- Хочу показать вам трех моих собак. Вы наверняка скажете, что они самые прелестные создания в мире, а потом мы принесем краски и пойдем к реке, и вы сможете повесить в ивах эту потрепанную шляпу. Правда, у нас нет ив, по крайней мере, не думаю, что они есть. Я не очень хорошо разбираюсь в деревьях.
Но встреча с тремя собаками не состоялась, как и поход за красками, потому что парадная дверь Семи Источников внезапно отворилась, и на солнечный свет выступил полковник Фалконер.
Анна восхищенно затаила дыхание. Ее отец был одет в один из своих новых мундиров и выглядел действительно великолепно. Как будто был рожден, чтобы носить эту форму и вести людей по зеленым холмам к победе.
Серый мундир был густо расшит золотой и желтой тесьмой, переплетенной таким образом, что она образовывала широкую кайму по краям кителя, а рукава были богато украшены причудливо извивающимся галуном, поднимающимся от широких манжет чуть выше локтей.
Из-за сияющего черного ремня торчала пара желтых лайковых перчаток и свисал красный шелковый кушак с кистями. Его высокие сапоги сверкали, ножны сабли были отполированы до зеркального блеска, а желтый плюмаж на треуголке покачивался на слабом теплом ветерке.
Вашингтон Фалконер был явно собой доволен и встал так, чтобы видеть свое отражение в одном из высоких окон.
- Ну как, Анна? - спросил он.
- Чудесно, папа! - отозвалась Анна с максимальным оживлением, на которое была способна, как подозревал Старбак. Из дома вышли двое чернокожих слуг и кивнули в знак согласия.
- Я ждал форму вчера, Нат, - Фалконер не то спрашивал, не то обвинял Старбака этим заявлением.
- В ателье Шаффера опоздали на день, сэр, - с легкостью солгал он, - но они принесли глубочайшие извинения.
- Я их прощаю, учитывая великолепную портняжную работу, - Вашингтон Фалконер не мог оторвать глаз от своего отражения в оконном стекле.
Серый мундир был дополнен золотыми шпорами, а также золотыми цепочками для шпор и ножен. В кобуре из мягкой кожи лежал револьвер, его рукоять была прикреплена к ремню еще одной золотой цепочкой.
Внешние швы его бриджей были украшены белыми и желтыми лампасами, а в желтые эполеты на мундире были вплетены золотые нити.
Он вытащил свою саблю с рукоятью из слоновой кости, и утро внезапно пронзил резкий скрежет вынимаемой из ножен стали. Солнечные лучи отразились от изогнутого и отполированного до блеска клинка.
- Французская, - сказал он Старбаку, - подарок Лафайета моему деду. Теперь она отправится в новый крестовый поход за свободой.
- Вы действительно выглядите впечатляюще, сэр, - заявил Старбак.
- До тех пор, пока людям надо будет надевать мундир, чтобы сражаться, эти тряпки будут столь же хороши, как и любые другие, - отозвался полковник с насмешливой скромностью, а потом разрезал саблей воздух. - Тебя не утомило путешествие, Нат?
- Нет, сэр.
- Тогда отпусти руку моей дочери, и мы найдем тебе кой-какую работу.
Но Анна не хотела позволить Старбаку уйти.
- Работу, папа? Но сегодня воскресенье.
- А тебе следовало пойти в церковь, дорогая.
- Слишком жарко. И кроме того, Нат согласился позировать, а ты ведь не лишишь меня этого маленького удовольствия?
- Именно так я и поступлю, дорогая. Нат опоздал с прибытием на целый день, а работа ждать не будет. А теперь почему бы тебе не отправиться к своей матери почитать ей что-нибудь?
- Она сидит в темноте, принимая курс лечения льдом, предписанный доктором Дэнсоном.
- Дэнсон просто идиот.
- Но он единственный квалифицированный идиот-медик, который есть в нашем распоряжении, - сказала Анна, вновь с той искоркой оживления, которого обычно было лишено ее поведение. - Ты и правда заберешь Ната, отец?
