Был у него приятель, такой… теоретический нацист, в общем. Голову он не брил, на митинги не ходил, но зато знал до мелочей историю и идеологию немецких фашистов и постоянно просиживал на форумах соответствующей направленности. Так вот он обижался, когда его называли фашистом. Я, говорил, не фашист, я – нацист. А на резонный вопрос, какая разница, пояснял (и Сергей вообще-то мог это вспомнить пораньше), что фашисты впервые появились как раз в Италии и лидером у них был вот этот самый Муссолини, все правильно.
Может, это все-таки прошлое? Сергей на секунду задумался. Хотя нет, кроме совпадения с фашистами слишком много других различий. В основном с большевиками связанных, да и Сталин с Гитлером не совсем там, где должны быть.
После всего этого Сергей кинулся к приехавшему Никитичу, готовый траву хоть косить, хоть руками рвать, но только заняться делом вместо этого выматывающего отдыха.
– Няльзя, – пресек его стремления пасечник, – сиди в Загорках у Алены и ня вздумай нос высунуть.
– Да почему?!
– Поцему, поцему… Опасно. Думаешь, бяляки так тябе и простили, цто ты Ягору ногу сломал? Уже пару раз приходили, искали… Сиди, я сказал!
* * *
Сергей сидел на крыльце, тоскливо глядя на калитку. В ней только что скрылся Никитич, категорически приказавший сидеть у Алены.
Раньше приказ постоянно жить в одном доме с молодой девушкой Сергей бы воспринял только с восторгом. Это раньше и не с Аленой.
Четырнадцатилетка – слишком мало для взрослого парня. Нет, здесь, как успел заметить Сергей, в таком возрасте девчонки уже знали, для чего могут пригодиться парни и зачем их тащат на сеновал. Некоторых и тащить не надо…
Но самое главное… Сергей Алену боялся.
Она на самом деле умела колдовать.
* * *
Первые дни после прихода в себя Сергей относился к Алене примерно как к своей давней подружке, той, с которой он… кхм… которая потом стала гадалкой. То есть как к хитрой девчонке, выманивающей деньги из простаков. Ну умеющей что-то такое колдовское по мелочи, типа сведения синяков и лечения. И то, возможно, все дело в травах.
Однажды случилось нечто, давшее Сергею понять, что Алена – колдунья настоящая, без дураков.
В тот день Сергей ударился своим и без того больным коленом о стол и вместо того, чтобы заснуть, лежал на лавке под одеялом и тихо шипел, осторожно потирая ногу. Проклятая конечность ныла так, что заснуть было невозможно.
Алена пока еще спать не ложилась, хотя стемнело уже давно. Она всегда прыгала в свою кровать, стоявшую за перегородкой, когда уже наступала ночь, до этого крутясь по хозяйственным делам. Да, у Алены была кровать, настоящая, с горкой подушек.
Сергей ерзал на лавке… однако нога не проходила. Можно было сходить поискать колдунью, чтобы попросить намазать ногу, но на Сергея напал непонятный стыд и нежелание показывать свою слабость. Вот и лежал, скрипя зубами.
Алены все не было. Наконец Сергей встал с лавки и похромал на кухню, чтобы выпить воды.
Зачерпнул кружкой воды из ведра, сел на скамейку… Случайно выглянул в окно во двор.
В ярком лунном свете – полнолуние должно было наступить через несколько дней – Сергей увидел все четко.
Алена прошла по двору, подошла к лавке, на которой стояли два ведра воды, притащенной из колодца (как она, интересно, их таскает – деревянные, они и пустые тяжелые), и начала раздеваться.
Ошеломленный Сергей смотрел, как девчонка сняла косынку, медленно расплела косу и распустила длинные волосы, сняла кофту, сбросила юбку… Осталась только в длинной белой рубашке.
Алена взялась за подол рубашки и одним движением стянула ее через голову.
Нижнее белье в деревнях в этом мире не носят…
Обнаженная Алена постояла несколько секунд, глядя в небо, затем приподняла ведро и, резко вскинув над головой, вылила на себя воду. Встряхнулась и опрокинула на себя второе ведро.
Сергей завороженно смотрел на колдунью. Алена была не то что толстенькой, скорее такой крепкой, налитой девчонкой, плотной, как молодой поросеночек. Небольшая грудь, крепкие бедра…
Вот тут он и почуял неладное. Нет, в самом обливании водой ничего такого не было: предположим, Алена закаляется. Кто сказал, что закаливание придумали недавно? Наверняка в деревнях его пользуют испокон веков, вспомнить хотя бы купание в прорубях как старинную русскую забаву.
