Бектер наслаждался вниманием Оэлун и часто поглядывал на Тэмучжина блестящими глазами. Когда мать отворачивалась, тот отвечал ему мрачным взглядом. Хачиун это заметил и ткнул брата локтем.
- В чем дело? - шепотом спросил он, когда они принялись за еду.
Но Тэмучжин лишь покачал головой, не желая делиться своей ненавистью. Сейчас он не мог думать ни о чем другом, кроме горячего мяса, которое совал ему в руки Бектер, деливший добычу, как хан, угощающий своих людей. Тэмучжин приметил, что плечо - лучшую часть - Бектер приберег для себя.
Ничего вкуснее этого мяса они раньше не пробовали. Вся семья оживилась и повеселела. В каждом зародилась надежда, когда мясо согрело их тела. Один выстрел из лука - и такие перемены. Правда, Хачиун принес еще трех рыбин и несколько сверчков. Так что это был настоящий пир. Младшие чересчур жадно заглатывали куски, и мясо обжигало их животы, а потому им приходилось заливать жар водой. Тэмучжин забыл бы о краже сурка, если бы старшего брата так не хвалили. Бектер принимал это как должное, и его маленькие глазки горели от удовольствия. Что это было за удовольствие, понимал только Тэмучжин.
Ночью не было дождя, и мальчики, отправив мать и сестренку спать, улеглись в другом укрытии, которое для себя соорудили. Они, конечно, заморили червячка, но голод никуда не делся и по-прежнему терзал их. Но теперь они были сильнее голода и с уверенностью смотрели в будущее.
Тэмучжин не мог уснуть. Он потихоньку поднялся и, крадучись, двинулся в темноту, то и дело поглядывая на луну. А ведь лето недолго протянется, думал он, беззвучно шагая по мягкой траве. Приближается зима, и она убьет их так же верно, как всаженный в грудь кинжал. Сурки, набрав жирку, все холодные месяцы безвылазно спят в норах, где до них не доберешься. Птицы улетают на юг, и в силки их не поймаешь. Даже к тем людям, у кого есть теплые юрты, верные кони и жирный скот, зима беспощадна. Семья Есугэя погибнет.
Пока он мочился на землю, Тэмучжин не мог отделаться от мыслей об олхунутах и той ночи, когда выслеживал Коке. Тогда он был ребенком, который заботился только о том, чтобы свести счеты с другими детьми. Как же теперь ему не хватало беззаботности той ночи! Как ему хотелось увидеть Бортэ! Он усмехнулся, подумав, что его маленькая подружка сейчас сыта и спит в тепле, а он - только кожа да кости.
Вдруг Тэмучжин почувствовал, что к нему кто-то приближается, и резко обернулся, присел, готовый броситься на врага.
- Слух у тебя хороший, - послышался голос Хачиуна. - Я хожу тихо, как ночной ветер.
Тэмучжин встал и улыбнулся брату:
- Отчего не спишь?
- Есть охота, - ответил Хачиун. - Вчера голод перестал меня грызть, а тут Бектер принес сурка и только раздразнил мой желудок.
- Это был мой сурок. - Тэмучжин плюнул на землю. - Это я подстрелил его, а Бектер отнял.
Трудно было разглядеть выражение лица Хачиуна при лунном свете, но Тэмучжин знал, что тот сильно встревожился.
- Я так и думал. Но вряд ли это поняли остальные.
Он замолчал - темная хрупкая фигурка во мраке. Тэмучжин заметил какой-то сверток у него за пазухой и ткнул в него пальцем:
- Что это?
Хачиун тревожно оглянулся на их маленький лагерь, достал сверток из-за пазухи и показал Тэмучжину. Это были кости еще одного сурка. Взяв их в руки, Тэмучжин ощутил закипающий в груди гнев. Кости были расколоты так, будто зверски голодный человек пытался высосать из них капельки костного мозга. Бектер не рискнул разводить огонь. Кости были сырыми и пролежали не более дня.
- Я нашел это в том месте, где охотился Бектер, - взволнованным голосом проговорил Хачиун.
Тэмучжин повертел хрупкие кости в руках, провел пальцами по черепу. Шкурку Бектер оставил, но глаз не было. Он убил сурка в тот день, когда им совсем нечего было есть.
