- Доставите спасательную группу к Сары-камышу. Там будете ожидать ее возвращения. Обстановку немедленно докладывать мне. Вопросы есть?
- Нет. Разрешите выполнять?
- Выполняйте!
Летчик круто повернулся и в дверях едва не столкнулся с входившими.
- Сержант Абдухаликов! Лейтенант Нетреба! - почти одновременно доложили пришедшие.
- Абдухаликов, ваш Мотор как себя чувствует? Отдохнул?
- Отдохнул, товарищ капитан. Может работать!
- Хорошо. Сейчас отправитесь на поиски пропавшего змеелова. Вопросы есть?
- Есть!
- Давайте.
- Нужен предмет с запахом пропавшего. Собака лучше пойдет.
Начальник заставы посмотрел на меня.
- Его тапочки, которые он надевал, приходя с охоты, годны? - не дожидаясь вопроса, спросил я.
- Годны, - ответил сержант.
- Выполняйте! Лейтенант Нетреба, дайте спасательной группе все необходимое для оказания первой помощи при укусе змей и повреждении ног. С группой пойдет Алексей Дмитриевич, - повернулся ко мне капитан. - Я угадал ваше желание?
- Конечно!
- Все. Старшим поисковой группы назначаю сержанта Никитина. Вылет через пять минут.
Я не буду рассказывать подробности поисков. Все было очень просто. Через пятнадцать минут мы высадились возле Сары-камыша. Серый пес Мотор понюхал Юркин тапочек и уверенно потащил за собой Абдухаликова.
К Юрке мы вышли через сорок минут.
Без меня солдаты пришли бы еще быстрее. Они легко поспевали за собакой, а для меня такая пробежка с тяжелой санитарной сумкой на боку оказалась почти непосильной.
Юрий лежал в тени обрыва возле родника. Глаза его были закрыты. Подойдя поближе, я разглядел, что лицо у него неестественно иссиня-белое, и похолодел.
- Юрка, ты жив? - закричал я, хватая его за руку.
Моя рука стала вдруг мокрой и липкой. Тут только я заметил, что она лежала в луже свернувшейся крови.
- Юрка! - отчаянно завопил я, падая рядом с ним на колени. - Юрка!
Мотор прижался к ноге проводника и тихонько взвизгнул.
- Чего ты орешь! - слабо сказал Юрий, открывая глаза. - Человек задремал, так разве по этому поводу обязательно нужно орать?
Этот полуживой, лежавший в луже крови человек мог еще шутить!
- Что с тобой случилось? Почему столько крови?
- Дайте мне воды и, если есть, спирта. Ослаб я очень.
Я осторожно приподнял окровавленную руку Юрия, но он отдернул ее и недовольно сказал:
- Это потом. Сначала воды и спирта.
Из сумки вынута фляга со спиртом. Кто-то протягивает мне флягу с водой. Юрий глотнул сначала воды, потом разбавленного спирта, несколько секунд полежал молча, а потом сказал:
- Вот теперь слушай. Гюрза загнала мне зуб под ноготь на правой руке. Чтобы яд не пошел по пальцу, я сделал кольцевой разрез. Очевидно, пересек не только вену, но и артерию. Кровь течет уже давно, а явлений отравления нет. Ослаб я от потери крови.
Я осмотрел его руку. Глубокий разрез кольцом охватывал первую фалангу безымянного пальца. Из разреза каплями сочилась кровь. Конец пальца за разрезом был черно-фиолетовым, а выше разреза кожа была нормального цвета, только очень бледная.
- Надо остановить кровь!
- Не надо. Она уже сама останавливается. Видишь, сейчас кровь только капает, а раньше бежала струйкой.
- Но ведь…
- Давай без всяких "но ведь", Лешка, - перебил меня Юрий. Голос его был слаб и прерывался, но тон и выражение лица показывали, что он способен настоять на своем. - Меня гюрза кусает не в первый раз. Я лучше тебя знаю, что надо делать!
- Сейчас сыворотку тебе введу!
- Не надо. Ты же видишь, что явлений отравления нет.
Выше разреза яд не прошел.
- Чем же тебе помочь?
- Давайте побыстрее доставим его к медикам, - вмешался сержант Никитин. - Они знают, что делать!
- Носилки готовы! - доложил один из солдат.
- Подождите, я хоть руку ему завяжу, чтобы кровь не капала!
- Змею не забудьте! - сказал Юрий. - Она в мешочке вон там, под кустом!
Юрия осторожно положили на носилки и пристегнули ремнями. Я встал было рядом с солдатами, но сержант Никитин отстранил меня.
- Вы за носилки не беритесь. Мы быстро пойдем. Ваша задача не отстать.
