Горы Каркасона веками хранят великую тайну…
Тайну бесследного исчезновения последних еретиков-катаров, уцелевших в кровавых альбигойских войнах, и Святого Грааля, хранителями которого, согласно легенде, они были.
Эту тайну уже много лет пытались раскрыть историки. Но никому еще не удавалось подойти к ее разгадке так близко, как Элис Таннер. Именно она совершила удивительное открытие, проводя раскопки в самом сердце подземных лабиринтов Каркасона.
Это открытие может перевернуть многие представления ученых о катарах или… будет стоить ей жизни.
Потому что могущественные, обладающие силой и властью люди готовы пойти на все, чтобы загадка "катарского Грааля" так и осталась нераскрытой.
Содержание:
К ЧИТАТЕЛЮ 1
БЛАГОДАРНОСТИ 1
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА 1
ПРОЛОГ 2
Часть I - КРЕПОСТЬ НА ХОЛМЕ 5
Часть II - СТРАЖИ КНИГ 37
Часть III - ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГОРЫ 81
ПРИМЕЧАНИЕ ПО ПОВОДУ ЯЗЫКА 105
КРАТКИЙ СЛОВАРЬ ОКСИТАНСКИХ СЛОВ 105
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИСТОЧНИКИ 105
Примечания 106
Кейт Мосс
"Лабиринт"
Моему отцу, Ричарду Моссу, цельному человеку и современному шевалье.
Грегу, как всегда, за все - прошлое, настоящее и будущее
Вы узнаете истину, и истина сделает вас свободными.
Евангелие от Иоанна, 8:32
История - это прожитый роман, роман - это история, которую можно было бы прожить.
Э. и Ж. де Гонкур
Потерянного времени не вернуть.
Средневековая окситанская пословица
К ЧИТАТЕЛЮ
Впервые я оказалась в Каркасоне пятнадцать лет тому назад и сразу почувствовала, что эти места мне знакомы и понятны. Удивительный особый свет, далекие горы, и повсюду, как шрамы земли, напоминания о горестной и кровавой истории религиозных войн. Все было знакомым, хотя я и видела это впервые, и все очаровало меня. Я гуляла, смотрела, изучала историю катаров - христиан XIII столетия, осужденных за ересь. Присутствие их душ ощущаешь в тех местах. Я читала о них все, что могла найти, не преследуя особой цели, просто меня захватила их судьба. Работала я тогда над другим: в голове созревал замысел романа о легендах, мифах, загадках и древних обществах - рассказ о том, как живут тайны, изменяясь от поколения к поколению, - история Грааля, которая должна была перевернуть с ног на голову общепринятые теории, история дохристианского Грааля. Действие разворачивалось в Египте, а не во Франции.
Но в памяти у меня остались легенды и история Лангедока. Мало-помалу, две линии сюжета сливались, и определился новый замысел: судьбы некогда живших людей, прошлое, преломленное в настоящем, корни которого уходят в глубь времен. Три пропавшие книги, две женщины, одна тайна, скрытая в сердце лабиринта: история Грааля, разыгрывалась в величественных и дышащих вечностью декорациях Юго-Западной Франции.
Время поисков и открытий, места и люди, испытания и ошибки, возвращение по своим следам, чтобы начать все сначала - это были удивительные переживания. Волнение, удивление, борьба, радость - я почти жалею, что закончила работу. Теперь передаю книгу вам в надежде, что чтение принесет вам столько же удовольствия, сколько мне - ее написание.
Кейт Мосс
БЛАГОДАРНОСТИ
При написании романа меня поддерживали советы и помощь многих друзей и коллег. Нечего и говорить, что все ошибки, будь то факты или их истолкования, мои и только мои.
Мой агент, Марк Лукас, на протяжении всей работы был блестящим советчиком, обеспечивая обратную связь с издателями. Благодарю также всех остальных в "LAW" за их усердную работу, и все "ILA"; в особенности Ники Кеннеди, воплощенное терпение, сделавшую процесс работы таким увлекательным.
В "Орионе" мне посчастливилось сотрудничать с Кэйт Миллс, чья легкая редакторская рука, эффективность и забота сделали эту публикацию столь приятной. Хотелось бы поблагодарить и Малкольма Эдвардса и Сьюзан Лэмб, с которых все и началось, не говоря уж об энтузиазме и энергии маркетинговой, рекламной и торговой команд, особенно Виктории Зингер, Эммы Нобль и Джо Карпентера.
Боб Эллиот и Боб Клак из Чичестерского стрелкового клуба сообщили множество сведений и дали советы по части стрелкового оружия; то же самое обеспечил профессор Энтони Мосс в отношении средневековой военной техники.