Тэмучжин опустился на колени и стал перебирать кости в поисках хоть какого-нибудь кусочка мяса. Кости уже пованивали, но за день не слишком-то испортились. Хачиун присел рядом, и они обсосали расколотые кости, вытягивая из них все, даже запах. Надолго не хватило.
- Что ты будешь делать? - спросил Хачиун, бросив кости на землю.
Тэмучжин уже принял решение, и никаких сомнений у него не было.
- Хачиун, ты когда-нибудь видел клеща на боку у лошади?
- Конечно, - откликнулся брат.
Они оба видели этих паразитов, распухавших до огромных размеров. Когда их отрывали, кровь долго еще не удавалось остановить.
- Клещ опасен, когда лошадь и так слаба, - тихо сказал Тэмучжин. - Знаешь, что надо делать с клещом?
- Давить его, - шепнул Хачиун.
Когда на рассвете следующего дня Бектер покинул лагерь, Тэмучжин и Хачиун тихонько последовали за ним. Они знали, где он чаще всего охотится, и дали ему уйти подальше, чтобы он не заподозрил, что за ним следят.
Мальчики крались между деревьями. Хачиун беспокойно поглядывал на Тэмучжина. Тот понимал, что брата терзает страх, но сам ни капельки не боялся, даже удивлялся этому. Страха не было, может быть, оттого, что его постоянно терзал голод. Тэмучжину дважды приходилось останавливаться: его несло зеленоватой жидкостью. Подтираться приходилось мокрыми листьями. Голова кружилась, он ощущал слабость, но голод выжег из него всякую жалость. Тэмучжина лихорадило, но он гнал себя вперед, не обращая внимания на сердце, которое тяжело колотилось. Вот что значит быть Волком, понял Тэмучжин. Ни страха, ни сожалений, только стремление уничтожить врага.
Следы Бектера на влажной земле были четкими. Он и не пытался прятаться. Мальчики опасались только одного: случайно не наткнуться на засевшего в засаде брата. Тэмучжин и Хачиун неслышно шли за ним, и все чувства их были обострены до предела. Они увидели у себя над головой двух жаворонков, и Хачиун тронул брата за плечо, предостерегая. Они обошли дерево, чтобы не потревожить птиц и не выдать своего присутствия.
Хачиун остановился, и Тэмучжин с горечью заметил, как натянулась кожа на голове брата. Больно было смотреть на исхудавшего Хачиуна. Тэмучжин подумал, что и сам, наверное, выглядит не лучше. Если он закрывал глаза, его вело. Ему потребовалось усилие воли, чтобы сделать глубокий вдох и успокоить сердце.
Вдруг Хачиун поднял руку, и Тэмучжин посмотрел вперед. При виде Бектера, засевшего на берегу ручья всего в нескольких шагах от них, мальчик застыл на месте. Трудно было не испугаться замершей в кустах фигуры. Братья испытали силу кулаков Бектера еще в детских играх. Тэмучжин смотрел на старшего брата и прикидывал, как бы подобраться к нему на расстояние выстрела. Сомнений в душе не было. Он все видел ярко, но чуть размыто. Мысли были холодными и тягучими. И путь его был определен.
Бектер выпустил стрелу из своего укрытия, и мальчики, вздрогнув от неожиданности, отступили в заросли. Послышалось хлопанье крыльев: три дикие утки взмыли вверх. Бектер вскочил и бросился в воду. Из-за дерева мальчикам его не было видно, но когда тот выбрался на берег, в руках он держал убитую красную утку.
Тэмучжин наблюдал за ним сквозь сплетение веток.
- Подождем здесь, - шепнул он. - Найди укрытие на другой стороне тропы. Мы перехватим его, когда он будет возвращаться.
Пытаясь не показать волнения, Хачиун сглотнул. Ему не нравилась холодность, возникшая в Тэмучжине, и он уже пожалел, что показал ему найденные накануне кости сурка. Сейчас, при свете дня, он страшился того, что они собираются сделать, но, когда Тэмучжин посмотрел на него, отвел взгляд. Хачиун подождал, пока Бектер повернется к ним спиной, и метнулся через тропу.
