Пока еще твоей не предан был я власти,
Начальником я был людей не малой части,
У коих завсегда стихов исполнен рот,
И для того и сам я прозван Рифмоглот.
Сей род людей почтен названьем стихотворцев,
Провозвещателей судеб, порокоборцев.
Однако ж я не тех начальник был умов,
Которы таинство нашли волшебных слов,
Свирепство укрощать, и претворять в геройство,
Раздоры прогонять, и водворять спокойство;
Не обходительных, свирепейших зверей,
Собрать и укротить, и претворить в людей.
Владычество мое над теми простиралось,
У коих разума на пядь не протягалось,
Которы дар нашли; не думавший писать,
И враками народ нещадно отягчать;
Гордиться больше всех прегнусными стихами,
И похулителей их врак считать скотами,
Достойны сами чем назваться прежде всех
И заглаждать таким признанием свой грех.
С такими обходясь жужжащими сверчками,
Привык я говорить на рифмах и стопами:
В чем также мне моя и должность помогла,
Котора в пущее их бешенство влекла.
Дыхания мои их кровь воспламеняли;
И мрачную их желчь ее безумием соединяли.
Негодные стихи, и злобу в их позор,
Являло их перо перед народный взор.
Из рук их ничего во век не выходило.
Которо б не смешно и не несносно было.
Мне должно было их всечастно посешать,
И к рассуждению их ум не допущать:
Вселять в них вздорные и злы воображенья,
И возбуждать стихи марать без рассужденья,
Но наконец их род, к несчастью моему,
Распространился так к позору своему,
Что метя в нищего, бродягу, крючкотворца
Попал бы уж всегда ты прямо в стихотворца.
Хоть был неутомим, досужен я, и Дух,
Но сладить. не возмог с толпой сих гнусных мух,
Из коих многие, сколь: мерзко ни пищали,
Название людей великих похищали.
За небрежение такое Князь Духов,
Другому власть отдав над шайкой сих скотов,
Подверг меня на век несчастной сей судьбине,
В которой нахожусь невольником я ныне.
Повесть его весьма меня увеселила: я распрашнвал его о других разных обстоятельствах, на что он мне также стихами ответствовал. Таким образом утешал он меня до самого того дня, в который вы ко мне пришед, кончили мою неволю возвращением моей стрелы, коею разрушил я очарование; чему меня научил мой Дух. Что ж касается до происшедшего шума и стука, по изречении мною некоторых волшебных слов, оный произошел от делания Духами колесницы, в коей вы очутились тогда, когда исчезла пещера. Вот вся моя история, о которой хотел я вас уведомить.
Светлосан и Бориполк, по оказании своего удивления, благодарили его за повествование, после чего Славенский Князь спрашивал его о своем зяте. Ах! вскричал Индеец, я хотел было сие от тебя скрыть, дабы не нанести тебе сокрушения: я уведомился от моего Духа, что по несчастии моем пропал он из моего Замка и думаю, что похитил его Карачун; но впрочем Дух мой в сем меня не уверяет, ибо и сам о том не ведает, сколько он ни проницателен тайна" сия от него скрыта.
Ведомость сия весьма опечалила Светлосана, и разрушила его надежду, которую было сперва он возымел. Индианин старался его утешить, обещая осведомиться о нем в тот день. Вследствие чего, взяв свою книгу, прочел в ней нечто: от чего восстал пресильный ветер, от коего отворилися в кабинете окна. В оныя влетел с превеликим шумом Вихрь, и превратясь в ту же минуту в молодого крылатого человека, предстал пред Видостаном. Индеец, поблогодаря его за поспешность, приказал ему облететь весь круг земной и искать Вельдюзя, коего принести к нему в замок, ежели он его найдет. Вихрь повиновался: а Видостан, попросив гостей своих следовать за ним в столовую комнату, объявил им идучи, что посланный им есть Дух, имеющей под властью своею ветры.
Стены столовой комнаты были украшены живописью, представляющею Золотое Время, На одной стороне изображена была роща, украшенная плодоносными деревьями, коих плодами питались первые человеки. В стороне видима была не большая горка, усыпанная цветами, и по местам украшенная Виноградом. На сей горке лежала Чета молодых людей разного пола, в самом цвете их молодости: положение их и лица, изображены были лучше всей картины. Львы и Тигры лежали у ног их, играя с ягнятами и малыми зверьками, изъясняя тем непорочность первых времен. Робкие зайцы и олени мешались между слонов и медведей, не опасаясь от них ни малого себе вреда.
