В противоположном углу сидел Мэрри с подавленным видом - уши повисли, плечи опущены, с губ свисает слюна.
Более скорбное зрелище трудно себе вообразить. Чтобы ситуация, когда Дерек оказался затворником в собственной кухне повторилась вновь, я вырезала из желтого картона большую круглую табличку и написала на каждой стороне:
ПРОСЬБА
НЕ КОРМИТЬ!
МНЕ ЭТО ВРЕДНО
каковую и повесила на шею псу. Я, конечно, не исключаю, что и в дальнейшем маршруты его прогулок проходили мимо чужих пикников, но теперь он неизменно возвращался с пустым желудком и ел только свои диетические бисквиты.
Вскоре у Мэрри появилась густая черная с желто-коричневым лоснящаяся шубка, от страшной болезни не осталось и следа. По мере того как он рос, щенячий голос превратился и глубокий гортанный лай, и можно было наблюдать, как Мэрри садится где-нибудь во дворе, ласт - а затем оглядывается: откуда доносится звук?
Когда мы снова отвезли его к ветеринару - на сей раз на прививку, - все ветмедсестры изумились, как он здорово вырос. Я торжественно поместила его на стол перед Стюартом, который достал из картотеки его историю болезни:
- Кличка?
- Мэрри, - с улыбкой сказала я.
- Да, да, - ответил он, - Я слышал, что вы назвали его в мою честь. А что, - сказал Стюарт, оглядывая собаку. - Такой шикарный стал пес, что и в мою честь назвать не стыдно!
Записывая данные в историю болезни, Стюарт дошел до графы "порода".
- "Помесь немец…" - начал было он и вдруг осекся, - Значит, так, специально для Дерека напишем: помесь колли с йоркширским терьером!
К весне, когда вот-вот должны были начать ягниться овцы, Мэрри исполнилось семь месяцев - по собачьим меркам тинейджер. Хотя размером он стал почти с лошадь, у него по-прежнему резались зубы, и неудивительно, что ножки всех столов и стульев были весьма основательно изгрызены. Но при всем том он был очень деликатным псом, не способным обидеть и мухи. Он был просто очарован, когда мы стали приносить на кухню новорожденных ягнят. Среди них был и Чарли - милый такой, черный с белым. Да нет, с ним не случилось ничего особенного, просто мать родила тройняшек, Молока на всех не хватало. Всякий раз, когда мы кормили Чарли из бутылочки, Мэрри весело играл с ним, и они быстро сдружились.
Между тем к нам опять поступил звонок из газеты - нет ли свеженькой историйки из жизни ваших питомцев? Я отвечаю: так, мол, и так, живем своим чередом, а если вы уж совсем в отчаянии, что нечего писать, - валяйте строчите про дружбу пса и ягненка.
Не прошло и нескольких минут, как к нам ввалился уже знакомый читателю Фрэнсис. Как всегда, он требовал он нас невозможного и дошел даже до того, что накрошил на голову ягненка шоколад, чтобы пес его слизал. Но и этого ему показалось мало - он изощрялся, изобретая все новые сюжеты, а и в конце концов мы сунули Мэрри в пасть бутылочку с молоком, а к другому концу присосался ягненок. Наконец Фрэнсис удалился, довольный результатами, пообещав не забыть упомянуть в своем материале и обо мне.
На следующий день сенсационное фото, как пес кормит из бутылочки ягненка, появилось в газете во весь разворот. Сюжет был увенчан таким вот заголовком: "Опасный волкодав стал примерным папашей новорожденному ягненку". И далее следовала с первой до последней строчки высосанная из пальца история, как Паулина Киднер тайком спасла от ветеринара свирепого пса, которому хотели сделать смертельный укол за агрессивный нрав, и как характер этого пса сделался до того сердечным и мягким, что, видите, он даже помогает выкармливать осиротевшего ягненка.
Конечно, это было не совсем то, чего я ожидала, но все равно приятно.
Впрочем, должна вам признаться, что мне тоже случается малость присочинить. Такое хоть и не часто, но бывает. В марте - апреле к нам поступают лисята, и вот как-то одна из газет тиснула материал о жившем у нас в то время лисенке, которому было всего-то несколько недель от роду. Мы рады любой возможности поместить материал о лисятах, чтобы лишний раз напомнить людям: не подбирайте лисят, если точно не знаете, что они осиротели. Иногда люди принимают их за сирот просто потому, что не видят рядом взрослых, но, обычно, когда они играют на полянке, они просто радуются солнцу - наиграются и убегут к себе в нору. Иногда же их подбирают, принимая за щенят; хочется еще раз напомнить, что у новорожденных лисят шубка не рыжая, а шоколадно-коричневая. К тому же очень трудно находить места для выпуска лисиц на волю, поэтому те, кто подбирает не нуждающихся в помощи лисят, не только не содействуют делу спасения животных, но и усугубляют проблемы.
