Но у них были не только друзья. Не дремали и враги Марселя, вдохновляемые всесильным герцогом Бофором. И до них дошла весть, что Марселю удалось спастись.
Правда, верный пес герцога виконт Марильяк не очень‑то верил слухам – ведь комендант Баньо снабдил его официальной бумагой, в которой говорилось о гибели беглецов. Но кто знает, не мешало бы и проверить слухи. Тем более что король стал почему‑то усиленно интересоваться судьбой Марселя Сорбона, словно тот и в самом деле был жив.
– Виконт, я предлагаю вам проверить эти слухи, – распорядился герцог. – В случае если они подтвердятся, мы должны принять самые решительные меры для выяснения местонахождения незаконнорожденного. Подозреваю, что он может скрываться где‑то поблизости, в Париже, под крылом ненавистной маркизы.
– Я уже разослал соглядатаев, ваша светлость, – доложил виконт. – Им даны указания и приметы незаконнорожденного и его невесты. Мне известно, что он чрезвычайно привязан к ней. И если он скрывается, то только у нее. Как мне удалось выяснить, у этой девицы есть тетушка, которая воспитала ее. Скорей всего, у тетушки она и квартирует. Ее адрес мне обещали сообщить в самое ближайшее время. И тогда мы непременно пойдем по следу.
– Вы распорядительны, виконт, – в голосе герцога слышалось удовлетворение. – Из сторонника вы становитесь другом.
– О, ваша светлость, эти слова для меня высшая награда, – пробормотал польщенный виконт. – Вы можете быть уверены, что моя преданность вам равнозначна преданности верного друга.
Марильяк удвоил рвение. Но узнав, что из дворца Венсенн самым таинственным образом исчез мушкетер Делаборд, всполошился.
Растерянный кастелян дворца не мог вразумительно объяснить, каким образом из башни, вход в которую преграждали две железные двери и которая охранялась солдатами, исчез мушкетер.
– Не иначе, сударь, это проделки нечистой силы, – мямлил старик. – Ведь все замки и засовы целы, а в амбразуры не пролезет даже кошка.
Ему вторил лейтенант, командовавший отрядом солдат:
– Мои люди бдительно несли дежурство у всех входов и выходов из дворца. Мимо них никто не мог проскользнуть.
Марильяк выходил из себя. Он прекрасно понимал, что мушкетер, вырвавшись на волю, будет искать способ отомстить ему. Этот Виктор Делаборд представлялся ему опасным врагом. Он был храбр, великолепно владел шпагой и пистолетом. А потому будет искать встречи с ним, Марильяком. И теперь уж пощады ему не будет.
Это было упущением со стороны Марильяка, несомненное упущение. И он решил до поры ничего не говорить герцогу об исчезновении мушкетера, тем более столь необъяснимом. В происки нечистой силы виконт поверить не мог. Под нечистой силой он вполне определенно подразумевал маркизу Помпадур. Но как ей удалось выкрасть мушкетера – вот вопрос. Он собирался вплотную заняться исследованием этой загадки, но пока, за отсутствием времени, отложил это дело.
Один из агентов, тем временем, доложил ему, что обнаружил адрес мадам Жюли Бернар. Виконт щедро наградил его и решил лично отправиться по указанному адресу, тем более что дело это представлялось ему тонким, требовавшим известной дипломатичности.
На следующий день Марильяк отправился на остров Жавель. Его сопровождали трое верных слуг – на тот случай, если вдруг по указанному адресу обнаружится их главная дичь – Марсель Сорбон. В этом случае его надлежало немедленно схватить и доставить во дворец герцога Бофора. А уж там его участь будет решена.
Они высадились на острове и направились к домику старушки.
На счастье Адриенны их появление не могло остаться незамеченным. Она предупредила тетушку об опасности, а сама скрылась в каморке, служившей тетушке Жюли чуланом. И с бьющимся сердцем стала прислушиваться к тому, что происходило за стеной.
