* * *
Из дверей тюрьмы ОГПУ выходили всякие люди. Эстонские шпионы, контрабандисты, бандиты, белогвардейцы… А вот сектанты с мечом в руках здесь, наверное, не появлялись.
К некоторому удивлению Сергея, статьи за хранение холодного оружия в Уголовном кодексе РСФСР не было. Вообще. Поэтому меч, первоначально изъятый, ему вернули.
Виктор принес Сергею серую книжечку Уголовного кодекса, чтобы тот не задавал глупых вопросов на тему, сколько мне придется отсидеть. Из нее-то Сергей и вычитал статью 220 о хранении огнестрельного оружия, в которой никак не упоминалось холодное. Вообще, отдельные статьи выглядели глупыми или чрезмерно жесткими, как, например, статья 102 "Сокрытие коллекций и памятников старины и искусства" или 104 "Участие в выборах в Советы лица, не имеющего на то права". Или 121 "Преподавание малолетним религиозных вероучений в государственных школах". А иногда попадались и такие, которые даже для либерального двадцать первого века казались слишком либеральными. Так, Сергей с удивлением обнаружил в 143-й статье примечание о том, что если убийство было совершено по просьбе убитого из чувства сострадания, то оно не карается. Сергею сразу же вспомнились процессы врачей, сделавших смертельный укол безнадежно больному по его просьбе.
Под утро Сергея вызвали из камеры, где тот же грузин сказал, что он, Сергей, освобождается из-под стражи под подписку о невыезде за пределы города Пескова до окончания следствия. Неправильно истолковав удивление на лице Сергея – тот уже искренне собирался отсидеть в камере не меньше полугода, – грузин пояснил, что по всем обстоятельствам ночное происшествие подпадает под статью 20, то есть уголовно наказуемое деяние, совершенное для спасения жизни, здоровья и арендуемого имущества, и не подлежит наказанию. Поэтому следствие закончится достаточно быстро и товарищ Вышинский не должен беспокоиться.
В итоге на всех троих участников битвы при чернильной мастерской оставалась одна-единственная статья: о незаконном хранении оружия. И та – для Кирилла. Наган Сергея был захвачен в ходе битвы – что было почти правдой, пистолет Виктора Алексеевича – браунинг 1900 года был зарегистрирован, и имелось разрешение на его хранение. Поэтому единственным злобным преступником остался Кирилл, который на обрез знаменитого дядьки, естественно, документов не имел. И грозило ему страшное наказание – до шести месяцев принудительных работ. И то, если его не возьмут на поруки, тогда Кирилл и вовсе отделается легким испугом.
* * *
Сергей вздохнул, перехватил поудобнее меч, повернулся в сторону мастерской…
– Доброе утро, Сергей Аркадьевич.
К Сергею подкатил автомобиль – открытый кузов, похожий на смятую банку из-под пива, высоко поднятый над землей, колеса со стальными спицами. За рулем сидел молодой парень в кожаной куртке и кепке. На лице широкие шоферские очки, на руках перчатки. На заднем сиденье открывал дверь Виктор.
– Садитесь, подкину до мастерской.
Сергей на мгновенье замер, а потом – а чего бояться? – запрыгнул на продавленное сиденье.
– Что это за тарантас? – выкрикнул он, когда непонятный автомобиль запрыгал по мостовой.
– Это не тарантас. Это – автомобиль Пузырева!
– Конфискованный?
– Почему?
– Ну, у Пузырева.
– А, да нет. Это производитель. Если хочешь, вон, с Ермолаичем поговори, он про свою карету все знает.
Сергей улучил момент и перепрыгнул на сиденье рядом с шофером. Тот повернул голову, блестя стеклами очков.
– Что это за машина?
– Это не машина, это авто! Купца Пузырева производства.
Поездка в открытом тарахтящем автомобиле не располагала к долгим разговорам, однако водитель все же рассказал Сергею краткую историю машины.
Жил до революции некий купец Пузырев. Который несмотря на то, что купец (для водителя это был явный недостаток), являлся еще и большим патриотом. В то время в России был только один завод по производству автомобилей – в Лифляндской губернии, вот господину Пузыреву это не понравилось чем-то. Решил он свой завод открыть и свои собственные автомобили делать: в России сконструированные и только из российских деталей собираемые. Сказано – сделано, уже перед самой войной завод под Питером был открыт.
– И что, много автомобилей выпускал?
