Следует отметить, что Аргентинская Республика проявила достойную похвалы инициативу, построив Маяк на краю Света, и все нации должны воздать ей за это должное. Дело в том, что в Магеллании от входа в Магелланов пролив у мыса Вирхенес в Атлантике до мыса Пилар в Тихом океане не имелось сигнальных огней, которым теперь на острове Эстадос предстояло оказать неоценимую услугу мореплавателям в этих гибельных местах. Даже на мысе Горн не было маяка, а ведь он мог бы предотвратить множество кораблекрушений, сделать плавание более безопасным, помочь судам найти дорогу в пролив Ле-Мер, не налетев на рифы мыса Сан-Хуан, или пройти южнее острова, после того как они обогнули мыс Северал.
Итак, аргентинское правительство приняло решение о возведении нового маяка и выбрало для него место в глубине залива Эль-Гор. Строительство было успешно завершено за год, и 9 декабря 1859 года состоялось торжественное открытие маяка.
В пятидесяти метрах от небольшой бухточки, которой оканчивался залив, берег поднимался примерно на десяток метров и образовывал уступ площадью от четырехсот до пятисот квадратных метров. Этой скалистой террасе суждено было стать основанием маяка.
Башня возвышалась посреди площадки, над подсобными помещениями и складами.
Жилые помещения состояли из спальни смотрителей, обставленной кроватями, шкафами, столами, стульями и обогреваемой угольной печью с выведенной на крышу трубой, и общей комнаты, служившей столовой и оборудованной обогревательным агрегатом, лампами, прикрепленными к потолку, стенными шкафами для различных инструментов и приборов, таких как подзорная труба, барометр, термометр, а также сменными лампами для прожектора и, наконец, приставленными к стене часами с гирями. На складах хранился полугодовой запас продуктов, хотя их пополнение, как и смену смотрителей, рассчитывали проводить каждые три месяца: солонина, мясная тушенка, шпик, сушеные овощи, морские сухари, чай, кофе, сахар, бочонки с виски и бренди для разбавления воды из ручья, который просыпался во время таяния снегов; там же хранили лекарства, запас масла, необходимого для заправки ламп маяка. Склад горючего и угля для нужд смотрителей на весь период антарктической зимы был заполнен доверху.
Башня была весьма мощным сооружением, построенным из материалов, добытых на острове Эстадос. Необыкновенно прочные камни, скрепленные железными скобами, плотно подогнанные друг к другу, образовывали стены, способные выдержать самые жестокие бури и ураганы, часто зарождавшиеся на границе двух самых больших океанов планеты. Васкес утверждал, что никогда ветру не удастся повредить башню, а он вместе с товарищами сумеет сохранить сигнальный огонь. Они будут поддерживать его вопреки всем штормам, бушующим в Магеллановом архипелаге!
Башня достигала в высоту тридцати двух метров. А если учесть и высоту самого уступа, то огонь горел в ста двадцати шести футах над уровнем моря. Считалось, что в открытом море его могли заметить с расстояния в десять миль, но в действительности он был виден только с восьми.
Тогда еще не существовало ни маяков, работающих на углеводородном газе, ни маяков, использующих для освещения электричество. Впрочем, на этом далеком острове, едва поддерживавшем связь даже с ближайшими государствами, оказалось возможным установить только масляное освещение, использовав при этом все достижения современной науки и промышленности. Что и было сделано.
В целом, для кораблей, идущих с востока, северо-востока и юго-востока, десятимильной зоны видимости было вполне достаточно. У них оставалось широкое поле для маневра, чтобы войти в пролив Ле-Мер или обогнуть остров с юга. Можно было избежать любой опасности, если неукоснительно следовать инструкциям, опубликованным морскими властями: маяк должен оставаться с северо-северо-запада в первом случае и с юго-юго-запада во втором. Корабли пройдут мыс Сан-Хуан или мыс Северал, оставив их по левому или правому борту, не рискуя быть прижатыми к берегу ветром или течениями.
В крайнем случае, если кораблю все-таки придется зайти в залив Эль-Гор, он, ориентируясь на свет маяка, благополучно доберется до якорной стоянки. Возвращаясь, "Санта-Фе" даже ночью сможет легко найти дорогу в небольшую бухточку в глубине залива. Принимая во внимание тот факт, что залив вытянулся в длину на три мили, а свет маяка виден на расстоянии восьми миль, у сторожевого корабля останется запас в пять миль до первых береговых обрывов.
