Происшествие испортило весь день. Людей приводили в неописуемый страх две неизлечимые болезни, являвшиеся предвестниками одинокой и ужасной смерти. Они молча жались к баррикадам, инстинктивно избегая друг друга, словно чума уже проникла в их компанию. Внезапно, как и в случае с Гропьером, появился капитан гвардии. Но он был известен Бибо, поэтому не приходилось опасаться, что это переодетый англичанин.
- Повозка!.. - задыхаясь, крикнул капитан, не успев даже добраться до ворот.
- Какая повозка? - спросил Бибо.
- Крытая повозка, которой правила старая ведьма…
- Таких здесь множество.
- Да, но ведьма заявляла, что у ее внука чума…
- Верно, такая повозка здесь проезжала.
- И вы пропустили ее?!
- Morbleu! - воскликнул Бибо, чьи багровые щеки внезапно побледнели от страха.
- В повозке находились ci-devant графиня де Турней и ее двое детей - они все предатели и приговорены к смерти!
- А их возница? - осведомился Бибо, чувствуя, как дрожь суеверного ужаса пробежала по его спине.
- Sacre tonnerre! - выругался капитан. - Боюсь, что это был тот самый проклятый англичанин - Алый Пимпернель!
Глава вторая
Дувр, "Приют рыбака"
Бедной Салли приходилось вертеться в кухне, как белке в колесе. На огромной каминной плите выстроились рядами кастрюли и сковородки, в углу стоял массивный горшок, вертел медленно и ритмично поворачивался, равномерно подставляя огню каждый бок говяжьего филе. Две юные судомойки с закатанными выше локтей рукавами суетились, стараясь помочь, и подсмеивались над собственными шутками, стоило мисс Салли хоть на момент отвернуться. Старая Джемайма, обладавшая солидным характером и столь же солидными габаритами, не переставая ворчать, подвинула горшок поближе к огню.
- Эй, Салли! - послышался из столовой веселый, хотя и не особенно мелодичный голос.
- Боже, благослови мою душу! - воскликнула Салли с добродушной усмешкой. - Интересно, что им теперь понадобилось?
- Пиво, конечно, - проворчала Джемайма. - Не думаете же вы, что Джимми Питкин удовольствуется одним кувшином!
- У мистера Хэрри сегодня вроде бы тоже необычайная жажда, - хихикнула Марта, одна из судомоек, подмигивая своей подруге, в результате чего обе девушки снова начали смеяться.
Салли сердито сдвинула брови, ощущая зуд в ладонях, которым явно не терпелось вступить в контакт с розовыми щечками Марты. Однако природное добродушие одержало верх, и она, пожав плечами, перенесла внимание на жареную картошку.
- Эй, Салли!
Крики, обращенные к миловидной дочери хозяина таверны, сопровождал стук оловянных кружек о дубовые столы.
- Салли! - послышался нетерпеливый голос. - Ты собираешься всю ночь возиться с этим пивом?
- Отец мог бы сам подать им пиво, - проворчала Салли, в то время как Джемайма, обойдясь без комментариев, сняла с полки пару кувшинов и начала наполнять высокие кружки пенистым домашним элем, которым "Приют рыбака" славился со времен короля Карла . - Он ведь знает, как мы здесь заняты.
- Ваш отец тоже слишком занят, беседуя о политике с мистером Хемпсидом, чтобы думать о вас и о кухне, - буркнула Джемайма себе под нос.
Подойдя к маленькому зеркалу, висящему в углу кухни, Салли поспешно пригладила темные локоны и поправила гофрированный капор. Взяв по три кружки в каждую из своих сильных загорелых рук, она понесла их в столовую, где не ощущалось никаких признаков суеты и напряженной работы, которой были заняты в кухне четверо женщин.
Столовая "Приюта рыбака" в 1792 году еще не имела важного и значительного облика, приобретенного ею сто лет спустя. Все же солидный возраст этого места ощущался и тогда, ибо дубовые балки и перекладины почернели от возраста, как и стулья с высокими спинками и длинные полированные столы, на которых бесчисленное множество оловянных кружек оставило кольца различных размеров. На фоне темного дуба выделялись яркими красками алая герань и голубая жимолость в горшках на окне со свинцовой рамой.
То, что дела мистера Джеллибэнда, владельца "Приюта рыбака", процветали, становилось ясным даже стороннему наблюдателю. Олово в прекрасных старинных шкафах для посуды и медь над огромным камином сверкали, как золото и серебро; красная черепица пола не уступала яркостью герани на подоконнике. Это свидетельствовало о наличии многочисленной и хорошей прислуги, а также постоянной клиентуры, требующей содержания столовой в безукоризненной чистоте и порядке.
