"Прямых доказательств, как вы сами понимаете, у меня нет, - ответил тот, - но косвенные, основанные на изучении античной литературы могу привести. Вернее, могу объяснить, почему задумался о прошлом Антарктиды. Известно, например, что еще за две с половиной тысячи лет до нашей эры к фригийскому царю Мидасу явился некий путешественник и рассказал ему о далекой Южной Земле, населенной великанами, богатой золотом".
"Я знаю эту легенду", - перебил Морис Вийон.
"Она достаточно известна, - согласился с ним Щербатов. - Но я напомнил ее лишь для того, чтобы подчеркнуть древность первых сведений о загадочном Южном материке… В том, что существует Южный материк, были убеждены все античные географы; я подчеркиваю, убеждены все - без различия направлений и школ, и никому из современных ученых не пришло в голову проверить, на чем, собственно, основывалось их убеждение. Напомню вам еще одну историческую несообразность. Если не считать Европу, Азию, и Африку, издавна известные средиземноморским народам, то все остальные материки были открыты случайно. Северную и Южную Америку открыли, когда искали путь из Европы в Индию, случайно наткнулись и на Австралию… А о Южном материке тысячелетия думали ученые, сотни лет мореплаватели сознательно, целеустремленно искали его и, что уж совсем удивительно, нашли! Не слишком ли легкомысленно после этого сводить все к легендам и недоразумениям?.. Я убежден, что за мифологическими напластованиями скрываются реальные, подлинные знания древних о Южном материке". "От кого же они узнали о нем?"
"От самих антарктов, жителей Южного материка…" "Но лед, черт побери! Где они жили, ваши антаркты?"
"А льда в то время еще не было. Я допускаю, что оледенение началось в Антарктиде всего десять тысяч лет назад".
"Допускаю! Ученый называется! А где доказательства?"
"А у вас есть доказательства, что оледенение началось миллион лет назад?.. Нет, и, значит, любое предположение о времени оледенения Антарктиды - гипотеза. И вот я утверждаю: десять тысяч лет назад на материке жили антаркты…"
Так или несколько иначе протекал разговор, не знаю. Щербатову не удалось до конца убедить Мориса Вийона, но он завоевал симпатию скептика. Когда Вийон полушутя предложил Щербатову лично познакомиться с антарктами, они быстро обо всем договорились и составили план побега.
* * *
…Короткого антарктического лета едва хватило, чтобы пробиться к побережью Южного материка и обосноваться там. К счастью, осень выдалась теплая, и шхуна "Ле суар" успела пройти вдоль побережья на запад с материалами для строительства промежуточной базы.
Задумывался ли Щербатов во время долгой антарктической зимы о своей гипотезе? Наверное, но одно дело фантазировать об антарктической цивилизации за тридевять земель от Южного материка, и совсем другое - когда сам живешь на леднике, бродишь по снежным тоннелям, слышишь рев урагана и с почтением посматриваешь на термометр, показывающий сорок-пятьдесят градусов при штормовом ветре.
