Утром седьмого дня плавания, то есть 17 мая, в восемь часов Саундерс и Гамильтон подошли к Томпсону, и Саундерс очень официально заметил, что, согласно программе, "Симью" должен был ночью бросить якорь в Орте, столице острова Фаял. Томпсон рассыпался в извинениях, списав нарушения в программе на погоду и состояние моря. Разве можно предусмотреть, что придется бороться с таким ветром и такими волнами? Саундерс и Гамильтон не удостоили его препирательством. Они констатировали отступление от расписания, и этого им было достаточно. Оба с достоинством удалились, и барон дал выход своей желчи в кругу семьи.
Можно предположить, что и корабль и стихия будто почувствовали недовольство столь значительного лица. Ветер с утра начал слабеть и внезапно стих совсем. Как следствие этого спала волна. Судно устремилось вперед быстрее. Ветер вскоре превратился в легкий бриз, и путешественникам показалось, что они в водах мирной Темзы.
Как только установилась спокойная погода, на палубе показались наконец один за другим несчастные пассажиры, не выходившие на палубу целых шесть дней. Их побледневшие, осунувшиеся лица свидетельствовали о пережитых страданиях.
Безучастный среди всеобщего оживления, Робер, опираясь на поручни, вглядывался в горизонт, высматривая землю.
- Извините, господин профессор,- раздался позади голос,- не находимся ли мы сейчас на месте исчезнувшего континента, называемого Атлантидой?
Робер обернулся и увидел перед собой Роже де Сорга, Элис и Долли.
Если Роже, задавая этот вопрос неожиданно, надеялся "поймать" соотечественника, то он просчитался. Его урок пошел Роберу на пользу, и гид хорошо подготовился.
- Именно так,- ответил он.
- Атлантида действительно существовала? - спросила Элис.
- Кто знает,- ответил Робер.- В рассказах об этом континенте перемешаны и истина и вымысел.
- Но ведь существуют свидетельства и доказательства ее существования? - снова спросила Элис.
- И не одно,- ответил Робер, вспоминая сведения, почерпнутые из путеводителя.- Есть рассказ бессмертного Платона. Благодаря ему знания об Атлантиде дошли до нас. Они передаются из одного столетия в другое, их источник - в глубине веков. Платон заимствовал сведения об Атлантиде у Крития, тот услышал о ней в возрасте семи лет от своего прадеда Дропидаса. А Дропидас только повторил рассказанное ему Солоном, одним из семи греческих мудрецов, законодателем Афин. Солон узнал от жрецов египетского города Саис, основанного восемь тысяч лет назад, об ожесточенных войнах между жителями одного греческого города, древнее Саиса на тысячу лет, и народами, жившими на огромном острове, по ту сторону Геркулесовых столбов. Если верить этим свидетельствам, то атланты жили за восемь - десять тысяч лет до Рождества Христова и населяли как раз эти места.
- Каким же образом,- опять спросила Элис,- мог исчезнуть огромный континент?
Робер развел руками.
- И от него ничего не осталось?
- Ну почему же,- возразил Робер.- Хребты, горы, вулканы сохранились. Собственно, острова Зеленого Мыса, равно как и Азорские, Мадейра, Канарские,- это, по-видимому, то, что осталось от континента. За исключением самых высоких вершин все погрузилось в океан, исчезло в волнах - города, строения, люди. Вместо плуга его равнины теперь бороздят корабли.
Робер говорил уже не по справочнику. Он высказывал собственные мысли. Он фантазировал.
Слушатели были взволнованы. Хоть и случилось это десять тысяч лет назад, все равно потрясало воображение. Путешественники смотрели на волны и думали о тайнах, поглощенных бездной. Здесь когда-то зеленели поля, цвели цветы, солнце освещало землю, погруженную теперь в вечный мрак. Здесь пели птицы, жили, любили и страдали люди. А теперь тайны жизни, человеческие страсти окутывал непроницаемый морской саван.
- Извините, сэр,- раздался за спиной Робера голос, я услышал только конец вашего разговора. В этих местах, если я правильно понял, произошли страшные события. Море поглотило землю. Но странно, сэр, в газетах об этом ничего не сообщалось!
Слушатели вздрогнули от неожиданности и, обернувшись, увидели почтенного Блокхеда в сопровождении семьи. Как побледнели и вытянулись их лица!