Алена тем временем вытерлась полотенцем и неспешно начала одеваться. А Сергей продолжал прислушиваться к собственному организму.
Он здесь уже… ого, почти месяц! Он почти месяц как попал в этот мир, он молодой парень, все это время у него не было женщины. Сейчас он смотрит на девушку, совершенно голую… И что?
Никакой реакции.
То есть совершенно.
Абсолютно.
Сергей сел на лавку. Неужели…
Неужели все?
Хлопнула дверь, в избу влетела Алена, раскрасневшаяся, довольная, вытиравшая мокрые волосы.
– А ты цто ня спишь?
Сергей взглянул на Алену так тоскливо, что она остановилась и присела рядом с ним. Сергей почувствовал, как ее нога, холодная после обливания, прижимается к нему, сосредоточился… Нет. Ничего.
– Да ты, наверное, жигальник, за мною подглядывал? – хихикнула девчонка.
Сергей промолчал.
– Пяряживаешь нябось, что ницаго ня поцувствовал?
Сергей резко вскинул голову. Про подглядывание она догадалась, но откуда могла узнать про…
– Цто смотришь? – Алена хитро прищурилась в полумраке кухни. – Откуда я знаю, думаешь? Да просто все: это я тябя заколдовала, цтобы ты на мяня как на женсцину ня смотрел.
Что?!
– Ты что?! – Сергей был готов придушить проклятую колдунью.
– Ня бойся, это не на всех девок, только на мяня действует. Хоцешь, испытай на какой, вон, Христя мяня спрашивала, каков ты…
Про распутную Христю Сергей уже не слышал.
Это что же получается, колдовство ЕСТЬ? И его заколдовали? Бред, скажет кто-то другой. Но этого кого-то не заколдовывали так, что это видно и чувствуется!
С этого времени Сергей и начал бояться Алену. И вообще всего.
Ведь если есть колдовство, значит, есть и все сопутствующее. Еще после рассказа о банном нине Сергей начал бояться встречи с нечистью. А теперь он даже на плошку с молоком, которую Алена каждый вечер выставляла пастену, то есть домовому, смотрел со страхом. Особенно после того, что Алена наговорила про домовых.
Домовой, оказывается, не забавный мальчик Кузьма, а нечисть. Нежить. Для Сергея, игравшего в компьютерные игрушки, "нежить" в первую очередь означала живых мертвецов. А здесь, то ли в песковских деревнях, то ли вообще в этом мире нежитью называли всех невидимых духов: домовых, дворовых, овинных, леших, водяных, банников… То, что все они невидимы, спокойствия не прибавляло, наоборот, заставляло пугаться темных углов. А уж спокойное замечание: "Если пастен ноцью нацнет душить, нужно спрашивать, к добру или к худу". Да ну к ч… ш… да ну! Еще разговаривать с нечистью! Сергей вообще не был уверен, что не помрет от разрыва сердца, если его начнет ночью душить кто-то невидимый.
После таких деревенских кошмаров у Сергея сон чуть было и вовсе не пропал. Мало ему было мертвых беспризорников.
Кстати, те давно не приходили. Кошмары снились по-прежнему, но уже другие.
* * *
Сергей ковылял по улице Загорок. Хромой, избитый, заколдованный. Выброшенный из привычного мира в прошлое, да еще и чужое, с непредсказуемым будущим.
Улыбающийся.
Последние пару дней Сергей чувствовал непонятную апатию. Не хотелось от жизни абсолютно ничего. Лечь и умереть. А зачем дергаться, если ничего не изменишь? В жизни не было не то что смысла – не к чему было стремиться.
В принципе какой-то определенной цели у Сергея и раньше не было, просто двадцать первый век как-то больше дает возможностей жить, не имея цели. А в деревне двадцатых годов – а может, и вообще в двадцатые годы – так не проживешь. Сдохнешь.
Сергей уже чувствовал, что опускается до состояния растения: волосы, не чесанные уже давным-давно, свалялись почти до состояния пакли, борода висела унылой сосулькой. Если бы Алена не ловила его и не кормила, то, наверное, и не ел бы. Благо отсутствие чувства голода позволяло…
Иногда появлялись вялые мысли о том, что не нужно опускаться, надо собраться и сделать хоть что-то. Появлялись и тут же разбивались о непреодолимую стену уныния. Что? Что сделать?
