Несколько дней доктор ходил пасмурный и мало говорил с сыном. Ему трудно было примириться с мыслью, что все его планы насчет женитьбы сына должны рушиться вследствие того, что подвернулась некстати эта девчонка! Но так как по природе доктор был добрейший человек и так как в конце концов счастье его единственного сына было для него дороже всего, он превозмог свою досаду и отправился к старику Мендири просить у него официально руки его дочери Денизы для своего сына Юлиана, как того требовал обычай. Радушный прием, оказанный доктору в семействе Мендири, красота и ласковое обращение Денизы окончательно утешили доктора и он от души прижал к сердцу свою будущую невестку.
Весь поглощенный приготовлениями к свадьбе, Юлиан совершенно забыл о Фелице Оианди; доктор же, со своей стороны по-прежнему не верил высказанным Юлианом опасениям.
Однако утром Бернардо прибежал, чрезвычайно встревоженный к доктору, в то время как он собирался вскрыть корреспонденцию, только что принесенную почтальоном.
- Здравствуй, мой милый, - сказал ему доктор, подавая ему руку. - Откуда ты это так бежишь?
- Из Сэр, - ответил молодой человек, вытирая платком вспотевший лоб.
- Что там нового?
- Много нового, доктор! Могу ли я видеть Юлиана? Мне нужно с ним поговорить.
- Ступай к нему в комнату, а я пока прочту свои письма. За завтраком поболтаем.
- Это ты, Бернардо! Что скажешь хорошенького? - приветствовал его Юлиан.
- К сожалению, Юлиан, кажется, кроме дурного, ничего сказать тебе не могу.
- Что случилось? Ты, кажется, совсем расстроен. Не случилось ли какого несчастья?
- Нет, несчастья-то ни с кем еще не случилось, но как бы с тобой не стряслась беда. Фелиц Оианди вернулся из Парижа такой гордый, самодовольный, что и не приступайся к нему; грозит, что многим тут пообрежет крылья, и ясно намекал на то, что именно тебе и твоему отцу несдобровать. Наконец, он вчера вечером зачем-то был в Лубериа у Денизы Мендири.
- Как это странно! - сказал смущенный Юлиан.
Вдруг дверь в его комнату растворилась и на пороге показался доктор, судорожно комкавший в руках какие-то бумаги.
- Боже мой! Что с тобой, отец? - вскрикнул испуганный Юлиан.
- Юлиан, сын мой! - сказал доктор, падая от изнеможения в кресло. - Ты был прав. Фелиц Оианди - твой смертельный враг и доказал это теперь на деле!
Голова старика упала на грудь, глаза закрылись и он лишился чувств.
Страшная опасность, грозившая его любимому сыну, сильно подействовала на этого энергичного человека.
Благодаря принятым Юлианом мерам, обморок его отца продолжался недолго. Придя в себя, доктор сказал:
- Нужно бежать, не медля ни минуты. Мне пишут, что Фелиц сделал на тебя донос, указав на тебя, как на влиятельного члена тайного общества. Не сегодня-завтра тебя могут арестовать, и мне советуют тебя сейчас же отправить за границу.
- Но пусть меня арестуют! Моя невиновность будет доказана и меня выпустят!
- Когда? Мы теперь живем не в обыкновенное время. Мои друзья мне пишут, что империя будет провозглашена на этих днях; реакция будет ужасной, беспощадной. Вспомни 18-е Брюмера и имя настоящего президента. Он будет действовать по примеру дядюшки. В подобное смутное время на поверхность всплывут такие личности, которым терять нечего, и, прикрываясь маской патриотизма, примутся обделывать свои грязные делишки. Поверь мне, я знаю, что говорю. Тебе стоит только быть арестованным - и ты сгниешь в тюрьме. Если ты меня любишь, Юлиан, то уезжай отсюда, как можно скорее, даже сегодня вечером, если можно.
- Куда же я поеду?
- Лучше было бы, конечно, поехать за границу, но пока поезжай сегодня же в И… У нас там есть родные, они тебя примут с радостью, а после мы решим, что делать. Я тоже поеду в Байонну, у меня там влиятельные друзья, они за меня вступятся, если ко мне также станут придираться.
