В лагере наладился какой-то распорядок дня. Кок с помощниками занимался продуктами и приготовлением пищи. Ответственный за вино и воду заботился о том, чтобы хватало, в первую очередь, питьевой воды. Корабельный хирург вытаскивал занозы и зашивал рабочие раны. Парусных дел мастер перекраивал старые паруса "Элизабет" на новый лад по чертежам, составленным лейтенантом Флинтом Боцманская команда разбирала старый корпус и сортировала материал и имущество по береговым складам. Часть народу отправили под командой еще одного мичмана вокруг острова с заданием снимать координаты и промерять глубины, чтобы составить точную карту.
Фактическим хозяином на острове стал, разумеется, лейтенант Флинт, с энтузиазмом применявший порку для поддержания рабочего настроения и изобретавший все новые и новые наказания для тех, кто ему по каким-то причинам не приглянулся.
- Три дня без воды, родной мой, - возвестил Флинт боцманмату, уронившему ядро и раздробившему себе пальцы ноги. Флинт расценил это преступное деяние как умышленное членовредительство.
- Линьки обоим и пусть дерут друг друга, пока один из них не свалится, - приказал Флинт и повернулся к двоим матросам, уронившим компас за борт лодки на двадцатисаженную глубину, - Приступайте, ребятушки, с Богом, и уж постарайтесь, родимые. Кто сильнее врежет, сам меньше получит.
Богатой фантазией наградила природа лейтенанта Флинта.
- Кляп этой рыбке в пасть и привязать к столбу на солнышке, пусть повялится.
- Лишить грога до прибытия в Англию.
- Две ночи спать не давать.
- Башку опустить в воду и не выпускать до счета "пятьдесят".
- Играем во "флинтики" или две дюжины.
Попугай Капитан Флинт, за отсутствием грот-мачты, значительную часть дня проводил теперь на ветках ближайших уцелевших деревьев.
Будь на месте Флинта любой нормальный человек, руководимые им люди осознали бы очевидную необходимость выполняемой работы. Они отдавали бы этой работе, направленной на избавление их от островного плена, все свои силы и умение. Увы, Флинт не мог отказаться от своих злобных затей. А капитан Спрингер пуще прежнего ломал голову, размышляя, что с этим Флинтом не так. Теперь думать ему мешал груз вины. Надо же, угробил судно и не сообразил, как выбраться из тупика! Капитан почти не вылезал из своей палатки, осушая бутылку за бутылкой, топя горе в спиртном и предоставив все своему старшему помощнику. Лишь изредка Спрингер вылезал на свет божий, когда его понуждал к тому Флинт.
Одно из вторжений Флинта в капитанскую палатку произошло через три недели после неудачного прибытия на остров. Жара давила неимоверно. Палатка капитана скрывалась от солнца под деревьями, но зной душил и в тени. В самые жаркие часы все работы прекращались, умолкал перестук топоров и молотков, загонявших нагели в деревянные конструкции, затихали вжиканье стругов и звон пил. Команда валилась с ног, все засыпали, кроме тех бедолаг, которым доставалось стоять вахту. Спрингер храпел в своей подвесной койке, распахнув рубаху, в широких штанах, босоногий, с блестящим от пота лицом.
Две фигуры прошуршали по белому песку и скрылись в палатке Спрингера. Флинт и Билли Бонс. На плече Флинта восседал его всегдашний спутник, попугай.
- Прошу прощения, сэр! - заорал Флинт, перекрывая капитанский храп, и постучал в поддерживающий палатку шест так, что парусина закачалась.
- А? Что? - промычал капитан, просыпаясь. Флинт молча глянул на Билли Бонса и кивнул в сторону кучи пустых бутылок под капитанским гамаком. Бонс понимающе поджал губы. Они очень, очень сблизились, эта двое, лейтенант и его помощник.
- Прошу прощения за беспокойство, капитан - Флинт приблизился к капитану Спрингеру, подняв руку с рулоном бумаги.
