Отеро объяснил Шарпу, что именно успехи Кокрейна на море сделали возможными победы на суше:
- Чили - не тот край, где армии чинно маршируют от границы к границе. Горы, джунгли, реки. Генералы нуждаются в плавсредствах для перевозки войск.
Лейтенант скользнул взглядом по морю и добавил:
- Пират он, только и всего.
- Удачливый пират. - лениво заметил Шарп.
- Я иногда спрашиваю себя: может, дьявол ни при чём? Может, Кокрейн - плеть, коей Господь бичует гордыню Испании?
Отеро набожно перекрестился, а Шарп решил, что, если так, Господь долго и тщательно готовил себе инструмент. Ещё в самом начале наполеоновских войн, когда Испания и Франция были союзниками, мелкое британское судёнышко, которым командовал Кокрейн, взяло на абордаж испанский фрегат, превосходивший его по экипажу в шесть раз, а по артиллерии вдвое! С той поры он стал грозой французов на морях, порой чудом избегая расставленных на него капканов. Война кончилась, и моряк, улизнув от врагов на воде, на суше попался в судейские сети, угодив в тюрьму по обвинению в биржевом мошенничестве. Опозоренный, герой бежал из Англии, став на чужбине адмиралом флота Республики Чили. Заслуженно, ибо даже моряки "Эспириту Санто" признавали: ни один испанский корабль не осмеливается плавать севернее Вальдивии, если на нём пушек и пороха меньше, чем "до чёрта".
- А у нас до чёрта! - самодовольно хвастали моряки.
Капитан Ардилес заставлял канониров "Эспириту Санто" упражняться в стрельбе так часто, что пассажиры от грохота пушек постоянно маялись головной болью. Ардилес, которого, возможно, развлекала мысль о страданиях сухопутных крыс, требовал от подчинённых всё лучших и лучших результатов. Его помощники, гордые капитаном, утверждали, что, попадись им Кокрейн, они превратят его скорлупку в решето, а самого изловят и проведут по Мадриду под улюлюканье черни.
Шарп слушал их с улыбкой. Морские схватки были стихией Кокрейна. На шаткой палубе корабля он провёл больше времени, чем многие из этих юнцов прожили на свете. Капитан Ардилес, без сомнения, бывалый мореход, но его боевой опыт ограничивался перестрелками с бригами и пинассами. Сколь бы невероятными ни казались Шарпу мечты капитана Ардилеса и команды, их грёзы в подмётки не годились по изощрённости выдумкам, которыми потчевали друг друга пассажиры. Ни Руис, ни его подчинённые ни разу не были в Чили, но они доподлинно знали, что там живут одноногие люди, бегающие быстрее любого скакуна; птицы размером со слона; змеи, способные проглотить целое стадо коров; рыбы, в секунду обгладывающие жертву до костей, а в лесах прячутся племена убивающих взглядом туземцев. Горы кишат каннибалами, использующими женщин неземной красоты, чтоб заманивать христиан на вертел. Там озёра огня и реки крови. Там крылатые демоны и не боящиеся дневного света вампиры. Там пустыни и ледники, скорпионы и единороги, клыкастые киты и ядовитые змеи. Полковой священник Руиса, жирный пьяница с разноцветными от запущенного сифилиса глазами, обливаясь горючими слезами при мысли об ужасах, ожидающих его, падал на колени перед прибитым к грот-мачте распятием и слюняво клялся, что исправится, только бы Дева Мария уберегла его от дьяволов Чили. Неудивительно, что Кокрейну так везёт, говорил он Харперу, ведь на его стороне столько чёрного колдовства.
По мере приближения к южной оконечности Америки погода становилась безумной под стать историям. Лето в этих широтах никогда не баловало моряков. Очередное утро принесло снег с дождём. Судно обледенело. Огромные волны то возносили "Эспириту Санто" до небес, то швыряли его в бездны океана, расступившегося, казалось, чуть ли не до дна.