- Но неужели же я отсюда уеду, не простившись с Денизой?
- Нет, - сказал Бернардо, - я приведу ее через час, а ты в это время укладывайся.
- Странно, - сказал доктор, - она обещала прийти к нам сегодня утром, и до сих пор ее нет.
- Не случилось ли с ней чего-нибудь? - сказал Юлиан, бледнея. - Боже мой! Бернардо, ведь ты сказал, что этот Фелиц был у нее вчера вечером? Я сам пойду к ней узнать…
- Нет, ты не пойдешь, Юлиан - я сейчас туда побегу, - возразил Бернардо, уходя поспешно.
Через несколько минут он возвратился в сопровождении Денизы.
Молодая девушка была бледна, как смерть, и, увидав Юлиана, разразилась истерическими рыданиями.
Мужчины с ужасом смотрели на нее, не решаясь заговорить.
Но вскоре Дениза успокоилась и сама заговорила.
- Дорогой мой Юлиан! Мы должны расстаться. Я более никогда не буду твоей женой… - Рыдания, подступившие к горлу бедной девушки, не дали ей договорить.
- Что это такое? - вскричал Юлиан. - Что с тобой случилось? Почему ты мне говоришь подобные вещи?
- Так надо, так надо, мой дорогой! Я ему говорила, что я умру, а он расхохотался и стал еще уверять, что он меня любит! Он мне угрожал, он мне сказал, что у меня отца и мать выгонят на улицу, а жениха сошлют в каторгу, если я не соглашусь быть его женой. Но я не могу от тебя отказаться, я не в силах это сделать! Лучше я буду жить в нищете, лучше пойду с тобой на каторгу, чем разлучиться с тобой! Прости меня, Юлиан! Прости меня!
При этих словах Дениза вдруг пошатнулась, протянула руки вперед, как бы ища опоры, и упала навзничь. К счастью, Юлиан и Бернардо вовремя подхватили ее.
Дениза лишилась чувств.
Юлиан отнес ее в комнату, в которой лежала маркиза Жермандиа, когда они ее спасли, и, позвав служанку, поручил ей раздеть девушку и уложить ее в постель.
- Что скажешь теперь, отец? Неужели ты и теперь посоветуешь мне уехать и оставить невесту во власти этого изверга?
- Более, чем когда-либо, друг мой. Он напугал бедную девочку, что нетрудно было сделать при ее неопытности. Но я ведь не ребенок, меня напугать нелегко. Я сейчас прикажу оседлать лошадь и поеду сам в Луберию узнать, что случилось. Я проучу этого Фелица Оианди; если Мендири ему должен, то ему дам денег, чтобы он сейчас же с ним расплатился. Затем, как только ты уедешь, я возьму с собой Денизу в Байонну и помещу в таком доме, где никакой Оианди не найдет ее. Поверь мне, что это гораздо лучше. А то ты полетишь туда, натворишь всякого вздора под влиянием гнева, и дело кончится тем, что тебя же арестуют за буйство.
- Ты всегда прав, отец.
- То-то. Ступайте же оба в столовую, а я пойду посмотреть, в каком положении наша больная.
Молодые люди сели за стол, но плохо ели под влиянием только что случившегося. Вскоре доктор вернулся и объявил, что Дениза уснула и проснется совершенно здоровой. Он передал ей то, что они решили между собой, и она, успокоившись, приняла лекарство.
После завтрака доктор, как обещал, уехал верхом в Луберию, а Юлиан с помощью Бернардо стал приводить в порядок свои вещи, готовясь к отъезду. Дениза все еще спала. Два часа спустя доктор Иригойен вернулся, устроив все к лучшему. Старик Мендири развязался с Фелицем, и с радостью согласился отпустить Денизу с доктором в Байонну.
- Благодарю тебя, отец, - сказал Юлиан, - но я отомщу Фелицу Оианди, хотя бы мне пришлось ждать удобного случая для этого двадцать лет.
