- Пампа, сеньор капитан, - подсказал вежливый Банкин.
- Ах, да. Конечно…. Но не буду, пожалуй, ничего об этом рассказывать. Скоро сами всё увидите - собственными глазами. Пампа - моя "большая аргентинская Любовь". После Эвиты Перрон, понятное дело…. А теперь, уважаемые товарищи разведчики, поговорим о безопасности. Нынешняя Аргентина - ужасно и бесконечно политизированная страна. Так, вот, исторически сложилось. В одних здешних населённых пунктах преобладают коммунисты, троцкисты и социалисты. В других, наоборот, хустисиалисты и перронисты. В третьих - правые ультра и наци. В четвёртых - военизированные католики. Ну, и так далее. По длинному и расширенному списку. Чёрт знает, что такое, короче говоря…. Причём, у каждой аргентинской политической группировки имеются собственные знаки различия, лозунги, партийные "кричалки" и даже своеобразные пароли из серии: - "Свой - чужой". И в этом, надо заметить, заключается серьёзная опасность. Можно, случайно ляпнув на городской улице что-то "не то", нарваться на печальные и фатальные неприятности…. Например, вам навстречу идёт компания правых ультра. И, вдруг, они почему-то решают, что вы имеете прямое отношение к идейным социалистам. Всё, серьёзная драка (как минимум), обеспечена…. Впрочем, то же самое непременно произойдёт, если мнительные троцкисты заподозрят, что вы являетесь сторонниками военизированных католиков. Бардак полный и бесконечный. В том плане, что опасных вариантов-сочетаний насчитывается достаточно много, так как в нынешней Аргентине зарегистрировано - только в официальном порядке - более шестидесяти пяти политических партий и общественных движений, враждующих, как правило, друг с другом…. Рассмотрим каждую политическую группировку (из крупных), в отдельности. Сразу предупреждаю, что дело это долгое, и растянется часа на полтора. Поэтому предлагаю - чисто для пущей эффективности процесса - вскрыть бутылочку с выдержанным ямайским ромом…
Наступил тихий летний вечер. Янтарно-жёлтое предзакатное солнце равнодушно висело над горбатыми портовыми кранами. Было безветренно и душно.
"Кошка", уверенно лавируя между самыми разнообразными судами и судёнышками, постепенно приближалась к нужному бетонному молу. С противоположной стороны над широкой бухтой величественно нависали узнаваемые силуэты небоскрёбов, знакомые Нику по красочным туристическим буклетам.
Яхта - красиво и уверенно - пришвартовалась у причала за номером "одиннадцать".
А ещё через двадцать пять минут они, успешно покончив со всеми погранично-таможенными формальностями, покинули территорию морского порта.
- Как-то всё быстро получилось-сладилось, - мрачно крутя-вертя баранку старенького светло-серого "Линкольна", ворчал Куликов. - Непривычно быстро. Это я про местных пограничников и таможенников. Обычно они гораздо более придирчивы. Подозрительно, однако. Надо будет Кресту доложить…. Что вы говорите? Мол, сработало рекомендательное письмо от испанского генералиссимуса Франко? Самое настоящее и подлинное письмо? Это, конечно, меняет дело. Отлично придумано, спора нет. Молодцы. Одобряю…. Ну, мазуты сообразительные, рассказать вам про Буэнос-Айрес? В качестве первой обзорной экскурсии?
- Поведай, конечно. Не вопрос, - согласился Ник. - Будем, что называется, признательны…
И Сергей Анатольевич рассказал - доходчиво и подробно, за час с четвертью - про аргентинскую столицу. Про улицы, проспекты и бульвары. Про происхождения их названий и наиболее знаковые здания. Про городские театры, музеи, парки и самые известные рестораны. Про памятники всяким Героям и график работы общественного транспорта. Про аргентинский футбол и ставки на профильные услуги местных "жриц Любви". Про здешние изысканные вина и ближайшие католические праздники.
Про всё-всё-всё, короче говоря. Причём, не только рассказывал, но и руками, на время бросая автомобильный руль, показывал…
"Всё такой же легкомысленный и болтливый", - подытожил Ник. - "Ему бы не резидентом советской разведки работать, а главным городским экскурсоводом. Толку, по крайней мере, было бы гораздо больше. Да и пользы реальной…".
- Всё это, безусловно, очень и очень интересно, - высказался Банкин. - Но почему в Буэнос-Айресе так много автомобильных пробок? Кха-кха…. И почему они такие…м-м-м, плотные, шумные и бестолковые?