Другая стена изображала разные забавы тогдашнего века людей: одни играли на дудках и свирелках, другие пели, иные плясали, и возбуждали друг друга к непорочному веселью; некоторые из них наслаждались плодами: а прочие по уединенным местам утопали в любовных прохладах. Малые ребята резвились также между собою, и с такими зверями, коих лютость а самых наихрабрейших устрашает ныне. Третья стена представляла конец Золотого Века, и отшествие на небеса Астреи; а потолок украшен был изображением Олимпа.
Видостан, приведши в сию комнату своих гостей, просил их сесть за стол, на котором, кроме приборов, и при них книжек, ничего не было. Светлосан и Бориполк весьма сему удивлялись: но пришли в большее еще удивление, когда волшебник, сев с ними за стол, просил их то кушать, что им угоднее покажется. Между тем разогнув свою книгу, и прочтя в ней нечто, канул свою тарелку на воздух: тарелка исчезла, а перед ним явилось самое прелестнейшее кушанье. Я не удивляюсь, говорил Индиянин своим гостям, что вам приключение сие кажется странно: я нарочно так сделал, чтоб вас удивить, и показать могущество власти моей и знания. Сии книги, предложенные пред вас вместо кушанья, содержат в себе названия всего того, что вымыслила человеческая роскошь для напитания людей богатых. Находятся в них и такие еще кушанья и плоды, о коих и до сих пор не знаете свет, и не будет известен. Ежели вам понравится которое из них, то стоит вам только прочесть, название его, и пожелать. Пожалуйте, примолвил он, сделайте сему опыт, выбрав такую пищу, которая вам наилучшею покажется.
Светлосан и Оруженосец его, посмотрев в свои книжки, и прочтя имена тех кушаний и плодов, которые им наилучшими показались, пожелали их; в тот самый миг пустые их тарелки исчезли, а вместо оных явились исполненные того, чего они желали. Прикушав оного, усмотрели они, что одно человеческое искусство не может их столь изрядно приготовить, в рассуждении вкуса, и вида. Удивление их возрастало при каждом их пожелании. В напитках также недостатка не было и вкус их не уступал нимало Нектару, питию Богов. Напоследок, когда голод их и жажда совсем удовольствовались, тогда Видостан ударил три раза о стол рукою: в тот миг оный исчез; а они очутились в садовой беседке.
Сколько Дворец великолепием своим и богатством привлекал внимание, столько сад редкостью деревьев и цветов, и прочими украшениями приводил в удивление зрителей. Не было в нем ни одного простого дерева: Абрикосовые, Гранатовые, Миндальные, Оливковые, Персиковые, и прочие плодоносные деревья составляли его рощи, Кипарисы, Лавры, Мирты, Пальмы, Винограды составляли Алеи и Куртины; цветники были наполнены всякими наилучшими цветами, какие только находятся в поднебесной; истуканы, водометы, беседки и пещеры были наилучшее подражание природы, и достопамятность прения её со искусством. Одним словом: вертоград сей превосходил описанные стихотворцами Елисейские поля.
Видостан, видя удивление своих гостей, старался умножить оное, показывая им все редкости оного. В самое то время водяные Органы, птицы и Дриады совокупя свои голоса, составили такое пение, какое человеческому воображению невместно. Тьма других разнообразных предметов, в коих искусство казалось превосходящим природу, приводили Славян в приятное восхищение: казалось им, что они находятся в царстве Нии, в жилище блаженных теней, иди в прелестном обиталище Божественной Лады. Старались они насытить свои взоры каждою привлекающею их редкостью: но красота других отвлекала к себе их зрение, и переводила их из удивления во удивление.
Еще не могли они обозреть сотой части удивительных украшений сего сада, как Вихрь, посланный Видостаном искать Вельдюзя, прилетел к ним неся с собою железную бочку; Вот где, сказал он Индиянину, положив свою ношу на землю, ваш Вельдюз: он заключен в стой бочке, я ее нашел на той страшной горе, в кою превращены твои подданные: Сей неожидаемый случай привел всех во удивление и ужас, кои умножил голос, происшедший из бочки в следующих словах. Избавь поскорее меня из сей вечной темницы, великодушный Видостан! и возврати мне снова прежний мой вид, которого лишил меня лютый Карачун. Избавление мое обратится тебе самому в превеликую пользу, ибо с освобождением моим соединена врага нашего погибель. А сие тебе не трудно учинить: вонзи только, продолжал Голос, волшебную твою стрелу в очарованную сию бочку, после чего увидишь ты такое действие, какого ты не ожидал. Видостан не медля ударил стрелою своею в бочку, которая в тот же миг превратилась в железную колесницу, запряженную двумя зияющими пламенем Саламандрами, кои ухватив Видостана бросили в оную, и помчали с необычайною скоростью по воздуху.