Доктор Мишель Браун, куратор отдела рукописей Британской библиотеки в Лондоне, обеспечил неоценимую информацию относительно средневековых рукописей, пергаментов и изготовления книг в XIII веке. Доктор Джонатан Филлипс, старший преподаватель средневековой истории в Лондонском Королевском университете Холлуэй, был так добр, что прочел первый вариант рукописи и дал очень полезные советы. Я также хотела бы поблагодарить всех, кто помогал мне в Тулузской библиотеке и в Национальном центре изучения катаров в Каркасоне.
Я благодарна всем, кто работал с нами в "Оранже" на вебсайте " основанном для исторических исследований в процессе написания "Лабиринта" в течение последних двух лет.
Я благодарна всем друзьям, слишком многочисленным, чтобы назвать всех поименно, за их терпимость к моей затянувшейся маниакальной увлеченности катарами и легендами о лабиринте. Мне особенно хотелось бы поблагодарить Ива и Лидию Гайо из Каркасона за их проникновение в окситанскую музыку и поэзию и за то, что они познакомили меня со многими писателями и композиторами, в чьих работах я черпала вдохновение; а также Пьерре и Шанталь Санчесов за их долгую дружбу и поддержку. В Англии мне хотелось бы упомянуть Джейн Грегори, чей энтузиазм вдохновлял меня всегда; Марию Рейт, за то, что она такой превосходный учитель; а также Джона Эванса, Люсинду Монтефиор, Роберта Дье, Сару Манселл, Тима Бокетта, Али Перротт, Малкольма Уиллса и Роберта и Марию Пал лей за поддержку, оказанную за многочисленными бутылочками "vin de pays d'Oc".
Больше всего я благодарна своей семье. Моя свекровь Рози Тернер не только первой ввела меня в общество Каркасона, но и обеспечила практической помощью во время работы и ежедневной поддержкой, простирающейся далеко за пределы родственных обязанностей. Моя любовь и благодарность моим родителям, Ричарду и Барбаре Мосс, и сестрам: Каролине Мэтьюс и Бет Хаксли.
И прежде всего моя любовь и благодарность моему мужу Грегу и детям, Марте и Феликсу, за их неизменную поддержку и веру в мои силы. Марта была всегда жизнерадостна и доброжелательна, ни на минуту не усомнилась, что в конце концов я закончу это дело! Феликс не только разделил мою страсть к средневековой истории, но и обсуждал со мной тонкости применения оружия и осадных машин, давая очень толковые советы. Невозможно выразить мою благодарность.
И наконец, Грег. Его любовь и поддержка - не говоря уже об эмоциональной, практической и редакторской помощи - сделали все возможным. Как всегда было и есть.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
В марте 1208 года папа Иннокентий Третий провозгласил крестовый поход против христианской секты в Лангедоке. Теперь эти христиане известны под названием "катары". Сами они называли себя Bons Chrétiens и Bons Homes Бернар Клервосский называет их альбигойцами, а в регистрах инквизиции их именуют еретиками. Целью папы Иннокентия было изгнание катаров из Миди и восстановление религиозной власти католической церкви. Французских баронов, присоединившихся к походу, интересовала возможность приобрести новые земли, богатства и торговые преимущества, подавив упорную независимость южной знати.
Хотя крестовые походы прочно вросли в жизнь христианского сообщества начиная с XI века - и во время четвертого Крестового похода при осаде крепости Зара крестоносцы обратились против своих собратьев христиан, - но впервые Священная война была открыто объявлена христианам, причем на европейской земле. Преследование катаров непосредственно привело к созданию в 1233 году инквизиции под эгидой черного братства доминиканцев.
Какие бы религиозные мотивы ни вдохновляли католическую церковь и некоторых из вождей крестоносцев, таких как Симон де Монфор, в конечном счете это была захватническая война и переломный момент в истории того, что теперь стало Францией. Она означала конец независимости юга и уничтожение множества традиций, идеалов и обычаев южан.
Термин "крестовый поход", как и термин "катары", не используется в средневековых документах. Армия именуется Воинством - "l'Ost" на окситанском. Однако поскольку оба термина вошли ныне в обиход, я иногда использую их для упрощения рассказа. Более подробные сведения о языке того времени помещены в конце книги вместе с кратким словарем. В тексте книги выделены курсивом слова, поясненные в этом словаре.
ПРОЛОГ
1
ПИК ДЕ СОЛАРАК, ГОРЫ САБАРТЕ, ЮГО-ЗАПАДНАЯ ФРАНЦИЯ,
понедельник, 4 июля 2005
Тонкая ниточка крови стекает по бледной коже на внутренней стороне предплечья - красной строчкой по белой ткани.
Сперва Элис принимает ее за муху и не обращает внимания. Мухи на раскопках - неизбежное зло, причем по непонятной причине, чем выше в горы, тем больше мух, а она работает высоко над основным раскопом. Потом капелька крови плюхается на голое колено, взрываясь, как фейерверк в ночь Гая Фокса.