– Да где там! Разве при царе дали бы человеку спокойно работать? Только два десятка и построили, для армии в основном, а потом, когда купец умер, рукой махнули. Сказали, за границей покупать дешевле…
Да, подумал Сергей, проблемы российского автопрома уходят своими корнями аж в дореволюционную Россию… Хотя раньше бы и не подумал, что в царской России вообще могли автомобили собирать. Хоть немного, но зато из собственных частей. Интересно, в современных отечественных автомобилях много российских деталей?
– О чем задумались, Сергей Аркадьевич? – хлопнул его по плечу Виктор.
Сергей поднял голову. Автомобиль уже стоял около мастерской.
– Да вот переживаю…
– О чем?
– Где ж я теперь второго такого хорошего работника, как вы, найду?
Виктор не выдержал и расхохотался.
* * *
Кирилл и Виктор Алексеевич уже сидели у мастерской. Видимо, их отпустили пораньше.
– Что будем делать, Сергей Аркадьевич? – встал химик. Кирилл помялся и тоже встал.
– Что будем делать с чем? – Сергей готов был обнять их обоих, так радостно было видеть их живыми, здоровыми и на свободе.
– Ну… – развел руками Кирилл, – вообще.
– Ах, вообще!
Сергей не удержался и обнял своих ребят:
– Что делать, что делать… Работать будем! Вместе!
Роза Львовна, вышедшая на крыльцо, строго посмотрела на смеющуюся троицу, не выдержала и улыбнулась.
* * *
Дружная троица перетаскала оборудование обратно из подвала и запустила процесс. Сегодня на расчетную производительность – пятьдесят литров чернил в день – выйти не удастся, все же начали не с самого утра, поэтому Сергей объявил, что сегодня уж бог с ним, но с завтрашнего дня, чтобы выполнить месячный заказ губоно, придется поработать сверхурочно. Выплатил из остатков денег химику и Кириллу внеочередной аванс, обнял недовольно поджавшую губы бухгалтершу и попросил ее подыскать человека на замену Виктору.
Озадачив всех подчиненных, Сергей решил узнать, как дела у Славы. Получились ли ручки или придется придумывать что-то еще.
* * *
Получилось… Получилось! Получилось!!
Светящийся Слава провел кончиком ручки по бумаге. Крошечный шарик послушно оставил ровную фиолетовую линию. Ни разрывов, ни клякс. Ручка писала.
– Получилось! Слава, у нас получилось!
– Да, – гордый Слава провел еще одну линию, – она работает. Правда, нужно еще несколько испытаний, чтобы выявились недостатки…
– Слава, она работает!
Сергей был счастлив как никогда. Что-то похожее он испытывал, когда из его рук вышла первая вещь, сделанная им, – восковая свеча, когда пошла первая порция чернил в его мастерской. Но здесь были другие ощущения. Эта ручка, пусть немного несовершенная, была предметом, которого раньше не существовало.
Свечи делали и до него, и его научили их делать.
Мастерские делали и до него, но эту он делал сам. Вместе с ребятами.
Ручек до него не делали. Это была вещь, которую он придумал и сделал. Вместе со Славой.
– Держи, – Слава протягивал ручку Сергею, – напиши что-нибудь.
Сергей взял ручку, осторожно, как будто она была из хрупкого стекла. Первое слово, написанное шариковой ручкой… Это ответственность. Большая.
Первое слово, которое напишет человек, взяв ручку, – собственное имя. Но Сергею это не казалось правильным. Что бы написать?
Цинизм двадцать первого века подсказал короткое слово из трех букв.
Сергей поморщился, встряхнул головой и написал на листе бумаги крупными буквами: "Будущее".
* * *
Кому-то может показаться, что Сергею слишком легко даются его успехи: решил построить мастерскую – вот мастерская, решил создать шариковую ручку – вот ручка. Можно подумать, что у любого человека, случайно оказавшегося в прошлом, все будет получаться так же непринужденно. Однако если присмотреться повнимательнее, то мы с вами легко сможем увидеть, что, будь Сергей один, у него не получилось бы ничего. Всем своим успехам он, по большому счету, обязан своим товарищам: Виктору Алексеевичу, Кириллу, Вите, Славе, Кате, Леночке…
Помните, мы как-то упоминали о том, что Сергей обладает неким талантом? Очень редким, но чрезвычайно полезным.
Талант Сергея – найти людей, которые сумеют ему помочь.
Резонен вопрос: если уж наш герой обладает таким талантом, то почему он не проявлялся ранее?
Возможно, наш ответ покажется вам непонятным. Но другого у нас нет.