Тетушка несколько оробела, как робела она пред сильными мира сего, когда увидела виконта в костюме придворного. Робость ее усилилась, когда она услышала, кто перед ней. Но она быстро взяла себя в руки, понимая, что столь неожиданный визит связан с опасностью, угрожающей ее племяннице и что от нее всецело зависит спасти ее.
– Мадам Жюли Бернар, – без обиняков начал виконт. – Мне известно, что ваша племянница испытывает нужду в покровительстве его величества короля. Мне поручено сообщить ей о том, что король, мой повелитель, берет ее и ее жениха Марселя Сорбона, под свою защиту.
– Но, сударь, Адриенны здесь нет, – ответила тетушка Жюли. – И я ничем не могу вам помочь.
Виконт пристально посмотрел на женщину – так пристально, словно желал ее загипнотизировать. А затем медленно произнес:
– Мадам, я вижу, что вы мне не доверяете. Но я вам друг. К тому же мне стало достоверно известно, что Адриенна в Париже.
– Очень сожалею, сударь, но вас ввели в заблуждение. – Тетушка осмелела, вошла в роль и теперь чувствовала себя куда свободней. – Адриенна полтора месяца назад уехала к подруге, с которой воспитывалась с малых лет.
– Адрес! Сообщите мне адрес ее подруги! – Виконт перешел на повелительный тон. – И помните, что это очень важно. Что я, наконец, выступаю как посланец его величества короля.
– Увы, сударь… – Для убедительности тетушка Жюли развела руками. – Она не оставила мне адреса. Мне только известно, что подруга ее живет где‑то в Бретани.
Виконт был взбешен. Ему было ясно, что его водят за нос. И он прибег к угрозе, полагая, что оно должно подействовать наверняка.
– В таком случае, сударыня, я прикажу обыскать дом. Вы вынуждаете меня прибегнуть к этой крайней мере.
Тетушка Жюли замигала, но не сдалась. Она кротко произнесла:
– Что ж, сударь, если вы такой грубиян, то извольте.
Виконт ждал сопротивления, протеста, словом, чего угодно, но только не такой покорности.
"Вероятно, ее в самом деле нет, – подумал он, – если эта старая дура безропотно согласилась на обыск".
– Ну, хорошо, мадам. Из уважения к вашему почтенному возрасту я решил не прибегать к крайним мерам, – после длительной паузы выдавил он. – Я вам верю. Но… – И он предостерегающе поднял палец. – Если ваша племянница появится, вы обязаны немедленно сообщить мне. Немедленно, поняли?
– О, сударь, разумеется. Я не могу не услужить столь высокой особе. – Тетушка почувствовала облегчение. Она поняла, что переиграла хитроумного гостя. – Тем более что вы явились от имени его величества короля. Я почту за честь услужить его величеству… И вам… – торопливо добавила она.
– Прощайте же, мадам. И помните о нашем уговоре.
– Благодарю вас, сударь. Я горжусь оказанной мне честью.
Нет, тетушка Жюли была далеко не проста. И когда непрошеные гости наконец убрались восвояси, Адриенна от восторга чуть не задушила ее в объятиях.
– Какая ты молодец, тетушка! – воскликнула она. – Так обвести вокруг пальца придворного интригана!
Однако этим визитом дело не ограничилось. На следующий день в дверь снова постучали.
Теперь Адриенне не было нужды инструктировать тетушку Жюли. Она справлялась со своими обязанностями бдительного часового самым великолепным образом.
На этот раз пожаловала молодая чета.
– Мы – друзья Адриенны, – с порога объявила девушка.
Это была Роза–Клодина, которую сопровождал верный Виктор Делаборд.
– Я такое не раз слышала, – отрубила тетушка Жюли. – А чем вы можете это доказать?
– Только словом честных людей, – ответила Роза.
– Мне этого более чем достаточно, – проговорила Адриенна, выходя из своего убежища. Она увидела Виктора в щелку и несказанно обрадовалась ему. Вот преданный друг Марселя, который готов броситься в огонь и воду ради его спасения. – Дорогой Виктор! – воскликнула она. – Вы не можете представить, как я рада вас видеть! – Из глаз девушки градом полились слезы.
