Коровий остров
Этот остров очень красивый, высокий, вокруг него бордюр из растений. Расположен он против железнодорожной станции Мынарал и своим северным краем отделен от берега небольшим проливом шириной не более двухсот метров. Его венчают четыре скалистые вершины, и на ближайшей из них тотчас же появляются два ворона. Поблескивая глазами, они внимательно следят за нами.
Да, есть зелень, есть и немного кобылок, бабочек и ос. Но на свежем, намытом еще вчера волнами песке видны следы коров и коз. Истосковавшись по свежей зелени среди опостылевших желтых холмов пустыни, они переплывают с материка на этот островок.
На берегу островка красуются пышные и очень колючие кусты шиповника и чингиля и несколько, видимо несъедобных, растений. Иду вдоль островка, и вороны перелетают с вершины на вершину, не сводят с меня глаз. К ним подсела серебристая чайка. Получился красивый контраст: белоснежная птица рядом с черными воронами на красной скале и на фоне синего неба. В одном месте в основании скалистого обрыва волны выбили небольшую пещеру. Возможно, спасаясь от жары, здесь были козы.
Близость островка к берегу прельстила не только потребителей зеленого корма, но и любителей и, к сожалению, осквернителей природы. Всюду валяются консервные банки и битые бутылки.
Сопровождаемый воронами, я обхожу со всех сторон коровий островок и возвращаюсь к лодке. Сейчас раннее утро, коровы и козы еще не успели приплыть на остров, и я первый посетитель этого живописного уголка.
Остров крошечных кобылок
Остров небольшой, но высокий, скалистый. Он будто кусочек берега, который обошла вода. Со стороны озера на нем угрюмые красные скалы. Одна за другой на них набегают волны, обдают брызгами и, обессилев, откатываются обратно. Чтобы пристать к острову, пришлось его обогнуть. Со стороны материка оказалась маленькая и уютная бухточка с несколькими раскидистыми ивами на берегу. Не успели выбраться из лодки, как нас встретила целая стая галок. Птицы подняли страшный гвалт. На обрывистой стороне берега, судя по многочисленным белым полоскам, в глубоких расщелинах находились гнезда. Но молодь уже окрылилась, лишь несколько недорослей поспешно юркнули между камнями и скрылись. На острове не было ни одной кобылки! Лишь кое-где перепрыгивали с места на места кобылочки, очень шустрые и недавно вышедшие из кубышек. Все большие кобылки были давным-давно истреблены галками.
Под камнями нашел пару скорпионов, ящерок-гологлазов да одного подкаменного кузнечика. Все они, ночные жители, выходили из своих укрытий только с наступлением темноты, когда птицы, хозяева острова, спали. Иначе и они не уцелели бы.
Скорпионы - настоящие обитатели пустыни. Воду они не любят, плавать не умеют и моментально тонут. Пара найденных скорпионов представляла собой потомство тех предков, которые обитали в далекое время, когда Балхаш мелел настолько, что острова соединялись с коренным берегом.
Золотой курган
На узенькой и длинной белой косе, повернувшись головками к ветру, сидели крачки и несколько озерных чаек. Они не обратили внимания на наш тарахтящий "Пеликан". И появление человека на острове их тоже не обеспокоило. Над самым островом реяли чайки и падали на землю почти вертикально, как в воду, что-то с нее склевывая.
Берег был пологим, низким, шесть намытых волнами валов из скатанной гальки громоздились один за другим. По краям валов росли несколько ив и два разнолистых тополя. Кое-где куртинками зеленела эфедра. За валами сразу начиналась почти ровная пустыня, покрытая выгоревшей травой. В ее понижениях, где прежде были озерца, зеленели сочные травы.
По ивам ползали красноголовые прибрежные муравьи формика субпилоза. Для них одинокие деревья служили единственной плантацией, которой они питались. Я перебрался через валы и едва ступил на коренную землю острова, как из сухой и реденькой травки во все стороны поползли, поскакали и полетели, сверкая разноцветными крыльями, кузнечики и кобылки, богомолы. Прыгающей братии было очень много. Кузнечики как будто все принадлежали к одному виду, серые, бледнокрылые, самочки с коротенькими черными, острыми, как кривые кинжалы, яйцекладами. Кобылочек при беглом просмотре можно было насчитать около десятка видов. Были среди них и прусы, и атбасарки, и разные хортиппусы, и коренастые тметисы, и различные сфингонотусы. Нигде по берегам я не видал такого изобилия этих насекомых.
