– Ну тогда отдохнём ещё часа три, и – в путь! – подытожил Кол.
***
Следующая ночь выдалась особо ничем не примечательной. Неожиданно для себя Бин вполне смог усесться в седло. Конечно, его зад болел, но не так сильно, как он ожидал. Так что путешествие продолжилось.
Теперь все трое ехали рядышком. Более того, Бин и Кол образовали своеобразную коалицию, и постоянно подтрунивали над Мэйлинн по любому поводу. Мэйлинн не очень догадывалась (а, может, и догадывалась) о причинах таких перемен, но они её, однозначно, очень радовали. Так что она с удовольствием служила объектом незлобивых насмешек друзей. По общему молчаливому согласию, о недавнем происшествии не говорилось ни слова.
Как и в прошлую ночь, путешественники не встретили ни одной живой души. Под утро они так же нашли удобное место для ночёвки в небольшом уютном овражке.
Следующий день принёс перемены в погоде. С востока подул резкий сильный ветер, и на небе впервые за долгие недели появились кучевые облака. Сначала их было немного, но затем они почти целиком закрыли небо, так что солнце, которое ещё совсем недавно безраздельно царило на небосклоне, теперь лишь изредка показывалось из-за бегущих облаков, которые, кстати, приобретали всё более тёмный оттенок и скоро уже начали смахивать на тучи. Как только исчезло солнце и появился ветер, стало довольно прохладно, так что путники разожгли большой костёр, накидав туда несколько толстых веток, которые должны были гореть несколько часов, пока все будут спать.
В этот раз разбудил наших друзей дождь. Крупные, кажущиеся белыми, капли тяжело падали с неба. Сначала их было немного, но уже спустя пару минут путников, едва укрытых ветвями деревьев, хлестал настоящий ливень. Троица жалась друг к другу и дрожала под холодными струями воды, лошади ржали. Вокруг было темно, почти как ночью. Ливень разметал костёр, и теперь он только едва дымил.
– Эх, вот тёплой одеждой мы не запаслись! – орал в ухо Бину Кол, стараясь перекричать рёв дождя. Только Мэйлинн куталась в плащ, купленный ей, правда, совсем для других целей. Ведь ещё два дня назад совершенно ничего не предвещало такой перемены в погоде.
Вскоре овраг пришлось покинуть – сбегающие вниз потоки дождя, смешанных с грязью, стали угрожать путникам. Выбрались на тракт – решили поскорее добраться до Колиона, чтобы разжиться одеждой по сезону. Однако и дорога сейчас вся набухла от воды, так что лошади иногда оскальзывались на жирной грязи.
Слава Арионну, довольно скоро разрушительный ливень пошёл на спад, и вскоре сменился дождём – довольно сильным, но всё же вполне терпимым. Промокшие до нитки, замёрзшие друзья уныло пробирались вперёд. Наконец сквозь серую пелену дождя впереди проступили крыши хат.
– Отлично, мы сможем переждать дождь у селян, если тут не найдётся постоялого двора! – воспрянул духом Кол.
Постоялый двор, однако, нашёлся. Он стоял примерно в полумиле от окраины деревни. Большой и, вероятно, когда-то знавший лучшие времена. Он похож на меня – внезапно подумалось Колу, – такой же опустившийся пьяница. Постоялый двор был огорожен небольшим тыном, а над аркой ворот, вероятно, не закрывавшихся уже много лет и полусгнивших, поскрипывая на цепях, мокла деревянная доска, на которой с трудом можно было прочесть название: "Два петуха". С каждой стороны надписи было изображено по петуху – когда-то, должно быть, очень ярких и красочных, а теперь серых и едва различимых.
Наверное, этот постоялый двор нечасто видел путешественников, но внутри горел свет, из волокового окна под крышей шёл дым, а это всё, что сейчас было нужно нашим промокшим друзьям. Они въехали во двор, завели лошадей в большой сарай, который сейчас весь тёк из десятков дыр в крыше, но всё же давал хоть какую-то защиту. Затем они направились к дому. Кол толкнул дверь, и она отворилась. Путники вошли внутрь.
