Теперь, когда молодой человек надел старинный костюм сэра Генри вместе с поясом, на котором висели кинжал и два тяжеловесных кремневых пистолета, сходство между живым потомком и портретом давно умершего и успевшего обратиться в прах предка было еще более поразительным.
Ветра свист и глубь морская!
Жизнь недорога. Эгей!
Там, спина к спине, у грота
Отражаем мы врага!
Молодой человек запел, аккомпанируя себе на гитаре. Чем дольше он пел, тем больше ему казалось, что портрет предка теряет свои очертания. Вместо него молодой человек увидел другую картину.
Прислонившись спиной к грот-мачте, с длинным кривым кинжалом в руке стоял сам старый пират. Перед ним полукругом толпились матросы-головорезы в фантастических одеяниях. А с другой стороны, прислонившись спиной к мачте, стоял другой человек, одетый в одинаковый с сэром Генри костюм; он тоже удерживал тесный полукруг взбунтовавшихся матросов. Таким образом, весь экипаж окружил кольцом грот-мачту и стоявших спиной к спине пиратов.
Яркие образы, порожденные воображением молодого человека, вдруг исчезли; его видения прервал звук лопнувшей струны, которую он, увлекшись, слишком сильно дернул. Наступило молчание. Молодому человеку показалось, что в этой тишине портрет сэра Генри вышел из своей рамы и приблизился к нему. Как живой стоял перед ним старый пират; он дергал его за рукав, словно приказывая куда-то идти; а губы, казалось, шептали замогильным голосом:
Там, спина к спине, у грота
Отражаем мы врага!
Молодой человек, повинуясь то ли приказанию призрака, то ли какому-то интуитивному внутреннему побуждению, вышел из хижины и направился к морю. Очутившись на берегу, потомок Моргана кинул взгляд на другой берег узкого пролива. Там, на острове Быка, он увидел своего недавнего противника. Фрэнсис Морган стоял, прислонившись спиной к высокой коралловой скале, и отбивался от толпы полуголых индейцев, яростно размахивавших мачете. Единственным оружием ему служило огромное полено, очевидно, выброшенное волнами на берег, которым он яростно размахивал в воздухе.
Еще немного, и Фрэнсис несомненно бы погиб. Кто-то из дикарей хватил его камнем по голове так, что у него от удара потемнело в глазах. Как раз в этот миг ему почудилось странное видение, которое окончательно убедило его в том, что он уже умер и перешел в царство теней: сам старый пират сэр Генри летел ему на помощь, размахивая своим кинжалом. Еще невероятнее было то, что призрак крушил индейцев направо и налево, распевая громким голосом:
Ветра свист и глубь морская!
Жизнь недорога. Эгей!
Там, спина к спине, у грота
Отражаем мы врага!
У Фрэнсиса подкосились колени и он тихо опустился на землю; но перед тем как потерять сознание, успел увидеть, как индейцы под натиском фантастического существа рассеялись и обратились в бегство. Их крики: "Боже милосердный! Спаси нас, мадонна! Это дух старого Моргана!" - еще звучали в ушах Фрэнсиса, когда сознание окончательно его покинуло…
Открыв глаза, молодой миллионер увидел, что лежит в небольшой, крытой травой хижине - той самой хижине, скрытой в глубине острова Тельца. Не успел он еще вполне прийти в себя, как узнал лицо сэра Генри, глядевшее на него с портрета на стене. А рядом очутилась копия портрета, впрочем, несколько помолодевшего, - копия, бесспорно, обладавшая всеми свойствами материальных тел, ибо этот двойник портрета поднес к губам Фрэнсиса кружку с виски и велел ему сделать глоток. Но Фрэнсис не стал пить и вскочил на ноги. Некоторое время он и незнакомец пристально смотрели друг на друга, затем, словно что-то одновременно их подтолкнуло, оба перевели взгляд на портрет, чокнулись кружками в знак уважения к памяти старого пирата и лишь после этого выпили залпом виски.