– Что такое? Что с вами? – Мушкетер и его подруга бросились к Адриенне.
– Если бы вы знали! Если бы вы только знали! – рыдания сотрясали ее плечи. Адриенна долго не могла успокоиться. Наконец она с трудом взяла себя в руки и рассказала о роковом плавании на гукере с таким многообещающим названием – "Эсперанса".
– Что я могу сказать? – Лицо мушкетера выражало угрюмую сосредоточенность. – Если бы мне дали отряд храбрецов, я бы нашел способ обнаружить логово разбойников и расправился бы с ними, как они этого заслуживают… Будем надеяться, что Марсель найдет способ бежать оттуда. Там ведь нет запоров и стражи, как в каторжной тюрьме, и разбойники не заковывают своих пленников в цепи. Бог простер над Марселем свою милостивую длань, – добавил он. – И я уверен, что и на этот раз он выручит Марселя из беды.
– Каждый день я возношу молитвы Святой Деве, – сказала Адриенна, утирая слезы. – Иной раз мне кажется, что она слышит меня…
– И откуда у моей бедной девочки берется столько слез? – вступила в разговор тетушка Жюли. Она была очень довольна, что в ее скромном домике появились наконец истинные друзья племянницы, способные развеять ее грусть. – У бедняжки ни днем ни ночью не просыхают глаза. И напрасно я твержу ей, что она должна беречь свою красоту ради Марселя. Она ведь сохнет на глазах. Увидев ее такой, Марсель, чего доброго, разлюбит мою девочку… Вы бы почаще навещали ее, – обратилась она к Виктору и Розе. – А то она и вовсе изведется в нашем уединении.
– Непременно! – в один голос откликнулись они. – Мы не оставим Адриенну.
XII. ТАЙНА СТАРОГО ГРЕКА
Когда перегрузка бочек с гукера на баркас разбойников была окончена, Марселю завязали глаза, и люди Кут де Яра налегли на весла. Сколько продолжалось их плавание – час, два, три? Марсель потерял представление о времени. Наконец по резкому толчку он понял, что суденышко ткнулось в берег. Чья‑то сильная рука ухватила его за плечо, и грубый голос скомандовал:
– Иди за мной! Да поднимай ноги выше!
Марсель безмолвно повиновался. Под ногами хлюпала вода, затем проседал песок, потом упруго пружинила трава. То они поднимались в гору, то начинался пологий спуск. И все это время невидимый поводырь руководил его движениями, нажимая сильной и цепкой ладонью на плечо и время от времени предупреждая умерить либо, наоборот, прибавить шаг.
Наконец с его глаз сняли повязку, и Марсель смог оглядеться. Они находились на большой поляне, со всех сторон окруженной лесом. По краям ее высилось несколько хижин, а в центре – подобие большого очага, окруженного грубо сколоченными деревянными столами со скамьями. Судя по всему, лагерь разбойников обосновался здесь давно, а место было достаточно укромное: сюда не могли добраться каратели, отряженные королевским наместником на поимку разбойников.
К нему подошел предводитель.
– Иди за мной, Марсель, – приказал он.
Кут де Яр завел его в одну из хижин, показавшуюся Марселю значительно больше остальных.
Когда глаза Марселя привыкли к полумраку, царившему в хижине, он невольно издал крик изумления. Это было сказочное жилище, напомнившее ему пещеру легендарного Аладдина. Роскошные ковры устилали пол и висели на стенах. На многочисленных полках были в беспорядке расставлены золотые и серебряные кубки, чаши, вазы и другая утварь, а на инкрустированном драгоценными камнями столе черного дерева были разложены оправленные в золото кинжалы и шпаги. В центре хижины возвышалась бронзовая статуя какого‑то восточного божка. Его глаза излучали таинственное сияние, – казалось, они были глазами живого существа.