С дальнего угла острова поднялись два серых журавля, пролетели над водой, курлыкнули, сели на землю, поклевали, но, заметив меня, в тревоге взлетели и на почтительном расстоянии несколько раз описали круги. Появление человека обеспокоило осторожных и недоверчивых птиц. На противоположной стороне острова виднелись прибрежные заросли низеньких кустарников. Возможно, там прятались журавлята, и мне пришлось обойти это место стороной.
За кобылками охотились только чайки. Всюду в понижениях виднелись круглые норы тарантула. В их темноте поблескивали глазами сами хозяева - отменного размера пауки. Среди низеньких кустиков боялыша над самой землей на нескольких неряшливых паутинках сидели другие большие пауки аргиопа лобата. Обычно этот хищник плетет изящную и большую круговую сеть. Здесь ему негде проявить свое искусство: нет ни высоких трав, ни крупных кустарников, за которые можно укрепить ловушку. Да и к чему она при таком изобилии пищи. Небольшие сети достаточны, всюду на них повисли кобылки, опутанные белым саваном из паутинной пряжи.
На земле зияли черными отверстиями короткие, сделанные из плотной паутины трубки большого толстого темно-аспидного паука. Один из них прохлаждался у самого входа, увидев меня, с неожиданным проворством скрылся в своем убежище.
Загляделся на кобылок, кузнечиков, цикад и пауков и когда, услышав осторожное курлыканье журавлей, оглянулся, разыскивая глазами птиц, увидал такое, что поразило… День сегодня выдался пасмурным, облака тянулись с запада нескончаемой вереницей, дул слегка прохладный ветер. Он гнал крутую волну, и моя одежда все еще не просохла от брызг. Но сейчас появились голубые окошки, на остров упали лучи солнца, и тогда по его середине на пологом возвышении из темно-красного щебня засверкал ярко-золотистый купол, четко очерченный снизу черной каемкой. Кучка черных камней венчала его вершину. Это был очень древний курган, сложенный из земли и камня. Курган порос густым невысоким злаком, теперь выгоревшим на солнце. От него курган и золотился, озаряя древнюю могилу на темном каменистом пьедестале. Как он величествен, этот одинокий курган на забытом островке!
Курганы, выделявшиеся густыми травами среди равнины, я встречал во многих других местах. Теперь же подумал о том, что, сооружая их, люди, быть может, нарочно перемешивали крупные камни с землей. Тогда насыпь земли хорошо промокала весной от дождей, сохраняя дольше влагу - главное условие для жизни растений. Эта догадка, конечно, вызовет множество возражений, но тот, кто видал курганы, выделяющиеся среди равнины своим пышным одеянием, со мною будет вынужден согласиться. Люди, жившие в древности, были близки к природе, наблюдательны и хорошо ее понимали…
Босарал - остров Главный
Небольшой рыбацкий поселок Мынарал (тысяча островов). Здесь Балхаш разлился среди каменистых сопок. Вершины их выглядывают островами в окружении голубого простора. "Тысячи островов" здесь, конечно, нет, но всех, вместе взятых, больших и малых, на западной оконечности наберется несколько десятков. Самые значительные из них три острова: Босарал (Главный), Ортаарал (Средний) и Аякарал (Конечный). Кроме того, сейчас Балхаш мелеет и из-под воды появляются небольшие островки.
Сегодня нам предстоит побывать на острове Главном - Босарале. Он большой, пожалуй, самый большой из всех островов, длиной километров десять, шириной около пяти.
Пролив, отделяющий Босарал от берега, небольшой, волны невысоки, и наш надувной корабль быстро преодолевает водное пространство. Ступаю на пустынный берег острова и за береговым валом вижу несколько лошадей. Иду к гряде гор на горизонте, надеясь с них осмотреть остров и увидеть его противоположный берег и озеро Балхаш за ним. Гора какая-то особенная, цветастая. С ее края, размытого дождями, проглядывают ярко-желтые и ослепительно-белые глины. Вся гора покрыта крупными окатанными булыжниками самой разнообразной окраски. Камни желтые, красные, ярко-белые кварцевые, совершенно черные и даже зеленоватые. От изобилия красок пестрит в глазах. Очень много камней из мрамора, слегка просвечивающих, еще больше из оранжевого кремня. Гора возвышается над уровнем озера метров на триста. Когда-то здесь плескалось древнее море.