- Вы мне сказали, что происходите из рода Морганов, - заговорил незнакомец. - Я тоже Морган. Вот этот пират был моим родоначальником. А вы?
- Я тоже его потомок, - ответил Фрэнсис. - Мое имя Фрэнсис. А вас как зовут?
- Генри - в честь оригинала портрета. Мы с вами, очевидно, дальние родственники. Я сейчас занят поиском сокровищ старого рыжего скряги.
- Я тоже к ним подбираюсь, - сказал Фрэнсис, протягивая руку. - Но только без дележа. К черту всякие дележи!
- В вас говорит кровь Морганов, - проговорил Генри и одобрительно улыбнулся. - Пусть весь клад достанется тому, кто его первый найдет. Вот уже шесть месяцев как я тут работаю. За это время успел изрыть весь остров вдоль и поперек, но нашел только этот сундук со старым тряпьем. Богатства сэра Генри я постараюсь у вас отнять; но если понадобится, вы только затяните песнь старого пирата, и я в любой момент приду вам на помощь, сколько бы ни было вокруг врагов.
- Замечательная песня! - сказал Фрэнсис. - Я должен выучить ее наизусть. Ну-ка, начинайте!
И молодые люди снова подняли кружки и, чокнувшись, запели:
Там, спина к спине, у грота
Отражаем мы врага!
Глава III
Сильная головная боль вскоре заставила Фрэнсиса умолкнуть. Он обрадовался, когда Генри, уложив его в свой гамак, сам отправился на "Анжелику", чтобы передать капитану приказания молодого американца. Фрэнсис велел Трефэзену стать на якорь, но не отпускать матросов на берег. Лежа в гамаке, Фрэнсис погрузился в глубокий сон. Только на следующий день, поздно утром, он проснулся и объявил, что голова у него снова свежа, как обычно.
- Я знаю это ощущение, - сам однажды свалился с лошади, - с сочувствием отозвался его новоявленный родственник и налил ему огромную чашку ароматного черного кофе. - Выпейте-ка это, - сразу другим человеком себя почувствуете. Завтрак могу предложить вам неважный - солонина, морские сухари и яичница из черепашьих яиц. Яйца свежие - за них я ручаюсь: я вырыл их сегодня из песка, пока вы спали.
- Эта чашка кофе одна стоит целого завтрака, - заявил Фрэнсис. Он все время смотрел на своего нового родственника, мысленно сравнивая его с портретом их общего предка.
- Вы - вылитый сэр Генри, и не только внешне, - со смехом сказал Генри, уловив один из его взглядов. - Когда вы вчера заявили, что ни за что не станете со мной делиться, я готов был поверить, что предо мной стоит сам воскресший сэр Генри. Он всегда испытывал глубокое отвращение ко всякого рода дележке. Даже тогда, когда дело касалось его собственного экипажа, и в этом была главная причина постигших его бед. Во всяком случае, он ничем не поделился со своими потомками. Ну а у меня иной характер. Я не только уступлю вам часть острова Тельца, но даже отдам свою хижину вместе со всей ее движимостью и со всеми прилегающими к ней угодьями и урочищами в ваше вечное, наследственное и потомственное владение, - и даже со всеми черепашьими яйцами, которые после меня останутся. Можете вступать во владение в любой момент.
- Что вы хотите сказать? - спросил Фрэнсис.
- То, что говорю. Здесь нет абсолютно ничего. Я перерыл весь остров, а нашел только этот сундук с тряпьем.
- Эта находка, наверное, чрезвычайно воодушевила вас?
- Еще бы! Я совсем было решил, что добрался до клада. Во всяком случае, это доказывает, что я напал на верный след.
- А почему бы нам не попытать счастья на острове Быка? - спросил Фрэнсис.
- Я сам об этом подумываю, - ответил Генри. - Впрочем, у меня есть кое-какие сведения, на основании которых я думаю предпринять поиски на материке. Ведь в старину мореплаватели часто неправильно помечали на картах широту и долготу.