– Каково, а? – самодовольно вопросил Кут де Яр, наслаждаясь эффектом. – Я знал, что ты можешь все это оценить. Скажу откровенно, мне нужен такой парень, как ты. Мои люди грубы, их ремесло – грабить и убивать. Но должен тебя предупредить вот о чем – не вздумай бежать отсюда. Это заколдованное место, его охраняют привидения короля Дагоберта, поселившиеся здесь в незапамятные времена. В округе рыщут стаи волков, составляющие звериную свиту этих привидений. Еще никто из тех, кто пытался бежать, не выходил живым из этих мест. От них оставались только обглоданные кости да черепа. – Он замолчал и пытливо поглядел на Марселя. – Я собираюсь поручить тебе важное дело. Если тебя постигнет удача, мы оба станем сказочно богаты… – Он снова помедлил, словно бы собираясь с мыслями. И наконец заговорил: – Да, мне нужен такой парень, как ты. Потому что только ты, с твоей обходительностью и учтивостью, сможешь расположить к себе моего пленника. Это старый грек родом из Леванта. Я захватил его, когда он направлялся по торговым делам в Геную. При нем было трое слуг. Один из них, пользовавшийся особым доверием своего господина, шепнул мне, что если я освобожу его, он откроет великую тайну старого левантинца. Я обещал не только освободить, но и щедро наградить его. И тогда он сказал, что однажды его господин проговорился. Они‑де направляются в Геную вовсе не по торговым делам, а для того, чтобы снарядить экспедицию на реку Тичино. Там, невдалеке от городка Павии, в потаенном месте зарыты сказочные сокровища – многие тысячи старинных золотых монет, украшения из самоцветных камней. Что все это принадлежало знаменитому корсару, предводителю сарацинского флота ибн Фейсалу–Мауру… Теперь ты понимаешь, для чего я захватил тебя? Ты должен выведать эту тайну. Тебе наверняка удастся завоевать доверие старика. Тем более что он уже очень плох, и я всерьез опасаюсь за его жизнь. Он не должен унести свою тайну в могилу. Попроси его нарисовать план того места, где спрятан клад…
Марсель слушал, стараясь не проронить ни слова из рассказа Кут де Яра. Он тотчас понял, что предводитель разбойников возлагает на него большие надежды и готов облечь его своим доверием, лишь бы выведать у старого грека его тайну. А затем он, разумеется, отправит его на тот свет, дабы не оставалось свидетеля на этом.
– Да, я готов исполнить твое повеление, – после недолгого размышления согласился Марсель. – Но на это требуется время. И полная свобода. Я должен быть облечен полным доверием, иначе я не смогу добиться успеха. Тем более что бежать отсюда все равно невозможно.
"Но я все равно сбегу, – подумал он при этом. – И тайна старого левантинца останется только моей".
– Согласен, – кивнул Кут де Яр. – Я принимаю все твои условия, и ты станешь полным хозяином нашего лагеря, когда мы отправимся на дело… – Он приглашающе махнул Марселю рукой. – А теперь я отведу тебя к нему. Я распорядился – ты будешь жить с ним под одной крышей. Ему сказано, что ты такой же пленник, как и он.
Хижина, в которой помещался старый левантинец, стояла на другом конце поляны. Возле нее расхаживал один из разбойников, исполнявший роль и часового, и слуги.
Кут де Яр толкнул дверь ногой и, нагнувшись, проскользнул внутрь. Вслед за ним вошел и Марсель.
На низкой постели лежал старый человек. Он не повернул головы, когда они вошли. Его окладистая седая борода разметалась по подушке.
Внутренность хижины никак не походила на место заточения. Пол был устлан коврами, возле одной из стен помещалась полка с книгами, а в изголовье постели стоял поставец с серебряной и фарфоровой посудой.
Как видно, Кут де Яр чувствовал себя здесь не очень уверенно. Он потоптался возле постели, а потом окликнул грека довольно деликатно:
– Господин Коронос, я привел тебе весьма благородного компаньона.
Марсель вздрогнул при этом имени.
"Не может быть! – подумал он. – Абу Коронос мертв. Я принял его последний вздох в мрачной камере Бастилии".
