- Поверь, - ответила я, - на сей раз так оно и было на самом деле. Но они не все такие податливые, как этот.
Итак, Урби - как назвала его Линда, потому что его нашли посреди шума городского, - стал новым гостем нашего Центра. Осмотрев его дома, я не обнаружила каких-либо увечий, и мы решили отвезти барсука назад и выпустить - разумеется, подальше от клумб. Но в первую ночь он даже не притронулся к предложенному угощению, и мы решили подержать его еще немного у себя. На следующую ночь - с пятницы на субботу - повторилась та же история, но в субботу было много всякой возни, и мотаться еще куда-то, прямо скажем, не было ни времени, ни сил. Но к воскресенью я поняла, что у него что-то неладно с ухом, по исходившему оттуда тяжелому запаху, и отвезла его к врачу. Оказывается, у бедняги развился абсцесс уха. Разумеется, ему были введены антибиотики, а на следующий день врач под наркозом вычистил ему все по правилам науки. Курс инъекций помог ему справиться с недугом - оставалось только подержать его еще дней пять до полного восстановления сил.
Заглянув в его "историю болезни", я поняла, что животное скоро нужно будет выпускать на волю. Иные зададут вопрос: как можно выпускать зверя в густонаселенном районе? Но раз он там приспособился и жил, кто мы такие, чтобы сомневаться в пригодности этой территории для его проживания? Я записала себе - надо звякнуть Линде, когда придет пора его выпускать.
Тщательно заперев ворота, ведущие к загонам, я еще раз подумала обо всей той работе, которую мы делаем. Эх, каких-нибудь несколько месяцев назад по эту сторону ворот меня поджидала бы моя милая Блюбелл - барсучиха почуяла бы, что я рядом, и терпеливо дожидалась бы моего появления. Да, подчас приходится тяжело, да, порой не знаешь, как достать денег на строительство новых загонов, но во имя животных, которые приходят к нам за помощью и защитой, и во имя людей, которым нужно внушать мысль о необходимости беречь и защищать природу родного края, я готова нести свой крест.
Конечно, я бы не выдержала, если бы не самая разносторонняя помощь стольких людей. Ну вот, к примеру, девушки, что у нас работают. Некоторые из них направлены к нам агентствами по трудоустройству молодежи, и оклады у них не ахти какие, но они искренне преданны братьям нашим меньшим и трудятся, себя не щадя. А добровольные помощники и помощницы - как бы я обошлась без них? Многие из них пришли к нам, влекомые одним энтузиазмом, любовью к животным и слабо представляя себе, что здесь им придется столкнуться и с потоками крови, и с вонючими лужами, и со смердящими кучами. Даже такая простая вещь, как потрошить мертвых замороженных цыплят зверям на завтрак, и то поначалу требует мужества! А ведь молодцы, не испугались и остались с нами.
Каждый из наших помощников (и, разумеется, каждая из наших очаровательных работниц) готов поведать массу приключившихся с ним историй, забавных и не очень. Ну взять, например, Бекки - она пришла к нам прямо со школьной скамьи. Крепкая такая, здоровенькая пышечка. С жаром взялась за дело и исполняла все до мелочей. Правда, и растолковывать ей приходилось каждую мелочь, а стоило один раз не растолковать - и случилась трагикомическая история…
Читатель понял, что при всей моей любви к животным я не всесильная. Даром воскрешать из мертвых Бог меня не наградил. Такова рутина нашей жизни, от этого никуда не деться! И нашей уютной печке "Рейберн", которая своим теплом спасла стольких пернатых и четвероногих, подчас приходится служить и крематорием, где рассыпаются в прах тела тех, кому Бог не дал счастья выжить… Как-то Бекки возилась вместе с Мэнди с ежами, находившимися на излечении в "больничной палате" и обнаружила, что ночью одного из них Бог прибрал. Зафиксировав факт смерти в его "истории болезни", Мэнди завернула усопшего в газету и сказала Бекки:
- На вот, отнеси на кухню.
Что Бекки мигом и выполнила.
Вернувшись домой из офиса, я зашла на кухню и уловила непривычный, но довольно приятный аромат. "Это Дерек, должно быть, греет рыбу или чипсы, - подумала я. - Вот уж мы ими полакомимся!" А надо вам сказать, что подогревают эти вещи перед тем, как подать на стол, завернутыми в газете.