Уехать в город? В Песков? В Москву? И что? Что там делать? Здесь, в деревне, по крайней мере, есть люди, которые его знают, можно поработать просто за кормежку. А там? Помереть под забором с голоду? Или быть расстрелянным, как польский шпион?
Кстати, именно Польша в этом мире была для СССР самым вероятным противником. Даже не Германия, которая, как ни странно, считалась почти союзником.
Сергею очень повезло, что он набрел на Козью Гору. Попади он в те же Загорки, и, скорее всего, его приняли бы если не за шпиона, то за агента белогвардейцев. Хорошо хоть он попался Никитичу, которому плевать было на всех шпионов сразу, а вот работник ему требовался. Правда, Сергей оказался приобретением проблемным, но тут уж как есть. Зато теперь никто, даже товарищ председатель волисполкома, не сомневается, что Сергей на самом деле племянник Никитича. Ну сяктант, ну и что.
Так вот, если здесь можно жить и без бумаг, то в городе все намного сложнее. И документов нет, и на работу не устроишься. Куда? Кем? И жилье нужно снимать, а на это потребуются те же деньги. Получается, что в город ему соваться смысла нет. Остается жить-поживать в деревне, обрастать дикой бородой и потихоньку спиваться.
Сергей даже перестал заходить в библиотеку. Данила, хоть ничего и не говорил об этом, будил совесть Сергея одним фактом своего существования. Данила и безногим не утратил энергии и желания жить, даже так ухитрялся приносить пользу людям. А Сергей? Эх…
Вот поэтому он и не хотел приходить в библиотеку.
Алене, как и каждому врачевателю, не нравились настроения "пациента".
– Сярежа, – подсела она как-то к Сергею, – ты цего такой смурной? Все по заклятью пяряживаешь?
– И это тоже…
Заклятье действительно тяготило Сергея, как и любого нормального мужчину на его месте.
– Да ня думай ты, – Алена погладила его по плечу, – будет нужно, в любой момент сняму…
Будет нужно… Кому нужно?!
Сергей взглянул на Алену. Та подмигнула ему.
Ох, девочка… На парня заклятие наложила, а на саму себя забыла…
– Алена, – неожиданно сказал Сергей, – скажи, ты правда не знаешь, где искать ту вещь, про которую я тебя спрашивал?
Алена тяжело вздохнула, провела рукой по его голове:
– Знаю.
Знает?!
– Аленушка, зайчик, – взмолился Сергей, – скажи мне, пожалуйста, где я могу найти артефакт?
– Я не зайцик! – ощетинилась малолетняя колдунья.
– Аленушка, ежик ты колючий, – покладисто поправился Сергей, – ты только скажи где.
– Где твоя штука, я ня знаю…
– Ч…
– Слушай. – Алена прижала пальчик Сергею к губам, палец пах земляникой. – Твоя штука, которую ты исцешь, – весць волшебная. Не колдовская. А волшебства в дяревнях не было никогда, это городская придумка…
– Ну? – Сергей пока не понял, к чему Алена клонит.
– То и ну. Тябе нужно в городе искать людей, которые тябе помогут эту штуку найти.
Сергей взвыл про себя. Идиото-кретино-придурко! Ведь еще когда он шел в Загорки в первый раз, он собирался всего лишь узнать у деревенской колдуньи, где можно найти магов. А потом накрутил себя, что колдунья сейчас вынет из сундучка холстинку, из холстинки – пластинку… И когда Алена сказала, что артефакта в глаза не видела, то разочаровался так сильно, что и не вспомнил о магах. Все бы тебе, Сергей Аркадьевич, легкими путями идти!
В свое оправдание Сергей мог бы вспомнить, что в тот день с ним приключилось. Стычка с Андрюхой – мир его праху, собаке, встреча с батюшкой, с товарищем Поводнем, ненавидящим поляков, с безногим Данилой, с товарищем Вацетисом – чухонец белоглазый, с местными безбожниками… Тут как твое имя забудешь, не то что про магов.
– Аленушка. – Сергей воспрянул духом. – А кто в городе может знать о волшебстве?
– Да ня знаю. Я ведь в городе не была никогда. Даже в Пяскове…
– Стоп. А в Пескове такие люди есть?