Когда в комнате появилась Салли, показывая в улыбке ослепительно белые зубы, ее приветствовали одобрительные возгласы и аплодисменты.
- Наконец-то! Ура красотке Салли!
- А я думал, что вы совсем оглохли у себя на кухне, - проворчал Джимми Питкин, проведя рукой по пересохшим губам.
- Ладно уж вам! - засмеялась Салли, ставя на стол полные кружки. - Куда вы так торопитесь? Можно подумать, что ваша бабушка умирает, и вы спешите в последний раз повидать бедняжку!
Шутка вызвала оглушительный взрыв хохота, дав повод для целой серии острот. Салли, казалось, не особенно спешила возвращаться к горшкам и кастрюлям. Ее внимание было поглощено молодым человеком со светлыми вьющимися волосами и ярко-голубыми глазами, пока весьма плоская шутка относительно вымышленной бабушки Джимми Питкина передавалась из уст в уста, смешиваясь с клубами едкого табачного дыма.
Достойный мистер Джеллибэнд, хозяин "Приюта рыбака", которым владели его отец, дед и даже прадед, стоял лицом к камину, расставив ноги и держа в зубах длинную глиняную трубку. Мистер Джеллибэнд был типичным сельским Джоном Буллем тех дней, когда свойственные жителям Британских островов предубеждения были в полном расцвете, и любому англичанину - будь он лордом или крестьянином - весь европейский континент казался средоточием безнравственности, а остальной мир - обиталищем дикарей и людоедов.
Мистер Джеллибэнд, ничего не жалея для соотечественников, питал глубочайшее презрение ко всем иностранцам. Он носил алый жилет со сверкающими медными пуговицами, вельветовые штаны, серые чулки и щеголеватые башмаки с пряжками - подобная одежда отличала любого уважающего себя трактирщика в тогдашней Великобритании. В то время, как лишенной материнской заботы Салли не хватало рук для работы, ежедневно обрушивающейся на ее стройные плечи, достойный Джеллибэнд обсуждал государственные дела с наиболее привилегированными гостями.
Освещенная двумя свешивающимися с потолка отлично отполированными лампами столовая выглядела веселой и уютной. Сквозь густые клубы табачного дыма румяные физиономии клиентов мистера Джеллибэнда казались довольными собой, своим хозяином и всем миром. В каждом углу комнаты громовой хохот сопровождал дружелюбную, хотя и не слишком интеллектуальную беседу. Постоянные смешки Салли свидетельствовали, что мистер Хэрри Уэйт отлично использует предоставленный ему девушкой краткий промежуток времени.
Столовую мистера Джеллибэнда наполняли в основном рыбаки, которых вечно терзала жажда; соль, вдыхаемая ими в море, являлась причиной их пересохших глоток на берегу. Однако "Приют рыбака" служил не только местом встречи этих простых людей. Лондонские и дуврские экипажи отправлялись из гостиницы ежедневно, и все пассажиры, пересекшие пролив или же, напротив, едущие за границу, непременно знакомились с мистером Джеллибэндом, его французскими винами и домашним элем.
Был конец сентября 1792 года. Погода, весь месяц солнечная и жаркая, внезапно испортилась. Два дня дождь заливал юг Англии, уничтожая шансы на хороший урожай яблок, груш и поздних слив. И теперь ливень колотил в освинцованные окна и низвергался потоком по трубе, заставляя шипеть горящие в камине дрова.
- О Господи! Видели ли вы когда-нибудь такой сырой сентябрь, мистер Джеллибэнд? - спросил мистер Хемпсид.
Он занимал лучшее место у камина, являясь важным лицом не только в "Приюте рыбака", где мистер Джеллибэнд всегда избирал его объектом для политических дискуссий, но и во всей округе, где его ученость и глубокое знание Священного Писания внушали всем уважение. Опустив одну руку в просторный карман отлично скроенного, хотя и изрядно поношенного сюртука, а в другой держа длинную глиняную трубку, мистер Хемпсид сидел, устремив взгляд на ручейки, бегущие по оконным стеклам.
- Нет, мистер Хемпсид, никогда не видел, - откликнулся мистер Джеллибэнд. - А я прожил в этих местах почти шестьдесят лет.
- Ну, едва ли вы помните первые три года из этих шестидесяти, - рассудительно заметил мистер Хемпсид. - Никогда не видел, чтобы маленькие дети обращали внимание на погоду, по крайней мере, в здешних краях, где я прожил почти семьдесят пять лет, мистер Джеллибэнд.
Эта сентенция была настолько неопровержимой, что мистер Джеллибэнд не смог найти аргументов для излюбленного им спора.