Далее простирается плоскогорье с каменистой пустыней. Мелкий камень плотно уложен на поверхности земли. Лишь кое-где на ней видны полувысохшие растеньица боялыша. Нет на этой обиженной земле ни птиц, ни ящериц, ни насекомых. Даже муравьев - завсегдатаев пустыни и вообще любого уголка земной поверхности, не видно. Зато человек оставил следы своего давнего существования: несколько небольших курганов. Они построены на вершинах холмов и, что удивительно, совершенно целы, и алчный грабитель их не коснулся. Курганы выложены из булыжника размером с кулак взрослого мужчины и хорошо выделяются среди мелкого красноватого щебня каменистой пустыни. Особенно поразил один курган. Кто-то заботливый и почитавший умершего выложил края кургана красивыми и разноцветными булыжниками. Этот курган - настоящее художественное произведение. Так через камень человек далекого прошлого, исчисляемого несколькими тысячелетиями, донес до наших дней частицу красоты. В этой дикой и заброшенной пустыне, отгороженной от материка летом водою, а зимой льдами, царит покой, безмолвие и отрешенность от жизни.
Однообразие безжизненной пустыни угнетает, и такой радостной показалась голубая полоска Балхаша. На краю острова большое белое пятно - след от озерка, высушенного знойным солнцем. Долго бреду к озеру. Здесь был залив, но волны намыли узкий и высокий береговой вал и отделили его от Балхаша.
На озере отдыхают птицы. На берегу застыло несколько уток-атаек, крупные бело-черные утки-пеганки лежат на воде, положив голову на спину. У берега по воде не спеша бродят ходулочники, сверкая красными ногами. На мыске замерли черные бакланы. Снежно-белыми точками на темно-синей воде красуются серебристые чайки.
Птицы меня не видят, а я от них далеко, сижу на вершине горки, рассматриваю в бинокль. Но когда подхожу поближе, пернатое царство приходит в смятение. Бакланы уносятся в открытое пространство Балхаша, атайки и пеганки спешно поднимаются в воздух и, описав несколько кругов, тоже улетают. Взлетели и серебристые чайки, а ходулочники надо мною завели громкие и тоскливые крики. Не доверяют птицы человеку, стал человек для них врагом. Видимо, сюда приезжает немало любителей поохотиться, и не случайно на земле валяются стреляные гильзы охотничьих ружей.
Озеро окружает зеленый бордюр кустиков солянок, тростников. Здесь не то, что там, на голых горках. Прыгают кобылочки, перебегают от укрытия к укрытию ящерицы, стайка жаворонков опустилась на землю, птицы что-то ищут, кормятся. Зеленая полоска растений тянется от озера к другой стороне. Когда-то здесь была проточка, разъединявшая остров на две части. Кто-то решил пробить на ее месте канал. Как раз напротив острова в этом месте виден рыбацкий поселок Мынарал. Канал, наверное, был необходим как короткий путь в открытую часть Балхаша. Он сокращал маршрут рыболовецких судов, которым ныне приходится обходить остров. Но беспокойный Балхаш в первую же штормовую погоду забросал канал щебнем и галькой.
После ненастья
Сегодня после ночного дождя муравьи основательно поработали, расширяя подземные жилища: влажную землю легче рыть, чем сухую. Всюду виднеются холмики свежевынесенной земли. Происходит сооружение поверхностных камер и галерей, в которых предстоит прогревать яички, личинки, куколки.
У каждого вида муравья холмики имеют свои особенности. У муравья-бегунка чаще всего они в виде полукольца и состоят из мелких комочков, выложенных аккуратным валиком вокруг входа. У муравья-жнеца - из крупных кусочков земли. От чего бы это могло зависеть? Оба вида муравьев одинакового размера.
Работа муравьев-строителей еще продолжается. Устраиваюсь рядом с лупой в руках. Бегунки, едва удалившись от входа, бросают землю и спешат обратно. У жнеца манера другая. Частицы земли упакованы в крупный тючок. Сверху он поддерживается челюстями, а снизу висит на чем-то. Оказывается, на нижней стороне головы виден ряд длинных щетинок, образующих настоящую бороду. Так вот для чего она нужна жнецу! Борода - своеобразная корзинка для переноса сыпучего грунта. Ранее мне удалось доказать, что жнецы роют свои ходы очень глубоко - до грунтовых вод. Ходы могут проникать на пятьдесят и, возможно, более метров глубины. С такого расстояния без "корзинки" не донесешь груз целым.