Часам к пяти пополудни Дениза встала и пришла в гостиную, где находились отец и сын.
Девушка совсем оправилась от испытанных ее тревог. Доктор кратко передал ей все, что он сделал, и кончил следующими словами:
- Юлиан уедет сегодня в десять часов вечера, мы его проводим до ущелья Кобра, а потом прямо отправимся в Байонну, где вы уже будете находиться в полной безопасности. Через несколько дней ваши родные посетят вас. Теперь поговорите друг с другом, а я пойду распорядится насчет отъезда.
Молодые люди остались одни. Мы не станем передавать читателю их любовных объяснений.
Дениза подарила Юлиану маленький золотой крестик, который мать надела на нее при рождении и с которым она никогда не расставалась.
- Береги его всегда! - сказала она со слезами на глазах.
- Клянусь тебе в этом, дорогая моя! - ответил Юлиан. - Возьми это кольцо, в нем волосы моей матери, которой я никогда не знал - это все, что я имею от нее. Бери его!
Молодая девушка взяла кольцо, поднесла его к губам и надела на палец, рядом с обручальным кольцом.
Однако время шло, и надо было ехать.
В десять часов они доехали до ущелья Кобра.
Бернардо уже ждал там с двумя оседланными лошадьми.
Отец и сын заключили друг друга в объятия. Смутные предчувствия овладели ими в последнюю минуту.
Наконец, доктор высвободился из объятий сына.
- Уезжай, - сказал он ему дрожащим голосом, - ты, может быть, уже опоздал.
Юлиан стал прикреплять свой чемодан к седлу.
- Юлиан! Мой ненаглядный, прощай! - воскликнула Дениза.
Молодые люди обнялись.
- До свидания, Дениза! До скорого свидания, моя дорогая! - крикнул Юлиан, садясь на лошадь.
Всадники поскакали и доктор остался с Денизой. Они молча сели в кабриолет и, глубоко опечаленные, направились в Байонну.
Юлиан Иригойен и его преданный друг Бернардо Зумето решили ехать всю ночь, а днем отдыхать. Они надеялись таким образом избегать внимания полицейских властей. В течение первых дней юноши были чрезвычайно осторожны и несмотря на холод отдыхали только в открытом поле.
Бернардо обыкновенно отправлялся в ближайшее село и закупал там провизию, а после заката солнца они опять пускались в путь и ехали вплоть до рассвета.
Летом подобное путешествие было бы чрезвычайно приятным, но зимой нужно обладать железным здоровьем и необыкновенной выносливостью, чтобы не заболеть от холода и лишений.
Бернардо первый не выдержал, а Юлиан, видя его совсем обессиленным, решил, что они уже так далеко отъехали от Луберии, что прежние предосторожности были бы излишни, и потому молодые люди остановились в маленькой гостинице, вблизи одной деревни, на самом краю дороги. Они приказали дать себе поесть и наслаждались теплой пищей, которой лишены были несколько дней. Чтобы немного отдохнуть, они остались ночевать и заснули мертвым сном в теплых и мягких постелях.
Это было 3 декабря 1851 года.
Маленькое село X., в котором они находились и в котором не насчитывалось и сорока дворов, было в страшном волнении.
Несмотря на холод и поздний час все население - мужчины и женщины, старики и дети - толпилось на единственной улице деревни, о чем-то крича и размахивая руками.
Наши путешественники проехали через эту толпу, не обратив на нее внимания.
Усталые и продрогшие, они думали только о том, чтобы скорее добраться до гостиницы и отдохнуть.
Проснувшись рано утром, они сошли в общий зал, чтобы съесть что-нибудь, прежде чем отправиться в дорогу.
К их удивлению, зал оказался полон народу. Крестьяне, вооруженные - кто ружьем, кто косой, кто вилами, сновали взад и вперед, перекликались, выпивали наскоро стакан водки и наполняли ею фляжки, висевшие у каждого на поясе.
Юлиан перемигнулся с Бернардо, и они поспешно вернулись в свою комнату.
- Что это значит? - сказал Юлиан. - Эти люди, кажется, затевают что-то похожее на революцию!