- Нынешняя погода скорее напоминает апрель, чем сентябрь, не так ли? - меланхолично промолвил мистер Хемпсид, когда очередной град дождевых капель с шипеньем упал в камин.
- В самом деле, - согласился достойный хозяин, - но что можно ожидать, имея такое правительство, как наше нынешнее?
Мистер Хемпсид утвердительно кивнул, побуждаемый глубоко укоренившимся недоверием к британскому климату и британскому правительству.
- Я ничего и не ожидаю, мистер Джеллибэнд, - сказал он. - Мне отлично известно, что бедняков, вроде нас, в Лондоне не принимают в расчет, поэтому я редко жалуюсь. Но когда в сентябре начинаются такие ливни, все мои фрукты гниют и гибнут, а от этого польза только евреям-разносчикам с их апельсинами и другими богомерзкими иностранными плодами, которые никто бы не купил, если бы удалось собрать хороший урожай английских яблок и груш. Как сказано в Писании…
- Вы абсолютно правы, мистер Хемпсид, - прервал его Джеллибэнд. - Но, как я уже говорил, что можно ожидать, когда эти французские дьяволы по другую сторону пролива убивают своего короля и своих дворян, а мистер Питт , мистер Фокс и мистер Берк спорят о том, должны ли мы, англичане, позволять им продолжать эти безобразия. "Пускай себе убивают!" - заявляет мистер Питт. "Нет, их нужно остановить!" - возражает мистер Берк.
- И в самом деле, пускай себе убивают и будут прокляты! - заявил мистер Хемпсид, не обладавший, в отличие от своего друга Джеллибэнда, пристрастием к политическим спорам, которые выбивали у него почву из-под ног и не позволяли демонстрировать перлы разума, принесшие ему высокую репутацию в округе и множество кружек эля, опрокинутых за его здоровье.
- Пускай себе убивают, - повторил он, - лишь бы не было таких дождей в сентябре, ибо закон и Писание гласят, что…
- Господи, мистер Хэрри, вы меня уморите!
К несчастью для Салли и ее флирта, этот возглас вырвался у нее как раз в тот момент, когда мистер Хемпсид переводил дыхание, намереваясь разразиться очередной цитатой из Писания. В результате на хорошенькую головку девушки обрушился поток гнева ее отца.
- Салли, девочка моя! - заявил он, пытаясь придать своей добродушной физиономии сердитое выражение. - Прекрати болтать с молодыми нахалами и принимайся за работу.
- С работой все в порядке, отец.
Но мистер Джеллибэнд был неумолим. В его намерения относительно будущего единственной дочери, которой предстояло унаследовать "Приют рыбака", не входило видеть ее замужем за одним из молодых парней, живущих случайными заработками при помощи рыболовной сети.
- Слышала, что я сказал, девочка? - продолжал он спокойным голосом, которому, однако, никто в таверне не осмеливался противоречить. - Займись ужином для милорда Тони, и если он не будет им доволен, то тебе придется плохо.
Салли неохотно повиновалась.
- Вы ждете каких-нибудь особых гостей, мистер Джеллибэнд? - спросил Джимми Питкин, пытаясь из чувства дружбы к Хэрри Уэйту отвлечь внимание хозяина от обстоятельств, связанных с уходом Салли из столовой.
- Еще каких! - отозвался Джеллибэнд. - Друзей самого милорда Тони - герцогов и герцогинь с того берега пролива, которых милорд Тони, его друг Эндрю Ффаулкс и другие господа вызволяют из лап убийц.
Однако это было чересчур для ворчливой философии мистера Хемпсида.
- Господи! - воскликнул он. - Интересно, зачем они это делают? Я не одобряю вмешательства в чужие дела. Как сказано в Писании…
- Возможно, мистер Хемпсид, - ядовито осведомился Джеллибэнд, - вы говорите это в качестве личного друга мистера Питта, что позволяет вам заявлять вместе с ним и мистером Фоксом: "Пускай себе убивают"?
- Вовсе нет, мистер Джеллибэнд, - робко запротестовал мистер Хемпсид.
Но мистер Джеллибэнд, оседлав, наконец, любимого конька, не намеревался сразу же спешиться.
- А может, вы свели дружбу с теми французишками, которые, говорят, сюда наведываются, чтобы заставить нас, англичан, согласиться с их кровожадными идеями?
- Не знаю, что вы имеете в виду, мистер Джеллибэнд, - продолжал отбиваться мистер Хемпсид.
- Зато я знаю, - громогласно заявил хозяин, - что мой друг Пепперкорн, владелец "Голубого вепря", всегда бывший добрым и преданным англичанином, снюхался с лягушатниками, и стал водить компанию с этими бесстыжими шпионами. Теперь он только и говорит, что о революции, свободе и расправе с аристократами, совсем как мистер Хемпсид!