Тогда она поднимает глаза и замечает, что порез на локте снова открылся. Ранка глубокая и никак не хочет заживать. Элис со вздохом прижимает полоску пластыря и туже затягивает бинт. Потом - все равно никто не видит - слизывает с запястья красную струйку.
Из-под кепки выбивается прядь волос цвета патоки. Она заправляет их на место и вытирает платком лоб, прежде чем затянуть потуже конский хвостик волос на затылке.
Раз уж отвлеклась, Элис встает и разминает длинные ноги, покрытые золотистым загаром. В парусиновых шортах из обрезанных выше колена брюк, в обтягивающей белой майке она выглядит почти подростком. Раньше ее это огорчало. Теперь, став старше, она оценила преимущества девчоночьей внешности. Единственная дань женственности - крошечные серебряные звездочки серег, сверкающие, как стеклярус.
Элис откручивает колпачок бутылки. Вода согрелась, но пить хочется так, что ей все равно, и она пьет большими жадными глотками. Внизу над выщербленным асфальтом дороги колышется жаркое марево, наверху - бесконечная синева неба. Хор цикад, укрывшийся от солнца в сухой траве, звенит без умолку.
Элис первый раз в Пиренеях, но уже чувствует себя как дома. Ей рассказывали, что зимой зазубренные пики гор Сабарте покрыты снегом. Весной из расщелин скал робко выглядывают нежные цветы - розовые, белые, бледно-зеленые. В начале лета пастбища зеленеют и пестрят желтыми головками лютиков. Но с тех пор солнце успело выжечь землю, и зелень склонов сменилась бурой краской. "Красивые места, - думает Элис, - только какие-то негостеприимные. Здесь живут тайны. Эта земля слишком много видела, чтобы быть в мире с собой".
Ниже по склону, в главном лагере, Элис видит своих коллег, собравшихся под полотняным навесом. Шелаг она отличает по фирменному черному костюмчику. Странно, что они прервали работу. Для перерыва еще рановато. Правда, вся команда в последнее время работает с холодком.
Работа по большей части кропотливая и однообразная: копать, скрести, составлять каталог и вести записи. Находки же пока не оправдывают усилий. Черепки ранней средневековой керамики да пара наконечников стрел конца XII - начала XIII века и никаких признаков палеолитической стоянки, ради которой и ведутся раскопки.
Мелькает соблазнительная мысль спуститься вниз, к друзьям и коллегам, попросить поправить повязку. Порез саднит, а икры уже ноют от работы на корточках. И плечи сводит. Но Элис понимает, что если сейчас прерваться, то вдохновение уйдет.
Она надеется на удачу. Вчера она заметила что-то блестящее под большим плоским валуном, прислоненным к обрыву так точно и аккуратно, словно его уложила туда гигантская рука. Разглядеть, что там или хотя бы какой величины, не удалось, но она копала все утро и теперь считает, что осталось немного.
Элис знает, что следовало бы кого-нибудь позвать. По крайней мере предупредить Шелаг - подругу и второе лицо на раскопе после начальника. Сама Элис - не археолог, а волонтер, уделивший часть отпуска полезному занятию. Но сегодня она последний день на раскопках, и ей хочется показать себя. Если вернуться в лагерь и признаться, что нашла что-то, все кинутся сюда, и открытие уже не будет принадлежать ей одной.
В ближайшие дни и недели Элис не раз вспомнит эту минуту: яркий свет, металлический привкус крови и пыли на губах - и задумается, как бы все сложилось, если бы она решила уйти, а не остаться. Если бы жила по правилам.
Допив последние капли воды, она сует бутылку в рюкзак. Еще несколько часов под ползущим к зениту солнцем, в нарастающем зное, она продолжает копать. Слышен только скрежет стали по камню, гудение насекомых да иногда - приглушенный гул далекого самолета. Она чувствует капельки пота над верхней губой и между грудями, но не отрывается от работы, пока подкоп под валуном не оказывается достаточно большим, чтобы просунуть руку.
Элис опускается на колени, прижимаясь плечом и щекой к камню, и с замиранием сердца протискивает пальцы в темное слепое отверстие. Она мгновенно понимает, что предчувствие не обмануло и находка стоит трудов. На ощупь предмет гладкий, чуть скользкий - явно металл, а не камень. Надежно ухватив его и велев себе не ждать слишком многого, Элис медленно-медленно вытягивает находку к свету. Земля, кажется, вздрагивает, не желая расставаться со своим сокровищем.
Густой глинистый запах влажной земли ударяет в нос, но она его не замечает. Она уже заблудилась в прошлом, плененная обломком истории, лежащим в ладони. Это тяжелая округлая пряжка, покрытая зеленой и черной патиной от долгого лежания в земле. Элис трет металл пальцем и улыбается, видя, как из-под слоя грязи проступают медные и серебряные детали. На первый взгляд пряжка тоже средневековая - застежка от плаща или накидки. Что-то в этом роде она уже видела.