- Кто их знает! - ответил Бернардо. - Может быть, это просто готовится облава на волков.
- Подождем, пока они отсюда уберутся, - сказал Юлиан.
- Конечно. Да и никто нас в шею отсюда не гонит, мы можем остаться даже несколько дней.
- Нет, здесь неудобно долго оставаться. Когда эти люди уйдут, мы поедем в V. - это порядочный городок, - там мы отдохнем несколько дней и потом отправимся прямым путем к родным в И. Однако, что это за шум. Посмотри-ка в окно, Бернардо…
- Они отправляются, - сказал Бернардо, глядя в окно. - Однако странно: строятся повзводно, как настоящие солдаты.
Юлиан подошел к окну.
Вооруженные люди стояли маленькими отдельными группами, каждая из которых имела своего начальника.
Раздалась команда и все группы, примерно двести человек, двинулись в поход. Вскоре они исчезли за поворотом дороги.
- Странная облава на волков, - сказал Юлиан. - Пойдем, Бернардо, там, должно быть, теперь никого нет.
Действительно, зал опустел, там только находились две женщины, какой-то старик и двое маленьких детей. Даже хозяин гостиницы ушел с отрядом.
Увидев вошедших путешественников, говорившие сразу замолчали.
Юлиан сделал вид, что не замечает их смущения, и спросил завтрак; потребовав бутылку старого бургундского, он предложил стакан вина старику. Тот под влиянием хорошего вина сделался разговорчив и сообщил Юлиану, что 2 сентября президент республики был провозглашен императором и что вооруженные люди, которых он видел - республиканцы, которые решили протестовать против государственного переворота.
- Это ужасно! - вскричал Юлиан. - Гражданская война!
- Да, гражданская война и террор; вот, что нас ожидает. А вы, как видно, нездешние? Неудобное же время вы выбрали для путешествий!
- Но ведь я ничего не знал! Я еду в И., где у меня родные. Что мне теперь делать?
- Вам лучше было бы вернуться домой. Впрочем, кто знает, может быть, уже дорога за вами отрезана; народ всюду поднимается. Послушайтесь моего совета, поезжайте сейчас в И., но по дороге не заезжайте никуда, старайтесь держаться подальше от городов и сел. Родные за вас поручатся. Теперь следует опасаться как императристов, так и республиканцев.
- Благодарю вас за совет, - сказал Юлиан старику, протягивая ему руку. - Ну, Бернардо, займись лошадьми.
Четверть часа спустя, молодые люди уже ехали, погоняя лошадей.
Едва достигли они большой дороги, как заметили большое количество крестьян, которые группами в несколько человек шли по тому же направлению, по которому они ехали. Все были вооружены.
В это время на проселочных дорогах показались новые группы, которые направлялись к большой дороге и примыкали к шедшим впереди.
Несколько раз Юлиан собирался спросить кого-нибудь из них о ближайшей дороге в И. Но эти люди смотрели на него так пристально и так враждебно, что он не решился с ними заговорить.
Юлиан поехал еще скорее, стараясь обогнать эту подозрительную массу людей.
Но в ту минуту, как они с Бернардо поворачивали в сторону с дороги, они были внезапно окружены целой толпой вооруженных людей, которые приказали им остановиться и сойти с лошадей.
Всякое сопротивление было немыслимо - обоих путешественников окружала целая армия… Они беспрекословно повиновались, но спросили, однако, почему их остановили таким образом посреди большой дороги.
- Успокойтесь, господа, - сказал им какой-то приличной наружности человек, по-видимому, один из руководителей толпы, - мы вас остановили только для того, чтобы вы не могли нас опередить в 3., куда мы идем. Вы нас извините, время теперь такое горячее, что трудно соблюдать все правила вежливости. Даю вам честное слово, что, как только мы вступим в 3., вы будете свободны и отправитесь, куда вам угодно; теперь же потрудитесь ехать с нами.
Юлиану и Бернардо оставалось покориться, и они, поклонившись в знак согласия, сели на лошадей.