Обычно лисята у нас долго не задерживаются - кроме тех случаев, когда они оказываются совсем уж ручными. Отучив лисенка от бутылочки, мы передаем его в Отдел дикой природы Общества покровительства животным в Таунтоне. Там у них есть большие, просторные загоны, где лисица может без лишних контактов с людьми, а значит, и без угрозы приручения находиться вплоть до выпуска ее на волю.
Примерно через месяц после выхода этого материала в спет нам позвонили из той же газеты и сказали, что хотят писать продолжение - как вырос лисенок, что сейчас делает. Можно ли приехать взглянуть на него? Вопрос поставил меня в тупик - я же отдала лисенка в Общество покровительства животным. Но в это время у меня была другая лисичка примерно того же возраста - мне ее передали выкормившие ее ветмедсестры из соседнего города. Увы, она была до того ручная, что выпускать ее было нельзя, и мы поселили ее к нашим одомашненным лисицам. "А что? - подумала я. - Навряд ли они смогут отличить одну лисицу от другой!" Но, как на грех, я не могла вспомнить, как звали ту, первую. Когда приехал фотокорреспондент, я прикусила язык, чтобы не назвать новую лисичку по имени, а сама ждала, что мой собеседник вспомнит имя первой. Но когда, казалось, все прошло без сучка без задоринки и пришло время водворять артистку обратно в загон, у меня с губ как-то невзначай сорвалось:
- Ну, Хейзел, поиграла - и довольно, возвращайся к своим!
- Хейзел? - изумленно спросил фотограф. - Так, значит, ее зовут Хейзел? А я-то совсем забыл.
- Ну да, - слабым голосом ответила я, - А если и забыли, ничего страшного.
- Ладно, я позвоню вам, чтобы уточнить детали, - сказал фотограф, пакуя свои причиндалы. - Спасибо еще раз, Паулина.
Вскоре он, как и обещал, позвонил, чтобы уточнить детали.
- Так, значит, ее звали Хейзел? - спросил он.
- Ну да, - сказала я, скрестив от волнения пальцы.
- Что ж, Хейзел так Хейзел, - сказал репортер, - просто меня смутило, что Хейзел - это имя для девочки, а лисенок, которого мы снимали в прошлый раз, был, если мне память не изменяет, мальчик.
- Видите ли, какое дело, - сказала я после мгновенного раздумья, - люди, которые приносят нам животных, как правило, не забывают дать им имена, а вот посмотреть, мальчик или девочка, - смеясь, продолжала я, - частенько забывают. Оттого и случаются подобные курьезы.
На том и согласились. Я не знала, куда бежать от стыда за свою ложь, но оконфузилась еще больше, когда на следующий день ко мне приехали с телевидения снимать сюжет о "лисице, не помнящей родства", о которой узнали из газеты… "Ну и заварила же я кашу, - думала я, - За это меня уж точно в рай не возьмут. Зато знаю определенно, какое наказание меня ждет в аду, - меня там будут вечно мучить репортеры своими расспросами!"
Всю зиму напролет я занималась тем, что разъезжала с лекциями о деятельности "Общества Блюбелл". Публика в разных местах была совершенно разная. Одну из первых лекций я читала в Кливдоне. Меня предупредили, что аудитория будет состоять в основном из пожилых. Подходя к зданию, где должна состояться лекция, я увидела во дворе всего три-четыре машины. "Стало быть, публики будет немного, - подумала я. - Ну ничего, сядем в кружок вокруг "волшебного фонаря", я буду показывать слайды, мило поболтаем". - Но, открыв дверь, я, к своему ужасу, увидела ожидающую меня толпу не менее чем в сто человек. Выступать с лекциями мне было тогда еще в новинку, и я вся изнервничалась, пока шла к кафедре с микрофоном. Но лиха беда начало - все потекло гладко, видимо, потому, что я так люблю свой предмет! Когда я закончила, ко мне подошли две немолодые леди.
- Какая вы прелесть! - сказала одна из них. - Я слышала каждое слово!
- Да-да, - вторила другая. - Было так интересно! Ручаюсь, что во всей аудитории никто не сомкнул глаз!
Не правда ли, хороший комплимент?