- Правда, дорогая.
Анна отпустила локоть Старбака и наградила его на прощанье робкой улыбкой.
- Ей скучно, - сказал полковник, когда они со Старбаком вернулись в дом. - Она может болтать весь день, главным образом о всякой ерунде.
Он неодобрительно покачал головой и повел Старбака по коридору, увешанному поводьями и уздечками, трензелями и мундштуками, подхвостниками и мартингалами.
- Тебе не сложно было найти вчера ночлег?
- Нет, сэр.
Старбак нашел пристанище в таверне Скоттсвиля, где ни у кого не вызвал интерес его акцент северянина и никто не потребовал предъявить пропуск, которым его снабдил полковник Фалконер.
- Полагаю, никаких новостей от Адама? - с тоской в голосе спросил полковник.
- Боюсь, что нет, сэр. Хотя я ему написал.
- Ну ладно. А почта с севера может и задержаться. Это просто чудо, что она до сих пор приходит. Пойдем, - он распахнул дверь в кабинет. - Нужно найти для тебя оружие.
Кабинет был чудесной просторной комнатой в западном крыле дома. В трех его стенах были обрамленные плющом окна, а у четвертой находился большой камин.
С тяжелых потолочных балок свисали старинные кремниевые ружья, багинеты и мушкеты, стены украшали картины баталий, а стену над камином - пистолеты с медными ручками и сабли с рукоятками из змеиной кожи.
Черный лабрадор завилял хвостом, приветствуя Фалконера, но явно был слишком стар и болен, чтобы встать на ноги. Фалконер наклонился и потрепал пса за ушами.
- Хороший мальчик.
Это Джошуа, Нат. Когда-то был лучшей охотничьей собакой по эту сторону Атлантики. Его воспитал отец Итана. Бедняга, - Старбак не был уверен, к кому относилось это замечание - к собаке или отцу Итана, но дальнейшие слова полковника предполагали, что он жалел не Джошуа.
- Ужасная это вещь - пьянство, - заявил полковник, выдвигая широкий ящик стола, который оказался заполнен оружием. - Отец Итана пропил семейные земли. Его мать умерла при его рождении, отравившись зараженным молоком , а сводный брат загрёб все ее деньги. Теперь он адвокат в Ричмонде.
- Я с ним встречался, - заметил Старбак.
Вашингтон Фалконер обернулся к Старбаку и нахмурился.
- Ты встречался с Дилейни?
- Мистер Бёрд представил мне его у Шаффера, - Старбак не имел намерений сообщать, как это знакомство растянулось на десять часов наслаждения прекрасной едой и напитками в отеле "Спотсвуд Хаус", и всё это за счет Фалконера, или как он проснулся в субботу утром с ужасной головной болью, сухостью во рту, бурлением в животе и смутными воспоминаниями о том, как клялся в вечной дружбе забавному и озорному Бельведеру Дилейни.
- Плохой парень, этот Дилейни, - казалось, полковник был разочарован в Старбаке. - Слишком себе на уме.
- Это была очень короткая встреча, сэр.
- Слишком себе на уме. Я знаю адвокатов, которые хотели бы совместить крепкую веревку, высокое дерево и мистера Дилейни. Он получил все деньги матери, а бедняге Итану не досталось ни гроша от их имения. Это несправедливо, Нат, совершенно несправедливо. Если бы у Дилейни была бы хоть толика порядочности, он бы позаботился об Итане.
- Он упоминал о том, что Итан - очень хороший художник, - сказал Старбак, надеясь, что этот комплимент его будущему зятю восстановит хорошее расположение духа полковника.
- Так и есть, но этим состояния не сделаешь, так ведь? Он мог бы и на фортепиано прекрасно играть, как Дятел. Я скажу тебе, кто такой Итан, Нат. Он один из самых превосходных охотников, которых я когда-либо видел, и, наверное, лучший наездник в округе. И прекрасно разбирается в сельском хозяйстве, черт побери. Последние пять лет он управляет тем, что осталось от земель его отца, и сомневаюсь, что кто-нибудь мог бы сделать и половину того, что он.