По данному знаку, вся толпа двинулась вперед в большом порядке. Юлиан и Бернардо ехали несколько впереди, рядом с тем человеком, который с ними говорил.
Они, таким образом, казались предводителями этой вооруженной толпы, тогда как были ее пленниками.
Однако они вскоре достигли 3., куда вступили без всяких препятствий, и направились к городской ратуше.
Мэр ожидал их у входа. Он протестовал против занятия ратуши и попытался воспротивиться этому, но безуспешно.
В эту минуту начальник вооруженного отряда объявил двум друзьям, что они свободны, и, указав им на находившуюся вблизи гостиницу, сказал:
- Ступайте к Петито, это лучший и добросовестней-ший из людей. Вам у него будет хорошо. Оставайтесь у него, пока все успокоится.
Юлиан послушался этого доброго совета только наполовину. То есть он действительно переночевал в гостинице, но на другой же день утром, несмотря на уговоры Петито, пустился с Бернардо в путь. Ему хотелось скорее доехать до Б., чтобы там отдохнуть как следует.
Было семь часов утра, густой туман окутывал городок. В двух шагах ничего не было видно.
Однако несмотря на ранний час какие-то зловещие крики раздавались по городу.
Молодые люди решились уже было вернуться в гостиницу, но было поздно. Раздались крики отчаяния и вслед за тем грохот ружейных выстрелов.
Поднялась страшная паника; люди бежали кто куда.
Войска вступали в 3., и началась страшная расправа. Солдаты стреляли в толпу, и ни один выстрел не пропадал даром. Кавалерия рубила убегавших…
Юлиан и Бернардо последовали за беглецами и вскоре очутились в открытом поле, среди небольшой кучки людей, обезумевших от страха. Время от времени раздавался выстрел, и человек падал…
Они уже давно скакали, и думали, что спаслись, как вдруг за ними раздались выстрелы, и два человека покатились возле них в предсмертных судорогах.
В ту же минуту человек двадцать солдат бросились на них, и молодые люди оказались пленниками.
- Ну, марш! Поворачивай! - крикнул им грубо сержант.
- Куда же вы нас ведете? - спросил Бернардо, ошеломленный всем происшедшим.
- Увидишь, когда там будешь! - возразил еще грубее сержант. - Ну, иди и не разговаривай!
- Пойдем, - сказал тихо Юлиан.
Их отвели обратно в 3. Входя в город, они встретили офицера штаба, который их остановил.
- Кого вы ведете? - спросил он сержанта.
- Бунтовщиков, господин лейтенант.
- Вот как! Что же, при них нашли оружие?
- Никак нет, господин лейтенант: они просто бежали; только у этого (сержант указал на Юлиана) мы нашли большую сумму денег золотом и банковыми билетами.
- Ага! - сказал офицер, глядя в упор на Юлиана. - Это, вероятно, один из покупателей.
- Вероятно, господин лейтенант.
Юлиан отвернулся, предварительно пожав плечами.
- Хорошо, - сказал офицер, - поместите их с остальными. После разберемся.
Глава IV
Юлиан Иригойен и Бернардо Зумето были заключены, в числе других пленных, в какой-то темный, сырой и душный подвал.
Там несчастные томились в течение четырнадцати часов. Не позаботились даже дать им кусок хлеба для утоления голода! В подвале было так тесно, что можно было только стоять. Те, кто был слабее, падали, и остальные поневоле топтали их ногами…
Наконец, после двух суток невообразимых страданий, начался допрос арестованных. Но этот допрос ограничился записью их имен, фамилий, местожительства и рода занятий; затем все бунтовщики были посажены в телеги и отвезены в М., местопребывание военной дивизии, где их должны были подвергнуть военному суду.
В М. их заперли в городскую тюрьму, старое здание без всякой вентиляции, где они в душном, сыром и спертом воздухе промучились еще шесть недель. Многие из арестованных заболели, а некоторые умерли.
Наконец очередь дошла до Юлиана и Бернардо, и они предстали перед военным судом.
Входя в залу, они с ужасом переглянулись.
Они узнали в зале человека, который старался укрыться от их взоров. Этот человек был Фелиц Оианди…