Пассажиры лежали в лёжку. Редко кто находил в себе силы выбраться наверх и спустить штаны в гальюне на носу под презрительными взглядами матросов, большинство опорожнялось в поганые вёдра, что опрокидывались и расплёскивались, так что от кают несло, будто от выгребных ям. Корабельная снедь не способствовала улучшению здоровья армейцев. На Святой Елене "Эспириту Санто" погрузили бататом. Батат быстро превратился в полужидкую массу, булькавшую внутри туго завязанных мешков. Недостаточно просоленное мясо наводнили черви. Вода протухла, вино скисло, в хлебе завелись долгоносики.
Шарпу с Харпером, поселённым в каюте немногим просторнее собачьей будки, повезло больше других. Морская болезнь обошла их стороной, а солдатская пища, к которой они привыкли за годы военной службы, редко бывала качественнее еды на "Эспириту Санто". То, что можно было съесть, друзья съедали с аппетитом. Беда в том, что съедобной оставалась лишь малая часть выдаваемой провизии и, когда судно достигло мыса Горн, похудевший Харпер уже проходил в дверь каюты, не задевая косяков.
- Я отощал, как церковная мышь, - жаловался он Шарпу в промежутках между ударами волн о борт, - Я жду-не дождусь прибытия в Чили, потому что, кроме дьяволов, там должна быть нормальная жрачка, не то, что здесь! А ещё тут холодрыга!
- Ты мне лучше скажи, русалок не видел?
- Нет! И трёхрогого морского змея тоже!
Единственная отрада - подшучивание над страшилками испанских артиллеристов, хоть как-то скрашивала однообразие путешествия.
- Не нравится мне тут, - подвёл малоутешительный итог Харпер, - Плохо здесь.
Плохо - было мягко сказано. Порывы холодного ветра швыряли в лицо ледяную крупу пополам с брызгами. Волна почти опрокидывала судно, но, стоило "Эспириту Санто" выпрямиться, новая волна бросала его набок. Почти жалея о дурацком позыве глотнуть свежего воздуха, Шарп, как родную, обнял каронаду правого борта У штурвала несгибаемо бдили два моряка в парусиновых накидках. В ванты с наветренной стороны полуюта вцепилась фигура в дождевике. Завидя Шарпа, человек начал осторожно перемещаться к нему, и стрелок, не веря своим глазам, узнал капитана Ардилеса, которого никто из пассажиров не встречал с тех пор, как судно покинуло бухту Джеймстауна.
- Мыс Горн! - прокричал капитан.
Шарп повернулся в сторону, указанную капитаном. Некоторое время он не видел ничего, кроме бушующих волн, затем мелькнули угольно-чёрные блестящие скалы.
- Сколько добрых мореходов нашли последний приют около этих проклятых камней! - посетовал капитан и, переждав, пока судно перескочит со спины одного водяного вала на загривок другому, спросил Шарпа:
- Как вам Наполеон?
Стрелок ответил уклончиво:
- Есть в нём что-то от напроказившего мальчишки.
Ардилес подумал и дёрнул плечом:
- Наверно. Во всяком случае, проказника удалось поставить в угол. И поделом.
Шарп молчал, разглядывая мрачные глыбы мыса Горн, о которые яростно расшибали себя в мокрую пыль целые пласты воды. Боже, ох и мысок!
- Меня от них тошнит! - неожиданно заявил Ардилес.
- Тошнит? - Шарп, расслышавший только последнее слово, решил, что капитан говорит о морской болезни, терзающей пассажиров.
- От Руиса и его приятелей! Прямо расстилались парад коротышкой! Бонапарт - наш враг, он разорил Испанию! Сколько испанцев погибло из-за него, а сколько ещё погибнет, ведь Южная Америка бунтует с его лёгкой руки! Наши же болваны рассыпались перед ним мелким бесом… Иисусе благий! Да разреши им недомерок чмокнуть себя в задницу, они, чего доброго, с ума бы сошли от радости! Как же, честь великая!
Струя воды перекатилась через палубу и ударилась в кормовую надстройку. Отплёвываясь, Шарп возразил:
- Меня тоже впечатлил Бонапарт. Я воевал с ним, но побывав в его берлоге, словно прикоснулся к чему-то великому.
- Злодею великому! - буркнул Ардилес, - Вы - англичанин, вам простительно. Вы не хоронили убитых его зверьём английских детишек, и английских женщин его негодяи не насиловали у вас на глазах. О чём вы с ним болтали битый час?