Морис Вийон не располагал ни приборами, ни временем для определения возраста ледников, да и наука тогда еще не доросла до решения этой проблемы. Отправляясь в санный поход в глубь материка, Морис Вийон, как и другие исследователи Антарктиды начала XX века, стремился лишь уточнить карту своего района, открыть, если повезет, горы или новые ледники, собрать коллекцию минералов, животных, пополнить гербарий. Аналогичные цели были и у береговой партии, которую возглавлял геолог Ришар; дополнительно ей вменялось в обязанность выстроить зимовье и после окончания исследований ждать партию Мориса Вийона до двадцатого января…
Санный поход Мориса Вийона в глубь материка похож на поход Роберта Скотта к полюсу или на поход австралийца Дугласа Моусона, потерявшего всех своих спутников и едва спасшегося. В дневниках Щербатова и Вийона подробно описаны снежные бури, адский холод, рискованный переход через зону трещин, гибель метеоролога Гюре, провалившегося в ледяную пропасть вместе с упряжкой…
Я же позволю себе сразу перейти к последнему, заключительному этапу перехода. Изголодавшиеся, обмороженные, потерявшие всех собак, Вийон и Щербатов продолжали упорно идти по намеченному маршруту, когда увидели вдруг впереди небольшое кучевое облачко, неподвижно застывшее в синем воздухе… Такое облачко не могло появиться над ледяным покровом, лишь нагретая солнцем земля могла породить его. Они шли долго, и облако все манило их, а потом на горизонте возникло черное пятно - обнаженные скалы, и измученные путники заторопились, почти бегом побежали к ним…
В те годы никто не подозревал, что во внутренних районах Антарктиды встречаются свободные ото льда оазисы - наука узнала о них сравнительно недавно, - и исследователи были поражены видом бурых теплых скал и красноватого, причудливой формы не замерзшего озера.
Солнце по-настоящему нагрело скалы, и Вийон с Щербатовым, упав на их выветренную, покрытую коричневатой коркой поверхность, долго лежали, всем телом впитывая тепло, блаженствуя, отдыхая. Теперь, когда их пальцы перебирали обломки щебня, скопившиеся между камнями, когда с криком кружил над ними белый снежный буревестник, - теперь они чувствовали себя спасенными.
Приподняв голову, чтобы еще раз оглядеться, Александр Щербатов увидал метрах в ста от себя огромного каменного барана. Он легонько толкнул Вийона и по выражению лица товарища понял, что ему не померещилось. Да, перед ним стояло изваяние крутолобого, с могучими кольцеобразными рогами барана.
"По-моему, мы оба в здравом уме", - тихо, словно боясь спугнуть животное, сказал Щербатов Вийону.
"Как будто", - ответил тот.
Сам не зная, для чего он это делает, Щербатов взглянул на часы: они показывали двадцать три часа тридцать пять минут.
Прошло несколько минут, и что-то неуловимо изменилось в странном мире оазиса: баран вдруг утратил четкие контуры, он словно растворялся, превращаясь в бесформенную каменную массу, в обычные, ничем не примечательные скалы… Но тотчас скалы правее, столь же обыкновенные и ничем не примечательные, стали обретать, словно под резцом невидимого скульптора, еще неясные контуры. Чудилось, пластичный камень делается собранней, сбрасывает лишние куски породы. Таинственное движение огромной глыбы завершилось на глазах Вийона и Щербатова появлением слоноподобного существа, прочно стоящего на земле Антарктиды на коротких ногах-тумбах. Яркий солнечный блик упал на выпуклое плечо гиганта. Морис Вийон и Александр Щербатов увидели тонкую женскую фигурку, прильнувшую к ноге слона и молитвенно протягивающую к нему руки. Щербатов вскочил, порываясь броситься к изваяниям, но через мгновение женская фигура исчезла, исчезла сразу, будто ее убрали…
И вновь Щербатов непроизвольно взглянул на часы: они показывали ноль часов тридцать минут!
"Галлюцинация?"
"Нет", - возразил Вийон.
Каменный слон медленно растворялся; на секунду возникла неподалеку от него гибкая кошачья фигура и тоже исчезла. Морис Вийон и Александр Щербатов продолжали всматриваться в очертания скал, но загадочная жизнь их уже прекратилась.
"Причуды ледникового выветривания", - сказал Щербатов.
"Нет", - снова возразил Вийон.
Они посмотрели друг другу в глаза.
"Я думаю о вашей гипотезе, - сказал Вийон. - Тут не обошлось без человека".
"Останемся здесь на сутки, - предложил Щербатов. - Если все повторится…"
"Конечно, останемся", - тотчас согласился Вийон, хотя до двадцатого января оставались считанные дни.
Прошли сутки, и в тот же самый час скалы ожили: сначала появился баран, потом слон с прильнувшей к его ноге женщиной, потом гибкая крупная кошка.