Наградив Ридли столь щедрым комплиментом, полковник вытащил длинноствольный револьвер и крутанул барабан, после чего решил, что он не подходит.
- У Итана есть ценные достоинства, Нат, и он станет хорошим солдатом, прекрасным солдатом, хотя, признаюсь, для набора рекрутов он не самый лучший, - Фалконер бросил на Старбака проницательный взгляд. - Ты слышал о Траслоу?
- Анна упоминала о нем, сэр. И мистер Бёрд тоже.
- Я хочу заполучить Траслоу, Нат. Он мне нужен. Он бы привел с собой пятьдесят сильных мужчин с холмов. Крепких мужчин, настоящих бойцов. Конечно, все они подонки, но если Траслоу велит им покориться, они это сделают. А если он к нам не присоединится? Половина людей в округе побоится оставить скот без присмотра. Теперь ты понимаешь, почему он мне нужен.
Старбак понял, что сейчас последует, и его душа ушла в пятки. Траслоу ненавидел янки, он был убийцей, демоном, живущим на труднодоступных холмах.
Полковник покрутил барабан еще одного револьвера.
- Итан говорит, что Траслоу отправился воровать лошадей и его не будет дома еще долго, может, несколько недель, но у меня такое чувство, что Траслоу просто избегает Итана. Увидел, как он приближается, понял, чего тот хочет, и потому скрылся с глаз долой. Мне нужен кто-то, с кем Траслоу не знаком. Кто-то, кто поговорит с этим парнем и узнает его цену. У каждого есть своя цена, Нат, в особенности у мерзавца вроде Траслоу.
Он положил револьвер обратно и выбрал другой, выглядящий более смертоносным.
- Так что ты думаешь о том, чтобы отправиться туда, Нат? Не буду делать вид, что это легкое задание, потому что Траслоу не самый простой человек, и если ты мне скажешь, что не хочешь этого делать, я больше не буду продолжать. Но если согласишься? - полковник оставил это приглашение висеть в воздухе.
И поставленный перед выбором Старбак внезапно ощутил, что и правда хочет поехать. Он жаждал доказать, что сможет вытащить чудовище из его берлоги.
- Буду рад поехать, сэр.
- Правда? - голос полковника звучал слегка удивленно.
- Правда.
- Тем лучше для тебя, Нат, - Фалконер взвел курок выглядящего смертоносным револьвера и нажал на спусковой крючок, но потом решил, что это оружие все равно не подходит. - Конечно, тебе понадобится оружие.
Большинство этих подонков в горах не любят янки. Ты получишь свой пропуск, конечно, но там редко кто умеет читать. Я бы посоветовал тебе надеть мундир, но люди вроде Траслоу считают униформу принадлежностью сборщиков налогов, так что лучше тебе ехать в обычной одежде. Тебе придется как-то выкручиваться, если станут тебя задирать, а если из этого ничего не выйдет, то просто пристрели одного из них.
Он хихикнул, а Старбак поежился, представив стоящую теперь перед ним задачу. Всего лишь полгода назад он был студентом Йельского теологического колледжа, погруженным в изучение запутанной доктрины апостола Павла об искуплении, а теперь должен был с помощью револьвера проложить себе путь по местности, населенной неграмотными ненавистниками янки, в поисках вызывающего ужас у всей округи конокрада и убийцы.
Фалконер, должно быть, понял охватившие его чувства, но лишь усмехнулся.
- Не беспокойся, он тебя не убьет, если, конечно, ты не попытаешься увезти его дочь или, еще хуже, его лошадь.
- Рад это слышать, сэр, - сухо ответил Старбак.
- Я вручу тебе письмо для этого дикаря, хотя Бог знает, умеет ли он читать. Я объясню, что ты почтенный южанин, и сделаю ему предложение. Скажем, пятьдесят долларов в качестве оплаты за подписание контракта? Не предлагай ему больше, и Бога ради, постарайся, чтобы он не вбил себе в голову, что я хочу сделать его офицером. Траслоу будет хорошим сержантом, но едва ли мне захочется видеть его за нашим столом во время ужина.
