Чохов не сводил с него глаз, Маша и паренек-мастеровой переводили глаза с одного на другого.
- Вот! - уверенно сказал Мишка. - Чистая октава!
- Че? - опять спросил Чохов, но тут же поправился. - Беру!
Паренек завыл:
- Ай, не выгоня-я-яйте меня! Я ж вам еще пригожусь! Меня батя убьет, коли я домой вернусь!
Чохов только отмахнулся.
- Не вой, дуралей, будешь лить помогать.
- А я? - не выдержала Маша.
- Вот только девок мне тут не хватало! - воздел руки к небу мастер и быстро ушел, что-то бормоча себе под нос.
- Ну и как ты это сделал? - спросила Маша, когда Чохов скрылся за соседним бараком.
- Что? - удивился Мишка.
- Как колокол подобрал?
Миша пожал плечами.
- Как-как… У меня слух абсолютный, я пять лет на скрипке играл.
- Ну ничего себе! - изумилась Маша.
- Я покажу тебе, как мастера обманывать! - вдруг заорал паренек и кинулся душить Мишку.
Уж на что Миша был не гигант, но даже ему не представляло труда сбросить с себя этого дурачка. Драться тот не умел совершенно.
- Ты что, охренел? - заорал Мишка.
- Я тут пять лет корячусь, а ты пришел и за пять минут в ученики, да? А потом все наши секреты новгородским продашь, да?
- Слушай, уймись! Никому я ничего продавать не буду!
- У нас в учениках по двадцать лет сидят, и то не все колокол подобрать могут! А ты… Ты не просто так, тебя подослал кто-то!
- Да музыкант я, музыкант, понял? У меня слух! А если слуха нет, то можно всю жизнь в учениках ходить, толку не будет!
Вдруг у парнишки жалобно затряслись губы.
- Всю жизнь? Меня дома убьют…
- Сколько ж тебе лет? - не выдержала Маша.
- Да тринадцать… Почти…
- Ты тут с восьми лет в учениках? - спросил Миша.
- Ну да. Только… ученикам не платят. А до мастера мне еще…
- А как тебя зовут? - поинтересовалась Маша.
- Акакий.
- Как?!
Миша захихикал, Маша изо всех сил старалась сохранить серьезное лицо.
* * *
- Ну и зачем мы здесь? - выспрашивала Маша, сидя в дешевой комнате трактира недалеко от пушечного двора.
Они сняли комнату за деньги, которые у них остались еще со времен Ивана Грозного.
- Что мы будем делать на пушечном дворе?
- Если дело в колоколах, то должен быть секрет, - упрямо повторял Миша. - Узнаю секрет, вернемся домой за один прыжок.
- Какой секрет?
- Может, они заговоренные, эти колокола?
Маша только глаза закатила.
- А жить мы где будем? А мне что делать?
Мишка не выдержал:
- Ну что ты ко мне пристаешь с этими вопросами, я откуда знаю? Иди вон у Акакия спроси…
Помимо воли при упоминании этого имени Мишка опять начал хихикать.
- И спрошу! - обиделась Маша.
Обиделась серьезно, от души шваркнула дверью и отправилась куда глаза глядят. Мишка дернулся было догнать, но передумал. "Есть захочет - придет".
Машины глаза глядели, судя по всему, на мастерскую Чохова, потому что уже через четверть часа (как раз отзвонили вечерню) она оказалась там. Из мастерской доносился жалобный трезвон - то выше, то ниже, то два сразу. Маша уже знала, кого она застанет внутри. И действительно, прямо на земляном полу с отчаянным видом сидел Акакий и время от времени встряхивал то один колокольчик, то другой. Прислушивался, качал головой и снова встряхивал.
- Не получается? - участливо спросила Маша.
Акакий вздрогнул и уставился на нее.
- Это… Слушай, - в его голосе зазвучала надежда, - а ты знаешь, где тут… ктава?
Он встряхнул три колокольчика разом. Маша поморщилась. У нее со слухом было не так хорошо, как у Мишки, но и ей было понятно, что никакой "ктавы" тут и в помине нет.
- Давай разбираться, - предложила она.
…Через полчаса им удалось найти две пары колокольчиков, которые звучали более-менее гармонично. По крайней мере, так казалось и Маше, и Акакию. Но на этом успехи закончились.
Маша поставила парные колокольчики рядом и вперилась в них. Акакий удивился, но тоже уперся взглядом в металлические чашечки.
- Ага! - сказала Маша еще через пять минут.
Акакий вздрогнул. За это время он то ли задремал, то ли в прострацию впал.
- Смотри! - Машин палец шел вдоль контура колокольчика. - Этот и тот - они изогнуты одинаково!
КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. Женская интуиция и аналитический склад ума Маши подсказали ей верное решение. Действительно, созвучность колоколов можно грубо определять на глаз. Два колокола из одинакового металла одинаковой формы звучат в тон (через октаву), если диаметр одного в два раза меньше диаметра другого.
Акакий всмотрелся и радостно мотнул головой. Парные колокола действительно походили друг на друга - и немного отличались рисунком контура от непарных. Воодушевленные открытием, Акакий и Маша перерыли запасы готовой продукции и на глаз подобрали еще шесть пар "близнецов". Потрясли - и повеселели еще больше. Все шесть пар звучали, как им показалось, согласно.
- Ага, - забормотал Акакий, изучая творение своих рук, за которое он утром получил нахлобучку, - а мой-то на большой звон и непохож. Потому и ктавы нет… А должен он быть…
Акакий наморщил лоб, но так и не смог вспомнить точный изгиб колокола Чохова.
- Ничего! - Маша не собиралась сдаваться. - А если мы к вон тому колоколу пару подберем?
Она кивнула на бронзовую чашку, стоящую во дворе.
- Как же? - удивился Акакий. - Он же без языка еще! Не звучал еще ни разу!
- А мы по контуру! Начнем отсюда…
- Со сковороды?
Пока Маша обмеряла изгибы колокола и наскоро чертила его профиль прутиком на земле, Акакий сыпал терминами: "тулово", "пояс", "маточник". Видно, хотел взять реванш за непонятные "аккорды" и "октавы", услышанные от Мишки.
Но только Маша вошла в раж исследователя…
- Аа-а-аа!
Тяжелая рука схватила ее за волосы и швырнула к стене. От неожиданности и от боли Маша даже пискнуть не могла. Только хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
- Никому верить нельзя, соглядатаи вокруг! Новгородцы совсем страх потеряли! И что, убить тебя или царю сдать, а?
Чохов навис над Машей страшной тучей, да еще и с огромным молотом в руках.
- Не-не-не-не надо, - с трудом проговорила Маша. - Я же не для новгородцев, я для вас стараюсь.
- От уж брешешь! Думаешь, ты одна такая? Первая, кто мои колокола срисовывает?
- Да не срисовываю я. Толку их срисовывать - на земле! Что я, землю в Новгород потащу?!
Маша вздохнула и поморщилась. Сильно болел бок, которым она врезалась в верстак.
- Я хотела профиль колоколов рассчитать. Акакий говорит, вы на глазок все делаете, по интуиции. А можно все посчитать, чтоб точно знать, как лить колокол, чтоб он попал в нужную ноту.
Чохов отбросил молот, схватил Машу за руку и рывком поставил на ноги. Маша охнула.
- Ты откуда числа знаешь? - резко спросил он.
- Знаю, - отмахнулась Маша, - дома научили.
- Рассказывай! - приказал мастер.
- Смотрите, - сказала она, быстро набрасывая профиль колокола, - вот сковорода, вот плечо, вот шейка. Плечо - одна десятая часть высоты, шейка - примерно двадцатая. А вся соль звука именно тут, в теле колокола. Если рассчитаете закономерность, будете точно знать, как лить колокол, чтоб он попал в нужную вам ноту, понимаете?
Чохов внимательно посмотрел на рисунок. Потом на Машу. Потом опять на рисунок.
- Я не могу взять в ученики девку, - сказал он.
Маша кивнула.
- А Акакий очень щуплый, - продолжил мастер, глядя мимо Маши, - и я велю ему выдать сегодня пару новых штанов.
Маша внимательно посмотрела на Чохова и, соображая, спросила:
- А к Мише завтра приезжает из деревни… брат?
Маша внимательно смотрела на Чохова, взглядом спрашивая, правильно ли она поняла намек.
- Вы же его, - Маша выделила интонацией слово "его", - сможете взять к себе на работу?
Чохов ухмыльнулся.
- Михаил сказал мне, что брат к нему приезжает сегодня. И я жду его как можно скорее.
* * *
- Надо было раньше переодеться! Как же я сама не додумалась!
Маша вертелась и задирала ноги, подпоясавшись толстой веревкой. Новые штаны Акакия, несмотря на его худобу, были ей великоваты.
- Как же я по брюкам соскучилась!
Рубашка скрыла фигуру, и теперь Маша легко могла сойти за мальчика лет двенадцати.
- Даже волосы обрезать не нужно! Есть же тут мужики с длинными волосами.
- Есть. Но я б на твоем месте не светился.
Мишка с неудовольствием наблюдал за радостью Маши. Почему-то в мужской одежде для него стали заметнее женская плавность движений и грация ее походки.
Маша прошлась шагом манекенщицы и остановилась в эффектной позе модели.
- Ну как?
- Плохо, - грубо ответил Мишка, - хреновый из тебя мужик. Если засыплешься, спасать не буду.