- Будь ты проклят, окаянный, - ворчал Спрингер. - Ни днем, ни ночью., Сука, хорья струя, понос кровавый… - Капитан сомкнул пальцы на латунной рукояти пистолета и ощутил его успокаивающую тяжесть.
Заметив это движение, Флинт криво усмехнулся. Ненависть исказила распухшую физиономию капитана, зубы его скрипнули. Он люто ненавидел Флинта, не понимая, почему. Однако рука капитана замерла на пистолете. Долгая служба привила ему законопослушание и дисциплинированность, и он не мог со спокойной душой всадить пулю в голову офицера, да еще при исполнении служебных обязанностей. Соображал он, однако, туго, толком не проснувшись, совершенно не протрезвев и едва удерживая налитые свинцом веки в разлепленном состоянии.
- Вот карта, сэр. - Флинт предъявил капитану Спрингеру завершенную карту острова. - Я взял на себя смелость присвоить наименования наиболее заметным ориентирам. Вот эта горка, к примеру, - он ткнул в карту пальцем, - Подзорная Труба. Эта - Бизань-мачта. Бот этот заливчик - бухта Северная, и так далее. Вот здесь, чуть южнее, более удобное место для высадки, только теперь это уже не испробовать, - Он снова оглянулся на Билли Бонса.
- Сдохни, сволочь, - промямлил Спрингер заплетающимся языком. - Ты… Ты… - далее последовало что-то уже совершенно неразборчивое.
- Рад, что вам понравилась карта, сэр, - саркастически усмехнулся Флинт. - Ибо я вычертил ее собственноручно - Он свернул карту и раскатал второй рулон. Этот лист украшало изображение малотоннажного шлюпа, который как раз сооружала плотницкая команда - Но я смею беспокоить вас по другому вопросу. - Он подсунул эскиз под нос капитану. - Вот наша крошка "Бетси", сэр. Шестьдесят тонн, две мачты, в общем, скорлупка - прелесть, - Он метнул быстрый взгляд в сторону Билли Бонса и продолжил: - Шесть пушек и четыре десятка человек. Самое большее - пятьдесят. Большего размера судно нам не осилить, как на духу вам заявляю, сэр.
- Сгинь, сатана, - пробубнил Спрингер и тут же захрапел.
- Таким образом, большинству придется остаться на острове, сэр, - почтительно продолжил Флинт, как будто не замечая храпа и не повышая голоса. - Остаться и дожидаться помощи. "Бетси" за нею и отправится.
Все так и обстояла, Флинт знал об этом с того самого момента, когда вместе с плотником приступил к работе над проектом нового парусника. На создание судна большего размера не хватило бы возможностей как импровизированной верфи, так и строительной команды. Да и дерево "Элизабет", с грехом пополам служившее в старом корпусе, порой рассыпалось в труху при разборке. Плотник поклялся помалкивать - под страхом смерти от руки Флинта. К тому же лейтенант соблазнил его обещанием включить в экипаж "Бетси".
Но уже размеры стапеля насторожили самых умных членов команды, а от них правду узнали и самые глупые и невнимательные. Флинт же развивал ситуацию в соответствии со своими хитроумными планами. Любой порядочный офицер собрал бы команду, разъяснил обстановку, и любая команда поняла бы невозможность иного расклада. Но лейтенант Джозеф Флинт далек был от честности и порядочности. Соответственно, планы и действия его также изобиловали приемами подлыми и аморальными.
- Благодарю, сэр, - поклонился Флинт. Спрингер хрюкнул, дернулся и снова захрапел. - О! Ужас, ужас! Опасная игрушка… - Флинт вынул из-под ладони капитана пистолет и повернулся к Билли Бонсу. - Давай сюда свою жвачку, Билли. - Он вытянул ладонь ко рту Бонса.
- Чего? - не понял Бонс
- Не "чего", а "чего, сэр". Плюй мне в руку живо.
- Мне плевать… в вашу руку… сэр?
- Живо!
