– Генерал, вы будете стрелять? – спросил Миранда.
Боско при этих словах улыбнулся, пожал плечами и протянул руку к костям. Крупье подвинул ему кости через стол.
– Генерал делает ставку, если больше никто не хочет ничего ставить, – пропел Миранда.
Уитмор бросил несколько банкнот на стол и обернулся, чтобы взглянуть на меня и Джи Би. Некоторое время спустя Луис поставил две банкноты по десять песо.
Джи Би словно проснулась и сказала:
– Если бы ваш летчик сбил Уолта Уитмора, это сообщение появилось бы в заголовках новостей по всем Соединенным Штатам и по всему миру.
– Весьма возможно.
Генерал подхватил кости и бросил их на стол. Выпало восемь, никто не проиграл; можно было снова ставить на номер восемь.
– Весьма возможно, – но что могло бы сделать в этом случае мое правительство? Мы должны были бы извиниться, разыскать и наказать самого пилота. Но что еще вы могли от нас потребовать – будучи демократическим правительством?
– И между строк этого сообщения все бы прочитали другое – ВВС республики не останавливающимися перед преступной стрельбой по безоружным целям.
На какой-то миг его глаза быстро скользнули по мне. Я поймал острый и мрачный взгляд. Затем он взял кости у крупье, потряс их и бросил точно тем же движением.
Выпала тройка – партия закончилась при первом броске, но теперь это было бессмысленно. При этом броске учитывались только восемь и семь.
Джи Би взглянула на меня, потом осторожно заметила:
– Генерал, если вы собираетесь выдвинуть обвинение против мистера Карра, это тоже может попасть в заголовки газет. Даже в качестве свидетеля босс будет смотреться неплохо.
Боско чуть расправил плечи и выбросил десятку.
Уитмор мгновенно отреагировал на ее мысль.
– Невооруженный пассажирский самолет сбит реактивным истребителем. Должен сказать, что это была бы сенсационная новость.
– Кинозвезда сцепилась с собаками, – пробормотал Луис.
Уитмор улыбнулся Нэду.
– Вы командуете здесь большой эскадрильей, полковник.
Физиономия Нэда была столь же невыразительной, как подвал банка.
Генерал выбросил шестерку.
Джи Би безразличным голосом сказала:
– Если вы выдвинете обвинение, то сделаете свои ВВС посмешищем всюду, где кто-нибудь сможет прочитать газету.
Боско вздохнул.
– Вполне возможно, у людей, незнакомых с тактикой воздушного боя, могут возникнуть неправильные представления. – Теперь он выбросил шестерку и лицо крупье в ужасе застыло. Генерал отвернулся. – Итак – я проиграл. Полковник Рафтер, думаю, нам посоветовали не возбуждать дела против сеньора Карра. Иногда оказывается, что акт милосердия в широком смысле слова оказывается лучше, чем детальное следование букве закона.
Это было очень изящно проделано. Недоставало только другой стороны медали: широкий смысл слова при диктатуре иногда означает, что с таким же успехом слетает голова невинного человека.
Нэд ожесточился.
– Здесь командуете вы, генерал.
Боско улыбнулся своей печальной улыбкой.
– Я понимаю ваши чувства, полковник. И хвалю ваше усердие. Но... – Сигара описала в воздухе изящную фигуру.
– Катастрофа при тренировочном полете, – сказал Нэд.
Боско кивнул.
– Катастрофа при тренировочном полете. Следует также помнить, что Рамирес имел обыкновение нарушать приказы.
Лицо Нэда снова окаменело. Потом он взглянул на меня и медленно произнес:
– Этот будет четвертым. Трое в Корее и один здесь. Еще один, и вы станете ассом. Только не пытайтесь проделать этого здесь, убийца.
– Я – пилот гражданского самолета, Нэд.
– Это, – сказал генерал, – как раз то, что нам еще предстоит обсудить.
В наступившей тишине был слышен только слабый стук костей по столу, потом Луис сказал:
– Так что, игра закончена, или кто-нибудь еще хочет забрать часть моих денег?
Он перебрасывал кости из руки в руку, крупье обеспокоенно поглядывал на него. Но все остальные смотрели на Боско.
Наконец Нэд сказал:
– Вы не можете снова предложить ему летать в эскадрилье – особенно после того, как он...
– Конечно. – Генерал поднял руку. – Едва ли это обстоятельство улучшит моральный климат в эскадрилье. Хотя... сеньор Карр более чем заслуживает ту характеристику, которую вы ему дали, полковник. Так что очень жаль. Но, сеньор, – он взглянул на меня, – насколько я понимаю, ваш самолет довольно стар, не так ли?
– Ему около двенадцати лет, – медленно сказал я. Я не понимал, к чему он клонит.