- Простите, мистер Джеллибэнд, - вновь попытался возразить мистер Хемпсид, - но я никогда…
Собравшиеся в столовой с открытым ртом и ужасом во взгляде слушали повествование мистера Джеллибэнда о падении мистера Пепперкорна. Сидящие за одним из столов двое посетителей - судя по одежде, джентльмены - отложив неоконченную партию в домино, также прислушивались, явно забавляясь оценками хозяином таверны международной ситуации. Один из них с саркастической усмешкой обернулся к центру комнаты, где стоял мистер Джеллибэнд.
- Очевидно, мой честный друг, - заметил он, - вы считаете этих французов настолько умными, что им сразу же удалось обратить в свою веру мистера Пепперкорна. Как же, по-вашему, они этого достигли?
- Боже мой, сэр, полагаю, они его просто уговорили. Все знают, что французы горазды трепать языком! Мистер Хемпсид может вам объяснить, как они обводят некоторых вокруг пальца,
- Как же именно, мистер Хемпсид? - вежливо осведомился незнакомец.
- Нет, сэр! - раздраженно откликнулся мистер Хемпсид. - Я не могу предоставить вам требуемую информацию!
- Тогда, мой достойный хозяин, - промолвил неизвестный джентльмен, - давайте надеяться, что этим коварным шпионам не удастся изменить ваши в высшей степени лояльные взгляды.
Это оказалось чересчур для спокойного добродушия мистера Джеллибэнда. Он разразился громовым хохотом, тут же подхваченным теми, кто был у него в долгу.
- Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! Хе-хе-хе! - заливался он на все лады, пока из глаз у него не потекли слезы. - Изменить мои взгляды! Странные же вещи вы говорите, сэр!
- Ну, мистер Джеллибэнд, - рассудительно заметил мистер Хемпсид, - вы же знаете, что в Писании сказано: "Стоящий на ногах да убоится падения".
- Ну, так Писание не было знакомо со мной, - заявил мистер Джеллибэнд, все еще держащийся за бока от смеха. - Я даже не выпью ни одной кружки эля ни с кем из этих французских головорезов, а изменить мои взгляды они и подавно не смогут. Я слыхал, что эти лягушатники и по-английски говорить толком не умеют, поэтому если кто-нибудь из них обратится ко мне, я сразу же пойму, с кем имею дело, а, как гласит пословица, кто предупрежден, тот вооружен.
- Вижу, мой честный друг, - весело произнес незнакомец, - что с таким проницательным человеком не совладать и двадцати французам, поэтому предлагаю вам прикончить вместе со мной эту бутылку вина, которое я выпью за нашего достойного хозяина.
- Вы необычайно любезны, сэр, - отозвался мистер Джеллибэнд, вытирая все еще слезящиеся глаза, - и я с удовольствием принимаю ваше предложение.
Наполнив вином две кружки, незнакомец придвинул одну хозяину, а другую взял сам.
- Хотя мы оба преданные англичане, - сказал он с той же насмешливой улыбкой на тонких губах, - все же следует признать, что из Франции к нам приходит по крайней мере одна хорошая вещь.
- Никто из нас не станет это отрицать, сэр, - согласился хозяин.
- Гип-гип-ура! - воскликнули все присутствующие. Стук кружек по столам и веселый смех сопровождали продолжающееся бормотание мистера Джеллибэнда:
- Чтобы меня переубедил какой-то паршивый иностранец! Право же, сэр, вы говорите странные вещи!
Незнакомец охотно согласился с этим утверждением. Безусловно, было нелепо предполагать, что кто-либо мог поколебать глубокое убеждение мистера Джеллибэнда в абсолютной никчемности всех обитателей европейского континента.
Глава третья
Беженцы
Чувство возмущения французами и творимыми ими деяниями распространилось в то время по всей Англии. Контрабандисты и честные торговцы, ведущие дела с Францией, привозили из-за пролива обрывки новостей, заставлявшие кипеть кровь каждого англичанина от гнева на проклятых убийц, заключивших в тюрьму своего короля и всю его семью, подвергавших всевозможным унижениям королеву и королевских детей и во всеуслышание требовавших крови всего семейства Бурбонов и всех их приверженцев.
Казнь принцессы де Ламбаль , юной и очаровательной подруги Марии-Антуанетты , наполнила англичан невыразимым ужасом; ежедневно проливающаяся на гильотине кровь роялистов, чья единственная вина заключалась в их знатном происхождении, казалось, вопиет об отмщении, обращаясь ко всей цивилизованной Европе.