Судя по гладкому, тщательно выбритому лицу, по густой черной шевелюре, Илиа Бруш выглядел не старше тридцати лет. Роста выше среднего, с широкими плечами, крепко стоящий на ногах, он, вероятно, обладал редкой силой. Можно было в самом деле удивляться, как молодец такой закваски увлекся тихим занятием - рыбной ловлей на удочку, да еще и приобрел в этом трудном искусстве мастерство, неопровержимым доказательством чего служили сейчас результаты конкурса.
Другая достаточно странная особенность: Илиа Бруш, очевидно, страдал каким-то недостатком зрения: большие темные очки скрывали его глаза. А ведь зрение- самое драгоценное из чувств для тех, кто живо интересуется чуть заметными движениями поплавка и кому необходимо улавливать и разгадывать многочисленные рыбьи хитрости.
Но каково бы ни было всеобщее удивление, приходилось подчиняться правилам этикета. Собрание наконец ожило, и достаточно звучными ударами в ладоши приветствовало триумфатора в момент, когда он получал дипломы и премии из рук президента Миклеско.
После этого Илиа Бруш, поговорив с президентом, не спустился с эстрады, а повернулся к заинтересованному собранию и жестом попросил молчания.
- Господа и дорогие коллеги,- начал Илиа Бруш,- я прошу позволения обратиться к вам с несколькими словами с ведома нашего многоуважаемого господина президента.
Можно было услышать, как звякает стакан о стакан в зале, только что перед этим такой шумной. Что означает выступление, не предусмотренное программой?
- Я имею честь поблагодарить почтенных коллег,- продолжал Илиа Бруш,- за дружественность и приветствие, но прошу верить, что я не возгордился сверх меры выпавшим мне двойным успехом. Я сознаю, что призы, приличествующие наиболее достойным, должны были бы принадлежать кому-нибудь из старейших членов Лиги, столь богатой выдающимися рыболовами, а я удостоен высокой награды не столько благодаря моим заслугам, сколько счастливому случаю.
Скромность вступления понравилась собранию; раздалось несколько приглушенных возгласов: "Браво!", "Хох!"
- Я рад, что благоприятный случай позволит осуществить давно задуманный проект, который, хотел бы надеяться, заинтересует присутствующих здесь знаменитых рыболовов. Вы, конечно, знаете, многоуважаемые коллеги, сейчас мода на рекорды. Почему бы нам не последовать примеру чемпионов в других видах спорта и не попытаться установить международный рекорд рыбной ловли на удочку?
Приглушенные восклицания пробежали по аудитории. Раздавалось: "Ах, ах!", "Слушайте, слушайте!", "Почему бы и не так?" Каждый член Общества выражал впечатления сообразно своему темпераменту.
- Правда, масштаб территории вынужденно ограничен,- продолжал тем временем оратор.- Я член "Дунайского общества" и потому только на Дунае должен искать счастливого моего предприятия. И я задался целью спуститься по нашей знаменитой реке от самого ее истока до Черного моря и питаться во время этого плавания, протяженностью, как известно, немногим менее трех тысяч километров, исключительно плодами моей рыбной ловли.
Сегодняшняя удача еще более увеличила мои желание и возможность выполнить путешествие, интерес которого, я уверен, вы оцените; вот почему я решил отправиться десятого августа, то есть в ближайший четверг, и назначаю всем желающим свидание в этот день там, где начинается Дунай.
Легче вообразить, чем описать, энтузиазм, вызванный столь неожиданным сообщением. В продолжение двух, а то и пяти минут гремела буря возгласов "хох!" и безудержных рукоплесканий.
Столь важное событие должно было получить достойное завершение. Господин Миклеско это понял и, верный себе, поступил как настоящий председатель. Немного тяжеловато, быть может, он встал еще раз, поддерживаемый двумя помощниками.
- За нашего коллегу Илиа Бруша! - воскликнул он взволнованно, расплескивая из бокала шампанское.
- За нашего коллегу Илиа Бруша! - отозвалось собрание, как раскат грома, за которым немедленно последовало полное молчание, ибо, к сожалению, человеческие существа не способны кричать и пить в одно и то же время.
Однако молчание продолжалось недолго. Пенящееся вино придало пересохшим глоткам новую силу, что позволило провозгласить еще бесчисленное множество здравиц до того момента, когда при всеобщем веселье завершился знаменитый конкурс рыболовов, открытый в этот день, 5 августа 1876 года, "Дунайской лигой" в славном и уютном городке Зигмарингене.
Глава II
В ВЕРХОВЬЯХ ДУНАЯ
Хотел ли добиться славы Илиа Бруш, когда объявил коллегам, собравшимся в "Свидании рыболовов", о своем намерении спуститься по Дунаю с удочкой в руке? Если такова была цель, он мог порадоваться, ибо достиг ее.