- Ватерлоо.
- И только?
- И только. - произнёс Шарп твёрдо, давая понять Ардилесу, что капитан суёт нос не в своё дело.
Ардилес не настаивал. Указав кивком на каюты пассажиров, он спросил:
- Что вы думаете об офицерах, считающих ниже своего достоинства разделять тяготы путешествия с нижними чинами?
Шарп сказал бы, что такие командиры на полпути к разгрому, но вслух промямлил, что плохо знаком с правилами испанских морских перевозок.
- Грош цена им как командирам! - убеждённо высказался Ардилес, перекрикивая море, - Единственная причина, побудившая их предпочесть моё судно - скорость! Полковник и его свора норовят добраться до шлюх Вальдивии на шесть или восемь недель раньше сержантов с рядовыми.
Ардилес смачно харкнул в шпигат:
- А шлюхи там отменные. Чересчур отменные для таких червяков.
- Хорошо знаете Чили? - полюбопытствовал Шарп.
- Я мотаюсь туда третий год. Как, по-вашему, хорошо я знаю Чили? Мой фрегат превратили в пассажирскую лохань. Вместо того чтобы послать меня прижучить Кокрейна, мой фрегат гоняют взад-вперёд между Испанией и Вальдивией. Взад-вперёд! Взад-вперёд! Самый крупный фрегат нашего флота возит паразитов вроде Руиса! - Ардилес зло оскалился, затем одарил Шарпа хитрым прищуром, - Ищете капитан-генерала Вивара?
- Ищу.
Осведомлённость тощего затворника не удивила Шарпа. Из цели вояжа он тайны не делал, но в вопросе капитана слышались нескрываемая ирония, и ответ прозвучал резко.
- Зря окрысились. Я был знаком с Виваром, и он мне даже нравился, но капитан-генерал многих настроил против себя. Половина служак в Чили считала, что он больно высоко заносится. У них имелся чёткий план, как проиграть войну, а Вивар мешал…
- То есть, его прикончили свои?
Ардилес покачал головой:
- Его убили бунтовщики. Возможно, ранили во время нападения… Лошадь взбесилась, понесла и сбросила седока где-то в дебрях. И гниёт капитан-генерал, расклёванный стервятниками, под безвестным кустиком. А взял он с собой тогда пятнадцать человек. Любопытно, да?
- Он - храбрец. - нейтрально заметил стрелок, скрывая изумление. Донна Луиза упоминала о малочисленном эскорте, но не настолько же малочисленном! Пусть и в замирённом районе.
- Храбрец или глупец? Моё мнение: он хотел договориться с мятежниками, но они его провели.
Шарпу, уверившему себя, что с доном Блазом расправились казнокрады, версия Ардилеса показалась нелепой:
- Что же, по-вашему, дон Блаз - предатель?
- Патриот, но патриот, пытавшийся играть с огнём.
Капитан замолчал, словно раздумывая - продолжать или нет?
- Я расскажу вам кое-что, англичанин. Через два месяца после прибытия в Чили Вивар приказал мне отвезти себя в Талькауано. Для вас Талькауано - пустой звук, но я вам растолкую. Это полуостров неподалёку от Консепсьон, в глубине занятой бунтовщиками территории. Окружение Его Высокопревосходительства отговаривало его от поездки, но он лишь посмеялся над их страхами. Я, надеясь встретить Кокрейна, капитан-генералу не перечил. Спустя два дня после отплытия налетел шторм. Четверо суток он трепал нас, но дон Блаз не собирался возвращаться. Мы бросили якорь у Пунта-Томбес, и Вивар сошёл на берег. Один. Из оружия прихватил охотничье ружьё. Мол, докажет, что испанскому дворянину никто не помешает охотиться там, где его душеньке угодно. Шестью часами позже он вернулся с двумя утками в ягдташе, и мы отчалили в Вальдивию. Вы спросите: и что? А то! Тогда его поступок я счёл бравадой, но позже до меня дошёл слушок, что дон Блаз стакнулся с мятежниками. Правда это или нет, не мне судить. Однако, во время рейса в Испанию (я, кстати, вёз известие об исчезновении дона Блаза) мы захватили пинассу с десятком изменников на борту, и двое рассказали мне, что дьявол Кокрейн ожидал встречи с капитан-генералом Виваром, назначенной в том самом месте, несколько дней и лишь потом убрался прочь.