Они оказались в большой зале, освещённой, в основном, очагом, который находился в центре, а также несколькими лампами, которые чадили отвратительным запахом горелого жира. Очаг топился по-чёрному, поэтому в помещении было полно дыма. Длинные столы стояли в два ряда, так же несколько гораздо меньших столов были приставлены к стенам. Стойка у дальней стены, за которой стоит сам хозяин – разбойничьего вида дородный малый с бритой налысо головой и серьгой в ухе. За одним из общих столов сидела компания – человек шесть-семь, вероятно, местные жители. Скудно накрытый стол состоял большей частью из кружек, и лишь пары больших тарелок с жареной рыбой.
При появлении нашей компании шумный разговор стих. Все уставились на вновь прибывших. Не обращая внимания ни на это, ни на потоки воды, стекавшие с одежды прямо на грязный пол, друзья направились к стойке.
– Приветствуем честную компанию, – громко заговорил Кол. – Мы – добрые путники, застигнутые непогодой по пути в Колион. Нам нужен огонь, чтобы обсушиться, еда и комнаты, чтобы переждать непогоду. Кроме того, в вашей конюшне стоят наши лошади, о которых нужно позаботиться и задать им овса.
– А есть ли деньги у почтенных путников? – осведомился хозяин, облокачиваясь о стойку.
– А как же! – ответил Кол, кивая Мэйлинн. Та достала кошелёк и прежде, чем Кол успел хоть что-то сделать или сказать, высыпала часть его содержимого себе на ладонь. Глаза хозяина по-волчьи сверкнули, когда он увидел такое богатство.
Заметив это, Кол немедленно накрыл монеты своей ладонью, и, забрав их у лирры, ссыпал обратно в кошель. Затем он убрал его в свой карман, причём именно в тот, который был под висящим мечом, довольно красноречиво приподняв ножны, дабы удобней было сунуть кошель.
– Хорошо, почтенные господа, – чуть изменившимся голосом проговорил хозяин. – Вас рады приветствовать в "Двух петухах" – лучшей гостинице к востоку от Латиона! Все ваши пожелания будут исполнены! Эй, Жмых, Щербатый! Ну-ка живо в конюшню, позаботьтесь о господских лошадках!
Двое из сидевшей за столом компании нехотя поднялись и направились к двери. Перечить хозяину, видно, тут было не принято.
– Марушка! Тащи окорок из погреба! И забей пару кур! – продолжал распоряжаться хозяин.
Из соседней комнатки выскочила неопрятного вида полная женщина лет тридцати и, не поднимая глаз, прошла в другую комнату, где, вероятно, был вход в погреб.
– Не взыщите, господа, изысканных яств у нас тут не найдётся, – усмехнулся хозяин. – Сами видите – мы сейчас не в лучшем положении.
– Не беспокойтесь, почтенный хозяин, – слегка поклонился Кол. – Мы – люди привычные. Нам бы, главным образом, обсушиться да обогреться. Есть ли у вас комната с очагом?
– Ну что вы, что вы, господа? – всплеснул руками здоровяк. – Я подготовлю вам каждому по отдельной комнате, и каждую – с очагом!
– Не нужно утруждать себя, добрый хозяин, уж простите, что не называю вас по имени. Мы с удобством расположимся в одной комнате, – вежливо, но с нажимом возразил Кол.
– Зовут меня Иануш, господин, хотя люди привыкли кликать Кабаном. Извольте, воля ваша. Одна комната, так одна. Сейчас Марушка освободится, и подготовит её вам. А пока – милости прошу поближе к очагу, обсыхайте! А ну-ка, отбросы, взяли стол и лавки, да подтащили ближе к огню! – гаркнул он на оставшихся в комнате выпивох. Те послушно подскочили, взяли небольшой стол у стены и перетащили его к очагу. Туда же поставили лавку, на которую уселись наши друзья.
– Изволите вина? – осведомился Кабан.
– Нет, спасибо, господин Иануш! Довольно будет воды, – ответила Мэйлинн. Она до сих пор плотно куталась в плащ и не снимала капюшона. Напротив, она надвинула его ещё сильнее на глаза, так что её лицо полностью скрывала тень.
– У нас есть клюквенный морс! – предложил хозяин.
– Да, это было бы весьма кстати, хозяин! – обрадовался Кол. – Принесите-ка нам лучше морсу!
– Будет исполнено! – на этот раз Кабан лично зашёл в какую-то каморку прямо за стойкой, и вскоре вернулся с большим глиняным кувшином и тремя кружками.