В другой раз я читала лекцию в Уэстон-Сьюпер-Мэр. По окончании любезная публика помогла мне донести мое хозяйство до машины. Когда я проходила через дверной проем, у меня из коробки вылетел слайд и упал у ноги джентльмена, который тащил под мышкой мои таблицы. Придерживая другой ногой дверь, джентльмен свободной рукой указал мне на выпавший слайд. Я наклонилась, подобрала слайд и поблагодарила джентльмена за внимание. Хитро сощурив глазки, тот сказал с улыбкой:
- Не стоит благодарности. А знаете, давненько у меня между ног не бывало дамы ваших лет!
Да, ко всему я была готова, но только не к подобной реплике. Заметьте, сказано-то не без ехидцы! Что мне оставалось делать? Только хихикнуть в ответ!
Запомнилась лекция, которую мы организовали на пару со знаменитым постановщиком фильмов и передач Би-би-си о дикой природе Симоном Кингом. В 1994 году он предложил прочесть цикл лекций о том, как он работает над фильмами и достигает различных эффектов. Вырученные от этих лекций средства шли на финансирование нашего Центра. Для начала он решил раздобыть шатер и организовать вечер в самом нашем Центре, но столь амбициозная идея оказалась немножко не по сезону. Когда вечер должен был состояться, оказалось, что почва еще очень влажная и организовать лекцию в шатре практически невозможно. Поэтому мы стали искать альтернативный путь. Нужно было найти зал на 200 мест, а это оказалось не так просто.
Тут Дерека озарила блестящая мысль - а почему бы не провести мероприятие в местном летнем лагере? У них с менеджером было, так сказать, шапочное знакомство - встречались несколько раз. Дерек тут же позвонил ему и обрисовал ситуацию. К счастью, в лагере нашлось помещение на 200 мест, и мы наняли его на вечер. Продажа билетов на мероприятие уже началась и обещала быть бойкой. Мы попросили менеджера снабдить нас планом лагеря с указанием местоположения зала, в котором будет проходить лекция. Получив план, мы тут же размножили его. Копия вручалась каждому купившему билет.
Ближе к назначенному дню мы заказали видеоаппаратуру и усилители. Все должно было быть доставлено за три часа до начала. Мы позвонили Симону, объяснили, что лекция пройдет не у нас на ферме, а в летнем лагере, и сообщили ему о сроках.
Должна признаться, что я сделала одну несусветную глупость, а именно - не съездила заранее на место. Я приехала в лагерь во второй половине дня для встречи с техниками и уточнения плана размещения слушателей. Нам удалось продать 180 билетов, и кроме того, мы надеялись, что благодаря публикациям в местных газетах к нам прибегут еще люди. Приехав в лагерь, я сразу пошла в контору, и администратор объяснил мне, где находится зал. Двигаясь согласно его указаниям, я поняла, что найти его будет не так просто: сначала прямо, потом направо, мимо зала игральных автоматов, мимо танцевального зала, мимо бара…
В танцзале я встретила техника, который тоже пытался попасть в лекционный зал. Он оказался запертым, а у кого ключи - никто не знает. Один из администраторов пошел за, мастером, а мы вдвоем остались ждать. Чтобы скоротать время, я стала читать объявления на двери танцзала и забеспокоилась: оказывается, в тот же вечер там будут казино и дискотека. Я молилась - только бы мы не оказались по соседству с ними.
Но вот наконец-то ключи нашлись, и мы вошли в нанятый мною зал. Первое неприятное открытие - танцзал, оказывается, расположен через стенку. Техник увидел, что зал никак не наберет необходимых для проекции слайдов 20 футов в длину. И уж, во всяком случае, сюда никак не поместятся 200 стульев для слушателей.
Сюрпризы, увы, на этом не кончились. Пройдя через весь зал, я увидела, что дверь в его конце выходит прямо в кухню ресторана. В глаза блеснули столы из нержавеющей стали, вдоль стен протянулись посудомоечные машины и полки с кухонной утварью. Ничего себе! С одной стороны - дискотека, с другой - кухня. И там гремят тарелки, и здесь гремят тарелки! А кто недосмотрел, кто виноват? Кроме тебя самой, больше никто!
Тут явился менеджер, и я поделилась с ним своими опасениями. К счастью, кухня в этот вечер будет закрыта, но я сомневалась, согласятся ли устроители дискотеки поубавить децибелл. Техник, как мог, втиснул оборудование, но все равно оставалось места только для 170 стульев. Теперь уже мы молились, чтобы не пришло больше. Я отправилась к машине взять кое-какие принадлежности, и тут же подкатила Линда Гровс, член комитета "Общества Блюбелл".
- Вот конфуз так конфуз! - воскликнула она, выйдя из машины.
- Знаю, - ответила я. До меня еще не дошло, что мы с Линдой говорим о разных вещах.
- Так ты слыхала?
- Ой, нет, - сказала я, поняв, что Линда имеет в виду вовсе не те трудности, с которыми я столкнулась, а нечто похлеще.