- Вы им поверили?
Глаза Ардилеса сузились:
- Умирающие лгут? Мне - нет! Думаю, дон Блаз погиб, налаживая связи с повстанцами. Хотя вы, вероятно, полагаете, что он жив?
Поколебавшись, Шарп (откровенность за откровенность!) неохотно признал:
- Нет.
- Тогда зачем едете?
- Потому что я обязался найти его или его труп.
Шарп планировал переправить тело дона Блаза в Испанию, чтобы донна Луиза, похоронив мужа в фамильной усыпальнице кафедрального собора Сантьяго де Компостелла, обрела если не душевный покой, то хотя бы чувство горькой определённости.
- Окстись, англичанин! - взревел капитан, выбросив ладонь на север, - Там лежит целый континент! Не крестьянский двор, континент! Да там не найти мертвеца, даже если бы никто не трудился его спрятать!
- Почему кто-то должен его прятать?
- Потому что дон Блаз, судя по всему, был не просто воякой. Он был воякой, баловавшимся политикой. Воякой, забывшим, что политика - занятие поопаснее штыковой атаки. И, кстати, каким образом вы полагаете заставить наших бюрократов помогать вам?
- Взятки.
Ардилес захохотал:
- Желаю вам удачи, англичанин. Они будут вешать вам лапшу на уши, а, когда вы перестанете им платить, наймут головорезов выпустить вам кишки. Послушайтесь моего совета. Дон Блаз мёртв. Езжайте домой.
Стена воды вздыбилась над бортом, накрыв стрелка с капитаном, достала до вахтенных и с урчаньем ушла в шпигаты.
- Допустим, дона Блаза убили повстанцы. - отряхиваясь, проорал Шарп, - Почему же они не подняли хвастливый хай по этому поводу? Где логика?
- Если вы привыкли к логике и здравому смыслу, вам нечего делать в Чили! - усмехнулся капитан.
- Вдова дона Блаза не верит в то, что засаду устроили мятежники. Она винит капитан-генерала Батисту.
Ардилес помрачнел:
- Пусть держит догадки при себе. Батиста - не из тех, с кем стоит ссориться! Характерец у него - ядовитая каша из честолюбия с коварством…
- Приправленного мздоимством и казнокрадством? - вопросительно дополнил Шарп.
Несколько секунд Ардилес испытующе смотрел на стрелка, будто раздумывая - продолжать или нет.
- По части воровства Батиста заткнёт за пояс кого угодно. Лишний довод в пользу того, что однажды он взлетит в Испании очень высоко. Страх и алчность - верные друзья властолюбца. Зарубите на носу, англичанин, - капитан стал серьёзен, - Не наживайте себе врага в лице Мигеля Батисты. Вы меня понимаете?
- Да.
Ардилес был не из пугливых, но Батисту явно побаивался, что наводило на определённые размышления.
Возникла тягостная пауза, и капитан широко улыбнулся:
- Беда в том, англичанин, что Вивар был почти святой. Порядочнейший малый. Но святым место на фреске в соборе, а в жизни на их фоне окружающие особенно остро ощущают своё несовершенство, что, согласитесь, раздражает. Миром правят законники и политиканы. С порядочностью у них плоховато, и, поставь судьба на их пути такого вот блаженного, колебаться эти ребята не станут. Мой вам совет, англичанин: возвращайтесь. Через неделю "Эспириту Санто" идёт в Испанию, а до отплытия завейте заботы верёвочкой и завалитесь в "чингану". Лучше в ту, что за церковью.
- Что такое "чингана"?
- В "чингану" идут за "чингадой". - туманно пояснил Ардилес, плотоядно облизнувшись, - Не поймёшь, то ли "чингана" - весёлый дом, где подают выпивку, то ли распивочная с номерами. Одно ясно: в Вальдивии не найти "чинганы" лучше той, что за церковью. Тамошние мулаточки обеспечат вам такую "чингаду", что вы, наконец, поймёте, ради чего прожили жизнь! Хотите, поделюсь секретом, как в испанском городе определить лучший бордель?