Путники, блаженно подставив спины жаркому огню, начали потягивать морс из кружек. Вернулась Марушка, неся большой подкопчённый свиной окорок и каравай чёрного хлеба.
– Сейчас пойду забью куриц, – буркнула она. – Через час будут готовы.
– Не утруждайте себя, почтенная Марушка, – ответил Кол. – Этой пищи нам вполне достаточно. Будьте добры подготовить комнату.
Даже не кивнув, Марушка удалилась. Разговор за соседним столом в это время как-то подпритих. Колоны изредка перебрасывались фразами и периодически зыркали на приезжих. Через несколько минут с улицы вернулись промокшие Жмых со Щербатым.
– Всё сделано! – бодро крикнул один из них.
– Добро! – ответил хозяин. – Не желают ли ещё чего гости?
– Спасибо, не желаем, – ответил Кол, прожёвывая кусок ветчины.
– Как ты можешь есть? – тихонько спросил Бин. Он положил кинжал в ножнах на столешницу рядом с собой, и постоянно опасливо косился на компанию неподалёку. – Ты только посмотри на них – это ж отъявленные разбойники!
– Угу, а атаманом у них знаешь – кто? – с набитым ртом спросил Кол и стрельнул глазами в сторону Кабана.
– Хозяин?.. – глаза Бина расширились, а пальцы лирры так сильно сжали кружку, что даже побелели. – И что делать? – прошептал Бин.
– А что тут сделаешь? Конкретно сейчас надо есть, пока есть такая возможность. Может быть, они и не нападут. Всё-таки нас трое, и мы вооружены.
– Трое, из которых одна – девушка, – в отчаянии прошептала Мэйлинн.
– Девушка, которая стоит любых троих из этих недоумков, – усмехаясь, ответил Кол. – Не волнуйтесь прежде времени. Просто держитесь наготове.
– И что – мы останемся тут ночевать? – с тихим ужасом спросила Мэйлинн.
– Да вот даже и не знаю… – признался Кол. – С одной стороны – страшно не хочется мокнуть под дождём. С другой – глупо искать себе лишние неприятности.
– Давай уедем! – взмолилась Мэйлинн. – Я уж лучше помокну немного.
– Я тоже! – поддержал Бин.
– Ну хорошо, тогда сейчас поедим, подсохнем немного, и – в путь, – решил Кол.
Повеселевший враз Бин тут же схватил кусок окорока, положил его на ломоть хлеба, и принялся жевать, запивая морсом. Они уже почти закончили с едой, когда вновь появилась Марушка и объявила, что комната готова.
– Спасибо вам, любезная хозяюшка, но мы, к своему сожалению, вынуждены отказаться от вашего гостеприимства. Неотложные дела ждут нас в Колионе, – поднимаясь, сказал Кол.
– Ну что же вы, гости дорогие! В такую непогоду, так внезапно! Разве не вы заказывали комнату? – кивнув головой своим товарищам, громко спросил Кабан. Шестеро разбойников встали и направились к двери. Только теперь Кол обратил внимание, что у дверей стоял ещё один стол, погруженный в темноту, и теперь выяснилось, что на этом столе лежали длинные мясницкие ножи и дубинки – оружие головорезов. Марушка мгновенно исчезла за одной из дверей.
– Мне очень жаль, любезный хозяин, но мы всё же будем вынуждены вас покинуть, – всё так же нарочито спокойно ответствовал Кол, одновременно с этим вынимая легионерский меч из ножен. Бин вскочил и вынул свой кинжал. Мэйлинн тоже встала, но за оружие не бралась.
– Ну а как же заплатить, драгоценные гости? – с издёвкой осведомился Кабан.
– Мы и не думали уйти, не заплатив, – ответил Кол. – Мы очень благодарны вам, любезный господин Иануш, за стол и очаг, а также за наших лошадей. Мы щедро заплатим, вы не останетесь в накладе.
– Да уж надеюсь, – рассмеялся Кабан. – Думаю, пара латоров меня вполне устроит. Платите – и можете уходить.
– При всём моём уважении, любезный хозяин, но таких денег я бы не заплатил, даже если бы мне прислуживал за обедом лично его величество Матониус Второй, – уже не скрывая враждебности, отвечал Кол. – И я надеюсь, что древние законы гостеприимства не позволят тебе и твоим людям напасть на гостей в собственном доме.