Прежде маяки оснащались параболическими зеркалами, обладавшими весьма серьезным недостатком: они вполовину уменьшали яркость прожектора. Однако в этой области, как, впрочем, и в других, прогресс сказал свое веское слово. Появились диоптрические зеркала, при использовании которых теряется лишь ничтожная часть света.
Разумеется, маяк излучал постоянный свет. Впрочем, не стоило опасаться, как бы капитан корабля не спутал его с другими огнями, поскольку в этих краях не существовало никаких других маяков, даже, повторяем, на мысе Горн. Поэтому не возникало необходимости дифференцировать маяк при помощи либо проблескового сигнала, либо сирены, что позволяло обойтись без сложных механизмов, чинить которые было бы весьма проблематично на острове, где жили только три смотрителя.
Итак, фонарь состоял из ламп с двойной продувкой и многорядных круговых [фитилей]. Их пламя излучает яркий свет при малом объеме, к тому же их можно поместить в непосредственной близости от фокуса линз. Фитили обильно пропитываются маслом благодаря системе подкачки, аналогичной системе Карселя. Диоптрический аппарат, расположенный внутри фонаря, состоит из нескольких рядов линз, включая центральный стакан обычной формы, окружающий несколько колец средней толщины с таким профилем, что все они фокусируют свет в одной точке. Благодаря форме кольцеобразного барабана они отвечают всем требованиям, предъявляемым к освещению постоянным светом. В самом деле, за набором линз фокусируется цилиндрический пучок параллельных лучей, который в условиях хорошей видимости передается на расстояние в восемь миль. Так, покинув остров еще в светлое время суток, капитан сторожевого корабля мог убедиться в исправности оборудования нового маяка.
Разумеется, его эффективное функционирование зависит только от четкости и бдительности смотрителей. Если содержать лампы в полном порядке, вовремя менять фитили, следить за правильной подачей масла, регулировать тягу, ослабляя или прикручивая [муфты] стекол, зажигать и гасить огонь на закате и восходе солнца, никогда не оставлять без внимания каждую мелочь, тогда маяк сослужит добрую службу кораблям, идущим в этих отдаленных прибрежных водах Атлантического океана.
Впрочем, не было оснований сомневаться в честности и пунктуальности Васкеса и его сотрудников.
Напомним еще раз, что смотрители, казалось, были в полнейшей безопасности, поскольку остров Эсгадос находился в изоляции, в полутора тысячах миль от порта Буэнос-Айреса, откуда только и могли прийти помощь и поддержка. Огнеземельцы и рыбники, добиравшиеся порой до острова в теплое время года, никогда не задерживались там надолго. Закончив ловить рыбу, они спешили пересечь пролив Ле-Мер и вернуться на Огненную Землю или другие острова архипелага. Что же касается чужеземцев, то здесь о них никогда не слышали. Вблизи острова мореплавателей на каждом шагу поджидали опасности, и поэтому корабли не пытались спасаться у этих берегов, а искали более надежное и доступное убежище во многих других местах Магеллании.
Тем не менее были приняты все меры предосторожности на случай появления нежелательных личностей в заливе Эль-Гор. Вход в жилое помещение закрывали прочные двери, запиравшиеся изнутри, а выломать решетки, установленные на окнах склада, не представлялось возможным. В конце коридора, ведущего к лестнице, установили железную дверь, которую никак нельзя было разбить или высадить. Разве возможно проникнуть в башню через узкие бойницы, защищенные прочными поперечинами? Или добраться до галереи, окружающей фонарь, по цепи громоотвода? Кроме того, Васкеса, Мориса и Фелипе снабдили карабинами и револьверами, а в патронах они не испытывали недостатка.
Вот какие важные работы были успешно завершены на острове Эстадос по инициативе правительства Аргентинской Республики.
Глава третья
ТРИ СМОТРИТЕЛЯ
Период с ноября по март - время самого активного судоходства у берегов Магеллании. Правда, море постоянно штормит. Но хотя ничто не успокаивает огромные волны двух океанов, состояние атмосферы становится более ровным, а бури, возмущающие ее до самых верхних слоев, мимолетны. В такую "покладистую" погоду пароходы и парусники стараются обогнуть Новый Свет, пройдя мимо мыса Горн.