Я глянула на печку; да, действительно, на плите грелся сверток, причем уже начал сильно дымить. Я распечатала его с помощью плоскогубцев - и поняла, что произошло: Мэнди поленилась подробно объяснить Бекки, что нужно открыть топку и швырнуть ежа в пламя. Фразу "неси ежа на кухню" Бекки поняла так, что его нужно приготовить… Долго еще сконфуженной бедняжке не давали забыть об этом эпизоде.
Но самый забавный и притом пикантный случай произошел с юной красавицей Мартиной, нашей добровольной помощницей. У нее была прелестная, изящная фигура, которой позавидовала бы любая фотомодель. Золотые кудри, убранные, как хвост пони, ниспадали вниз плавными волнами - ну какой мужчина пройдет равнодушно, не окинув взглядом! Куда бы она ни направлялась, за ней всегда волочился кто-нибудь из наших парней, готовый исполнить любое ее поручение, а уж таскать ведра с кормом для животных ей и вовсе не приходилось: мужчины чуть не дрались между собой за право поднести грязное ведро. Но это ее ничуть не испортило - преданности делу и умения находить общий язык с нашими питомцами ей было не занимать.
Как-то раз - это было давным-давно, когда она у нас только появилась, - Дерек был занят беседой с Симоном Кингом и парнями из его киногруппы, снимавшими у нас фильм. Увидев красавицу Мартину, вся компания застыла в изумлении.
- К-к-кто это?! - промямлил первый, к кому вернулся дар речи.
- Наша новая добровольная помощница, - ответил Дерек, пряча хитрую улыбку. - А почему это вас так интересует?
- Ну… - смутился Симон Кинг, - если ей самой потребуется помощь, мы к ее услугам.
В тот вечеря показывала ей, как кормить детеныша летучей мыши из пипетки. Покормив детеныша, я поместила его в специально сшитый кармашек на веревочке, который носила на шее. Летучие мыши - существа общественные, гнездятся огромными колониями, и естественно, детеныш чувствует себя счастливее, когда слышит биение сердца другого живого существа и ощущает тепло, чем если бы он жил один-одинешенек в какой-нибудь картонной коробке.
- Ты сегодня дежурная, - сказала я Мартине, торжественно вешая ей на шею, будто медаль, кармашек с живым существом, - тебе и присматривать за ним!
- Рада стараться, - ответила Мартина, поправляя веревочку на шее и мешочек под пуловером так, как это делаю я. - Будь спокойна, у меня уж он не простынет!
Я наказала ей еще покормить крольчонка, а сама отправилась в "больничную палату" забрать полотенца для стирки.
- Ну как, покормила крольчонка? - спросила я Мартину на обратном пути.
- Все в порядке, крольчонок покушал хорошо, - ответила она. - Только… - запнулась она и пошарила у себя под нижней рубашкой, - Боюсь, мышонок куда-то запропастился.
Я подошла к Мартине. Она с покорным видом стащила пуловер, затем рубашку и осталась голышом до пояса, только женские прелести по-прежнему скрывались под нарядным кружевным бюстгальтером - жаль, такое произведение искусства не покажешь на публике, не такие у нас на ферме нравы! Ну, думаю, у нее начался сдвиг из-за потери.
- Можешь найти его? - спросила Мартина, переживая за детеныша.
Вот это да, подумала я. Птичьи яйца у нас в женском лифчике уже были, так теперь еще и летучая мышь! А надо вам сказать, что Мартина, дабы казаться еще пышнее, носила лифчик на номер больше, так что туда не только детеныш - взрослая летучая мышь и то поместилась бы.
Сказать по совести, мне стоило большого труда отыскать летучего мышонка среди хитрых кружевных узоров бюстгальтера. Снять его было нельзя - а то потеряем живое существо! - можно было только аккуратно прощупать пальцами.
Но вот наконец среди кружков отыскался летучий мышонок, и Мартина с облегчением натянула рубашку, а затем и пуловер.
…Закончив стирку, я пошла по другим делам и увидела, как Дерек о чем-то оживленно беседует со всей мужской половиной коллектива.
- Чему ты так радуешься? - спросил он, и я без утайки рассказала им о случившемся.
- Вот так номер! - ответил один из парней. - Что ж ты нас не позвала, мы бы его мигом нашли!
- Это не для ваших мужских пальцев, - парировала я, - Еще раздавили бы, чего доброго!