– А вот это мы сейчас и проверим, – проговорил Кабан, доставая из-под стойки топор, причём сразу видно, что не плотницкий и не колун.
– Вы выпустите нас отсюда по-хорошему, или же эта жалкая хибара рассыплется в прах! – неожиданно воскликнула Мэйлинн, срывая с себя капюшон.
– Вы только гляньте-ка! – насмешливо протянул Кабан. – Да, никак, это лиррка! Ну вообще, братцы, здорово! А вы всё гадали – откель такой ураган пришёл. Ясно теперь? Лиррка на хвосте принесла!
– Не какая-нибудь там "лиррка", а магиня из Наэлирро! – воскликнула Мэйлинн, резким движением обнажая шею так, чтобы открылся ошейник.
Было видно, что разбойники оторопели. Слухи и сказки о ведьмах Наэлирро были популярными страшилками в этих краях. Стоявшие у двери переминались с ноги на ногу, не зная, как поступить. Даже Кабан стёр с лица самодовольную ухмылку и растерянно смотрел на лирру.
– В ней нет магии, – неожиданно раздался женский голос и в комнату вновь вошла Марушка. В руках её был нож с широким лезвием. – Я не чувствую в ней магии лирр.
– Ай, да Марушка! Ай, молодец! – воскликнул Кабан, видя, как смешалась Мэйлинн. – Значит, говоришь, магиня? – издевательски переспросил он у лирры. – А по мне – ты обычная лиррская шлюха!
– Заткни пасть! – взорвался Бин.
– Ишь ты, защитник выискался! – захохотал Кабан. – Иди-ка молоко оботри с губ, сосунок! Что, жаришь лиррку-то? Или тебе она ещё не даёт?
– Ты наговорил сегодня слишком много пустых и ненужных слов, Кабан, – спокойно проговорил Кол, тогда как Бин, казалось, сейчас взорвётся от ярости. – Боюсь, как бы Асс не покарал тебя за них.
– Что – правда? – хохотнул Кабан. – А ну, ребята, хватай их! Лиррку постарайтесь не убить – ещё пригодится нам сегодня!
– Стоять! – резанул воздух голос Мэйлинн. В её руках был арбалет, направленный в приближающихся бандитов. – Ещё шаг, и двое из вас проглотят по болту.
Они и впрямь остановились, глядя на арбалет и ту, что его держала. Рука лирры не дрожала, оружие смотрело прямо и твёрдо.
– Вы что, пёсьи потроха, испугались этой мелкой ведьмы? – взвизгнула Марушка. Она сейчас по полукругу пыталась зайти за спину попавшей в беду троицы. Следом подходил и вооружённый топором Кабан. – Да она ни за что не выстрелит, идиоты!
Бандиты ломанулись вперёд, коротко тренькнул арбалет и то ли Жмых, то ли Щербатый рухнул, прижимая руки к окровавленному животу. Остальные нерешительно остановились.
– Бежим! – кратко крикнул Кол, и они, быстро добежав до ближайшей комнатушки, захлопнули за собой дверь. В кромешной тьме Кол и Бин нащупали засов и закрыли за собой дверь. И вовремя – в неё уже ломились озверевшие бандиты.
– Вам некуда бежать, идиоты! – прокричал Кабан из-за двери. – Вы в кладовой!
– И что же нам делать? – спросил Бин.
– Дверь долго не выдержит, – отвечал Кол. – Я, пожалуй, справлюсь с тремя, но вот остальные… Особенно меня беспокоит баба. Она что – колдунья? – спросил он у Мэйлинн.
– Наверное, какая-нибудь ведьма-самоучка. От поноса лечить, да мужей привораживать. Магию мою не учуяла, дура!
– А что бы ты могла сейчас сделать? – спросил Кол. – Есть что-то в арсенале?
– Ну, магиня могла бы зачаровать дверь так, чтобы её не пробил ни один топор, а засов бы стал весить как добрый буйвол…
– А что можешь ты? – Кол нервничал: в дверь ломились всё сильнее. Было видно, что пока Кабан жалеет пустить в ход топор, но сколько это продлится?