Однако на острове Эсгадос однообразие длинных дней этого времени года не нарушали корабли, проходившие через пролив Ле-Мер или вдоль южного побережья острова. Они и так не часто здесь появлялись, а теперь и вовсе стали редкими гостями, поскольку развитие парового судоходства и усовершенствование морских карт сделали менее опасным Магелланов пролив - более короткий и надежный путь.
Но подобная монотонность не могла привести в отчаяние смотрителей маяка, которыми становились преимущественно бывшие матросы или рыбаки. Они не принадлежали к людям, тоскливо считающим дни и часы. Они умели и трудиться без устали, и отдыхать. Их служба состояла не только в обеспечении бесперебойной работы маяка от заката до рассвета. Васкесу и его товарищам вменили в обязанность внимательно следить за подходами к заливу Эль-Гор, несколько раз в неделю обследовать мыс Сан-Хуан, наблюдать за восточным побережьем от мыса Диего до мыса Северал, не удаляясь более чем на три-четыре мили. Они должны были вести "бортовой журнал" маяка, записывать все возможные происшествия, проход парусников и пароходов, их государственную принадлежность, название, если таковое сообщат вместе с номером, высоту приливов, направление и силу ветра, продолжительность дождей, частоту гроз, колебания барометра, температуру воздуха и другие погодные явления, которые позволят составить метеорологическую карту района.
Васкес, аргентинец по происхождению, как, впрочем, Фелипе и Морис, был облечен полномочиями старшего смотрителя маяка на острове Эсгадос. Ему уже исполнилось сорок семь лет. Сильный, наделенный отменным здоровьем, необыкновенно выносливый благодаря морской закалке на всех широтах, решительный, энергичный, привыкший к опасностям, он не раз попадал в сложные ситуации и всегда выходил из них с честью. Так что начальником смены его сделали не только из-за возраста, но и благодаря твердому характеру, внушавшему полнейшее доверие. И хотя Васкес не поднялся выше старшего боцмана военно-морского флота Аргентинской Республики, он вышел в отставку, завоевав всеобщее уважение. И, когда он изъявил желание стать смотрителем маяка на острове Эсгадос, морские власти без малейших колебаний доверили ему эту должность.
Фелипе и Морис также были моряками. Первому исполнилось сорок, второму - тридцать семь лет. Васкес давно знал семьи обоих и поэтому предложил правительству их кандидатуры. Фелипе, как и он, был холостяком. Морис, единственный из троих, был женат, хотя детей у него не было. Жена Мориса, с которой он расстался на три месяца, работала служанкой в меблированных комнатах в порту Буэнос-Айреса.
По истечении трех месяцев Васкес, Фелипе и Морис взойдут на борт "Санта-Фе", который привезет на остров их смену. А еще через три месяца друзья опять вернутся на маяк.
Новая вахта в июне, июле и августе придется на разгар зимы. И если в первую смену им не придется особо страдать от сюрпризов погоды, то по возвращении на остров они должны быть готовы к суровым испытаниям. Однако надо признать, что подобная перспектива не внушала слаженной команде особого беспокойства. К тому времени Васкес и его товарищи сумеют пообвыкнуться и им будет не страшен суровый антарктический климат.
С 10 декабря дежурство приобрело регулярный характер. Каждую ночь лампы горели под наблюдением вахтенного, в то время как двое других отдыхали в жилом помещении. Днем смотрители проверяли аппаратуру, чистили ее, вставляли новые фитили, чтобы после захода солнца маяк мог посылать свои яркие лучи.
В промежутках Васкес и его товарищи, в соответствии с должностными инструкциями, спускались вдоль залива Эль-Гор до самого моря либо пешком по тому или другому берегу, либо в лодке, предоставленной в распоряжение смотрителей. Это была шлюпка, наполовину прикрытая палубой и оснащенная фоком и кливером. Стояла она, надежно укрытая, в маленькой бухточке, где ей ничего не угрожало. Высокие скалы защищали бухточку от восточных ветров, единственных, коих здесь стоило опасаться.