Печать заговорила о дерзновенном плане, и едва ли не все газеты Дунайского бассейна посвятили ему репортерские сообщения - более или менее объемистые и, во всяком случае, способные приятно пощекотать самолюбие зигмарингенского триумфатора, имя его становилось все более популярным.
Уже на следующий день, 6 августа, венская "Нойе Фрайе Пресс" писала:
"Последнее соревнование "Дунайской лиги" по уженью закончилось вчера в Зигмарингене настоящим театральным эффектом, героем которого стал мадьяр Илиа Бруш, еще вчера никому не известный, а сегодня почти знаменитый.
Вы спросите: что же такое сделал Илиа Бруш, чтобы заслужить внезапную славу?
Во-первых, этот искусник завоевал два первых приза - по весу и по количеству рыбы, далеко оставив позади конкурентов, чего, кажется, не случалось за все время, сколько существуют подобные соревнования. Это уже превосходно. Но дальше рыболовов ждал еще один сюрприз.
Когда Илиа Бруш собрал богатую жатву лавров, думалось, он вправе пожинать плоды популярности. Нет, не таков оказался удивительный человек, поразивший нас окончательно.
Если мы хорошо осведомлены - а исключительная точность нашей информации господам подписчикам известна,- Илиа Бруш объявил коллегам, что он намерен спуститься с удочкой в руке по Дунаю, от верховья в герцогстве Баденском до устья в Черном море, проделав путь приблизительно в три тысячи километров. Мы будем регулярно оповещать наших читателей о всех перипетиях этого уникального предприятия.
Илиа Бруш должен отправиться в путь десятого августа, в следующий четверг. Пожелаем ему счастья, но попросим также сверхудачливого рыболова не истреблять, вплоть до последнего экземпляра, водяное население великой интернациональной реки!"
Так восторгалась венская газета. Не меньше восхищений проявили будапештская "Пестер Ллойд", белградская "Србске Новине", а в бухарестской "Романул" заметка разрослась до размеров статьи.
Все эти сообщения, умело и живо написанные, сразу привлекли внимание к Илиа Брушу, и если правда, что печать есть отражение общественного мнения, то можно было ожидать, что путешествие по мере его продолжения будет возбуждать все возрастающий интерес.
В самом деле, разве в прибрежных городах не живут члены "Дунайской лиги", разве не сочтут они своим долгом содействовать росту славы своего сотоварища? И нет сомнения, что он получит в случае надобности не только восхищение и сочувствие, но и реальную поддержку и помощь.
Не зря ведь, и не только из любопытства некоторые члены Лиги, участники конкурса в Зигмарингене, задержались тут, чтобы участвовать в старте отважного чемпиона "Дунайской лиги".
Хозяину кабачка "Свидание рыболовов" не приходилось жаловаться на продолжение их пребывания в Зигмарингене. Более тридцати собутыльников продолжали веселиться в большой зале, доставляя владельцу непредвиденные доходы.
Однако вечером 8 августа в городке разговаривали не о герое дня. Другое событие, еще более важное для жителей столицы Гогенцоллернов, стало темой пересудов и общего волнения, как, впрочем, и в других прибрежных населенных пунктах.
Дело в том, что уже многие месяцы жители их подвергались постоянным нападениям. Не счесть было обкраденных ферм, разграбленных замков, обворованных деревушек. Несколько человек заплатили жизнью за сопротивление, когда пытались оказать его неуловимым злодеям.
По всей вероятности, столько преступлений не могло совершить несколько отдельных лиц. Ясно, что дела вершила хорошо организованная банда, без сомнения, весьма многочисленная, судя по ее "подвигам".
Странным казалось, что банда действовала только в непосредственной близости к Дунаю. Уже километра за два от берегов никакое злодеяние нельзя было отнести на счет этой шайки. Зато поле ее деятельности простиралось в длину, и берега австрийские, венгерские, сербские или румынские одинаково подвергались нападениям преступников, которых еще никогда не удавалось захватить на месте с поличным.
Правительства придунайских стран в конце концов пришли к выводу о недостаточной связи между полицией разных государств. Произошел обмен дипломатическими нотами, и, как сообщила печать в тот самый день 8 августа, переговоры привели к созданию интернациональной полиции; она должна была действовать под управлением одного начальника на всем течении Дуная.