Конечно, наш коллектив работает как большая дружная семья, но могла ли вообще осуществляться наша деятельность, если бы не зоркие глаза и отзывчивые души чужих (как не хочется употреблять это слово!) людей, которые дают себе труд позвонить и сообщить о найденных ими животных, нуждающихся в помощи, а порою и сами, жертвуя своим временем, привозят их к нам, дабы мы побыстрее облегчили их страдания. Но и на этом не заканчивается роль отзывчивых сердец. Вылечить зверя - полдела, нужно еще подобрать подходящее место, где его можно выпустить: чтобы животное было в состоянии там прокормиться, чтобы оно не было занято его сородичами. А это требует времени. И здесь опять же большую помощь оказывают нам посторонние (к сожалению - посторонние!) люди.
Возьмем, к примеру, тех же барсуков: в среднем с момента, когда к нам поступает барсучонок-найденыш, и до момента, когда он уже совершенно не нуждается в поддержке человека, проходит 15 месяцев. Сколько раз говорилось на страницах, этой книги, как ревниво барсуки охраняют от пришельцев свою территорию - могут и покусать чужака, и даже убить. Значит, для успешного выпуска барсуков требуются люди, готовые заниматься планированием данной работы. В течение зимних месяцев кто-то должен вышагивать милю за милей в поисках территории, свободной от барсуков и при этом способной обеспечить пищей целую группу этих животных. Особенно трудно отыскивать такие территории на юго-западе Англии, где уже сосредоточена четверть всего барсучьего населения Британских островов. Вот почему очень часто сформированные для выпуска социальные группы барсуков приходится отвозить на другие территории, например в Эссекс или Суффолк. Как только нужные территории найдены, их регистрируют ответственные за выпуски выкормленных людьми барсуков природозащитники - скажем, Колин Сэддон из Общества покровительства животным, - и следующей осенью животных туда выпускают.
Осиротевшие или получившие увечья барсучата начинают поступать с марта, так как именно в это время они и выходят добывать себе пищу. Барсучат подбирают и выхаживают разные люди по всей стране, но важно, чтобы по возможности барсучонок не оставался в одиночестве. Правда, это правило действует для всех зверей и птиц - ведь если животное не имеет контакта с себе подобными, а только с людьми, то в его сознании отпечатывается, что он такой же, как и те, кто его выкармливает. А раз так, его уже никогда нельзя будет вернуть в дикую природу. Особенно применимо данное правило к барсукам - у этих животных чрезвычайно развито чувство семьи, им обязательно нужны сородичи, с которыми можно играть и общаться.
Как только барсучата отучаются пить из бутылочки, их нужно скорее включить в общественную группу, насчитывающую до 10 особей; желательно, чтобы там было сбалансировано число самцов и самок. Такие группы помещают в просторные загоны, чтобы свести к минимуму контакт с человеком, и им должна быть предоставлена возможность самим добывать себе пищу.
Когда барсучата достигают приблизительно шести месяцев от роду, группу перевозят на ее новую территорию. Выпуск обычно начинается с июля. Сначала барсуков держат за забором со слабым током, а внутрь кладут тюки соломы - в качестве временного укрытия, пока они не построят себе гнездо. Обычно они обустраиваются быстро, особенно если есть пригодные для жилья заброшенные кроличьи норы.
Но и на этом забота человека о барсуках, которым он даровал землю и волю, не заканчивается. Кто-то должен в течение шести месяцев кормить их и вести за ними каждодневные наблюдения. За это время животные пророют ходы, уводящие за пределы обнесенной забором территории; замечено, что при этом они выбегают наружу и входят назад, уже чувствуя себя собственниками территории, где их поселили. Забор с током на данном этапе убирается. Теперь остается дожидаться следующей весны, когда они ощутят себя полноправными хозяевами. По мере того как они осваивают новые места и все успешнее кормятся сами, подкормка их человеком уменьшается.
В реализации плана по выпуску барсуков важен каждый человек, занятый на каждой стадии. Сейчас, когда я пишу эти строки, исполняется четыре года с тех пор, как мы начали осуществление описанной выше схемы, и теперь с уверенностью можно говорить, что она принесла успех: выпущенные нами барсуки, которых мы выкормили с младенческого возраста, успешно закрепились на дарованных им территориях и сами обзавелись потомством.