Когда я подходил к вертолету, то сил у меня уже не было, а пограничники, не очень высокие, но крепкие, шли с носилками не сбавляя темпа.
- Что доложить на заставу? - спросил летчик у сержанта Никитина.
- Пострадавший жив. В сознании. Прямой угрозы для жизни нет, но нужна срочная квалифицированная медицинская помощь.
Щелкнул переключатель, и летчик повторил слова сержанта.
- Что случилось с Соколовым? - ответил репродуктор. - Какой специалист нужен? Прием.
- Соколов укушен гюрзой. Нужен врач-токсиколог.
- Двойка! - сказал репродуктор. - Летите в райцентр. Там вас будет ждать медик. Как поняли? Прием.
- Вас понял, - ответил летчик.
Летчик повернулся к нам и приказал:
- Всем в кабину. Сейчас пойдем на взлет.
Когда мы прибыли в райцентр, Юрий сказал мне:
- Леша, змей моих отправьте в Ташкент. Костя знает куда. Напишите, что от меня.
- Все сделаем, не беспокойся. Выздоравливай быстрее.
Юрия уложили в санитарный автомобиль. Фыркнул мотор, и за машиной взвилась пыль.
С начала поисков прошло всего четыре часа, а Юрия доставили к врачам, которые были от него почти за двести километров!
Пока мы были в вертолете, я не смог узнать, как он допустил, чтобы гюрза достала его зубами. Только через год, когда мы снова встретились с ним, он рассказал мне, как все произошло.
Расставшись с Никитиным, Юрий долго бродил по Чукур-джару, но змей не находил. В поисках змей он забрался в такие места, куда верхом на лошади проехать было нельзя. Время охоты подходило к концу. Скоро нужно было повернуть назад, чтобы вернуться к Никитину в условленное время. Ну как же вернуться без змей! Юрий снял с плеч рюкзак, оставил его в тени под обрывом и налегке пошел дальше. "Буду возвращаться, заберу, - подумал ловец. - Еще тридцать минут у меня есть".
Очень скоро он заметил крупную гюрзу. Она вела себя очень странно. Обычно гюрзы лежали неподвижно или старались удрать, а эта быстро переползала с места на место и громко шипела. Казалось, она хотела испугать и прогнать человека. Но вот гюрза прижата. Еще секунда - и голова змеи в руке ловца. Юрий полез в карман за мешочком и с досадой убедился в том, что все мешочки остались в рюкзаке.
- Ладно, не шипи, - сказал Юрий змее. - До рюкзака донесу тебя в руке.
Однако шипела не та змея, которая была в руке ловца. Шипение раздавалось где-то рядом. Юрий огляделся и увидал вторую, такую же крупную гюрзу. Она вела себя так же агрессивно, как и первая. Перехватив первую змею левой рукой, Юрий кинулся ко второй. Короткая борьба - и вторая змея тяжело повисла в правой руке.
В это мгновение Юрий почувствовал такой острый укол в шею сзади, что забыл обо всем на свете. Он выпустил змею из правой руки и шлепнул себя ладонью по шее. Под рукой хрустнул крупный слепень. Это он впился в Юрину шею так яростно и больно.
- Пока я расправлялся со слепнем, змея, конечно, удрала, - рассказывал мне Юрий. - Смотрю, из-под ногтя безымянного пальца торчит обломанный змеиный зуб. Когда змея успела зацепить меня, я не заметил. Змею из левой руки кладу под сапог и тут же делаю себе кольцевой разрез. Потом подобрал змею и поплелся к рюкзаку. Остальное ты знаешь. Палец у него остался цел. Только та фаланга, куда уколола змея, высохла.
Когда несколько лет спустя я рассказал об этом случае одному профессору медицины, он покачал головой и сказал:
- Вашему товарищу просто повезло. Пытаясь таким способом предотвратить отравление, он мог погибнуть от потери крови. Никогда не делайте разрезов, чтобы спустить кровь укушенному гюрзой. Яд гюрзы и без этого очень сильно обескровливает организм. Нужно просто отсасывать яд из ранок. Вот это окажет существенную помощь пострадавшему.
ПЕРЕХОД В АИ-БАДАМ
- Вот что, Леша, - сказал мне Костя, когда мы встретились на первой заставе. - Я получил новое задание. Мы уходим в пески на отлов кобры. Аман поведет нас туда, где еще сохранились нетронутые очаги этих змей. Мы будем работать там, откуда до ближайшего селения несколько дней пути. В таких условиях ты еще не был. Нам будет очень тяжело. Решай сам, пойдешь с нами или вместе с Гришей уедешь домой.
- Костя, сможешь ты доказать моему директору, что мое пребывание в экспедиции было необходимо и я задержался не по своей воле? Ты ведь знаешь, что через неделю мой отпуск кончается, а за опоздание он с меня шкуру снимет.