Роже счел своим долгом ответить:
- Это вы, сэр! Поздравляю с выздоровлением. Как, вы не читали в газетах об этом событии? Но, уверяю вас, о нем уже очень давно говорят.
Склянки к обеду помешали Блокхеду ответить.
- Вот что всегда приятно слышать,- воскликнул он и рванулся в салон в сопровождении Джорджины и Абеля.
Странное дело! Мисс Бесс и мисс Мери не бросились за ним, как можно было этого ожидать после столь долгого поста, а устремились совсем в другую сторону. Они взяли в эскорт вновь обретенного Тигга. Несколько отстав от них, следовали Гамильтоны.
Тигг оказался в роли современного Париса, его оспаривали три богини нового образца. Пословица говорит, что в царстве слепых и кривой - король, что на безрыбье и рак рыба. В этом трио мисс Маргарет была настоящей Венерой, надменная Мери вполне сошла бы за Юнону, а роль Минервы более всего подходила мисс Бесс по причине ее воинственной угловатости. Вопреки греческому мифу Минерва и Юнона сейчас торжествовали. Венера же позеленела от злости.
Наконец-то все места за столом были заняты! При виде столь непривычно большого числа обедающих расчетливый Томпсон оказался во власти самых противоречивых чувств.
В конце обеда Блокхед обратился к нему через весь стол:
- Дорогой сэр, я сейчас узнал, что в этих местах произошло бедствие. Целая страна оказалась под водой. Предлагаю объявить сбор пожертвований в пользу потерпевших. Сам я вношу один фунт.
Томпсон очень удивился:
- О каком бедствии вы говорите, сэр? Черт меня побери, если когда-нибудь слышал что-либо подобное.
- Да нет, я не выдумываю,- настаивал Блокхед.- Я знаю о пострадавших от самого господина профессора. А другой французский джентльмен утверждает, что об этом писали в газетах.
- Ну да,- воскликнул Роже, поняв, что речь идет о нем,- конечно, это так. Но все это произошло не сегодня, а очень давно. Постойте, дайте-ка вспомнить! Два года?… Нет, пожалуй, больше. Да, теперь вспомнил. Атлантида погрузилась в океан восемь тысяч четыреста лет назад до Рождества Христова.
Все за столом дружно засмеялись. Блокхед остался с разинутым ртом. Может, он и рассердился бы, так как шутка могла показаться обидной, но внезапно кто-то крикнул:
- Земля по левому борту!
В мгновение ока всех как ветром сдуло из салона. Лишь капитан Пип остался на месте и спокойно закончил обед.
- Они что, никогда не видели землю? - спросил он у верного друга, лежавшего у его ног.
Пассажиры высыпали на верхнюю палубу.
Но их глаза, непривычные к морским далям, лишь спустя четверть часа сумели рассмотреть на горизонте точку, похожую на облако.
- У нас по курсу,- сказал Робер своим слушателям,- должен быть Корву - самый северный и самый западный остров архипелага.
Азорские острова образуют три группы. В одной, главной, пять островов: Фаял, Терсейра, Сан-Жоржи, Пику и Грасьоза. В другой, на северо-западе, два острова - Корву и Флориш. Третья группа, на юго-востоке, тоже состоит из двух островов: Сан-Мигель и Санта-Мария и целой цепи рифов, называемой Дезерта. Удаленные от ближайшего континента на 1550 километров, эти острова, все разной величины, имеют около восьмидесяти тысяч квадратных километров общей площади и насчитывают 170 000 жителей. Они находятся на большом расстоянии друг от друга.
Свой приоритет в открытии архипелага пытаются доказать разные страны. Но независимо от этих споров принято считать, что первыми на островах с 1427 по 1460-е годы обосновались португальские колонисты. Они-то и дали архипелагу название по имени распространенной здесь породы птиц. Первые поселенцы приняли их за разновидность ястребов или коршунов.
Все эти сведения Робер сообщил слушателям по просьбе Томпсона. Едва он открыл рот, как большинство путешественников окружили его: все жаждали услышать французского профессора, Робер имел успех, он оказался в центре всеобщего внимания. Гид и не собирался уклоняться от импровизированной лекции. Ведь это входило в его обязанности.
Блокхед, забыв об обиде, продвинул юного Абеля в первый ряд. "Слушай профессора из Франции,- повторял он ему,- слушай профессора из Франции".