- Я не… Есть, сэр! - Бонс опасливо заглянул в глаза Флинта и не посмел ослушаться. Он склонился над ладонью лейтенанта и вывалил из пасти темно-бурую кучу пережеванной, размолотой в труху табачной жвачки, обильно смешанной со слюной. Флинт без малейшего признака отвращения глянул на полужидкую массу, помял ее, загреб стволом пистолета песку с пола палатки и запечатал сверху вязкой и липкой табачной замазкой. Обработанный таким образом пистолет Флинт ловко, не обеспокоив капитана, вернул ему под бок.
- Вот так, - сказал он спокойно и вытер руки о рубаху Билли Бонса. - На всякий случай.
- Так точно, сэр, - отозвался Билли Бонс.
Они вышли из палатки и зашагали к берегу, под лучи палящего солнца.
- Завтра начнем строить блокгауз, Билли. И ты пустишь слушок, что капитан Спрингер скоро нас покинет.
Бонс вздрогнул, облизнул губы и засипел. Он собрал всю храбрость и отважился высказать свои соображения:
- Так ведь… Ох, риск… Большой риск, прошу прощения… - проблеял Бонс и добавил: - Капитан. - Это последнее словечко, наиболее почетное в его словаре, он использовал в качестве защиты, как будто руку поднял над головой в ожидании удара.
- Билли, цыпленочек, - произнес Флинт ласково, но не поворачивая головы к Бонсу, а рукой ероша перья большой зеленой птицы на своем плече. - Не надо больше обсуждать моих приказов. Никогда. Если, конечно, хочешь остаться в живых. Ты меня помял?
Бонс навесил на свою могучую фигуру не меньше оружия, огнестрельного и холодного, чем Флинт. Билли был намного выше лейтенанта, шире его в плечах, а руки его - вдвое толще. И храбрости ему не занимать, не боялся он появляться на нижней палубе без сопровождения боцманской команды, не боялся встрять в драку и разнять буянов. Но тут Билли Бонс затрясся от ужаса. Он прибегнул к испытанной защите членов экипажа, мгновенно выпалив:
- Так точно, сэр!
Глава 7
1 февраля 1750 года. Испанская Америка
Шлюп Его Католического Величества "Эль Тигре" перерезал курс вражеского парусника, осыпая его ядрами двойного заряда всех поочередно бортовых пушек и выбирая для каждой пушки свой момент выстрела.
Десять пушек грохнули и отъехали от борта, выплюнув громовые клубы дыма. Десять длинных пламенных языков лизнули обшивку жертвы, двадцать железных ядер вырвались в воздух, некоторые пролетели мимо и плюхнулись в воду - даже на таком близком расстоянии пушкарям трудно попасть на ходу в движущуюся цель. Но больше половины испанских ядер нашли для себя уголки в корпусе и надстройках "Бетси". На корме, окруженный осколками, обломками, мертвыми и умирающими матросами, орал на команду с целью поднятия ее боевого духа капитан Джозеф Флинт, славный мятежник, завершивший восьмой месяц своей пиратской карьеры.
Карьера получилась беспорядочной, суматошной, богатой взлетами и падениями.
Да, он захватил не один испанский приз, грабя и учиняя резню. Набрал золотишка, и немало, мог и похвастать, если б было перед кем. Но половину людей своих он потерял в заговорах и расправах с участниками бунтов, причиной которым был сам Флинт. Со своими недостатками, к тому же невообразимо разросшимися, он ни в коем случае не подходил на роль лидера. Следуя древнему девизу "разделяй и властвуй", он эффективно разделял подчиненных, но власть его неизменно сводилась к стравливанию матросов друг с другом. Он понимал, что даже если испанский флот не изловит его, то очень скоро до его глотки доберутся собственные люди. Однако Флинт не мог ничего с собой поделать, к тому же в данный момент его занимали иные заботы.
Вот уже с добрый час колошматил "Эль Тигре" бедную "Бетси". Испанец крупнее, лучше оснащен и вооружен, на нем отлично обученная и более дисциплинированная команда. Главная забота испанского капитана - вымести палубу "Бетси" так, чтобы не осталось никого, кто мог бы оказать серьезное сопротивление. Или он поставил себе целью уничтожить противника, а не захватить его?