– Ага, – сказал он так, словно это что-то объясняло. – Официальные лица в аэропорту сообщили мне, что он находится в... довольно плачевном состоянии. Но теперь я понимаю, что это и не удивительно.
Теперь я понял, что это значило и мрачно буркнул:
– Продолжайте, генерал.
Сигара вздрогнула.
– Мы имеем определенные обязательства... перед другими лицами, которые пользуются аэропортом, перед людьми, живущими поблизости. Мы нарушим эти обязательства, если позволим самолету взлететь... попытаться взлететь, самолету, который не находится в соответствующем состоянии. – Он улыбнулся, и на этот раз не печально. – Я уверен, сеньор, что у вас не займет слишком большого времени и не будет стоить слишком дорого привести его в такое состояние, при котором власти аэропорта разрешат вам вылет.
– Глаз за глаз, – мрачно сказал я. – Самолет за самолет. Стало быть, я потерял свою машину.
– Конечно, нет. Никаких проблем. Нужно только, как это называется... ах, да, пройти регламент четвертого уровня, так я думаю.
– Мой самолет не нуждается в нем еще больше сотни часов полета.
Он снова улыбнулся.
– Боюсь, что не следует слишком точно придерживаться правил и считать часы. Нужно руководствоваться здравым смыслом в том, что касается вопросов безопасности в воздухе – думаю, любая газета согласится с этим. Власти аэропорта считают, что проверка необходима, так что...
– Я прилетел на этом самолете, генерал. А теперь вы говорите, что летать на нем небезопасно?
– Я уверен, сеньор Уитмор, что вы хорошо разбираетесь в вопросах, связанных с конструкцией и эксплуатацией самолетов. Но возможно, не в такой степени, как наши квалифицированные специалисты.
– Если вы конфискуете самолет Карра, то катастрофа вашего реактивного истребителя сможет попасть на страницы газет, – сказала Джи Би.
Генерал мягко спросил:
– Какая катастрофа?
Он взглянул на Нэда, затем на Миранду.
– Разве была какая-то катастрофа, капитан?
Миранда показал свои зубы в широкой добродушной улыбке голодной акулы.
– Кажется, я что-то припоминаю, какая-то катастрофа во время тренировочного полета, мой генерал – где-то на прошлой неделе. Лейтенант... лейтенант... – он щелкнул пальцами, пытаясь припомнить, – ...Рамирес. Да, теперь я вспомнил.
Луис неожиданно сказал:
– Кинозвезда сцепилась с собаками. Кажется в это трудно поверить... особенно если вы не можете создать собаку.
Джи Би хотела было что-то сказать, но я положил руку ей на плечо.
– Обычно говорят, что муж узнает последним, дорогая. Только не в этот раз. Я потерял свою машину. – Все выглядело именно так. Может быть это действительно похоже на потерю жены, не знаю. У меня никогда не было жены. Только самолет. А еще я чувствовал в груди холодную ярость.
Обращаясь к Уитмору, генерал сказал:
– Естественно я должен извиниться за те неудобства, которые это обстоятельство причинит вам, сеньор. Но вы же понимаете, что это делается также и ради вашей безопасности... Билеты на самолет компании "Панамерикен", вылетающий сегодня вечером в Сан-Хуан, будут ждать вас в аэропорту.
– Сегодня вечером? – спросил Уитмор.
– Сегодня вечером, – твердо ответил генерал и огляделся вокруг. – Я весьма сожалею, сеньорита, сеньоры, но...
Он повернулся, чтобы уйти.
Миранда подождал немного и буркнул:
– Rebelde!
– Единственное, о чем я действительно сожалею, – сказал я, обращаясь к Нэду, – так что в том "вампире" не было капитана Миранды. Если, конечно, не считать, что тогда это была бы всего половина убийства, так как он всего лишь получеловек.
Это было конечно не самым хлестким и свежим оскорблением. Но для такого человека, ка Миранда, другого и не нужно. Он сделал танцующий шаг вперед и замахнулся. Я уклонился и ударил его под ребра. Достаточно сильно. Может быть, недостаточно сильно для того, чтобы отплатить за конфискацию самолета, но по крайней мере я попытался это сделать.
Оба телохранителя быстро отшатнулись назад, нашаривая что-то под пиджаками. Генерал быстро что-то сказал и они замерли на месте. После этого он взглянул на Миранду, сидевшего на полу и пытавшегося оторвать свою голову от колен. Затем еще что-то бросил и телохранители осторожно приблизились, чтобы поднять Миранду.
Уитмор медленно произнес.
– Я мог бы и об этом дать свои показания, как очевидец.
– Сегодня вечером, – спокойно сказал Боско. – Ради вашей собственной безопасности, сеньор.
И вышел.