Светлосан и Бориполк при виде ужасного сего приключения оцепенели: и в самое то время увидели перед собою малорослого Эфиопа, (это был Карачун), одетого в пламенного цвета одежду, на коей вышиты были золотом небесные знаки Зодиака. Вы освободили моего врага, сказал он им грозным голосом, и за то должны претерпеть вечное наказание. Проговорив сие, хотел он ударить Светлосана дубиной, коею был вооружен; но в самое то время затрясся, и пременив свой грозный вид на ласковый, сказал учтивым образом Славенскому Князю. Извини меня, Государь; что я осмелился испытать твою храбрость. Я вижу теперь, что никакая напасть поколебать ее не может. Мое намерение было только увериться, истинна ли та слава, которая о храбрости твоей носится по всей подсолнечной; и теперь к удовольствию моему познаю, что она не довольно возвеличила твои достоинства. К великим людям имел я завсегда почтение, присовокупил он: и всегда старался им услуживать; а как ты заступаешь между ними первое место, так прошу мне сказать, чем могу тебе услужить. Не сомневайся, Государь, хотя бы это стоило погибели всей Вселенной, то по желанию твоему сей же час она разрушится.
Удавленный приключением сим Князь, не ведал чему приписать кротость сего страшного урода: и во время Карачунова приветствия старался проникнуть сего причину. Думал он сперва, что ласковость его заключала в себе какую ни есть хитрость; но трусость, с какою сей злодей говорил свою речь, склонила его думать, что скрывается тут какая-нибудь тайность, которая защищает его от наглостей сего волшебника. Ободрясь сими мыслями, ответствовал он Карачуну твердым голосом, что он согласится скорее потерять тьмократно жизнь свою, нежели приключить свету малейшую напасть; а ежели он хочет ему услужить, то ничем ему более удовольствия не сделает, как ежели возвратит ему его сестру, зятя и Видостана. Во время Светлосановой речи Карачун стоял потупясь, как будто бы ужасался чего,а при именах Милославы, Вельдюзя и Видостана затрепетал пресильно, и произнеся стенание исчез.
Славяне, избавивсь вида сего страшного чудовища, ободрились, и принесли благодарность свою Богам, за столь удивительное их избавление от предстоявшей опасности. В самое то время предстал пред них Дух во образе юноши, одетого в лазоревое платье, и вооруженного пламенным копьем. Познай теперь, говорил он Светлосану, сколько благочестие и праведное сердце приятны Богам: никакая сила не избавила бы тебя от лютости Карачуновой, если б богобоязливость твоя, и милосердие к бедным и несчастным людям, не преклонили Богов поборствовать по тебе. Но наипаче всех покровительствует тебя сильный Чернобог, жестокий Судия коварных и неправедных людей. С младенчества усердие твое к нему, склонило его защищать тебя от всех напастей. Он видя твою опасность, послал меня к тебе на помощь: сего пламенного оружия, и претящего моего взора устрашась Карачун, переменил свое свирепство на робость и покорство; и исчез для того, чтоб ты не принудил его, вспомоществуем мною, исполнить твоего приказания. Но сие не первое тебе благодеяние от Чернобога; он твою умножил силу и храбрость: возбудив тебя изречением к путешествию, послал к тебе сон, которым уведомил тебя о бедствиях сестры твоей и зятя. Он тебе внушил мысль подарить волшебную стрелу Видостану, дабы избавив его оною от узилища, обрел ты в нем себе помощника. Ступай теперь искать твою сестру, которую ты вскоре найдешь, и освободишь из плена её тирана, превозможешь все препятствия, и победишь славно общего вашего врага. Но притом помни, что не иначе сие ты можешь учинить, как удовлетворением чести и человечеству. Окончив сие Дух исчез, а Князь и Оруженосец его пали на колени, и принесли благодарение свое Чернобогу, покровителю своему.
По окончании молитвы, начали она советовашься, куда им ехать, и где искать Милославу, ибо ни Дух, ни Видостан не открыли им ее пребывания. В сем недоумении согласились они положиться на счастье. утвердясь на сем мнении, пошли они к Видостановым придворным, чтоб объявить им о несчастии их Государя; однако ж не сыскали из них ни одного, а на вместо их нашли такое ж число Хамелеонов, которые увидев их, старались им всячески изъяснить свою горесть. Славяне познали из сего, что это несчастные Видостановы служители, приведенные непременно Карачуном в сие жалостное состояние. Сей предмет наипаче умножил их горесть. Между тем не могли они понять, как смог Карачун пересилить очарованный Видостанов кабинет, который защищал, по объявлению йндейского Государя, весь замок и жителей его от всякого неприязнейшего нападения. Сия причина возбудила в них любопытство пойти в кабинет, и посмотреть, нет ли в нем какой перемены. Сомнение их, было правильно: блестящие янтарные письмена на стенах кабинета были черны, как уголь: и все вещи находившиеся в оном были похищены. Сие жалкое зрелище опечалило еще более Славян: они думали, что приятель их погиб невозвратно. Подобные соболезнования продержали их долго в сем здании; наконец, по довольном сетовании, определили они, ища Милославу и Вельдюзя, стараться помочь и Видостану, ежели еще можно будет подать ему какое вспоможение. После того пошли они сыскать своих коней, которые перенесены были в Видостанов замок: оседлав оных, и запасшись на дорогу съестным, выехали они из замка; и принеся молитвы Богам и учинив обеты, дали коням своим на волю ехатьтуда, куда они захотят.