- Сдаваться надо, капитан! - сквозь грохот пушек проорал Билли Бонс в ухо Флинту. Посеревший со страху Билли скрючился, как будто хотел слиться с палубой, чтобы очередное испанское ядро не задело его монументальную фигуру.
- Сдаваться? Сдаваться донам? - Флинт истерически засмеялся.
- Побили нас, кэп. - Не поднимая головы, Билли огляделся.
Палуба разворочена, везде валялись убитые и раненые. Пушки опрокинуты, фок-мачта хрустела пересохшим сухарем и шаталась. Оставшиеся в живых матросы озирались, шарили вокруг обезумевшими взглядами, как будто высматривая, куда спрятаться от этого ада. Похоже, они уже близки к тому, чтобы удрать в трюм, к крысам. Флинт взмахнул саблей.
- Трусов на месте! - На него глянули как на лунатика, но тут же забыли о капитане - грохнул пушечный выстрел, и фок мачта свалилась за борт в путанице снастей и парусов.
Команде "Эль Тигре" это явно пришлось по вкусу. Испанские матросы дружно завопили. Их судно пронеслось мимо "Бетси", будто волк, который присматривается, как поудобнее перегрызть жертве глотку. Лейтенант де Кордова, капитан "Эль Тигре", начал разворот, чтобы повернуть к "Бетси" бортом с неразряженными еще пушками. С маневром он переусердствовал. Можно также сказать, что ему не повезло. Оверштаг не получился, судно вышло из ветра, паруса "Эль Тигре" захлопали, капитан в досаде топнул ногой и заорал на команду, срывая злость и спешно выправляя ситуацию.
Ухватившись за этот шанс на спасение, Флинт заставил своих трусов освободиться от фок-мачты и направить "Бетси" по ветру на остатке парусов. Беспомощно пробултыхавшись несколько минут, "Бетси", наконец, неуверенно поковыляла. Не проползла она и мили, как испанец выправил положение и бросился вдогонку. Матросы Флинта рванулись к люкам, но бравый капитан рубанул саблей по первому же подвернувшемуся под руку, и остальные сразу вернулись к исполнению своего священного долга… Надолго ли?
- Пропали мы, кэп, - проныл рядом Билли. - Не уйти нам.
- Билли, радость моя, - бросил ему Флинт. - Еще раз это услышу, покажу тебе, какого цвета твоя печень, клянусь.
Бу-бум-м-м! - грохнула пушка. Но это не курсовая пушка испанца. Все головы повернулись в сторону крупной быстроходной шхуны, приближавшейся с севера. До нее оставалась всего миля, и расстояние быстро сокращалось. Наблюдатели ее не заметили - покойники плохо видят, - а остальным было не до горизонта, они и на противника-то поднять глаза боялись.
- Бог и дьявол! - крикнул Флинт. - Видишь флаг?
- Лопни мои глаза, черный, как и наш! - изумился Билли Бонс.
Фок- и грот-мачты шхуны венчали развевающиеся на ветру черные флаги, на каждом изображены человеческий череп и скрещенные сабли под ним. Шхуна взяла курс на "Эль Тигре", капитан которого отвернул от "Бетси" и направился навстречу новому неприятелю.
Силы противников казались примерно равными. Парусники почти одинакового размера, с равным числом пушек и членов экипажа. Приблизившись на расстояние пушечного выстрела, новый пират сбавил скорость и затеял перестрелку с испанцем, стараясь занять выгодную позицию для бортового залпа. Той же тактики придерживался и лейтенант де Кордова. Осторожные противники сожгли уйму пороха, не добившись никакого толку. Ни один не хотел подвергать себя повышенному риску.
Это прощупывание продолжалось несколько часов, в течение которых "Бетси", не принимая участия в схватке, успела снабдить пень, оставшийся от фок-иачты, реем-поперечиной с навешенным на нее прямым парусом. Кое-как расчистили палубу, выправили пушки, разобрались с задачами остатков экипажа, больше боявшегося Флинта и Бонса, чем испанцев, И вот "Бетси" шаткой походкой поплелась по ветру в сторону дуэлянтов, которые лениво переплевывались ядрами.