12
Я огляделся вокруг в поисках пива. Нэд по-прежнему оставался с нами, и лицо его по-прежнему было лишено всякого выражения. Луис все еще играл в кости; Уитмор и Джи Би хмуро смотрели под ноги, размышляя над изменением программы. Я нашел свой стакан, опорожнил его и сказал:
– Кажется, я довольно основательно изгадил вам уик-энд.
Уитмор взглянул на меня и покачал головой.
– Не стоит расстраиваться, приятель. Если они вознамерились вытряхнуть нас, то я даже доволен, что это случилось сейчас, а не тогда, когда бы мы привезли сюда всю команду. И мне по-прежнему очень нравится, как вы воспользовались своим плечом во время удара. – Он вытащил пачку сигарет. – Итак, приятель, во сколько вам обойдется регламент четвертого уровня?
– Три тысячи фунтов. Восемь тысяч долларов. Нет – больше: у них здесь нет квалифицированных инженеров, которые смогли бы проверить мой самолет, так что мне придется привезти их сюда и оплатить их пребывание в течение примерно двух недель. – Потом я покачал головой. – Это несущественно. Они намерены держать здесь самолет ровно столько, сколько им захочется, и не имеет никакого значения, что я сделаю или чего не сделаю.
Нэд едва заметно кивнул.
Уитмор проворчал.
– Ну, похоже, вы попали в большие неприятности, приятель. Может быть, мы сможем придумать, как из этого выбраться. Я хотел бы чего-нибудь съесть: мы же можем днем еще немного поездить, чтобы осмотреться, правильно? Когда вылетает наш самолет?
– Около одиннадцати, – сказал Нэд.
Уитмор его игнорировал.
– А что вы собираетесь делать, приятель?
– Я, – сказал я твердо, – намерен немного выпить.
Он одобрительно кивнул.
– Оставайтесь где-нибудь неподалеку от отеля. Мы еще увидимся с вами перед отлетом. – Наконец он повернулся к Нэду. – Благодарю вас за все, полковник.
Нэд бесстрастно и без всякого выражения взглянул на него. Уитмор и Джи Би двинулись прочь.
Луис отошел от стола, по-прежнему лениво подбрасывая кости в руке; крупье поспешил за ним следом. Луис быстро и тихо что-то сказал ему по-испански, что остановило того, как удар по лицу.
После этого мы с Нэдом остались вдвоем.
Немного погодя он сказал:
– Ты хотел чего-нибудь выпить?
– Да. Отойди в сторону. Ты мне загораживаешь дорогу в бар.
Он остался на месте.
– Я не собираюсь извиняться перед тобой, Кейт. Откровенно говоря, я был бы рад увидеть, как тебя на несколько месяцев упрячут в тюрьму. Но я не ожидал, что он отберет у тебя самолет.
– Не плачь слишком сильно – пистолет заржавеет.
– Ты можешь не верить.
– Я даже не хочу терять времени, чтобы решить, верить тебе или нет. А теперь отойди в сторону.
– Я не ожидал, что он запретит тебе лететь, – упрямо повторил он.
Я просто пристально посмотрел на него. Но, возможно, в какой-то мере я ему действительно верил. Одно дело находиться в тюрьме: из тюрьмы можно выйти. А потерять самолет означало, что все небо выдернуто у меня из-под ног.
– Хорошо, – сказал я. – Итак, я тебе верю. Ну, а теперь ты отойдешь? ...
– Я куплю тебе первую бутылку. За то, что ты врезал Миранде. Мне уже давно хотелось самому это сделать.
– Так почему же не сделал?
– Я же полковник, ты помнишь. Его старший офицер. Я не привык быть старшим. Ты практически никому не можешь врезать.
Казалось, мы пойдем дальше вместе. А почему бы и нет? Пока я не намеревался практиковаться в глубоком погружении в бутылку виски у себя в номере, Нэд был пожалуй лучшим партнером, чем любой из тех, кого я мог встретить в баре.
Мы вошли в лифт. По дороге наверх он спросил:
– Твой самолет застрахован, верно?
Я взглянул на него.
– Ты хочешь сделать ставку на это? Конфискация подходит под понятие "мятежи, забастовки и гражданские беспорядки", и в обычных условиях против этого не страхуются. В любом случае я еще должен доказать факт конфискации – и не вижу, как ты можешь мне в этом помочь. Мне просто запрещены полеты по соображениям безопасности, а страховая компания не станет за это платить. Она не сделает этого даже после того, как я поклянусь, что держал самолет в полном порядке.
Он нахмурился.
– Да, у тебя действительно крупные неприятности.