Чтобы выиграть в лотерею, нужно не только иметь везение. Нужно еще и купить билет.
* * *
Сергей вышел из Славиного кабинетика воодушевленным – сегодня вечером они договорились встретиться здесь и вместе с Катей пойти отметить первое – никто из них не сомневался, что не последнее – изобретение чем-нибудь, чего душе захочется.
– Добрый день! – Сергей чуть не наткнулся на Ивана Абрамовича. Толстячок ухватил Сергея за плечо и завел в свой кабинет.
– Уважаемый товарищ Вышинский. У меня к вам… – Абрамович нервно оглянулся. – У меня к вам дело. По поводу ваших поставок чернил…
– Срок по договору истекает через две недели. Чернила поступят в полном объеме.
– Да я сейчас не об этом. Сергей Аркадьевич, не сможете ли вы дополнительно поставить еще тонну чернил?
Зашибись. Ребятам и так придется работать до позднего вечера, чтобы выполнить план, а тут еще увеличение почти в два раза. Нет, товарищ Иванов, ничего у нас не получится.
– А зачем губоно столько? Неужели внезапно увеличилось количество учеников?
– Понимаете ли… Эти дополнительные чернила нужны не губоно…
Глазки Абрамовича сузились.
– Лично мне.
Ах, еще и лично тебе…
– И по какой же цене вы хотите чернила?
Если по достаточно высокой цене…
Глазки превратились в щелочки.
– По полтора рубля за флакончик.
Полтора рубля?!
– Это несерьезно.
– Надо понимать, вы отказываетесь? Погодите, не торопитесь отвечать. Войдите в мое положение. Ведь всем нужны денежки. Вот мне нужны, вам нужны. А люди должны помогать друг другу. Вот вы откажете мне, я откажу вам, и что тогда начнется? Правильно, жизни не будет никому. Ни вам, ни мне. А вот если вы поможете мне… То я, когда будем заключать договор на следующий месяц, уже помогу вам…
На пухлом лице Весельчака У блеснули холодом глаза старого пирата.
Ах ты ж, тварь, подумал Сергей, вежливо улыбаясь, вымогатель… То есть или я тебе подгоню тонну чернил по бросовой цене, или через месяц буду искать другой рынок сбыта. А кому еще в Пескове можно толкнуть тонну чернил?
Сергей собрался было уже послать товарища Иванова с его коммерческими идеями, но осекся. Вы бы, товарищ Вышинский, не наступали два раза на одни и те же грабли. Бандитам ты отказал сразу, и чем дело закончилось?
– Я подумаю над вашим предложением.
– Только не думайте слишком долго. Время, как говорят англичане, деньги…
* * *
Даже вымогательство подлого Абрамовича не смогло испортить Сергею настроение. Ручка есть! А значит, все будет хорошо. К тому же Слава обещал, что вечером придет и Катя…
Разве нельзя ей объяснить, что… Ну, в смысле, все объяснить?
Памятуя о неприятии Катей алкоголя, Сергей купил опять того же самого лимонада, печенья, конфет, разных прочих закусок, мяса для бутербродов и, радостный, вошел в кабинет Славы.
Катя там была. И Слава тоже…
Бледный, снежно-белый Слава сидел за столом, держась за голову. В глазах его стояло отчаяние смертельно больного.
Сергей медленно опустил корзину на пол.
– Что случилось?
Катя, глаза которой подозрительно блестели, повернулась к Сергею:
– Слава… Он потерял казенные деньги.
Тьфу ты, господи, Сергей уже было решил, что случилось что-то серьезное.
– Сколько потерял-то?
Он полез за бумажником.
– Сто рублей? Двести?
Слава завыл и со стуком уронил голову на стол.
– Десять, – безжизненно произнесла Катя, – десять тысяч.
Сергей медленно пихнул кошелек обратно… обратно… Да что там мешает? Повернул узкой стороной и убрал в карман. Таких денег у него не было…
Десять тысяч. Это почти полтонны чернил… Их только делать нужно две недели. А еще найти покупателя… Погодите.
Десять тысяч? В бумажках по червонцу это… это же десять пачек по сто купюр. А в золотых монетах – почти восемь кило золота. Как такое можно потерять?
– Как потерял?
Слава поднял голову…
Как оказалось, потерять деньги можно, просто поставив свою подпись, не думая.