Его жена умерла, так что с этой стороны проблем не будет, но у него есть дочь, и она может стать помехой. Скажи ему, что я могу найти ей место в Ричмонде, если он захочет.
Наверное, она уродина, но, без сомнения, может шить или работать в магазине, - Фалконер поставил на стол шкатулку из орехового дерева и перевернул ее так, чтобы она открывалась в сторону Старбака. Не думаю, что этот для тебя, Нат, но посмотри на него. Он очень красив.
Старбак поднял крышку и увидел прекрасный револьвер с рукояткой из слоновой кости, лежащий в специальном отделении из синего бархата. Другие покрытые бархатом отделения содержали роговую пороховницу, форму для отливки пуль и щипцы.
Под крышкой находился ярлык с золотыми буквами, гласившими: "Р.Адамс, владелец патента на револьвер, улица Короля Уильяма 79, Лондон, Соединенное Королевство".
- Я купил его в Англии два года назад, - полковник поднял револьвер и погладил барабан. - Он прекрасен, правда?
- Да, сэр, - оружие действительно выглядело великолепно в мягком утреннем свете, что просачивался через длинные белые занавески. Его форма идеально соответствовала назначению, это был настолько чудесный союз инженерного мастерства и дизайна, что на несколько секунд Старбак даже позабыл, для чего он предназначен.
- Он прекрасен, - с почтением произнес Вашингтон Фалконер. - Возьму его в Балтимор и Огайо через пару недель.
- Балтимор…, - начал Старбак, но запнулся, осознав, что он не ослышался. Значит, полковник по-прежнему желал устроить нападение на железную дорогу? - Но наши войска в Харперс-Ферри блокировали линию, сэр.
- Да, Нат, но я обнаружил, что экипажи все еще ездят до самого Камберленда, а оттуда они перевозят припасы по дорогам и каналам, - Фалконер отложил прекрасный револьвер Адамса.
- И я по-прежнему считаю, что Конфедерация слишком медлительна и пуглива. Мы должны наступать, Нат, а не сидеть сложа руки, ожидая, пока ударит Север. Нам нужно воодушевить Юг победой! Нужно показать Северу, что мы мужчины, а не трусливые подвальные крысы. Нам нужна быстрая и безусловная победа, о которой напишут все газеты в Америке! Нечто, что впишет наши имена в историю! Победа, которая откроет летопись Легиона.
Он улыбнулся.
- Как это звучит?
- Чудесно, сэр.
- И ты отправишься с нами, Нат, обещаю. Приведи мне Траслоу, и мы с тобой поскачем к железным дорогам и снесем кой-какие головы. Но сначала тебе нужно оружие, так что как насчет этого творения?
Полковник протянул Нату неуклюжий и уродливый длинноствольный револьвер со старомодной изогнутой рукояткой, неудобным курком в форме лебединой шеи и двумя спусковыми крючками.
Полковник объяснил, что нижний вращает барабан и взводит курок, а верхний поджигает порох.
- Он грубоват, - признал Фалконер, - но это только пока ты не привыкнешь нажимать на нижний спусковой крючок, а потом уже на верхний. Но это крепкая вещь.
Он может даже пару раз дать осечку, но потом как ни в чем ни бывало продолжать убивать. Он тяжелый, и потому им трудно целиться, но ты к нему привыкнешь. И он до смерти напугает всякого, на кого ты его наставишь.
Это был револьвер Сэвиджа, весивший три с половиной фунта и длиной больше фута. Прелестный револьвер Адамса с сияющей синевой барабана и мягкой белой рукояткой был меньше и легче, хотя и стрелял пулями того же калибра, но даже близко не выглядел столь же устрашающе, как Сэвидж.
Полковник засунул Адамса обратно в ящик и запер его на ключ, который положил в карман.