Мы вышли на верхнем этаже и пошли по обычному гостиничному коридору, пока не завернули за угол. Я уже собрался спросить, куда к черту мы идем, когда он остановился перед дверью, на которой не было номера, и начал поворачивать ключи в замках, которые были значительно серьезнее, чем те, что обычно используются в отелях.
Это была большая прохладная комната, выглядевшая, как это ни странно, очень похожей на комнаты на материке. На первый взгляд она напоминала обычную комнату в номере-люкс для миллионера: низкие, дорогого вида буфеты и шкафы скандинавского происхождения, толстый зеленый ковер от стены до стены, современные медные абажуры, кондиционер, гнавший ледяной воздух. Затем можно было заметить следы присутствия Нэда: тяжелый, старый, крытый зеленым сукном карточный стол, окруженный кольцом высоких кожаных кресел, три телефона, подставка и ящик для географических карт, радиоприемник "Браун Т1000" на подоконнике.
Конечно, именно потому комната и выглядела, как перенесенная с материка: большая часть сообщений поступала сюда с материка.
Нэд пересек комнату, подошел к приемнику, включил его и начал осторожно настраивать. Сначала были слышны только легкие потрескивания и шум. Он поднял трубку красного телефона, ему тотчас же кто-то ответил, и сказал:
– Полковник Рафтер в отеле "Американа". Я пробуду здесь большую часть дня.
После этого он махнул рукой в сторону шкафа.
– Устраивайся. Я бы предпочел пиво.
Оказалось, шкаф представляет собой отделанный деревом холодильник, наполненный так, чтобы выдержать длительную осаду, если не уделять слишком большого внимания еде. Там были бутылки всего, что я только мог придумать, включая несколько бутылок австралийского пива "Сван". Как Нэд умудрялся доставать его на расстоянии в 9000 миль... Но возможно, пребывание в должности старшего офицера дает какие-то компенсирующие возможности.
Я налил ему пива, а себе взял бутылку виски, вполне достаточную для того, чтобы обойтись без стакана. Когда я обернулся, Нэд уже положил свой револьвер и портупею на стол, сбросил летный комбинезон, оставшись в одном белье. Потом взял пиво, сказал:
– Будь здоров, – и вышел через боковую дверь, откуда донесся шум включенного душа.
Большой глоток виски я отпил просто для того, чтобы настроиться на обстановку, и подошел к приемнику. Это был аккуратный квадратный ящик, по размерам немного меньше портативной пишущей машинки, стоявшей в конце подоконника, хорошо, но без вычурности, оформленный: на нем можно было точно прочитать длину волны, что я и сделал.
Затем я посмотрел на телефоны: красный, зеленый, белый. Меня заинтриговало, для чего может служить зеленый телефон, но потом я подумал, не позвонить ли мне по красному и не приказать ли всей эскадрилье подняться в воздух и утопиться в море. В конце концов я отхлебнул еще солидный глоток виски, прошелся по комнате и поднял револьвер Нэда.
Это был "смит-вессон магнум 0.357" – короткий тяжелый револьвер, которыми обычно пользуется полиция Чикаго, потому что считается, что он может пробить насквозь двигатель автомобиля. Такие револьверы носило большинство летчиков в Корее на тот случай, если придется встретиться со всей китайской армией, стоящей сплошной цепочкой. Взявшись двумя руками за рукоятку и крепко ее держа, можно было бы прострелить всю китайскую армию. Насчет того, можно ли пробить двигатель автомашины, спросите лучше у полиции Чикаго.
Я положил револьвер обратно в кобуру.
Приемник щелкнул и тихо произнес, – Uno, dos, tres, cuatro. – Потом другой голос сказал:
– Хорошо. Cinco, cinco.
Нэд высунул голову из ванной, с него каплями стекала вода.
– Что случилось?
– Эскадрилья решила провести веселый уик-энд.
– О чем была речь, о спорте?
– Просто проверка.
Он нырнул обратно, а я подошел к карте на подставке-столе. Это была стандартная авиационная карта ИКАО масштабом в одну миллионную, но на ней карандашом были аккуратно нанесены аэродромы. Там был указан гражданский аэропорт, местная база и еще один военный аэродром в довольно бессмысленном месте на северном побережье. Об этих аэродромах я знал. Но я не знал о другой базе, указанной примерно в шестидесяти милях к западу непосредственно перед тем районом, где начинались настоящие горы. Хотя это было довольно логично: большая часть неприятностей, связанных с повстанцами, происходила именно в этих горах, и удобно иметь передовой аэродром в том районе как для снабжения воинских частей, так и для базирования "вампиров" всего лишь в нескольких минутах полета от места действия.
Большая часть остальных отметок, пожалуй, относилась к посадочным полосам для небольших самолетов, построенным на больших плантациях. Они были недостаточно длинными для регулярного использования военными самолетами, но неплохо знать о них на случай вынужденной посадки.