- Десятый градус северной широты и девяностый восточной долготы, - произнес Фрэнсис. - Это может означать двенадцатый и девяносто второй или же восьмой и восемьдесят восьмой. Составитель карты держал записи в уме и никому не доверял своей тайны. Если он неожиданно умирал, а такова была, видимо, судьба всех бесстрашных мореплавателей, - тайна так и умирала вместе с ним.
- Иногда у меня появляется желание перебраться на остров Быка и выгнать оттуда всех этих собирателей яиц, - заговорил Генри. - А потом мне начинает казаться, что лучше сначала попытать счастья на материке. Вы тоже, наверное, собрали целую кучу всяческих указаний относительно места, где зарыт клад?
- Разумеется, - Фрэнсис кивнул головой. - Но послушай-ка, Генри, мне хотелось бы взять обратно свои слова о дележе.
- Ну так бери!
- Беру!
Собеседники скрепили договор крепким рукопожатием.
- "Компания Морган и Морган" со строго ограниченной ответственностью, - провозгласил Фрэнсис.
- Актив: все Карибское море, бóльшая часть Центральной Америки, один сундук, полный никуда не годного тряпья, и целая куча вырытых ям, - подхватил шутку Генри. - Пассив: змеиные укусы, грабители-индейцы, малярия, желтая лихорадка…
- И хорошенькие девушки, которые готовы то расцеловать совершенно незнакомого человека, то приставить к его груди серебряный игрушечный револьвер, - перебил Фрэнсис. - Да! Ведь я еще не рассказал тебе о своем приключении. Три дня назад я в шлюпке отправился на берег. И не успел ступить ногой на твердую землю, как откуда-то появляется хорошенькая девица, хватает меня и тащит за собой в лес. Я не мог сначала понять, что она, собственно, хочет со мной сделать - то ли съесть живьем, то ли выйти за меня замуж. Я так и не успел это выяснить: барышня вдруг начала делать весьма нелестные замечания относительно моих усов и с револьвером в руках погнала меня назад к лодке. При этом она приказала мне поскорее удирать и больше никогда не возвращаться - или что-то в этом роде.
- В каком месте все это происходило? - спросил Генри.
Фрэнсис, весь погруженный в веселые воспоминания о своих приключениях, не заметил, что голос его собеседника звучал как-то напряженно.
- Где-то там, у дальнего конца лагуны Чирикви, - ответил он. - Я потом узнал, что там имение Солано, а все Солано - народ горячий, настоящий перец! В этом я убедился лично. Но постой. Я еще не досказал. Слушай дальше: сначала эта молодая особа потащила меня в лес и там стала говорить оскорбительные вещи о моих усах, затем она с револьвером погналась за мной и заставила сесть в лодку, наконец, она пожелала узнать, почему я ее не поцеловал. Нет, слыхал ты когда-нибудь о подобной нелепости?
- Ну и что же, ты поцеловал ее? - спросил Генри, сжимая правую руку в кулак.
- А что оставалось делать бедному иностранцу в чужом краю? К тому же девушка была очень хорошенькая…
Фрэнсис так и не договорил. Он едва успел вскочить на ноги, чтобы парировать удар могучего кулака Генри, направленный ему прямо в челюсть.
- Я… прости!.. - пробормотал Генри, опускаясь на старый сундук пирата. - Я дурак, знаю, но не могу же я спокойно выслушивать…
- Ну вот, опять тебя какая-то муха укусила! - с упреком сказал Фрэнсис. - Ты, видно, рехнулся! Да и все жители прекрасных здешних мест рехнулись - все до единого. То ты перевязывал мне рану на голове, то готов меня по этой самой голове стукнуть. Ты ничуть не лучше той барышни, которая то целовала меня, то тыкала в меня револьвером.
- Ладно, бранись, я заслужил, сам знаю, - признал свою неправоту Генри. Но гнев его тотчас же вспыхнул снова.
- Черт побери! Ведь это была Леонсия!