Прищурившись, Тэмучжин следил за каждым движением старшего брата: вот он выдергивает из утки стрелу, прячет добычу за пазуху. С досадой он увидел, что Бектер направился в другую сторону, вверх по распадку. Тэмучжин поднял ладонь, давая Хачиуну знак, хотя и не знал точно, где тот спрятался. Он представил себе, как Бектер жрет утку в укромном уголке, и ему остро захотелось немедленно убить брата. Будь у него силы, будь в желудке молоко и мясо, он кинулся бы за ним, но сейчас его единственная возможность избавиться от старшего брата - выстрел из засады. Тэмучжин медленно выпрямил ноги: они начали затекать. Но тут свело живот, и он закрыл глаза и согнулся пополам, ожидая, когда пройдет приступ. Находясь в засаде, он не посмел спускать штаны, так как чуткий нос Бектера сразу учуял бы его. Есугэй научил их всегда быть настороже, и Тэмучжин не желал терять преимущество. Он облегчился и вновь уселся в ожидании.
Но тут на дерево в нескольких шагах от засады Тэмучжина уселся лесной голубь. Мальчик с мукой смотрел на него, понимая, что с нескольких шагов легко мог бы подстрелить птицу. Она, похоже, ничего не замечала, а у него от голода сводило желудок, хотя он и пытался не обращать на это внимания. Он сообразил, что Бектер, скорее всего, уже возвращается и птицы, что взлетят, как только он выстрелит в голубя, выдадут засаду. Но мальчик все равно не мог оторвать от голубя взгляд и, когда тот слетел с ветки, все следил за ним и долго еще слышал хлопанье крыльев.
Бектер вернулся, когда солнце перевалило через лощину и тени удлинились. Тэмучжин услышал его шаги и заставил себя выйти из полудремы. Он удивился, что прошло столько времени, и все не мог понять, как он умудрился заснуть. Вода из ручья не могла утолить голод.
Наложив стрелу на тетиву, Тэмучжин встряхнул головой, чтобы унять головокружение, и стал ждать. Он твердил самому себе, что если промахнется - Бектер убьет его. Этими мыслями он хотел оживить свое тело, заставить его потрудиться еще немного. Мальчик сердито тер глаза, чтобы видеть яснее. Он слышал, что Бектер уже совсем близко. Еще несколько мгновений напряженного ожидания - и наступит время для мести.
Тэмучжин вышел на тропу всего в нескольких шагах перед Бектером. Натянул тетиву. Бектер от неожиданности разинул рот. Его рука метнулась было к кинжалу, но Тэмучжин выстрелил, направив костяную стрелу прямо в грудь брата. В тот же миг сзади выстрелил Хачиун, и от удара Бектер качнулся вперед.
Старший брат взревел от ярости. Выхватив кинжал, он сделал шаг вперед, еще один, но тут его ноги подкосились, и он упал в листья лицом вниз. Обе стрелы попали в цель, и Тэмучжин слышал бульканье и шипение воздуха, выходящего из пробитого легкого. С туманной головой, бросив лук, он шагнул к Бектеру и вынул кинжал из рук брата.
Бросил взгляд на перепуганное лицо Хачиуна, поморщился, наклонился и всадил кинжал в шею Бектера, выпустив кровь и вместе с ней - жизнь.
- Кончено, - заявил Тэмучжин, глядя в стекленеющие выпученные глаза.
В этот миг ему показалось, что его собственное тело куда-то исчезло. Он стал ощупывать халат и рубаху Бектера в поисках утки. Утки не было. Он пихнул ногой труп и, шатаясь, пошел прочь. Голова его кружилась, казалось, он сейчас потеряет сознание. Тэмучжин прижал лоб к прохладному стволу березы и подождал, пока утихнет сердцебиение.
Мягко ступая по листьям и обходя стороной тело Бектера, подошел Хачиун. Тэмучжин открыл глаза:
- Будем надеяться, что Хасар чего-нибудь добыл.
Но Хачиун ничего не ответил. Тэмучжин подобрал оружие Бектера и повесил на плечо лук.
- Когда наши увидят кинжал Бектера, они все поймут, - проговорил Хачиун дрожащим голосом.