"Ваши антаркты знали тайну сочетания скальных контуров с падающими на них солнечными лучами, - говорил Вийон, когда они, покидая оазис, двинулись к побережью. - И художники их создали серию скульптур… Наверное, здесь находился храм…"
На обратном пути, если у них находились силы, они думали о древней цивилизации и считали оставшиеся до двадцатого января дни; получалось, что у них нет даже суток в запасе…
Когда на их палатку обрушился снежный шторм, они поняли, что это конец, что открытие памятников антарктической культуры будет стоить им жизни.
"Только бы дневник нашли", - сказал Морис Вийон.
"Найдут", - уверенно ответил Щербатов.
Последние страницы дневника Щербатова полны рассуждений об антарктической цивилизации. Да, именно в эти дни, когда, обрекая их на гибель, бушевала снежная буря, Александр Щербатов занимался сравнением вероятных исторических судеб Атлантиды и Антарктиды.
Щербатов представлял себе доледниковую Антарктиду как обширную землю с горами и равнинами. В горах - разрозненные центры оледенения, но в прохладных прибрежных районах с разнообразной растительностью, морским зверем и рыбой вполне могли обитать и обитали антаркты.
Сравнивая Атлантиду, находившуюся в тропиках, с Антарктидой, Щербатов писал в своем дневнике, что до определенного момента условия обитания антарктов и атлантов разнились лишь тем, что в одном месте холоднее, в другом - теплее… Потом в Антарктиде началось стремительное по геологическим масштабам, а по человеческим медленное, продолжавшееся не одно тысячелетие увеличение ледников.
Остановить и уничтожить ледники антаркты, разумеется, не могли. Цивилизация их погибла, и лишь смутные следы ее удалось рассмотреть Щербатову и Вийону в оазисе. Но часть антарктов, как предполагал Щербатов, рассеялась по земному шару, переселилась в Африку, Америку, на острова Тихого океана. Рассказы антарктов о прежней родине были усвоены народами, с которыми они постепенно смешались, и в виде легенд достигли берегов Средиземного моря. Греческие ученые поверили легендам, обнаружили в них рациональное и потому упорно наносили Южный материк на свои карты…
Ришар не дождался Александра Щербатова и Мориса Вийона. Придя на покинутую зимовку, они оставили в доме свои дневники и пошли по направлению к базе, - пошли и не дошли, и следы их навсегда затерялись в Антарктиде.
Что можно добавить к рассказанному?.. Немногое, к сожалению. В статье Анри Вийона, которую он мне передал в Париже, говорится, что исследования, проведенные в Антарктиде во время Международного геофизического года, подтверждают: десять тысяч лет назад Антарктида не имела ледникового покрова. А на днях в письме, присланном мне уже в Москву, Вийон напомнил об открытой в Южной Америке "культуре Мазма": скалы там, как и те, что описаны Щербатовым, "превращаются" в животных только при строго определенном освещении.
Последние мои строки звучат, вероятно, как некое дополнительное подтверждение гипотезы. Возможно, что она была бы уже не гипотезой, а научным фактом, если бы экспедиция Анри Вийона нашла оазис… К сожалению, климатическая обстановка в том районе Антарктиды за несколько десятилетий изменилась, и оазис, видимо, погребен подо льдом.
Я не сомневаюсь в достоверности наблюдений Вийона и Щербатова, но понимаю, что будущим исследователям придется вновь доказать их гипотезу. И мы с Анри Вийоном верим, что замечательное открытие наших соотечественников будет подтверждено продолжателями их дела, учеными разных стран, настойчиво штурмующими сейчас загадочный материк.
Борис Ляпунов
Белое пятно
Научно-фантастический очерк
Когда это случится?..