- Ну и что из того, что это была Леонсия? Да будь она хоть Мерседес или Долорес! Неужели человек не может под угрозой револьвера поцеловать хорошенькую девушку без того, чтобы за это на него не накинулся первый встречный проходимец в грязных холщовых штанах, живущий на каком-то Богом забытом острове?
- Если хорошенькая девушка оказывается невестой упомянутого проходимца в грязных холщовых штанах…
- Да что ты! Неужели? - взволнованно воскликнул Фрэнсис.
- …то этому проходимцу не так уж приятно слышать, что его невеста целовалась с каким-то другим, никому не ведомым проходимцем, только что прибывшим в страну на старой шхуне, принадлежащей полупочтенному негру с Ямайки, - закончил Генри.
- Так она меня приняла за тебя! - задумчиво произнес Фрэнсис. Наконец-то он узнал в чем дело. - Я понимаю теперь, что ты вышел из себя, хотя характер у тебя - ой-ой! Ведь еще вчера ты во что бы то ни стало хотел отрезать мне уши - помнишь?
- Да и твой ничуть не лучше, милый мой! Как ты настаивал на том, чтобы я их отрезал, когда я тебя повалил… ха-ха-ха!
И оба весело и дружелюбно рассмеялись.
- Это моргановская вспыльчивость, - сказал Генри. - По слухам, и наш предок-пират был горяч как перец.
- Ну уж, наверное, не хуже всех этих Солано, с которыми ты собираешься породниться. Ты только подумай, ведь они почти в полном составе вышли меня провожать и усердно старались на прощание всадить в меня пулю. А твоя Леонсия вытащила свой игрушечный револьвер, угрожая им какому-то длиннобородому типу, который ей по виду в отцы годится, и дала ему понять, что она выстрелит в него, если он не перестанет палить в меня.
- Держу пари, это был ее отец - сам старик Энрико! - воскликнул Генри. - А молодые люди - ее братья.
- Очаровательные господа, - заявил Фрэнсис. - А что, ты не боишься соскучиться, породнившись с этой миролюбивой и кроткой семейкой?.. - Он умолк, пораженный внезапно пришедшей ему в голову мыслью. - Черт возьми, Генри, если они все приняли меня за тебя, то почему же им так хотелось тебя укокошить? В чем дело? Может, виновата твоя вспыльчивость? Ты чем-то досадил родственникам будущей жены?
Генри поглядел на него, словно раздумывая, и наконец ответил:
- Хорошо, так и быть скажу тебе. История действительно вышла крайне неприятная. Пожалуй, в самом деле виновата моя вспыльчивость. У меня вышла ссора с дядей Леонсии. Это был младший брат ее отца…
- Был? - перебил его Фрэнсис, делая ударение на прошедшем времени.
- Был, я говорю, - и Генри кивнул головой. - Его уже нет в живых. Звали его Альфаро Солано, и он сам был очень горяч. Солано уверяют, что они происходят от испанских конквистадоров. Они горды как сам сатана. Альфаро нажил состояние, торгуя кампешевым деревом, и на эти деньги основал там же, вблизи гасиенды Солано, обширную плантацию. Мы с ним поссорились. Случилось это в небольшом тамошнем городке Сан-Антонио. Может быть, тут вышло недоразумение, хотя я все-таки утверждаю, что Альфаро был неправ. Он постоянно ко мне придирался - ему, видишь ли, не хотелось, чтоб я женился на Леонсии.
Ну и вышла же у нас с ним перепалка! Началось все в пулькерии. Альфаро сидел там, пил мескаль и, видимо, хватил лишку. Он нанес мне оскорбление. Присутствующим пришлось разнимать нас и отнимать у нас револьверы, но мы оба кричали, что жаждем мести, жаждем крови врага. В этом-то и была вся беда: множество свидетелей присутствовали при ссоре, и все они слышали наши взаимные угрозы.