Заметим, что в разных регионах Англии применяются разные методы. Так, например, в Йоркшире, где уровень преследования барсуков человеком особенно высок (любители барсучьих боев раскапывают до 80 процентов гнезд!), не следует строить временные укрытия из соломенных тюков, так как подобные сооружения послужили бы лишь приманкой для негодяев. К несчастью, в этих условиях могут работать только беззаветно преданные барсукам природозащитники, а гнезда приходится укреплять проволочными заграждениями и бетоном! Спросите, что это - дом барсука или крепость? Дом барсука и должен быть крепостью, не следует забывать о двуногом звере! Кроме того, все барсуки, перевозимые из одной местности в другую, должны быть подвергнуты анализу на туберкулез, а в Уэльсе, кроме того, для их транспортировки требуется лицензия.
Сходная проблема и с лисицами - для их выпуска тоже очень трудно подобрать территорию. Недавно были предприняты исследования с целью выяснения, сколь успешно они адаптируются к жизни в дикой природе, будучи выкормленными в неволе. Но мне кажется опасным делать выводы на основании ограниченных исследований, проведенных в пределах одной территории и только в одно время года путем слежки за лисицами, на которых надеты радиоошейники. Конечно, чем больше мы познаем, тем ценнее накопленные нами сведения, но надо принимать во внимание факт, что каждая ситуация требует особого подхода.
Бывало, мне оказывали поддержку люди, с которыми я так никогда и не встретилась. Как-то раз один журнал по сельскому хозяйству опубликовал статью о нашем Центре и моем интересе к барсукам. В этом же журнале несколько недель спустя появилась статья некоего фермера, который негодовал по поводу того, что каждый год теряет из-за барсуков ягнят, и вновь поднимал набивший оскомину вопрос о связи между барсуками, коровами и чахоткой. В течение почти 20 лет правительство так и не смогло доказать существование этой связи и тем не менее продолжает уничтожать до 5000 барсуков в год, что обходится ежегодно в 200 000 фунтов, и все ради одной цели - показать, что оно чем-то занимается.
Но нашелся и другой фермер - мистер Дрю из Шотландии. Прочитав статью о нашем Центре, а затем материал своего коллеги-злопыхателя, он понял, какую рану нанес мне: последний. Мистер Дрю нашел время позвонить мне и заверить, что есть-таки фермеры, считающие ошибочной "выбраковку" барсуков. Сквозь его густой шотландский акцент разобрать слова иной раз было непросто, но разговор с ним пролил бальзам на мою душу.
- Знаю, статья расстроила вас, - говорил он, - но, ей-богу, не все фермеры такие! Вот мой приятель Джимми Мак-Кавиш - он переехал в Сомерсет, выписал здоровых коров из Шотландии - и ничего, не знал никаких проблем! Барсуков убивать не надо. Даже я знаю - туберкулез передается с кровью, слюной и мочой. Барсуки и коровы не кушают друг друга, значит, кровь в данном случае отпадает. Барсуки не целуются с коровами - значит, слюна тоже отпадает. Мы ставим электрические заборы - значит, они не ходят к нам на пастбища и не метят их, так что моча тоже отпадает.
Я поблагодарила мистера Дрю за то, что он побеспокоился и позвонил мне.
- Если вам, - сказал мистер Дрю - потребуется ссылка на фермера, который любит барсуков, звоните мне.
- Вот, мистер Дрю, я и поймала вас на слове! Я уверена, что в один прекрасный день правительство поймет свою неправоту и прекратит уничтожать ни в чем не повинных животных. Как можно продолжать убивать до 5000 барсуков в год, если не доказано, что ситуация с туберкулезом от этого улучшится?!
…Когда нам сообщили, что мы выиграли приз "Страна зверей", мы были на седьмом небе от восторга. Полагающаяся при этом денежная премия тоже кое-что значила - на нее мы могли достроить загоны. Благотворительная организация "Забота о дикой природе", которая столько делает во имя помощи диким животным по всему свету, также подкинула нам деньжат на строительство загонов - и то, о чем мы могли только мечтать, стало явью.
Активисты созданной нами природозащитной организации "Общество Блюбелл" стараются из всех сил, чтобы поддержать нас в работе, и деятельно участвуют во всем, что бы мы ни затевали. Устраиваются мероприятия, призванные поддержать нас в финансовом отношении, и преданные нашему делу люди своими вкладами - будь они крупными или маленькими - помогают нам продолжать работу. Так, например, член Общества Хейзел Вудс, фанатично преданная нашим любимцам, устроила для нас "Лондонский марафон", который собрал свыше 1200 фунтов.