Выбор начальника представил большие трудности, но в конце концов сошлись на кандидатуре мадьяра Карла Драгоша, полицейского комиссара, хорошо известного по всему Дунаю. Теперь всем казалось: нельзя было выбрать более достойного. Сорокапятилетний, среднего роста, худощавый, наделенный более силой духа, нежели физической силой, он отличался способностью стойко переносить профессиональные трудности службы и храбростью, чтобы не бояться опасностей. Драгош жил в Будапеште, но чаще всего находился в провинции, занятый какими-нибудь сложными расследованиями. Прекрасное знание всех языков Юго-Восточной Европы - немецкого, румынского, сербского, болгарского и турецкого, не говоря уже о родном мадьярском, позволяло ему выходить из многих затруднений. Старый холостяк, он не боялся, что семейные заботы ограничат его долгие отлучки.
Печать хорошо отозвалась о назначении Драгоша, публика тоже одобрила его единодушно. В большой зале "Свидания рыболовов" новость приняли крайне лестным образом.
- Нельзя было лучше выбрать,- утверждал в тот момент, когда в кабачке зажглась лампа, господин Иветозар, обладатель второго приза по весу рыбы на только что законченном конкурсе.- Я знаю Драгоша. Это - человек.
- И весьма храбрый и искусный человек,- добавил президент Миклеско.
- Пожелаем,- вскричал хорват с труднопроизносимым именем Сврб, владелец красильни в предместьях Вены,- чтобы ему удалось оздоровить берега реки! Жизнь здесь стала прямо невозможной!
- У Карла Драгоша сильный противник,- сказал немец Вебер, покачивая головой.- Посмотрим его за работой.
- За работой!…- вскричал господин Иветозар.- Он уже за ней, будьте спокойны!
- Конечно,- поддержал господин Миклеско.- Не в духе Карла Драгоша терять время. Если его назначение произошло четыре дня назад, как утверждают газеты, то он, по крайней мере, уже три дня делает свое дело.
- С чего бы ему начать? - спросил господин Писсеа, румын.- На его месте, признаюсь, я был бы в крайнем затруднении.
- Потому вас и не поставили на его место, мой дорогой,- благодушно заметил серб.- Будьте уверены, что Драгош не затруднится. А уж докладывать вам свой план, это извините. Быть может, он направился в Белград, быть может, остался в Будапеште… Если только не предпочел явиться как раз сюда, в Зигмаринген, и если его нет в сей момент среди нас здесь, в "Свидании рыболовов"!
Это предположение вызвало бурный взрыв веселья.
- Среди нас! - вскричал Вебер.- Вы смеетесь над нами, Михаил Михайлович! Зачем он явится сюда, где на людской памяти никогда не совершалось ни малейшего преступления?
- Гм! - возразил Михаил Михайлович.- А может, для того, чтобы присутствовать послезавтра при отправлении Илиа Бруша. Может, он его интересует, этот человек… Если только Илиа Бруш и Карл Драгош не одно лицо.
- Как это - одно лицо? - закричали со всех сторон.- Что вы под этим подразумеваете?
- Черт возьми! А это было бы здорово… Никто не заподозрит полицейского в облике рыболова-лауреата, и он будет инспектировать Дунай без всякой огласки.
Фантастическая выдумка заставила собутыльников широко открыть глаза. Уж этот Михаил Михайлович! Только ему и могут явиться подобные идеи!
Впрочем, Михаил Михайлович не очень держался за предположение, которое только что рискнул высказать.
- Если только…- начал он оборотом, который, очевидно, был его излюбленным.
- Если только?
- Если только Карл Драгош не имеет другой причины присутствовать здесь,- продолжал он, переходя без передышки к другой, не менее фантастической версии.
- Какой причины?
- Представьте, например, что замысел спуститься по Дунаю с удочкой в руке покажется ему подозрительным.
- Подозрительным!… Почему подозрительным?
- Черт побери! И впрямь было бы совсем не глупо для преступника скрыться под маской рыболова, особенно столь известного. Такая популярность стоит любого инкогнито в мире. Можно нанести сто ударов, где только захочется, а в промежутках ловить рыбку. Хитрая выдумка!
- Но надо уметь удить,- поучительно заметил президент Миклеско,- а это привилегия честных людей.
Такой вывод, быть может, несколько натянутый, польщенные рыболовы встретили овацией. Михаил Михайлович с замечательным тактом воспользовался всеобщим энтузиазмом.
- За здоровье президента! - вскричал он, поднимая стакан.
- За здоровье президента! - повторили собутыльники.
- За здоровье президента! - повторил один из посетителей, он одиноко сидел за столом и в течение некоторого времени с живым интересом внимал разговору.
Господин Миклеско, тронутый любезностью незнакомца, из благодарности поднял в его честь бокал.
Одинокий посетитель, посчитав, без сомнения, что этим вежливым поступком отчужденность сломана, решил, с позволения почтенного собрания, выразить и свое мнение.