Маша тяжело вздохнула, запихала волосы под шапку и поплелась за Мишей.
…Машу Чохов сразу определил вовнутрь мастерской. От чужих глаз подальше, да и дело он ей подобрал поинтеллектуальнее. Мишке пришлось вкалывать не столько головой, сколько руками. И тут оказалось, что Акакий дает новому подмастерью сто очков вперед. Несмотря на внешнюю хрупкость, он успевал и глину месить, и сало таскать быстрее Мишки. Да и покрикивал на правах "старшего":
- Лучше глину замешивай! Салом гуще мажь!
Мишка смотрел волком и пару раз огрызался, после чего Акакий на некоторое время замолкал. Но вскоре снова начинал командовать. Мишка терпел. Если бы не стремительно выросшие мозоли на руках, не боль в суставах и не вонь от сала, процесс выглядел бы увлекательным. Больше всего он напоминал изготовление шаурмы - только задом наперед. От шаурмы мясо отрезают по мере готовности, а колокол, наоборот, наращивают слоями.
Сначала деревянную ось, уложенную горизонтально (еще одно отличие от шаурмы), обмазывали глиной. Обмазывали не абы как, а чтобы получился определенный профиль, что-то вроде гриба. Больше всего напрягало то, что глину приходилось наносить аккуратненько, слой за слоем, а потом еще долго выравнивать. Акакий раз сто сверился с чертежом, который вчера вычертила Маша, пока решился показать Чохову.
Тот глянул, недовольно фыркнул, отточенными движениями поправил в двух местах и ушел заниматься своими делами.
- Запороли? - огорчился Мишка.
- Наоборот! - шепотом порадовался Акакий, воровато оглянувшись через плечо. - Обычно он сразу ухи крутить начинает!..
Мишка приободрился, но ненадолго. После этого началась кропотливая каторга: сначала глиняную заготовку обмазали противной смесью сала с древесным углем. Мишка подумал было, что это так, вроде тефлона, чтобы "шаурма" не пригорела, но оказалось, что слой салоугольной подушки должен быть толстым - той толщины, которой будет колокол. Потом снова слоями - жидкая глина. Мажешь, ждешь, пока высохнет, снова мажешь.
Наконец, после очередной проверки и правки твердой рукой Чохова, на "шаурму" надели металлические обручи и потащили к литейной яме. Достали глиняную сердцевину, Акакий развел огонь… и тут уж Мишка не выдержал, сбежал. Вдыхать аромат горящего сала в таком количестве можно было только после долгой тренировки. У Акакия такая тренировка была, он проводил новичка насмешливым взглядом.
Мишка проигнорировал насмешку и укрылся в мастерской.
Там Маша сидела у верстака и с трудом водила пером по пергаменту.
- Это каторга просто! - воскликнула она, услышав, что в комнату вошел Мишка. - Если вернемся домой, нужно человеку, изобретшему карандаш, памятник заказать.
- Валим отсюда, - прошипел Мишка у нее за спиной.
- Ты чего? - оглянулась на него Маша. - Мы ж только устроились! Ты же сам хотел…
- Хорошо тебе тут - сидишь, рисуешь…
Маша задохнулась от возмущения:
- Рисуешь? Да я в школе столько геометрией с алгеброй не занималась…
- Ты во двор выходила?! Ты видела, как они эти колокольчики отливают?
- Да я…
- А ты выйди, - зло перебил ее Мишка, - и посмотри, в каких условиях я там пашу! А вонь там…
- Так и здесь вонь.
- А там еще хуже - взвился Мишка. - Они сало плавят! А этому салу, по-моему, несколько лет!
- Миш, ты не капризничай, пожалуйста.
- Что?! Я капризничаю? Да тебя бы в эту печку с оловом! Да у меня все руки в мозолях! Валим, пока Чохов не вернулся…
- Он нескоро, - раздался голос Акакия от двери.
Маша и Миша разом обернулись к нему.
- Горе у него.
- Какое горе?
- Да колокол его треснул. Одно ухо покосилось, вот и сам треснул. Ванька третий час сидит и трясется, что жалованья не получит.
Мишка нахмурился:
- А Ванька его отливал?
- Не, Ванька у нас байки сочиняет.
- Что? - спросили Маша и Миша в один голос.
Акакий наслаждался возможностью рассказать что-то, чего не знают более шустрые подмастерья:
- Дремучие вы! Колокол отлили, надо ж слух по городу пустить. А Ванька в последнее время, что ни сочинит, все дальше наших ворот не выходит. Вот и колокол упал. Ваньку бы выгнали, но где ж в наше время сказочников найдешь…
Тут Акакий не выдержал, вздохнул с откровенной завистью:
- И платят им втрое больше, чем литейщикам, а все одно днем с огнем не сыщешь…
- Ха! - сказал Миша. - Даже ха-ха-ха! А в чем смысл? Зачем сказка?