Не будем называть точных дат, ограничимся приметами времени. Люди уже посетили ближайшие к нам планеты. Они начали открывать "голубой континент" и готовятся достигнуть дна океана. Они покорили стратосферу и даже вышли за ее пределы. Однако на нашей планете оставался еще загадочный мир, который до недавнего времени был почти недоступен человеку.
Он лежит совсем рядом, и добраться до него можно на любом пароходе, идущем к берегам Южной Америки. Раньше рейс этот занимал долгие недели, теперь же на новых скоростных судах путь от берегов Европы до Южно-Американского материка требует только несколько дней.
Но, прибыв туда, люди по-прежнему останавливались у края тропического леса. Всего десяток-другой шагов, и путешественник оказывался в непроходимой чаще. Она грозила тысячью смертей: жара, сырость, вредные испарения, ядовитые насекомые, хищники - не только животные, но и растения. И, главное, непроходимые дебри.
Мир этот - рай для натуралистов. В нем буйно цветет жизнь, яркая и разнообразная. Лишь реки открывают доступ в таинственную страну. Плывя по ним, можно видеть кусочек природы, как будто попавшей сюда из мира сказок. Нигде на земном шаре не встречается такое неистовое цветение, такой "взрыв" жизни.
Деревья, вершины которых пышными кронами закрывают небо над головой… Кустарники, лианы, вьющиеся растения, образующие многоэтажный зеленый шатер…
Вода во власти чудовищных крокодилов, рыб, среди которых есть представители уже давно вымерших повсюду видов. Там живут гигантские змеи и крошечные птички, поражающие своей яркой прихотливой расцветкой. Даже не выходя на берег, можно собрать богатейшую коллекцию бабочек - этих красивейших созданий природы, как бы воплотивших в себе все очарование ее красок.
Но лес ревниво хранит свои тайны. Смельчаки платились жизнью за попытку их разгадать. Немало людей стали жертвами Южно-Американских джунглей. Иные из них исчезали бесследно, и загадка ряда экспедиций оставалась навсегда нераскрытой.
Однако пришло, наконец, время, когда должны были исчезнуть последние белые пятна. В этот заповедник природы во всеоружии техники проник человек.
* * *
…Полноводная река, одна из артерий, ведущих в глубь страны лесов. Деревья-исполины нависают над водой. В реке плещутся огромные рыбы. Частенько можно встретить крокодила - неуклюжее толстое бревно, лениво дремлющее на берегу.
Эта река знает легкие лодки индейцев и вполне современные суда, вплоть до самых больших теплоходов. Все же никогда еще по ней не двигалось такое странное на вид судно.
Металлический корпус его, похожий на корпус большого танка, выступает из воды. Кабина в передней части застеклена, как и рубка, которая возвышается посредине. Сейчас рубка открыта, и из нее наполовину высунулся человек в обычной тропической одежде - пробковом шлеме и легком белом костюме. Рука его лежит на открытой кобуре пистолета - ведь не знаешь, с какой стороны может появиться опасность.
Перед ним - щит управления: отсюда он управляет мощным мотором, вращающим гребные винты корабля. Атомные батареи дают возможность долгое время обходиться без запасов горючего и не зависеть ни от каких баз.
Впереди - опасные места. Угрожающе наклонились деревья, готовые рухнуть. Их корни повисли в воздухе, едва держась в подмытом берегу. Одно из них с шумом обрушивается вниз. Человек в рубке производит какие-то манипуляции у щитка. Секунда-другая - и над рубкой задвигается прозрачная крыша, а корпус постепенно скрывается под водой. Лишь перископ, как глаз, остается наверху. Там, в глубине, судну не страшны никакие угрозы леса. Подводная лодка спокойно проходит опасные места и снова всплывает на поверхность.
Наступают сумерки. Обычно они вызывают у человека страх перед неизвестностью. Леденящие душу крики, таинственные шорохи, наполняющие ночной лес, невольно напоминают о томительных легендах суеверных индейцев. Однако внутри судна экипаж с удобством устраивается на ночлег.