- Карту гостям раздали?
Я медленно склонила голову, показывая, что да.
- Знаете, что обозначения на ней даны неправильно? Теперь все поедут в другой лагерь, в Берроу! - простонала она.
Берроу был примерно в трех милях от того места, где мы стояли.
Лихорадочно соображая, за какую бы соломинку ухватиться, я что-то промямлила насчет того, что этот зал мы и так отыскали с превеликим трудом, а если все еще поедут в другой лагерь, это будет вообще кошмар. Мы решили действовать по такому плану: Дерек отправится в тот лагерь и будет направлять всех сюда, а я нарисую несколько плакатов, помогающих быстро найти зал. Линда осталась караулить и поджидать Симона Кинга, а я энергично взялась расхлебывать заварившуюся кашу.
Знаете, бывают в жизни такие дни, когда, наткнувшись где-нибудь на расщелину в земле, я бы с большим удовольствием спрыгнула туда и исчезла. Дерек разъяснял вновь прибывшим по ложному адресу, куда на самом деле нужно ехать, а я между тем развешивала в стратегически важных точках огромные плакаты со стрелками, показывающими публике, где нас искать.
…Я застала Симона и Линду захлебывающимися от смеха. Как оказалось, судьба преподнесла нам такой сюрприз, что оставалось только покрепче схватиться за животики. Симон рассказал Линде, что намеревался во время лекции показать несколько фрагментов из своих фильмов и раскрыть некоторые секреты техники съемки. Для этого нужно примерно каждые десять минут включать и выключать свет. Симон повел Линду в зал объяснить все на месте, но нигде не мог найти выключателей. Побежали за разъяснениями к менеджеру. Тот огорошил нас известием, что выключатели находятся в смежном с кухней помещении, где продаются рыба и чипсы. Следовательно, каждый раз, когда требовалось включить или выключить свет, Линда должна была входить в кухню, стучать в стенку и произносить заклинание: "Окей, Маргарет", и по этому знаку хозяйка рыбно-чипсовой лавки будет щелкать выключателем.
Будь на месте Симона Кинга кто-либо с менее сильным характером, он давно бы уже послал нас ко всем чертям, но у Симона характер был поистине фантастический. Он учтиво кланялся каждому вновь прибывшему и извинялся за досадное недоразумение. К счастью, нам удалось втиснуть в зал всех. Устроители дискотеки обещали не дубасить так сильно по тарелкам, и Симон начал свою речь. Когда же дело доходило до стучания по стенке и сакраментальной фразы "Окей, Маргарет", то со стороны это выглядело столь забавно, что кое-кто наверняка счел это остроумным приемов из арсенала знаменитого мастера спецэффектов. Под занавес он пригласил в зал хозяйку рыбно-чипсовой лавки и объявил: "Почтеннейшая публика, представляю вам ту саму очаровательную Маргарет. Желающие могут приобрести у нее пакетик чипсов", - и сам подал пример. Надо ли говорить, что склад чипсов очаровательной Маргарет тут же опустел.
Самому Кингу случалось выручать нас множество раз, и всегда он оставался очаровательным и доступным. По всей вероятности, он не утратит эти качества, даже когда станет важным чиновником. Был такой случай - я позвонила Симону, трубку взял его младший сынишка.
- Привет, - сказала я. - Папочка дома?
- Подождите секунду, я посмотрю, - ответил детский голосок.
Я услышала, как взбегают наверх детские ножки, и затем до меня долетели невнятные обрывки диалога мужчины и ребенка. Взяв трубку снова, мальчуган гордо объявил:
- Папочка в туалете. Подождите минуточку, сейчас он выйдет и возьмет трубку.
На другом конце провода раздался стук брошенной на стол трубки и удаляющиеся прыжки. Затем до меня донесся подхваченный микрофоном шум спускаемой воды, и вот наконец к телефону подошел Симон.
- А, это вы, сэр? А я знаю, где вы минуту назад были! - поддразнила я его.
- Я все слышал, - проворчал он, - и думал только об одном: лишь бы на проводе был кто-нибудь из знакомых! Услышал, что ты, и сразу успокоился.
Мы с Симоном неоднократно имели дело и с телевидением. Например, принимали участие в съемках очень популярной в Австралии программы "Диалог с животными". Нам нравилось работать с этой телегруппой - они никогда не унывали и любили посмеяться при каждом удобном случае. Правда, поначалу были некоторые сомнения: "Какой нам толк от того, что программу покажут в Австралии? Кто ж оттуда потащится к нам в гости?" Но знаете, потащились: после этих передач у нас уже было семь групп из Австралии, путешествовавших по Англии и включивших в свою программу визит к нам.