Успокаивая и себя, и брата, Тэмучжин взял его за руку. Он почувствовал панику в голосе Хачиуна и услышал ее эхо в себе самом. Вот он убил врага. И что потом? Об этом он не думал. Никто не сможет отомстить за Бектера. Теперь старший брат не вернет отцовские юрты и скот. Тело его сгниет там, где лежит. Тэмучжин только-только начал осознавать страшную реальность случившегося и теперь едва мог поверить, что и вправду это сделал. Шальное состояние, в котором он находился до выстрела, ушло, и его место заняли слабость и голод.
- Я сам им скажу, - поднял голову Тэмучжин. Он ощутил, что его взгляд притягивается к телу Бектера, словно какой-то незримой веревкой. - Я скажу, что он заставлял нас голодать. Здесь нет места для жалости. Это я и скажу.
Они пошли по лощине вниз, находя утешение в присутствии друг друга.
ГЛАВА 13
Оэлун почувствовала неладное, как только мальчики вернулись в лагерь. Хасар и Тэмуге были рядом с ней, малышка Тэмулун лежала на тряпках у костра. Оэлун медленно поднялась с колен, на ее исхудавшем лице появился страх. Тэмучжин подошел поближе, и она, заметив лук Бектера, оцепенела. Ни Тэмучжин, ни Хачиун не смотрели ей в глаза, а когда она наконец обрела голос, он звучал не громче шепота.
- Где ваш брат? - спросила она.
Хачиун уперся взглядом в землю, не в силах ответить. Она шагнула вперед, Тэмучжин поднял голову и сглотнул застрявший в горле ком.
- Он крал еду… утаивал ее для себя… - начал было он.
Испустив бешеный вопль, Оэлун ударила его по лицу так, что у него голова откинулась в сторону.
- Где твой брат?! - завизжала она. - Где мой сын?
Из носа в рот потекла кровь, и Тэмучжин был вынужден сплюнуть. Он обнажил окровавленные зубы и с мукой посмотрел на мать.
- Он мертв, - отрезал он.
Больше Тэмучжин ничего не мог сказать. Оэлун снова ударила его, затем еще и еще, пока он не согнулся и не шагнул назад. Она преследовала его, беспомощно размахивая руками, не в силах сдержать боль.
- Ты убил его?! - вопила она. - Что же ты за тварь такая!
Тэмучжин пытался удержать ее, но она была слишком сильна, и удары градом сыпались на его голову и плечи.
- Перестань бить его! Пожалуйста! - завопил Тэмуге.
Но Оэлун не слышала его. В ее ушах стучала кровь, грудь была готова лопнуть от бешенства и ужаса. Она приперла Тэмучжина к дереву, схватила за плечи и затрясла с такой яростью, что у него замоталась голова.
- Ты что, и его убить хочешь? - кричал Хачиун, пытаясь оттащить мать.
Вырвав края халата из его рук, она схватила Тэмучжина за длинные волосы, запрокинув его голову так, чтобы он смотрел ей в глаза.
- Ты родился с комком крови в руке, со смертью! Я говорила твоему отцу, что ты принесешь беду, но он был слеп!
Она и сама ничего не видела сквозь слезы, а ее пальцы, словно когти, вцепились в волосы Тэмучжина.
- Он утаивал еду от всех нас, обрекал на голодную смерть! - рявкнул он. - Обрекал на голод тебя! - И расплакался, чувствуя себя таким одиноким, как никогда еще в жизни.
Оэлун посмотрела на него, как на чумного, и прошептала:
- Ты лишил меня сына, моего мальчика.
Устремив пронзительный взгляд на Тэмучжина, она протянула руку к его лицу, и перед глазами его дрожали сломанные ногти матери. Мгновение ужаса, ожидания, что она вот-вот набросится на него, длилось целую вечность.
Силы покинули ее так же внезапно, как и пришли. Она безвольно упала на землю. Тэмучжин еле держался на ногах, дрожа от пережитого. Его вырвало желтой едкой жидкостью.
Отойдя на несколько шагов от лежащей на земле матери, он обернулся и увидел, что братья пристально на него смотрят, и яростно заорал на них:
- Он жрал жирных сурков, пока мы умирали от голода! И убить его было правильно! Думаете, долго вы протянули бы, если он жрал и часть вашей добычи, кроме той, что утаивал? Я видел, как он сегодня добыл утку, и где она? Она здесь, чтобы накормить вас? Нет, она в его брюхе!