- Да как же, - Акакий развел руками, - если слух, который пустили, когда отлили колокол, будет живучий, то и колокол получится звонкий. А если слух не пойдет гулять, то и колокол… Неужели вы не слышали, говорят же, если врешь, что ты "льешь"?
- Врешь, то есть "заливаешь"! Так и у нас говорят! - встрепенулась Маша.
- Типичный пиар-отдел, - рассмеялся Миша. - Наконец-то я понял, о чем бабки на рынке трепались. Кошки с говорящими головами, еще какие-то ужасы.
- Ну да, - вздохнул Акакий, - у них последнее время то кошки, то собаки… Никто уже не верит.
- Ха! - сказал Миша еще раз. - Конечно, никто не верит! Это вам не сало плавить и не глину мазать! Тут голова нужна.
* * *
На следующий день отговориться от работы по отливке Миша не смог. Но в обед уговорил несколько мужиков и вместе с ними отправился в город.
Вернулись они очень довольные. На следующий день они опять ушли, и так ходили еще три дня.
На четвертый день Чохов вызвал Мишку к себе.
- Что за балаган ты устраиваешь?
- Это не балаган. Это нормальный рекламный ход. Одно дело словами рассказывать, а другое - показывать. Когда бабка на рынке бурчит, это одно, а когда мужики толпой под окнами ходят, это совсем другое. Кстати, сегодня уже пятьдесят человек было.
- Где? - выпучил глаза Чохов.
- Как где? Под окном незаконнорожденной дочки царя.
Глаза у Чохова чуть не вылезли на лоб, а Мишка продолжил:
- Мы пошли под окно терема.
- Какого?!
- Да неважно, какого! Выбирали, чтоб к рынку поближе. Встали там. И я иногда кричал что-то вроде: "Вижу, вижу!". Ну, народ подтянулся…
Маша с удивлением отметила, что Мишка преобразился, показывая в лицах происходящее.
- "Чего?", "Как?" А мы всем - по секрету: "Так тут же цареву дочку прячут! А она така красавица, така красавица, глаз не отвесть. Ее на улицу не пускают, но если кто ей приглянется и она выкинет цветочек из окна, то ее можно и замуж взять".
Мишка победно смотрел на Чохова, тот скреб бороду.
Акакий ревниво надулся, но встревать в разговор не решился.
- Кстати, - продолжил Мишка, - когда соберется народу поболе, то можно будет договориться с кем-нибудь в том тереме, чтоб цветочек выкинул. Я думаю, это будет недорого стоить. Потому что хозяин трактира, что рядом с теремом, меня уже бесплатно кормит второй день, у него посетителей привалило, обслуживать не успевает. Так что за новый колокол можете не переживать, будет живее всех живых.
Чохов молча достал кошелек и отсчитал Мишке денег.
- Задаток, - сказал он и тут же быстро добавил: - Будет звон по округе - еще получите…
Чохов замялся на секунду, но пересилил себя и добавил:
- Ты… это… Если переманивать будут, сначала мне скажи.
Мишка гордо кивнул.
- А вообще надолго к нам? - в голосе мастера звучало почти заискивание.
- Не знаю, - небрежно пожал плечами Миша. - Но не волнуйтесь! Будем уходить - на прощанье такой розыгрыш устроим, что колокол, который вы отольете, будет жить вечно!
Вторая неделя, проведенная в пушечной мастерской, была для Мишки сплошным удовольствием. Лежал он, правда, не на диване, а на тюке с соломой, и непрерывно излагал гениальные идеи.
Он придумывал или вспоминал десятки розыгрышей и страшных историй. На одном только Гоголе - спасибо русице! - сюжетов десять родил: про черта, ворующего луну; про мужика, что ел без помощи рук; про страшного Вия, которому веки надо было поднимать… А уж сколько идей подкинул Голливуд!
Маша, когда у нее от математики сворачивались мозги, присоединялась к творческому процессу.
- Хватит про ужасы, давай про любовь сочинять, - потребовала она. - Про любовь людям больше всего нравится.
Мишка скривился, его фантазия требовала сражений, фантастических чудовищ и небывалых чудес.
- Про любовь… - сказал Мишка, глядя на прилетевшую к окну белую голубку.
- Да! - Маша решила проявить твердость. - Твоя прощальная байка должна быть про любовь!
- Почему прощальная? - нахмурился Мишка. - Мы ж только начали!
Ему нравилась такая работа. Лежишь, пургу несешь, а тебе за это еще и платят.
- Ты какой-нибудь секрет в колокольном литье нашел? Магию?
Мишка непроизвольно сморщился:
- Да какую магию? Одно горелое сало…