Флинт направил свое судно в единственно возможном направлении, ибо покалеченная посудина могла следовать с грехом пополам, лишь придерживаясь ветра, Флинт намеревался пройти мимо сражающихся кораблей, между ними - как придется, - лишь бы подальше убраться от этого проклятого места. Но лейтенант де Кордова увидел то, что увидел: к нему приближался еще один противник под черным флагом. Двое на одного!
Де Кордова опустил голову, вздохнул и попросил прощения у Господа и у христианнейшего короля. Боезапас истощен, ни пороху, ни ядер не осталось. Пушки раскалились так, что под ними дымились лафеты. Люди устали, с ног валятся, и если дойдет до абордажа… Лейтенант де Кордова еще раз вздохнул и вышел из боя. Он утешал себя тем, что это печальное решение, хотя и казалось оно на первый взгляд трусливым, по здравом размышлении нельзя не признать мудрым.
У Флинта и его команды с души свалилась страшная тяжесть. Они избавились от верной гибели. Пираты завопили от радости - и услыхали ответные торжествующие возгласы со шхуны под черным флагом. Эти крики их несколько отрезвили. "Эль Тигре" удалялся к горизонту, стремительно уменьшаясь в размере, а со шхуны спустили катер, в котором шустро собрался экипаж, и посудинка понеслась к "Бетси".
Тут каждый на "Бетси" призадумался, спаслись они или угодили в лапы другому зверю. Ясное дело, испанцы, скорее всего, перевешали бы всех или почти всех без долгих разговоров. Но чего ждать от этих? Конечно, суда одного флага приходят на помощь друг другу, если это, скажем, флаг короля Георга. Но черный флаг с черепом… Флинт стоял, закусив губу, и следил за приближением катера. Уж он-то точно не стал бы помогать никому на свете. Но не вступать же в новое сражение! Даже этот катерок быстроходностью превосходил искалеченную "Бетси". Вскоре он уже стукнулся о борт, и посланники победителя полезли на судно Флинта.
Первым ступил на палубу долговязый блондин, солома волос которого водопадом ссыпалась из-под шляпы. Длинные руки, длинные ноги, живое лицо. Сразу видно боевого командира. Долговязый оглядел "Бетси", прикинул ущерб, покачал головой. Флинт шагнул к нему навстречу, и блондин перевел взгляд на капитана судна.
- English? Franqais? Portuges? - спросил он.
Глава 8
1 июня 1752 года. Джорджия, Саванна
Долговязый Джон дико ржал, но вполглаза все же наблюдал за девицей. У него аж нутро свело от того, что он услышал. Джон едва удержался на ногах от такой новости: Флинт - джентльмен! А с каким видом она это произнесла! С какой невинной убежденностью! Весь отдавшись безудержному смеху, сквозь выступившие на глазах слезы Джон Сильвер все же не выпускал из поля зрения ни девицу, ни конуру, в которой оказался.
Единственный выход - дверь. Стены толстые, прочные. Высокое окно забрано толстой железной решеткой, дабы уберечь запасы спиртного от таинственного исчезновения темной ночью. Еще не отсмеявшись, Долговязый Джон толкнул дверь ногой и закрыл единственный путь к бегству.
Эти действия его продиктовало то обстоятельство, что "Морж" не один месяц провел в море, а женщин там не сыщешь. Как и практически любой моряк, Долговязый Джон, сойдя на берег, стремился наверстать упущенное.
Закончив смеяться, Джон вытащил платок и вытер гллаза. Вздохнув, он улыбнулся Селене, следившей за ним гораздо более внимательно, чем он за нею. Она ждала дальнейших действий долговязого нахала, прекрасно понимая, что у него на уме. Все другие девицы заведения, она это тоже знала, лежали кто где, по большей части животами кверху, а покрывали их вместо одеял пьяные храпящие моряки, заснувшие меж женских ног и грудей. И каждая из девиц зажимала в ладони золотишко, которое - за небольшим отчислением в кассу Нила - представляло законный заработок честной труженицы.