватывает Огненную Землю, острова Десоласьон, Кларенс, Осте, Наварино, архипелаг мыса Горн, включающий острова Греви, Вулластон, Фрейсине, Эрмите, Хершел, Десит и множество островков и рифов, расположенных на самом краю обитаемого мира, и занимает пятьдесят тысяч квадратных километров, из которых примерно двадцать тысяч приходится на Фуэгию, или Огненную Землю.
Чтобы разобраться в перипетиях нашего повествования, необходимо знать, как была открыта Магеллания, каково ее географическое положение и, наконец, каковы ее связи с Чилийской и Аргентинской Республиками.
Известно, что целое столетие отделяет открытия Магелланова пролива (1520 год) и мыса Горн (1610 год). Португальский мореплаватель обогнул крайнюю точку Американского континента, а голландский моряк Биллем Схоутен обогнул знаменитый мыс, назвав его именем своего родного города.
В эпоху, когда Магеллан прошел проливом между Америкой и Магелланией с востока на запад, можно было подумать, что новый Американский континент, ничуть не менее протяженный, чем только что познанный, доходит почти до Южного полюса.
На самом же деле южнее Магелланова пролива находилась лишь Огненная Земля с прилегающими к ней большими и малыми островами, последний из которых заканчивался мысом Горн.
Вследствие таких географических представлений ни одно государство вплоть до 1881 года (дата, с которой начинается наше повествование), кажется, не имело права претендовать на эту часть Нового Света, как справедливо выразился один из спутников Дюмон-Дюрвиля по плаванию на "Астролябии" и "Зеле" в Магеллановом проливе. Никто не мог польститься на эти земли, даже соседние государства - Чили и Аргентинская Республика, оспаривавшие друг у друга территорию Патагонии. Магеллания не принадлежала никому. Колонисты могли селиться на ней и оставаться полностью независимыми. Даже Англия, которая в 1771 году захватила Фолклендские, или, как их еще называют, Мальвинские, острова, лежащие к востоку от материка, никогда не заявляла о своем праве на какой-либо из островов Магелланийского архипелага.
Вход в Магелланов пролив из Атлантического океана открывается между мысом Вирхенес и мысом Эспириту-Санто. Далее пролив расширяется, образуя два залива, - Посесьон на севере и Ломас на юге. Затем, перед первой горловиной, он сужается.
Это внутреннее море эскадра Магеллана пересекла 21 октября 1520 года. Португальский мореплаватель выслал на разведку три корабля. Первый не смог противостоять мощным течениям и взбунтовавшейся команде. Судно было вынуждено повернуть обратно, в Европу. Второй корабль, попав на мелководье и рискуя разбиться о подводные камни, также прекратил рекогносцировочное плавание.
Только третьему кораблю - под командованием Магеллана - удалось пройти весь пролив. В течение двадцати двух дней он плыл по глубокой воде между берегами Патагонии и Огненной Земли. Своим названием Патагония обязана патагонцам, то есть "людям с большими ногами", обитателям этой части Американского континента, которые носили сапоги, сшитые из шкур гуанако. Берег, на котором путешественники увидели множество огней, стал именоваться Огненной Землей, а жители - огнеземельцами. По обе стороны пролива зеленели луга, шумели леса, текли пресноводные реки, а на западе поднимались высокие горы, покрытые снегом.
Преодолев многочисленные препятствия и борясь с ветром, почти всегда встречным, Магеллан вышел в неизвестный океан, поразивший его удивительным спокойствием, за что и был наречен Тихим.
Путь был проложен. Оставалось только идти по следам знаменитого мореплавателя - плавание в целом было опасным и особенно трудным для парусных судов, когда они пытались пройти с востока на запад, против господствовавших в проливе ветров.
В самом деле, три года спустя последователь Магеллана, капитан Ладрильеро, находившийся в подчинении у чилийского губернатора Хорхе Мендосы, хотя и вошел в пролив с запада, вынужден был повернуть обратно из-за постоянно налетавших штормов.
В 1525 году вице-адмирал Себастьян Кано достиг Тихого океана лишь после труднейшего трехмесячного плавания.
В 1540 году из трех кораблей эскадры Альфонсо де Камарго только одному удалось ценой огромных усилий преодолеть пролив.
В том же году Франсуа Дрейк, посланный английской королевой Елизаветой для грабежа испанских владений, вошел в пролив 20 августа и 6 сентября, не встретив особых преград, вышел в открытый океан.
Перуанец Педро Сармьенто, в распоряжении которого имелись лишь два корабля, вынужден был сразиться с английской эскадрой. Он покинул порт Кальяо и вошел в пролив с запада. Именно благодаря ему были собраны самые полные сведения об этом районе. (Правда, рассказ о вояже Педро содержит много преувеличений.) Войдя в пролив Сан-Исидро, Сармьенто от имени испанского короля принял во владение прибрежные земли, достиг второй горловины, сразился с туземцами, которым причинил гигантский ущерб, и в конце концов достиг Европы. После благополучного прибытия он получил под свое командование уже двадцать три корабля и отправился основывать колонию в Магеллановом проливе. Но от четырех тысяч человек, бывших в его распоряжении, скоро, после гибели нескольких судов, осталось всего четыреста, и продовольствия у них было на восемь месяцев.