Переход от утренней прохлады к теплу неожидан. Ожили насекомые. Из травы выбрались кобылки-хортиппусы, в воздухе стали носиться мухи, небольшая белесая бабочка выписывает замысловатые круги над саксаулом. По светлой почве ползает черная оса-помпилла, охотница за пауками. А за ней, не отставая ни на шаг, следует крупная муха-тахина. Оса не обращает на нее внимания, слишком поглощена своими поисками, выстукивает усиками твердую землю. Может быть, она ищет норку паука, прикрытую крышечкой.
Тахина становится все более назойливой. Наконец оса ее замечает: оборачивается, рассматривает и продолжает заниматься своим делом. И так несколько раз. Потом, видимо почувствовав неладное, она взмывает в воздух. За нею летит и тахина. Чем кончится охота коварной мухи? Судя по всему, оса должна найти паука, парализовать его, отложить на него яичко и закопать в норку. А муха намерена подбросить на чужую добычу свои яички. Из них тотчас же выйдут личинки и быстро съедят парализованного паука.
Конечный остров
Сегодня наша цель - остров Конечный. Он далек от берега, дальше всех островов, до него восемнадцать километров. Я не свожу глаз с тоненькой и длинной полоски на горизонте. Ветер бушевал всю ночь, по озеру гуляли волны, яростно шумел прибой. Утром царит необыкновенная тишина, озеро гладкое, как зеркало, и смотрятся в него причудливые перистые облака.
Мотор - наш мучитель - заводится неохотно. Но наконец мы мчимся по голубому простору, оставляя за собою расходящиеся в стороны валы. На пути мотор несколько раз внезапно глохнет - такого с ним не бывало. От неожиданной остановки срезается шпонка гребного винта. И как всегда, не заготовили впрок на случай поломки. Но все же заветная полоска берега медленно приближается…
Берег покрыт мелким красным щебнем. Отправляюсь на разведку в веселую рощицу разнолистного тополя, и едва вошли, как мой фокстерьер с диким завыванием погнался за зайцем, потом переключился на другого и возвращается не скоро, запыхавшийся, с вывалившимся языком и раздвоенным блуждающим взглядом.
Всюду помет лисиц. С острова видна темной полоской дельта реки Или. И зайцы и лисицы заходят сюда из пойменных зарослей, а когда, как рассказывают, на нем задерживаются вечные странники сайгаки, на островке появляются и волки.
На другом конце острова тоже большая, почти полукилометровая, рощица разнолистного тополя. Все деревья увешаны гнездами грачей. Но птицы покинули остров. Рядом с рощей белеет высохшее озеро в окружении густых зарослей разнообразных солянок. Остров низкий, почва его глинистая с небольшой примесью щебня, и, видимо, поэтому здесь почти полный набор растений пустыни из тамариска, чингиля, лоха, терескена, верблюжьей колючки и многих других, нет только саксаула.
Кое-где от куста к кусту перебегают линейчатые ящерицы. Всюду много их норок с небольшим пылевидным выбросом почвы, исчерченным следами от хвостов. Без труда раскапываю их укрытия. Ящерицы, закапывающиеся днем в норки, - необыкновенное явление. Типично дневные животные, они, судя по всему, перешли на ночной образ жизни.
Ящерицам живется вольготно из-за того, что на остров не попали их главные враги - змеи, особенно змея-стрела. К ночному образу жизни ящерицы перешли по простой причине: их основной и изобильный корм здесь - ветвистоусые комарики - деятельны только ночью. Кроме того, возможно, новому обычаю способствовали грачи. Для них ящерицы - неплохая добыча. Но ящерицы заметно поуменьшили число других насекомых, научились спасаться от грачей, и птицам пришлось покинуть колонию. До материка же далеко, за едой не налетаешься. Так на острове установились своеобразные отношения между его обитателями.
В конце рощицы слышу тихое многоголосое щебетание и вспугиваю своим появлением большую стаю скворцов. Они заядлые путешественники, и посещение удаленного от берега острова - нетрудная для них задача.