Другим внимательным слушателем неожиданно оказался Ван Пипербум из Роттердама. Что могло заинтересовать его в словах, совершенно непонятных для голландских ушей? Это оставалось тайной. Но он стоял в первом ряду и не уходил. Открыв рот и подставив ухо, он старался не упустить ни одного слова. Для него, видно, не имело значения, понимает он или нет: голландец не любил платить денег напрасно.
Через час остров Корву стал уже не облаком, очертания его были вполне реальными, хотя и недостаточно отчетливыми: расстояние до острова насчитывало еще 24 мили. В то же время на горизонте показалась другая земля.
- Флориш,- объявил Робер.
Корабль шел быстро. Вскоре можно было различить отвесную скалу на высоте метров трехсот над водой.
"Симью" приблизился к ней на три мили, затем капитан последовал вдоль берега.
Скала все не исчезала из виду, высокая и безжизненная. У основания ее громоздились камни и валуны, о них бешено бились волны. Путешественники поеживались от страха, они едва верили Роберу, когда тот уверял, что столь негостеприимный на первый взгляд остров населяет около тысячи человек.
За исключением редких цветущих долин всюду простиралась бесплодная, безжизненная земля, черные базальтовые скалы, нагроможденные по капризу какой-то высшей силы.
- Перед вами последствия землетрясений,- пояснил Робер.
При этих словах, расталкивая слушающих, вперед вышел разгневанный Джонсон.
- Что вы сказали, сэр? - вскричал он.- Вы говорите о землетрясениях? Они еще случаются на Азорах?
- Бывали,- ответил Робер.
- А в настоящее время?
- На Флорише и на Корву в настоящее время не наблюдались, но этого нельзя сказать об островах Сан-Жоржи и Сан-Мигель.
Услышав такой ответ, Джонсон покраснел от гнева.
- Но это же обман! - воскликнул он, поворачиваясь к Томпсону.- Надо предупреждать людей, вносить это в программу. Ну вот что, господа, вы можете сходить с корабля, а я этой глупости не сделаю. Запомните: я ни на шаг не сдвинусь с корабля!
После столь энергичного заявления Джонсон шумно удалился, и вскоре его голос грохотал уже в салоне.
Спустя полчаса "Симью" подплывал к южной оконечности пустынного острова. В этом месте скалистый берег был низким и оканчивался косой под названием Пейсквейро. Капитан повернул на восток и приближался к острову Флориш, корабль отделяло от острова Корву не более десяти миль.
Флориш становился все виднее, и зрители могли получить о нем общее представление. Прежде всего бросалась в глаза вершина Морру Гранди высотой 942 метра, затем взгляд спускался к долинам, к морю. Флориш был больше Корву, он достигал пятнадцати миль в длину и девяти в ширину, имея площадь около ста сорока квадратных километров и население не меньше девяти тысяч человек. На вид он также казался более приветливым: спускающиеся к океану холмы, покрытые зеленым ковром, редкие деревья с пышными кронами, пастбища на солнечных склонах. Ниже простирались поля, окаймленные застывшей лавой. Эта безмятежная картина производила умиротворяющее впечатление.
Приблизившись к косе Альбернаш, на северо-восточной оконечности острова, капитан Пип повернул прямо на восток. "Симью" пересек канал, разделяющий острова-близнецы, расположенные вблизи веселого Флориш, в то время как Корву постепенно таял на горизонте. Капитан пошел сначала на юго-восток, затем - на юг. К четырем часам после полудня "Симью" оказался вблизи столицы Санта-Круш; путешественники уже видели дома, освещенные солнцем. Повернув еще раз, "Симью" оставил позади оба первых острова и на всех парах устремился к Фаялу.
От Санта-Круша до Орты, столицы Фаяла, около ста тридцати миль. Пароход проплывет их приблизительно за одиннадцать часов.
На следующий день программа ожидалась насыщенная, и палуба опустела рано. Робер тоже направлялся в каюту, когда к нему подошел Роже де Сорг и дружески пожелал ему спокойной ночи.
- Кстати,- сказал он, когда они прощались,- позволю себе нескромность полюбопытствовать, мой дорогой соотечественник, в каком университете Франции вы преподавали?
Робер рассмеялся, нимало не смутившись.
- Только в воображении господина Томпсона,- ответил он весело.- Этим званием я обязан лишь ему; и, поверьте, сам я к этому нисколько не причастен.