- Ну, а если смогу?
- Тогда я еду вместе с вами.
- Не спеши отвечать, - остановил меня Костя. - Ты еще не был в песках. Мы там будем несколько недель, с каждым днем жара будет усиливаться, днем температура воздуха там очень высока: сорок градусов и выше. Воды у нас будет мало, придется расходовать ее очень экономно, а ходить нужно много…
- Ты-то сам выдержишь?
- Выдержу.
- Тогда и я выдержу.
- Что я тебе говорил. Костя? - возликовал Илларионыч. - Молодец, племяш, не посрамил нашего рода.
- Значит, опять все вместе, - удовлетворенно сказал Костя. - Ну а с директором твоим все улажено. На полтора месяца ты официально откомандирован в мое распоряжение. Вот приказ.
- Зачем же ты спрашивал, согласен ли я?
- Для порядка. Кто тебя знает, может быть, после несчастного случая с Юрием…
- Хорош же ты! - перебил я. - Выходит, по-твоему, я могу в трудную минуту удрать? За такое знаешь…
От обиды у меня даже горло перехватило и договорить я не смог. Костя обнял меня и крепко встряхнул.
- Нервишки у тебя пошаливают, дружище. Переборщил я с проверкой. Извини.
В Ай-Бадам - последнее селение, расположенное у самых песков. Костя, я и Аман с четверкой ослов пошли напрямик через горы. Аман сказал, что в этих горах он знает ущелье, где много кобр, и Костя принял решение осмотреть его. Грише и Илларионычу он велел ехать в Ай-Бадам на машине и по пути завезти на почту и отправить Юриных змей.
Илларионыч заупрямился.
- Пусть Лешка едет. Он здесь без нас мотался один. Ему отдохнуть надо.
- Алексей нужен мне как стрелок, - отрезал Костя. - Вы же знаете, что нам нужно добыть архаров.
- Аман добудет, - упорствовал Илларионыч.
- Если вы здесь начинаете спорить, то что будет в песках? - в упор спросил его Костя.
Илларионыч на полуслове поперхнулся и молча пошел собираться….
Весь первый день мы ехали по степи. Справа синели холмистые предгорья каких-то гор, слева до самого горизонта простиралась степь. Давно уже обогнала нас и скрылась вдали наша машина и разошелся, растаял длинный шлейф пыли от ее колес, а мы, казалось, где были, там и оставались. Час за часом ослы трусили по пыльной тропинке, а домики заставы все так же белели на горизонте. Только солнце, сначала слепившее глаза прямыми лучами, пекло теперь справа. Аман ехал первым и вполголоса тянул какую-то бесконечную унылую песню. Костя - за ним. Он был так занят какими-то своими мыслями, что, я думаю, не замечал, едем мы или стоим. Я ехал последним, разглядывая окрестности. Однако вскоре мелкая ослиная трусца вызвала у меня морскую болезнь: в животе у меня что-то забурлило, потом это "что-то" поднялось к самому горлу и попросилось наружу. Пришлось мне, к удовольствию моего осла, идти пешком.
Видя это, Аман рассердился и потребовал, чтобы я сел в седло. Я все же предпочел передвигаться на своих ногах. Костя поддержал меня. Он, наверное, тоже когда-то испытывал то же, что и я. Аман не понимал нас.
- Как можно идти пешком, когда есть лошадь или ишак?
Если устал сидеть прямо, сядь боком.
Но и боком у меня ничего не получилось. Пошел я и дальше пешком. Движение нашего каравана замедлилось, и к месту ночевки мы пришли в густых сумерках. Аман принялся кашеварить, а я устал так, что повалился на кошму и уснул, не дождавшись ужина. Однако, как только похлебка была готова, Костя растолкал меня и заставил поесть.
- Нельзя ложиться голодным, - объяснил он. - Один раз ляжешь так, потом другой, третий. Сам того не замечая, потеряешь силы, а самое трудное у нас еще впереди.
Полусонный, я кое-как проглотил то, что мне дал Аман, и тут же снова уснул.
Утром следующего дня Аман каким-то хитрым способом привязал к моему седлу спальный мешок. С трудом я забрался в седло и поехал верхом.
- Ничего, друг, немного потерпи, - подбодрил меня Аман. - Скоро привыкнешь и будешь ездить еще лучше, чем я.
Чтобы не задерживать движения, я стойко старался ехать верхом, но уже к полудню мое самоотвержение стало бесполезным.
Мы въехали в предгорья большого горного хребта. Здесь было много родников, а Костя не пропускал ни одного. Он сходил с седла и внимательно осматривал камни и кусты возле воды. Змей он не нашел, а движение наше задерживалось, и опять на ночлег мы пришли позднее, чем хотелось Аману. После ужина Аман спросил:
- Костя, завтра мы будем идти так же, как сегодня?