– Будь с ним повежливей, – неожиданно произнес предводитель разбойников, – а я пойду. Мне тут больше нечего делать. Надеюсь, вы поладите.
Он повернулся и вышел. Марсель слышал, как Кут де Яр о чем‑то толковал с часовым. Наконец шаги его стихли вдали.
Неожиданно старик резким движением приподнялся на постели и сел.
– Я его ненавижу… – прошипел он. – Я ненавижу этого негодяя! Его надежды напрасны. Он ничего не узнает от меня.
Марсель остолбенел и невольно подался назад.
Да, это был он, Абу Коронос! Тот самый Абу Коронос, которого он оплакал. Абу Коронос, каким‑то чудом воскресший из мертвых!
– Боже мой! Боже мой! – наконец вырвалось у него из груди. – Вы ли это, Абу?
Старик в свою очередь всплеснул руками.
– Марсель! Марсель Сорбон! – Он ошеломленно глядел на юношу. – И ты здесь, сын мой, в этом гнезде разбойников! Теперь я смогу спокойно умереть. Наконец‑то спокойно! Мне не выйти отсюда живым.
– Но позвольте, дорогой Абу… – Марсель обрел наконец дар речи. – Я оплакал вас там, в Бастилии, мне говорили…
– Да, сын мой, я словно бы побывал на том свете и чудом вернулся на этот, чтобы оказаться в лапах негодяя.
– Что же это было? – Марсель был сильно озадачен.
– Это было явление, которое медики называют глубокой летаргией. Так, во всяком случае, мне сказали, когда я наконец пришел в себя. Но думаю, что мне помогла Женщина в белом – или привидение Бастилии. Даже сквозь глубокий сон я чувствовал ее присутствие в камере… Должен тебе сказать, что меня успели обмыть и обрядить в саван. Все было уже приготовлено для того, чтобы предать меня земле. Могильщики Бастилии вывезли меня из крепости на одно из захудалых парижских кладбищ, где есть участок для таких, как я, и на чьих могилах не ставят крестов. Печальную процессию сопровождали мои друзья, верные мне люди. Они подкупили могильщиков, и те предоставили им возможность завершить погребальный обряд. И в тот самый момент я пришел в себя… Но теперь я счастлив, потому что снова
обрел тебя, – окончил он свою повесть. – Мне отсюда уже не выбраться, хоть я и пользуюсь относительной свободой. Но ты… Ты молод и силен. Ты должен совершить побег…
– Предводитель разбойников предупредил меня, что бежать отсюда невозможно…
– Какая чепуха! – прервал его грек. – Слуга, который меня предал, унес отсюда ноги. И я не слышал, чтобы он погиб.
– Кут де Яр говорит, что вся эта округа находится под властью привидений и нечистой силы, повелевающей стаями волков. Что есть только одна тропа, известная ему и его молодцам, по которой можно выбраться отсюда.
– Я бы давно бежал, не будь я стар и немощен, – снова перебил его Коронос. – Эти бредни, которыми он пугает тех, кто, как мы с вами, имел несчастье попасть в его руки, могут произвести впечатление только на невежд. Ты‑то, надеюсь, не попался на эту удочку?
– Вам я могу смело довериться. Я сбегу отсюда при первой же возможности, – откровенно признался Марсель. – Но не очертя голову, а основательно подготовившись. Я не собираюсь стать поживой для волков, а потому должен раздобыть какое‑нибудь оружие.
– Разумно, – одобрил его старец. – Ты не из тех юнцов, которые очертя голову бросаются в неизвестность. Отсюда надо непременно выбраться живым и сообщить властям о местоположении этого разбойничьего гнезда. В их интересах уничтожить его.
– Я постараюсь добиться этого, – заверил его Марсель.
– Жаль, что мне не суждено дожить до этой минуты, – вздохнул Коронос. – Как бы мне хотелось, чтобы исполнилась, наконец, моя мечта о мщении.
– Обещаю вам, что она исполнится, – торжественно объявил Марсель.
Старик приподнялся, и глаза его вспыхнули.