Робер удалился. Роже задумался, глядя ему вслед.
- Он никакой не профессор. Это очевидно. Гидом стал случайно. Очень меня интересует этот господин.
Сделав жест, как бы отгоняющий от себя надоедливые мысли, Роже спустился в каюту. Но, уже засыпая, продолжал бормотать:
- Никак не могу отделаться от мысли, что где-то уже видел этого человека. Но где?…
Глава VI
ПЕРВЫЕ БЕЗОБЛАЧНЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Когда на следующий день Робер поднялся в семь часов на палубу, корабль неподвижно стоял на якоре в порту Орта, столице острова Фаял. Со всех сторон на горизонте виднелась земля.
Укрепленный с флангов фортами, город выстроился амфитеатром, вознося друг над другом колокольни церквей. На самом верху возвышалось громадное сооружение - некогда иезуитский монастырь.
На севере взгляд упирался в гору Понта-Эспаламака, загородившую рейд с одной стороны. На юге он встречал две скалы, обрамляющие гору Монти-Кейдому. Там была плотина, разделявшая порт и Понта-да-Гуйя, кратер остывшего вулкана. Кратер в ненастную погоду служил убежищем для рыбаков.
Далее взгляд свободно простирался до западной оконечности острова Сан-Жоржи, примерно на расстояние двадцати миль.
На востоке виднелся огромный массив Пику, гора и остров. Берег острова появлялся из воды внезапно, постепенно переходя в отвесную вершину две тысячи триста метров над водой. Саму вершину Робер видеть не мог. Туман не позволял взгляду проникнуть дальше ста двадцати метров. От этого вихря испарений воздух находился в непрерывном движении, в то время как внизу дули юго-восточные пассаты. Наверху клочья туч постоянно отделялись от облаков, без конца меняющих форму, и исчезали, уносимые пассатами.
Под этой непроницаемой пеленой, на склоне, спускающемся к морю, располагались в окружении полей, лугов и деревьев многочисленные кинта, где зажиточные обитатели Фаяла находили убежище от москитов и летнего зноя.
Робер восхищался этой панорамой, когда голос Томпсона вывел его из задумчивости:
- Добрый день, господин профессор, замечательный вид, не так ли! Если вы не возражаете, в это утро я хотел бы воспользоваться вашими услугами. В соответствии с программой пассажиры должны, как вы знаете, сойти на берег в восемь часов. Нам с вами нужно кое-что подготовить.
Подчиняясь заданию в столь деликатной форме, Робер в сопровождении Томпсона оставил корабль. Следуя морским берегом, они добрались до первых домов Орты. Вскоре Томпсон остановился, указывая на довольно большое здание с вывеской на португальском языке. Робер перевел:
- Отель де ла Виерж.
- Пусть будет отель де ла Виерж. Войдем и поговорим с хозяином.
Но у хозяина, по всей видимости, не было столько энергии, сколько у путешественников. Он еще не встал. Пришлось ждать около четверти часа, пока он выйдет.
Между хозяином и Томпсоном завязался разговор. Робер переводил вопросы и ответы.
- Можете вы нам приготовить завтрак?
- Сейчас?
- Нет, к одиннадцати часам.
- Ну конечно. И стоило меня беспокоить так рано.
- Дело в том, что нас очень много.
- Я вижу только двоих.
- Да, мы двое и, кроме нас, еще шестьдесят три человека.
- Черт возьми! - воскликнул хозяин, почесывая затылок.
- Так как же? - упорствовал Томпсон.
- Ладно,- сказал хозяин решительно,- к одиннадцати часам приготовим шестьдесят пять завтраков.
- Сколько это будет стоить?
Хозяин на мгновение задумался.
- Вам подадут яйца, свинину, рыбу, курицу и десерт на двадцать три тысячи рейсов, включая вино и кофе.
Двадцать три тысячи рейсов - это примерно два франка на человека - было баснословно дешево. Но Томпсон придерживался другого мнения. Он начал ожесточенно торговаться. В конце концов сошлись на семнадцати тысячах рейсов.
Потом стали торговаться относительно транспорта. После десятиминутного спора хозяин обязался за тридцать тысяч рейсов предоставить на следующий день в распоряжение туристов шестьдесят пять лошадей и мулов, в основном мулов. Повозок на острове не было.