- Конечно, - ответил наш начальник.
- А послезавтра?
- Точно так же.
- Ну тогда в Ай-Бадам мы приедем через месяц.
- Почему?
- Потому, что нам нужно пройти около двухсот километров, а сегодня мы прошли меньше двадцати. На пути у нас будет еще много родников и зарослей. Если ты все будешь осматривать, то мы станем передвигаться еще медленнее. Нужно сейчас решить: пойдем мы в Ай-Бадам или будем искать змей здесь.
- Ты прав, - сказал Костя. - Нужно идти быстрее. Если я буду увлекаться, одергивайте меня.
- Возьми у меня винтовку, - предложил я. - Она набьет тебе спину и будет цепляться за кусты, когда ты полезешь в заросли. С винтовкой тебе не нужно будет наших напоминаний.
- Нет, - ответил Костя, - винтовку ты, Леша, носи сам. Стрелок я неважный. Ты у нас признанный мерген.
Здесь Костя кривил душой. Стрелял он не хуже меня. Просто он не любил убивать зверей, а ему нужно было отстрелять двух архаров. Для этого он и винтовку с оптикой привез.
Еще до жары мы перевалили через какой-то не очень высокий хребет и спустились в долину горной реки. Берега ее покрывала буйная, яркая зелень. Тропа прорезала высокоствольную чинаровую рощу. Там, где деревья редели, стояли плотные заросли шиповника. Кусты цвели, и от крупных бело-розовых цветов тянуло тонким ароматом. В гуще деревьев по их веткам вверх тянулись длинные виноградные лозы. Чинары сменялись орехом, орех - яблонями.
- Где мы находимся? - восторженно закричал я. - На земле или в небесных чертогах? Это же лес из фруктовых деревьев!
- Да, - подтвердил Аман. - Это начало фруктового леса. Он тянется по ущелью километров на сорок, а там переходит в фисташковую рощу. Осенью отсюда вывозят сотни мешков сушеных фруктов, грецких орехов и фисташек.
Чем дальше мы ехали, тем прекраснее становилось ущелье.
Речка то бурным пенистым потоком билась в узких каменистых теснинах, то выбегала на широкую площадку и растекалась десятками кристальных ручейков.
Я ехал, замирая от восторга. Аману все это было привычно. Костя рассматривал освещенные солнцем кусты и камни, а на все остальное внимания не обращал.
Но первые же ручейки доставили нам серьезные неприятности: ослы не хотели идти в воду. Если мы тянули их за уздечки, они упирались всеми четырьмя ногами, стянуть одного осла с места у нас троих не хватало сил.
Если мы били палкой по ослиным бокам, то, горестно ревя, осел кое-как шел в воду, но и тут его приходилось подталкивать сзади. У противоположного берега подталкивающему нужно было быть очень осторожным: выходя на сухое место, осел старался его лягнуть. Рукавов у речки было немало, и через час все мы (и ослы, и люди) были взмылены.
- Нужно было вести вас верхней тропой, - сказал Аман, вытирая концом чалмы мокрый лоб. - Там ручьев мало, а здесь нам до вечера придется двигаться вдоль реки. Все руки отмахаем, да и для ослов такие "припарки" не очень полезны. Хоть возвращайся на развилок к верхней тропе. Это же не скотина, а наказание аллаха!
- Давайте попробуем применить способ, описанный Александром Алексеевичем Шаховым? - предложил я.
- А что это за способ? - скептически спросил Костя.
- Пучок травы.
- Ну-ну, - с сомнением протянул наш начальник. - Пробуй, но вряд ли что-нибудь у тебя получится.
Я быстро нарезал сочной зеленой травы, подошел к своему ослу и протянул ему пучок.
Осел, по бокам которого совсем недавно гуляла палка, недоверчиво обнюхал траву и осторожно взял ее зубами. Еще миг - и аппетитно захрустели сочные ломкие стебли. К пучку потянулись и оба его соплеменника. Я дал и им попробовать травы, а потом шагнул к воде. Ослы потянулись за пучком и тоже пододвинулись к воде. Продолжая манить их травой, я вошел в воду. Ослы последовали за мной и спокойно перешли через ручей.
- Ну как? - торжествовал я. - Действует способ?
- Отныне и во веки веков жалую тебя высоким званием ослиного поводыря! - насмешливо сказал Костя.
Я не обиделся. Такой уж характер был у нашего начальника. Он не переносил, если получалось не так, как он предполагал. Костя пошел вдоль берега, внимательно осматривая кусты. Аман подмигнул мне и сел в седло.