Ей известно, как опасно делать выводы, руководствуясь первым впечатлением, но так трудно не вообразить владельца пряжки, теперь давно умершего, проходившего некогда этими тропинками. Незнакомца, чью историю еще предстоит узнать.
Она так захвачена, так поглощена возникшими в воображении картинами, что не замечает, как шевельнулся нависший над ней валун. Но некое шестое чувство заставляет ее поднять взгляд. На долю секунды мир замирает вне пространства и времени. Элис зачарованно смотрит, как толстая каменная плита, покачнувшись, медленно начинает валиться на нее.
В самый последний миг свет разлетается вдребезги. Чары разбиты. Элис отшатывается, откатывается в сторону, уходя от грозящей раздавить ее скалы. Валун обрушивается наземь с глухим ударом, взметнув тучу бурой пыли, неторопливо кувыркается вниз, раз и другой, и замирает на склоне.
Элис судорожно цепляется за куст, удерживаясь от падения. Минуту она лежит ничком в пыли. В голове все плывет, и она плохо понимает, что произошло. Потом до нее доходит, что она была на волосок от смерти, и по коже пробегает озноб. "Чуть не попал", - думает она, переводит дыхание и ждет, пока мир перестанет вращаться.
Понемногу удары пульса в голове затихают, тошнота отступает и все приходит в норму настолько, что можно сесть и осмотреться. Ободранные коленки в крови, и запястье она растянула, когда упала на руку, зажав в кулаке пряжку, но в целом легко отделалась. Цела.
Она встает и отряхивает пыль, чувствуя себя полной идиоткой. Просто не верится, что она могла сделать такую грубую ошибку - не закрепить валун. Только теперь Элис оглядывается на основной раскоп и с облегчением видит, что там внизу никто ничего не заметил. Она поднимает руку, чтобы помахать им, и тут замечает узкий проход в обрыве, открытый откатившимся валуном. Будто дверной проем, прорубленный в скале.
Говорят, в этих горах множество пещер и скрытых тоннелей, так что Элис не удивляется. "И все-таки, - думает она, - я заранее знала, что здесь есть проход, хотя снаружи ничего не было заметно. Вернее сказать, догадывалась".
Элис замирает в нерешительности. Конечно, надо кого-нибудь позвать. Лезть внутрь без страховки глупо, а может быть, и опасно. Она прекрасно представляет, что может случиться. Но ведь она и работала здесь без разрешения. Шелаг ничего не знает. Кроме того, что-то влечет ее внутрь. Дело кажется личным. Это ведь ее собственное открытие.
"Нет смысла зря отрывать всех от работы", - уговаривает себя Элис. Если здесь есть на что смотреть, она кого-нибудь позовет. Она же ничего не будет трогать, только посмотрит.
"Всего-то одна минута".
Она карабкается обратно наверх. На месте плиты, преграждавшей вход, осталась глубокая вмятина. Во влажной земле кишат черви и личинки, неожиданно оказавшиеся открытыми солнцу и зною. Рядом валяется свалившаяся с головы кепка. И ее лопатка гоже лежит на прежнем месте.
Элис вглядывается в темноту. Отверстие не больше пяти футов в высоту и трех в ширину. Края неровные, шершавые. Это непохоже на дело рук человека, хотя, проводя пальцами по камню, она нащупывает необычные гладкие участки там, где к скале прижималась каменная плита.
Постепенно глаза привыкают к сумраку. Чернота бархата уступает место пепельно-серому свету, и она уже может разглядеть узкий длинный коридор. По спине бегут мурашки, страшновато: того, что таится там в темноте, лучше не тревожить. Но она отбрасывает прочь ребяческие страхи и суеверия. Элис не верит ни в призраков, ни в предчувствия.
Крепко, как талисман, зажав в руке пряжку, она делает глубокий вдох и шагает в проход. Древний подземный воздух мгновенно обволакивает ее, наполняет рот, гортань, легкие. Воздух прохладный и влажный. Это не сухой ядовитый газ пещерных карманов, от которого ее предостерегали, и она догадывается, что где-то есть приток свежего воздуха. Все-таки, просто на всякий случай, она нашаривает в кармане шортов зажигалку, щелкает кнопкой и, подняв огонек, удостоверяется, что кислорода здесь достаточно. Пламя колышется на сквозняке, но не гаснет.
Преодолевая неуверенность и легкое чувство вины, Элис завязывает найденную пряжку в носовой платок, прячет в карман и осторожно продвигается вперед. Огонек зажигалки дает мало света, но все же освещает землю под ногами, отбрасывая тени на неровные серые стены.