Само собой разумеется, Васкес, Фелипе и Морис никогда не отправлялись в поход по заливу или его окрестностям в полном составе. Один из них всегда оставался на страже в верхней галерее маяка. В самом деле, могло так случиться, что какой-нибудь корабль будет проходить мимо острова Эстадос и захочет передать то или иное сообщение. Поэтому требовалось, чтобы один из смотрителей всегда находился на посту. На востоке можно было разглядеть только море, а на севере и западе скалы закрывали обзор в нескольких сотнях метров от изгороди маяка, что вынуждало постоянно находиться в вахтенном помещении для поддержания, в случае необходимости, связи с проходящими кораблями.
Первые дни после отплытия "Санта-Фе" прошли без приключений. Погода стояла хорошая, теплая. Порой термометр показывал десять градусов выше нуля. Ветер дул с моря. Обычно между восходом и закатом солнца веял легкий бриз. С наступлением вечера ветер начинал дуть с материка, то есть менялся на северо-западный и прилетал с просторных равнин Патагонии и Огненной Земли. Несколько раз принимался идти дождь, а поскольку температура постепенно поднималась, следовало ждать гроз, которые могут изменить погоду.
Под лучами солнца, с каждым днем набиравшего живительную силу, начала постепенно пробуждаться растительность. Окрестный луг, полностью избавившийся от белого зимнего покрывала, явил взору свой бледно-зеленый ковер. Буковая рощица зазеленела молоденькими листочками. Полноводный ручей побежал с кручи к бухточке. Под деревьями и на склонах скал вновь появились мхи и лишайники, а также ложечная трава - хорошее лекарство от цинги. И не важно, что это была не весна - в Магеллании это милое словечко не употребляется, - а лето, которому суждено всего несколько недель просуществовать здесь, на самом краю Американского континента.
Когда очередной день подошел к концу, но еще не пробил час зажигать маяк, Васкес, Фелипе и Морис, как обычно усевшись на галерее, принялись беседовать. Естественно, первое слово было за начальником смены.
- Ну как, ребята, - сказал он, тщательно набив трубку и подав пример коллегам, - начинаете привыкать к новой жизни?
- Конечно, Васкес, - ответил Фелипе. - Ведь нельзя же заскучать или сильно устать за двадцать четыре часа.
- Разумеется, - добавил Морис. - А три месяца пролетят так быстро, что не успеешь даже заметить.
- Конечно, мой мальчик. Они пролетят как корвет под бом-брамселями, крюйс-брамселями и лиселями!
- Да, - согласился Фелипе. - Сегодня не показалось ни одного судна, даже на горизонте…
- Покажутся, Фелипе, обязательно, - успокоил друзей Васкес, поднимая к глазам руки, сложенные в виде трубы. - Иначе незачем было ставить на острове маяк, посылающий свет на десять миль вокруг, если бы здесь не ходили корабли.
- К тому же наш маяк совсем новый, - вставил Морис.
- Правильно говоришь, дружок! - ответил Васкес. - Капитанам необходимо время, чтобы узнать о том, что отныне этот берег освещается. Потом они без колебаний будут подходить ближе, ведь плавание в проливе дает огромные преимущества! Но важно не только знать о новом маяке, но и быть уверенным, что он работает постоянно.
- Но об этом станет известно, - счел своим долгом заметить Фелипе, - только после возвращения "Санта-Фе" в Буэнос-Айрес.
- Вполне справедливо, - согласился Васкес. - А когда будет опубликован отчет капитана Лафайате, власти поспешат оповестить о нем все морское сообщество. Однако уже сейчас большинство мореплавателей не могут не знать о том, что здесь произошло.
- Что касается "Санта-Фе", отправившегося в путь пять дней тому назад, - вставил слово Морис, - то его переход продлится…
- Идти ему, - перебил Васкес, - осталось не более недели, как я полагаю. Погода стоит хорошая, море спокойное, дует попутный ветер. Паруса сторожевого корабля надуты день и ночь, а принимая во внимание его котлы, я был бы весьма удивлен, если бы он не делал девять-десять узлов…
- Сейчас, - продолжил Фелипе, - он, должно быть, миновал Магелланов пролив и обогнул мыс Вирхинес милях в пятнадцати от него.