- Хорошо сказано, господин президент, честное слово! - заметил он.- Да, конечно, уженье - занятие порядочных людей.
- Мы имеем честь говорить с коллегой? - спросил господин Миклеско.
- О! Всего лишь любитель, который восхищается блестящими подвигами, но не имеет дерзости им подражать,- скромно ответил незнакомец.
- Тем хуже, господин…
- Иегер.
- Тем хуже, господин Иегер, так как я, к сожалению, должен заключить, что мы никогда не будем иметь чести видеть вас среди членов "Дунайской лиги".
- Кто знает? - возразил господин Иегер.- Может быть, и я когда-нибудь решусь протянуть руку к пирогу… к удочке, хотел я сказать, и в этот день я, конечно, стану вашим, если только сумею удовлетворить условиям, необходимым для вступления в ваше почтенное Общество.
- Не сомневайтесь в этом,- горячо заверил господин Миклеско, воодушевленный надеждой завербовать нового приверженца.- Эти условия очень просты, и их всего четыре. Первое - платить незначительный ежегодный взнос. Это - главное.
- Разумеется,- смеясь подтвердил господин Иегер.
- Второе - это любить уженье. Третье - быть приятным компаньоном, и мне кажется, что это третье условие уже выполнено.
- Очень любезно с вашей стороны! - заметил господин Иегер.
- Что же касается четвертого, то оно состоит в том, чтобы внести свою фамилию и адрес в список Общества. Имя ваше известно, и когда я буду иметь ваш адрес…
- Вена, Лейпцигерштрассе, номер сорок три.
- …вы будете полноправным членом Лиги за двадцать крон в год.
Оба собеседника рассмеялись от чистого сердца.
- И больше никаких формальностей? - спросил господин Иегер.
- Никаких.
- И не надо удостоверения личности?
- Ну, господин Иегер,- возразил президент,- рыба на крючке не спросит у вас документ…
- Это верно.- Господин Иегер улыбнулся.- Но ведь все должны знать друг друга в "Дунайской лиге".
- Как раз наоборот,- заверил господин Миклеско.- Вы только подумайте! Некоторые из наших товарищей живут здесь, в Зигмарингене, а другие на берегу Черного моря. Не так-то легко поддерживать добрососедские отношения.
- В самом деле!
- Так, например, нашего поразительного лауреата последнего конкурса…
- Илиа Бруша?
- Его самого. И что же? Его никто не знает.
- Невозможно!
- Но это так,- уверил господин Миклеско.- Ведь он всего две недели назад вступил в Лигу. Совершенно для всех Илиа Бруш удивительное…- что я говорю! - поразительное явление.
- Это то, что на скачках называют "темная лошадка"?
- Именно.
- А из какой страны эта темная лошадка?
- Он мадьяр.
- Так же, как и вы. Ведь вы относитесь к этой весьма уважаемой нации, господин президент?
- Да, господин Иегер, я и все мои предки родом из Будапешта.
- А Илиа Бруш?
- Из Сальки.
- Где же эта Салька?
- Это местечко, маленький городок, если угодно, на правом берегу Ипеля, реки, что впадает в Дунай на несколько лье выше Будапешта.
- Значит, с ним, по крайней мере, господин Миклеско, вы можете считаться соседями,- смеясь заметил Иегер.
- Не раньше, чем через два или три месяца,- таким же тоном возразил президент "Дунайской лиги".- Столько времени ему понадобится для путешествия…
- Если только оно состоится! - ядовито молвил веселый серб, бесцеремонно вмешиваясь в разговор.
Другие рыболовы придвинулись к ним. Иегер и Миклеско оказались в центре маленькой группы.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил господин Миклеско.- У вас блестящее воображение, Михаил Михайлович!
- Простая шутка, господин президент,- ответил спрошенный.- Впрочем, если Илиа Бруш, по-вашему, ни полицейский, ни преступник, почему он не может посмеяться над нами и оказаться просто хвастуном?
Господин Миклеско стал серьезным.
- У вас недоброжелательный характер, Михаил Михайлович,- возразил он.- Когда-нибудь он сыграет с вами скверную шутку. Илиа Бруш производит на меня впечатление человека честного и положительного. Кроме того, он член "Дунайской лиги". Этим все сказано.
- Браво! - закричали со всех сторон.
Михаил Михайлович, казалось, совсем не сконфуженный уроком, с замечательным присутствием духа воспользовался новым предлогом.
- В таком случае,- сказал он,- поднимаю тост за здоровье Илиа Бруша!
- За здоровье Илиа Бруша! - хором ответили присутствующие, не исключая господина Иегера, который добросовестно осушил стакан.