Через несколько дней путешествия своего ни каким приключением не были они встревожены. Путь их продолжался по степям и лесам, коими замок Видостанов был окружен. Напоследок ни один день застигла их ночь в густом Миртовнике, посредине коего был небольшой лужок. Светлосан и Бориполк слезши с своих коней, и расседлав оных пустили их на луг, а сами поужинав и помолясь Богам своим покровителям, и защитникам тех мест, отдались в объятия Морфеевы для получения сил к дальнейшему путешествию.
При окончания первой стражи сон их был прерван печальным и ужасающим пением; Славяне встали, и осматриваясь на все стороны, дабы увидеть откуда оное происходило, усмотрели они сквозь деревья сияние многих светочей. Странное сие приключение возбудило в них любопытство узнать оного причину. Взяв свое оружие, пошли они к тому месту, откуда происходил свет: подошед к оному, увидели они торжественное шествие Жрецов, и нескольких последователей за ними; в руках у всех у них были, свечи и пламенники. По средине сей толпы шел человек в белом одеянии, и в венке из цветов: руки у него были загнуты назад и связаны. Вид его печальный и воздыхания, и прочие признаки показывали его осужденным на жертвоприношение; что и не ложно было. За сею жертвою несены были препоясание и меч, украшенные золотом и дорогими каменьями; за ними вели другие коня, на коем лежало Варяжское платье и оружие.
Светлосан и Оруженосец его, дивясь странному сему позорищу, и желая узнать его окончание, шли за ним до того времени, пока шествие остановилось при некоторой пещере, в коей по освящении её увидели они великолепную гробницу, а на оной истукан, представлявшей Индийского Государя. Тред гробницею стоял жертвенник украшенный цветами. Жрецы войдя в пещеру, и положив на жертвенник дрова, развели огонь: окурили истукан благовониями, окропили пещеру и предстоящих священною водою, поя между тем Гимны в честь Богам. Потом Первосвященник, взяв осужденного на жертву, привел к жертвеннику, и, поставив пред оным на колени, прочел над ним молитвы, окропил его чистительною водою, и окурив благоуханием, вознес жертвенный нож, чтоб им пронзить его. Тогда Светлосан, исполнен будучи человеколюбия и желания спасти сего неповинного, бросился к жрецу, и вырвал у него нож.
Сие великодушное его действие привело жрецов, и народ пришедший с ними, в великое смятение: первое потому, что они его не приметили, и не ожидали от него такого нападения; второе, что сочли сие дело ужаснейшим, злочестием, чего ради в превеликой ярости бросились на него все с кинжалами. Светлосан ни мало не устрашась их свирепства, обнажил свой меч в сопротивление им, и начал отвращать нападения их бесчисленными ударами, причем присовокупился к нему и Бориполк. Не много стоило им труда разогнать сию кровожадную толпу, из коей перерубили и переранили они большую часть.
Оставшись победителями, первое их старание было, чтоб разрешить от уз осужденника, который получив свободу пал им в ноги, и приносил свою благодарность наичувствительнейшими словами. По изъяснению его узнал Светлосан, что он Варяг, чего ради почувствовав к нему большую приязнь по причине соседства их земель, и некоторым образом единоплеменства, спрашивал его, кто он таков, и каким образом попался в руки сих свирепых людей? Варяг с охотою согласился в том его удовольствовать, и начал новость свою следующим образом.
Приключения Русовы.
Я называюсь Рус, Отечество мое Винетта; родитель мой приобрел себе в сем городе довольную славу, обучая молодых людей словесным наукам; наипаче всего искусен он был в истории, которая вселила в меня охоту к странствованию. Я просил дозволения у моего отца путешествовать: но он, имея во мне одного у себя сына, не хотел на то никак согласиться; однако ж желание мое тем нимало не уменьшилось. Я определил уехать от него тайно: что и учинил запасшись деньгами, кои у него похитил.