Крутой поворот - корабль, не прекращая хода, выползает на берег. Он становится сухопутным вездеходом. Звено за звеном ложатся дороги-гусеницы на болотистую почву. Судно-амфибия движется к краю леса.
В это время уже стемнело. В тумане, поднявшемся от реки, деревья кажутся призрачными. Еще немного, и они пропадают в непроглядной тьме. Тогда с носа судна в темноту вонзается яркий луч. Прожектор бессилен побороть мрак, и столб света словно обрывается где-то впереди.
Но тысячи, миллионы насекомых, привлеченных светом, устремляются к лучу со всех сторон. Ослепленные, они наталкиваются на преграду - тонкую, едва заметную сетку ловушку. Проходящий по ней ток делает свое дело. Утром лишь остается подобрать богатую добычу.
На охоту теперь не идут так, как раньше, в костюме, который прилипает к телу от пота. Не защитные сетки против москитов, а одежда, похожая на летную, со своим искусственным климатом внутри, - вот во что одеты теперь люди в тропиках.
В такой одежде не страшна самая сильная жара - есть специальное охлаждающее устройство. В ней не задохнешься от испарений, потому что, если нужно, в маску подается кислород. Можно не опасаться укуса змеи и даже зубов крупного хищника - прочная ткань костюма из новых синтетических волокон не рвется, не мнется, не смачивается водой. К одежде не пристанут шипы и колючки диких растений - она необычайно плотна и упруга. В таком "лесном скафандре" человек безбоязненно может ходить всюду, куда только пустят заросли деревьев.
Впереди - скала, на которую трудно взобраться. Дорогу преградила речка, вброд ее не перейти. Что же, отступать? Нет! Поверх костюма на человеке пояс. На нем укреплено несколько небольших камер с трубками, обращенными вниз. Нажим кнопки - и из трубок с силой вырываются упругие газовые струи. Подброшенный ими человек-ракета взлетает высоко в воздух. Он легко "приземляется" на скале, перелетает через речку. А скачкам, которыми он может передвигаться по ровному месту, позавидовал бы и такой отличный прыгун, как кенгуру. "Реактивный" пояс помогает натуралисту догнать добычу. Ракетный двигатель пригодился и в тропическом лесу!
Джунгли коварны. Даже днем, потеряв дорогу, невозможно ее вновь найти. Но крошечная полупроводниковая радиостанция с успехом заменяет зарубки на стволах. Куда бы ни попал путешественник, он всегда свяжется по радио со своим сухопутным кораблем. И, настроив свой приемник на главную станцию корабля, он по ее сигналам найдет путь, как находит его самолет по радиомаяку.
Но есть места, которые недоступны даже нашему универсальному вездеходу. И ему не под силу проложить дорогу сквозь строй гигантских деревьев, окутанных сетью лиан, сквозь сплошные заросли кустарника. Однако именно там, в этой непролазной чаще, и таится самое интересное, то, чего никогда еще не видел человеческий глаз.
Что же делать в этом случае?
У экспедиции есть легкие одноместные вертолеты. Они первыми отправляются на разведку и ищут прежде всего какую-нибудь поляну, которой будет суждено дать новое пристанище кораблю. А затем в ход пускается сверхмощный излучатель.
Как нож в масло, входит он в лесную чащу, прокладывая в ней широкую дорогу. Правда, по такой дороге даже вездеходу трудно пройти, да в этом и нет нужды. Эту полосу одолевают люди в защитных костюмах. Там же, где нельзя ступить ноге, приходят на помощь ракетные пояса и те же вертолеты. Соревнуясь с птицами и бабочками, легкие реактивные аппараты парят в воздухе и могут доставить человека всюду, куда он захочет.
Но вот маршрут изучен, наступает очередь самого корабля. Выдвигается складной несущий винт, появляются короткие крылья. Судно - подводная лодка-вездеход становится еще винтокрылом. Он поднимается ввысь, чтобы приземлиться на избранной поляне.