– Сейчас – только бежать… Ну и стрелять из арбалета… Кстати говоря… – лирра зашуршала полами плаща, и через некоторое время раздался щелчок взводимого арбалета. – И впрямь хорошую игрушку ты прикупил, Кол! Спасибо!
– Потом поблагодаришь, – отмахнулся Кол. – Итак, что мы имеем. Семеро нападающих. Двух ты можешь убрать из арбалета. Остаются пятеро. Трое – моих, и по одному на каждого из вас. Да уж, неприятно… Не говоря о том, что там ещё и ведьма…
– За неё не беспокойся, – ответила лирра. – Если бы она что-нибудь могла, то уже сделала бы. Так что либо она слишком слаба, либо ей требуются долгие ритуалы и вспомогательные предметы. В общем, я бы больше беспокоилась о том, насколько ловко она владеет тесаком.
Судя по щелям вокруг двери, которые при каждом ударе светились всё ярче, было очевидно, что дверь поддаётся натиску.
– Так, Мэйлинн, ты отходи вглубь кладовки. Когда дверь распахнётся, стреляй, и старайся не промазать. Ты должна мне двух мёртвых бандитов. Я встану слева от двери. Так мне будет сподручней бить мечом. Бин, ты становись справа. Постарайся не попасть мне под замах. Ну и вообще – особенно не рискуй. Все всё поняли?
– Всё поняли, – ответил Бин, занимая своё место.
– Ближний ко мне – мой, – предупредил Кол лирру. Та угукнула в ответ и навела арбалет на дверь. Все трое затаили дыхание.
Между тем дверь уже ходила ходуном. Видно, бандиты использовали лавку в качестве тарана. И вот при очередном ударе скоба, удерживающая засов, отлетела и дверь резко распахнулась. Для привыкших уже к темноте друзей дверной проём казался ярко освещённым, бандиты же, напротив, видели лишь тёмный провал.
Щёлк! Щёлк! Два выстрела почти слились в один, и двое бандитов, всё ещё державшие лавку, свалились. У одного болт застрял под ключицей, у другого – навылет пробил шею. Однако больше у двери никого не было – остальные бандиты держались в стороне. В том числе, не видно было и Кабана с Марушкой. Однако слышался голос Кабана:
– Вам конец! Я растяну вас на ваших же кишках!
Однако ситуация для разбойников была патовой – ломиться в тёмный провал кладовой им не хотелось – путники оказались бы в преимуществе. Но и ждать, пока лиррийская ведьма перезарядит арбалет, не хотелось. Кол, было, уже начал думать, что всё складывается не так уж и плохо, как вдруг в кладовую влетела небольшая скляница и разбилась, ударившись о пол. Не было ни дыма, ни огня – вообще ничего, но Кол отреагировал мгновенно:
– Наружу, живо! – и сам бросился первым.
Кол не дослужился бы до командира когорты, и даже не дожил бы до этого дня, если бы не был отличным бойцом. Годы пьянства и гражданской жизни, конечно, притупили его навыки, но сейчас тело само всё вспомнило. Выбегая из комнаты, он инстинктивно наклонился, будто подныривая под невидимое препятствие. И не напрасно – над его головой просвистела дубина. Сделав полный разворот на триста шестьдесят градусов, Кол веерным движением подрубил бившему колено. Тот с воем рухнул на пол. А Кол уже двигался в сторону размахивающего топором Кабана, которого он счёл самым опасным соперником.
Сзади следовал Бин. Сейчас он размашистыми движениями махал кинжалом перед ещё одним бандитом, также вооружённым ножом. Однако было видно, что парень совершенно не владеет холодным оружием, в отличие от его соперника. Но на помощь Бину уже спешила Мэйлинн. В одной руке у неё был кинжал, другую она обмотала плащом. Арбалет, вероятно, остался в кладовке. Жаль. Хотя, конечно, толку от него, разряженного, было чуть.
Оказавшись перед лицом двух противников, бандит слегка запаниковал. Его движения стали более резкими и необдуманными. И он недооценил Мэйлинн, похожую на пятнадцатилетнюю девчонку. За то и поплатился – гибкая и сильная лирра проскользнула прямо рядом с лезвием и, подобно Колу, совершила разворот с одновременным ударом кинжала. Лезвие распороло бандиту всё лицо слева-направо от нижней челюсти до виска. Схватившись за лицо, разбойник упал навзничь.