За его спиной зашевелилась Оэлун. Тэмучжин отскочил в сторону, ожидая очередного нападения. Он смотрел на горячо любимую мать, и глаза его были полны слез. Он мог бы утаить от нее подробности смерти Бектера, если бы знал, что она так сильно будет горевать. Может быть, придумал бы историю о падении со скалы. Нет, твердо сказал себе Тэмучжин. Все было правильно. Бектер был клещом на теле лошади. Он жрал больше своей доли и ничего им не давал, хотя они умирали от голода у него на глазах. Со временем мать поймет, что Тэмучжин был прав.
Открыв покрасневшие от плача глаза, Оэлун с трудом поднялась на колени, подвывая от горя. У нее не было сил встать на ноги, и Хасар с Тэмуге бросились ей помочь. Тэмучжин попытался стереть кровь, но лишь размазал ее по лицу и исподлобья посмотрел на мать. Ему хотелось убежать прочь, только бы ее не видеть, но он заставил себя стоять на месте.
- Мы бы умерли из-за него, - сказал он.
Оэлун устремила на него пустой взгляд, и он вздрогнул.
- Назови его имя, - тихо попросила она. - Назови имя моего первенца.
Тэмучжин поморщился, внезапно почувствовав головокружение. Кровоточащий нос стал горячим и тяжелым, перед глазами поплыли черные точки. Ему хотелось упасть и уснуть, но он оставался на ногах и смотрел на мать.
- Назови его имя, - повторила она, и тупое горе в ее глазах сменилось гневом.
- Бектер, - выплюнул это имя Тэмучжин. - Тот, что крал еду, когда мы голодали.
- Надо было сразу убить тебя, как только я увидела, что ты сжимаешь в руке, - произнесла Оэлун так легко, что это напугало его больше, чем ее гнев. - Надо было еще тогда понять, что ты такое.
Тэмучжину казалось, что его сердце разрывается. Он не мог заставить ее замолчать. Ему хотелось броситься к ней, чтобы она обняла его, защитила от холода, хотелось сделать хоть что-нибудь, только бы не видеть страшной и жалкой пустоты в ее глазах. Пустоты, причиной которой был он сам.
- Держись от меня подальше, мальчик, - тихо сказала мать. - Если я увижу тебя спящим, то убью тебя. За то, что ты сделал. За то, что ты у меня отнял. Не ты убаюкивал его, когда у него резались зубки. Не ты сгонял его жар травами и укачивал его. Тебя еще не было, а мы с Есугэем уже любили этого малыша. Тогда мы были молоды, и, кроме него, у нас ничего не было.
Окаменев от горя, слушал Тэмучжин. Может быть, мать просто не понимала, каким человеком вырос Бектер. Малыш, которого она укачивала, стал жестоким вором, и у Тэмучжина не находилось слов, чтобы рассказать ей об этом. Он уже готов был заговорить, но он прикусил губу, зная, что сейчас слова бесполезны, что Оэлун опять набросится на него. Он покачал головой.
- Прости, - сказал он, но прощения он просил не за то, что убил брата, а за то, что заставил мать страдать.
- Уходи отсюда, Тэмучжин, - прошептала Оэлун. - Не могу тебя видеть.
Он всхлипнул и бросился прочь, даже не оглянувшись на растерянных братьев. Дыхание раздирало ему горло, во рту стоял привкус крови.
Они не видели его пять дней. Хачиун искал брата, но единственным признаком существования Тэмучжина была добыча, которую он приносил и оставлял на краю лагеря. В первый день это были два диких голубя, еще теплые, с кровью, струящейся из клювов. Оэлун не отвергала приношений, хотя и не говорила ни с кем о случившемся. Они ели в подавленном молчании, а Хачиун и Хасар печально переглядывались. Тэмуге хныкал и ныл, когда Оэлун оставляла его одного. Смерть Бектера была бы облегчением для младших, случись она, когда они жили в племени Волков, в сытости и безопасности. Они оплакали бы его и отнесли тело в холмы для погребения под взорами Отца-неба, и нашли бы утешение в этом обряде. Но сейчас, в этой холодной лощине, случившееся было лишь очередным напоминанием, что смерть стоит у них за плечами. Сначала их положение казалось мальчикам приключением, но лишь до того момента, пока голод не натянул кожу на костях. И теперь они жили как дикие звери, стараясь не думать о предстоящей зиме.