– Губоно, – начал свой скорбный рассказ Слава, – заказало тетради. Для школ. На те самые десять тысяч рублей. У частной лавочки, они просили дешевле, и мы решили, что выгоднее будет сэкономить. С неделю назад они должны были отгрузить заказанное на наши склады, и мы перечислили бы им деньги. Я…
Слава стиснул кулаки:
– Я подписал бумаги на перевод денег, не проверив, привезли ли товар. Теперь на складах пусто, денег нет, частники исчезли, и, если я не найду до понедельника десять тысяч, меня посадят. За растрату.
Сергей сел на стул. У него закралось подозрение… Что-то уж больно ловко.
– Слава, кто такие "мы", которые нашли эту фирму?
– Ну на самом деле ее нашел Иван Абрамович, но разговаривал с ними я…
Суду все ясно. Слава еще не сообразил, что деньги он не потерял, деньги у него самым наглым образом выманили, развели, как лоха. И сделал это не кто иной, как Весельчак У. Сергей уже понял, что это за птица, чтобы решить, что жуликов-фирмачей он нашел случайно.
– Слава, скажи-ка, а какова реакция Ивана Абрамовича?
– Иван Абрамович и заметил отсутствие тетрадей на складе. Он сказал, что если до понедельника я смогу вернуть деньги, то он замнет это. Спасибо ему, мог и сразу сообщить…
Ловушка железная. Если Слава найдет деньги – хорошо, если не найдет – мало того что на него можно спихнуть недостачу, так еще и он сам полностью в ней признается. В любом случае Абрамыч ни при чем, а денежки уже у него в кармане.
– Слава, – перебил его Сергей, – а теперь слушай меня…
* * *
– Но это же… это же…
Катя не находила себе места от возмущения. Слава молчал, раздавленный осознанием того, что его просто использовали.
– Мы должны сообщить властям, в милицию.
– Отличный план. – Сергей не мог придумать ничего. – Как мы докажем, что все подстроил начальник, если подпись на бумагах – Славы?
Вышинский пока смог придумать только две вещи. Первая включала ограбление банка и была отброшена, как требующая специальных познаний и навыков. Во второй присутствовали пытки и труп Абрамыча, закопанный в лесу, отброшена она была по той же причине.
Вот подонок: сорвал с Сергея взятку, выбил у него лишнюю тонну чернил за полцены, да еще и подставил подчиненного…
– Тогда, – решила Катя, – я сейчас пойду к нему и скажу, что он – мерзавец и должен признаться во всем.
– Иначе?
– Иначе… – Светлая вера Кати в людей не предусматривала, что Абрамович начнет сопротивляться. Видимо, предполагалось, что он зальется слезами и побежит в милицию, одновременно выкапывая деньги из горшка с цветами.
– Я застрелюсь. – Лицо Славы окаменело, как у человека, принявшего окончательное решение.
– И как это исправит ситуацию? – скептически хмыкнул Сергей.
– Меня не осудят.
– Тебя не осудит суд, – махнула рукой Катя, – но зато все будут говорить, что мой брат – растратчик и трус!
– Тогда я уеду… В Париж! К дяде!
– А у тебя есть дядя в Париже? – удивился Сергей.
– Есть, – подтвердила Катя, – полный Славин тезка, мама еще шутила, что если они встретятся, то их будут постоянно путать. Нет, побег так же не выход, как и смерть. Все то же самое, только ты живой.
– Нам нужно придумать, как найти деньги, – хлопнул по столу Сергей.
– Сережа, – Катя подошла к нему, – спасибо тебе за сочувствие, но ведь это не твои затруднения…
– То есть как не мои?! Я Славин друг или нет? Его трудности – мои трудности.
Катя расплакалась. Вышинский вскочил, девушка уткнулась ему в грудь носом и тихо всхлипывала.
А еще обзывала меня буржуем, требовала…
– Катя! – Сергей отстранил девушку. – Я знаю! Знаю, как найти деньги!
* * *
– Добрый вечер, Сергей Аркадьевич! – Глазки старого пирата настороженно поблескивали. – С чем пожаловали?
– Да вот, Иван Абрамович, подумал я и решил принять ваше предложение…
– Тихо-тихо-тихо! – Начальник подотдела потянулся к уху Сергея. – Вы про чернила сверх договора?
– Да, – улыбнулся Сергей. – Я думаю, мои работники сумеют выработать нужное количество уже к воскресенью.
– Так это же отлично! – Абрамович потер руки. – К воскресенью? Так быстро?
– Бизнес есть бизнес. Ведь мы, деловые люди, – улыбнулся Сергей, – должны помогать друг другу.