– Откуда ж я знаю? Должны быть. Наверное.
Так.
Сергея яростно взлохматил свои волосы. Кстати, надо бы их помыть… да и расчесать…
Стоп. Не об этом думаешь. В Пескове есть люди, которые, возможно, что-то знают о волшебстве. О магии. Как их найти? Притом что объявлений в газету типа: "Потомственная ведьма снимет с вас порчу вместе с одеждой" они не дают. Во-первых, здесь все-таки большевики с их направлением на безбожие, а значит, всяких гадалок и прочих белых магов гоняют. Во-вторых, после разговоров с Аленой Сергей узнал, что потомственных ведьм, снимающих порчу, не бывает.
Ведьмы вообще делятся на два типа: природные и ученые. Природные ведьмы, согласно народным верованиям, появляются тогда, когда у девушки родится дочка, у той, пока она тоже девушка, своя дочка, а у той при тех же условиях – еще одна дочка. Вот эта-то девочка, дочь, внучка и правнучка девушек, и станет природной ведьмой. Под девушками подразумеваются, понятно, не девственницы, а просто незамужние. В один случай непорочного зачатия Сергей еще мог поверить, но три подряд представить сложнее, чем чайник, замерзший на огне. С чайником-то просто: берем чайник, замораживаем, потом ставим на огонь и опля – чайник, замерзший на огне!
Понятно, что при такой генеалогии потомственных ведьм быть не может.
Есть ведьмы ученые, вот они передают свои умения от матери к дочери и теоретически их можно назвать потомственными. Вот только ученые ведьмы никогда не творят добра и приносят только вред людям.
– Алена, а как их найти можно?
– Ну, – призадумалась на секунду колдунья, – у людей поспрашивать. Люди-то знают, где ворожеи и гадалки живут…
Логично. Черт, крестьянская девчонка делает выводы там, где не сообразил городской парень, да еще старше ее на сто лет. Правильно, ворожеи объявлений в газету не дают, но ведь люди к ним приходят, иначе такие гадалки просто помрут с голоду. Поспрашивать, поинтересоваться, рано или поздно выйдешь… Конечно, дело это не быстрое, но Сергею попасть обратно нужно позарез. Да чтобы вернуться в будущее, он опросит всех жителей Пескова, включая младенцев и глухонемых!
– Спасибо! – В порыве чувств Сергей чмокнул Алену в щеку и выскочил во двор.
Девчонка медленно провела ладонью по щеке и тяжело вздохнула:
– Ой, сценя…
Сергей пробежал пару кругов по двору, прежде чем успокоился и смог думать. Теперь есть цель! Есть!
Первое – собрать вещи и отправиться в город. Деньги на первое время есть, спасибо беспризорникам… Брр, не думать, не думать… Переезд в город снимает две проблемы: нездоровый интерес со стороны беляков и зарождающуюся фобию к нечисти. Все-таки в городе ничего такого быть не должно… Вспомнилось не к месту ученое слово "полтергейст" и простецкое словцо "барабашка", но Сергей сделал вид, что не помнит, что это такое. Нечисти в городах нет и точка.
Второе – приехать в город, найти квартиру… Потом… Потом… Ладно, там видно будет. Главное ввязаться в драку, там разберемся. Как сказал неизвестно кто.
Тут Сергей оглядел себя, провел рукой по голове, почесал бороду… Тузик выбрался из конуры и с интересом осмотрел Сергея. Поднял голову: мол, что постоялец такого любопытного нашел.
Да ничего интересного. Весь грязный, мятый, хуже бомжа. В таком виде в городе – путь до ближайшего отделения милиции. Да и вообще, во что ты превратился, Сергей?
Парень подошел к стоящему на лавке ведру с водой, взглянул на свое отражение. Спутанные сальные волосы, борода торчит неопрятной мочалкой, лицо в разводах… Как же ты так опустился-то?
Сергей взвыл и с размаху ударил кулаком в столб, ссадив кожу на костяшках.
Слабак!
Чуть что не по тебе и уже нюни распустил?! А ну приведи себя в порядок! Перед девчонкой стыдно! Да еще в деревню в таком виде ходил…
Слабый голосок, прошептавший, что перед местными дикарями можно ходить хоть голышом, Сергей безжалостно задавил.
– Аленушка, – крикнул он вышедшей на крыльцо колдунье, – а давай я сегодня баню истоплю, как-никак суббота!