- А теперь, гляди-ка, уже полдень. Я найду тебе свежую лошадь, дам письмо и немного провизии, и ты можешь отправляться. Ехать недалеко. Доберешься туда к шести часам, может, и раньше. Я напишу это письмо, и ты отправишься на охоту за Траслоу. За работу, Нат!
Полковник сопровождал Старбака на первом отрезке его путешествия и даже пытался научить его лучше держаться в седле.
- Пятки вниз, Нат! Пятки вниз! Спина прямая! - полковник явно веселился, наблюдая за манерой езды Старбака, совершенно ужасающей, в то время как сам Фалконер был превосходным наездником.
Он ехал на своем любимом жеребце и, восседая в новом мундире на лоснящейся лошади, выглядел впечатляюще, когда вел Старбака через город Фалконер, мимо водяной мельницы и городской конюшни, постоялого двора, здания суда, баптистской и епископальной церквей, таверны Грили и кузницы, банка и тюрьмы.
Девушка в выцветшем капоре улыбнулась полковнику с крыльца школы. Он помахал ей, но не остановился, чтобы заговорить.
- Присцилла Боуэн, - сказал он Нату, который и понятия не имел, как ему запомнить весь этот поток имен, что свалился ему на голову.
- Она вполне мила, если тебе нравятся пышки, но ей всего девятнадцать, и эта дурочка собралась замуж за Дятла. Боже ты мой, она могла бы найти кого и получше! Я ей так и сказал. Вот так прямо всё и высказал, но это не заставило ее прозреть. Дятел ее в два раза старше, в два раза! В смысле, одно дело - делить с ними постель, Нат, но не жениться же на них! Мои слова тебя оскорбили?
- Нет, сэр.
- Я все время забываю про твои праведные убеждения, - весело засмеялся полковник. Они проехали через город, который произвел на Старбака впечатление удовлетворенного жизнью и комфортно себя чувствующего сообщества и оказался гораздо больше, чем он ожидал.
Легион расположился в западной части города, а дом Фалконера находился на севере.
- Доктор Дэнсон считает, что перемещения военных могут дурно повлиять на состояние Мириам, - объяснил Фалконер. - Ее здоровье очень неустойчиво, как ты понимаешь.
- Так сказала мне Анна, сэр.
- Я подумывал о том, чтобы послать ее в Германию, когда Анна благополучно выйдет замуж. Говорят, там чудесные доктора.
- Я тоже это слышал, сэр.
- Анна могла бы ее сопровождать. Видишь ли, ее здоровье тоже очень хрупкое. Дэнсон говорит, ей нужно железо. Бог знает, о чем это он. Но они обе могли бы поехать, если война к осени закончится. Ну вот и приехали, Нат.
Полковник махнул в сторону луга, где на склоне, спускающемуся к реке, расположились четыре ряда палаток. Это был лагерь Легиона, над которым реял флаг Конфедерации с тремя полосами и семью звездами.
На противоположном берегу реки рос густой лес, город остался за спиной, и лагерь производил впечатление веселого бродячего цирка.
На самой плоской части луга находилось вытоптанное бейсбольное поле, а офицеры устроили скачки с препятствиями вдоль берега реки.
Городские девушки расселись на крутом берегу, ограничивающем луг с востока, а сгрудившиеся у дороги экипажи показывали, что местный люд превратил лагерь в объект экскурсий.
Люди бесцельно слонялись, играли или прогуливались по лагерю с праздным видом, что, как прекрасно знал Старбак, являлось результатом военной доктрины полковника Фалконера, которая гласила, что муштра лишает хорошего воина аппетита к битве.
Теперь, оказавшись на виду у своих добрых южан, полковник заметно приободрился.
- Нам просто нужно еще две-три сотни человек, Нат, и Легион станет непобедимым. Приведи мне Тарслоу, и это станет хорошим началом.
- Сделаю всё, что в моих силах, сэр, - скзал Старбак, недоумевая, как это ему пришло в голову согласиться на встречу с демоническим Тарслоу. Его мрачные предчувствия стали еще сильнее, потому что внезапно у главного входа в лагерь появился Итан Ридли верхом на горячем гнедом коне.