- Хочу.
- Это тот, куда наведываются все городские попы. А наш-то облюбовал сам епископ! Так что забудьтесь в объятьях развесёлых потаскушек, а жене Вивара скажете, что кости дона Блаза растащили дикие свиньи.
Но Шарп плыл не за очередной небылицей. Он пообещал найти дона Блаза. Где бы ни лежали останки испанца, в джунглях ли, в горах, Шарп их отыщет и привезёт донне Луизе. Во что бы то ни стало.
"Эспириту Санто" обогнул мыс Горн, и ветер переменился на попутный. Чёрные тени летящих рядом с судном альбатросов прыгали по рваной поверхности океана, соревнуясь с дельфинами. Вдалеке киты, играя, огромными веретенами переворачивались в воде.
- Боже! Мяса… Мяса-то сколько! - восторгался Харпер, не в силах отвести глаз от гигантов.
Корабль плыл на север вдоль побережья Чили, но суши видно не было, лишь на горизонте едва белели пронзающие облака вершины Анд. Матросы рассказывали, что в прибрежной полосе водятся удивительные создания: пингвины и русалки, морские львы и черепахи, но береговая линия не разведана, а потому "Эспириту Санто" держится открытого моря. И Харперу пришлось, скрепя сердце, расстаться с надеждами поглазеть на чудо-юд. В отличие от него, капитан Ардилес надежды встретить своё чудо-юдо, лорда Кокрейна, не терял и продолжал тренировать канониров, без того натренированных искуснее, чем все, кого видел Шарп за годы войны.
Увы, попадались лишь рыбацкие шхуны да баркасы, хозяева которых божились, что мятежниками в этих водах и не пахнет.
- Наверняка, врут. - заявил Шарпу лейтенант Отеро, - А, с другой стороны, что им ещё остаётся?
Земля не показывалась, но всё равно на борту знали: путешествию конец! Матросы чинили одёжку, чтоб не стыдно было пройтись по Вальдивии.
- Завтра. - пообещал Отеро, и, правда, уже на рассвете восток отчеркнула тонкая полоска суши, а во второй половине дня "Эспириту Санто" вошёл в гавань Вальдивии. Стоя на палубе, Шарп и Харпер с любопытством разглядывали массивные укрепления последней испанской твердыни на чилийском побережье. На защищавшем бухту мысе возвышался форт Инглез. Его поддерживала артиллерия форта Сан-Карлос. Оба форта прикрывал построенный выше Чороко-майо. За Сан-Карлосом западный берег залива у основания мыса обороняли форты Амаргос и Коралл. Лейтенант Отеро не без самодовольства назвал их для пассажиров и добавил:
- В Чили дороги ужасны, и армии перемещаются морем. Ни одному войску не взять Вальдивию, потому что сначала им придётся сунуться в эту гавань. Сунуться и подохнуть. - он шутливо возвёл очи горе, - Господи, пошли Кокрейну дурацкую мысль сунуться сюда!
Шарп лейтенанту верил. Кроме пяти фортов на западной стороне выход из бухты стерёг самый большой из фортов - форт Ньебла, а посреди бухты дорогу атакующим кораблям преграждали укрепления островка Манцанера. Из фортов лишь два, Коралл и Ньебла, были современными каменными, прочие состояли из дерева да земли, но орудия на них стояли самые настоящие. Лейтенант Отеро, обведя рукой укрепления, сказал с гордостью:
- Будь наше судно вражеским, мы с вами уже кормили бы рыб.
- А где город? - удивился Шарп.
На берегу позади укреплений сгрудились рыбачьи халупки, несколько складов и всё, ни следа многолюдного поселения.
- Вальдивия дальше по реке. - Отеро указал узкую протоку рядом с фортом Ньебла, - Это устье реки, а город километрах в десяти. На северной набережной можно нанять лодку. С лодочниками не миндальничайте. Они, канальи, требуют пять долларов за перевозку, но довольно и одного.
- Разве "Эспириту Санто" не поплывёт до Вальдивии?