Два часа спустя сам комиссарио и два жандарма застигли меня в одном из переулков. Я стоял, склонившись над трупом Альфаро. Кто-то всадил ему нож в спину, и я случайно наткнулся на его тело, когда шел по направлению к морю. Объяснения, ты говоришь? Никаких объяснений! Факты были налицо: ссора, угрозы, а два часа спустя меня находят почти на месте преступления, рядом с еще не остывшим трупом. С тех пор мне не доводилось бывать в Сан-Антонио. Я тут же удрал, не теряя времени. Альфаро пользовался там большой популярностью - это был крутой парень, а толпа таких любит. Меня бы даже не стали судить. Народ хотел меня растерзать на месте - и я рассудил, что нужно исчезнуть как можно пронто.
Затем, когда я уже был в Бокас-дель-Торо, ко мне явился посланец от Леонсии. Она вернула мне обручальное кольцо. Вот тебе и вся история. У меня от всего этого появилось какое-то отвращение к жизни. Вернуться в те края я не посмел: семейство Солано и все местное население жаждут моей крови. Поэтому я решил превратиться в отшельника и перебрался сюда, надеясь отыскать сокровища старого Моргана… А все-таки дорого бы я дал, чтобы узнать, кто всадил Альфаро нож в спину! Если бы мне удалось отыскать убийцу, я мог бы оправдаться в глазах Леонсии и ее родственников, и тогда, без сомнения, мы вскоре отпраздновали бы свадьбу. Теперь, когда все это дело прошлого, я не прочь признать, что Альфаро был славный парень, хоть и вспыхивал как порох из-за всякого пустяка.
- Ясно, как азбука! - пробормотал Фрэнсис. - Теперь понятно, почему ее отец и братья так старались меня изрешетить. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше убеждаюсь, что мы с тобой похожи друг на друга как две капли воды. Если бы не мои усы…
- Да вот еще эта штука, - с этими словами Генри засучил левый рукав и показал длинный тонкий шрам, белевший у него на руке. - Это я получил, когда еще был мальчиком. Упал с ветряной мельницы и провалился сквозь стекла оранжереи.
- Вот что! - сказал Фрэнсис. Лицо его прояснилось: в голове уже намечался план. - Надо, чтобы кто-нибудь помог тебе выпутаться из этой истории. И кому же еще этим заняться, как не второму компаньону фирмы "Морган и Морган" по имени Фрэнсис? Ты сиди тут тихо или, если хочешь, отправляйся искать клад на остров Быка, а я между тем вернусь на гасиенду Солано и объясню все Леонсии и ее родне.
- Если они только до этого тебя не подстрелят, - пробормотал Генри. - В том-то и вся беда с этими Солано! Они всегда сначала всадят в тебя пулю, а уж потом начнут разговор. Не захотят выслушивать никаких объяснений, покуда их враг еще жив.
- Ничего, старина, я готов рискнуть, - заверил его Фрэнсис. Он всей душой готов был заняться задуманным им делом и решил во что бы то ни стало уладить недоразумение, возникшее между Генри и его невестой.
Однако мысль о молодой девушке не давала ему покоя. Его не раз охватывало сожаление, что это очаровательное создание по праву принадлежит не ему, а тому, кто был так на него похож. Перед ним вновь и вновь вставал образ Леонсии. Он вспомнил сцену на берегу моря, когда молодая девушка, терзаемая противоречивыми чувствами, то выказывала ему свою любовь и страстное влечение, то вспыхивала гневом и презрением. У него вырвался невольный вздох.
- О чем это ты вздыхаешь? - поддразнил его Генри.
- Леонсия - необычайно красивая девушка, - ответил Фрэнсис, нисколько не скрывая своих мыслей. - Все равно, впрочем, она принадлежит тебе. Моя задача устроить все так, чтобы она стала твоей. Где то кольцо, которое она тебе вернула? Если я через неделю не возвращусь к тебе и не сообщу, что мне удалось снова надеть это кольцо ей на палец, то разрешаю тебе не только отрезать мне уши, но и сбрить усы.