- Здесь светофоров нет, - охотно пояснил Куликов. - Совсем. Не предусмотрены, так сказать…
- Такой большой город, и без светофоров? Ничего себе - заходы…. А, кстати, почему?
- По капустному кочану. Логика у местного прямолинейного населения такая своеобразная, мол: - "Чтобы мне, вольному и заслуженному кабальеро, всякие разноцветные огоньки указывали - когда ехать, а когда стоять? Не бывать такому! Наглое ущемление гражданских прав! К оружию, братья и сёстры! Свобода, она превыше всего…" Вот, так и живём. Аргентина, братцы мои, она такая…
Наконец, автомобиль остановился возле стильной кованой ограды, за которой - среди густой листвы деревьев и кустарников - угадывался длинный силуэт трёхэтажного светло-жёлтого здания.
- "Меблированные комнаты Жоржиньо", к вашим услугам, сеньоры, - объявил Сергей Анатольевич. - Я тоже квартирую здесь. Почему был сделан такой выбор? Всё очень просто. Тихий и зелёный район. Рядом находятся несколько станций метрополитена. Да и сам Мануэле Жоржиньо - славный малый…
"Славный малый" оказался высоким худым стариканом с пышными "моржовыми" усами и задумчивыми лиловыми глазами трепетной горной ламы. Зарегистрировав новых постояльцев в толстой амбарной книге, он вернул паспорта, выложил на деревянную стойку два массивных бронзовых ключа, щедро покрытых ядовито-зелёной патиной, и, молча кивнув массивной седовласой головой, удалился.
- Вам, господа приезжие, на второй этаж, - пояснил Куликов. - "Шестнадцатый" и "семнадцатый" номера. Расположены в правом торце, друг напротив друга. А я на первом этаже обитаю, как старинным постояльцам и положено. Для удобства. Чтобы бар и ресторан всегда были бы под рукой, на случай внезапно-посетившей жажды…
- Отдельные номера? - недовольно поморщился Михаил. - Лично я, честное слово, предпочёл бы двухместный. Было бы веселее. Кха-кха… И для общения удобней. И для оперативности полезней…. Нельзя ли, кэп, переиграть?
- Нельзя. Ты, мальчик, находишься в Аргентине. Здесь ко всяким штучкам "с гейским душком" относятся крайне неодобрительно. Подозрения в педерастии (пусть и насквозь ошибочные), это как вечное и несмываемое клеймо позора. Никто даже руки не подаст…. А что нам предписывают соответствующие служебные инструкции? Правильно, ни в коем случае не привлекать к себе излишнего внимания…. Значится так. Поднимайтесь на второй этаж. Занимайте номера. Распаковывайте чемоданы и дорожные баулы. Раскладывайте и развешивайте шмотки по шкафам и шкафчикам. Душ примите с дорожки. Переоденьтесь во что-нибудь…э-э-э, прилично-вечернее. Короче говоря, встречаемся ровно через сорок пять минут, на этом же месте…
И они, естественно, встретились.
- Ну, вы, ребятки, и вырядились, - небрежно завязывая на худой кадыкастой шее пёстро-цветастый платок, презрительно фыркнул Куликов. - Сразу видно, что иностранцы. Вернее, законченные, консервативные и скучные европейцы. Тьфу, да и только…
- Почему - сразу видно? - заинтересовался Ник.
- Потому. Как я уже говорил, в Аргентине очень уважают такое многогранное понятие, как - "вольный кабальеро". Понимаете, мазуты береговые? Вольный…. Следовательно, и во внешнем облике истинного аргентинца обязательно должно присутствовать нечто нарочито-небрежное. Мол, пошли вы все - с вашими скучными устоями и не менее скучными официальными правилами…. Вот, к примеру, в моём облике оно присутствует? Ну, нечто небрежно-нарочитое?
- А то. И всегда присутствовало. Даже на суровом Чукотском полуострове - во время поедания копчёного китового языка, любезно предложенного гостеприимными чукчами. Типичный, так сказать, представитель легкомысленной и пафосной богемы.
- Серьёзно? Может, я всегда был - в Душе - аргентинцем? Только не знал про это? Надо будет обязательно задуматься на досуге, под бутылочку-другую, об этом странном и немаловажном обстоятельстве…
- Когда же мы пойдём в ресторан? - жадно сглатывая голодную слюну, заныл Банкин. - Кушать очень хочется. Кха-кха. А тут такие бесподобные и аппетитные запахи долетают вон из-за тех стеклянных дверей…. Может, хватит уже трепаться?
- Пожалуй, хватит, - покладисто согласился Куликов. - Да и пожрать-выпить, действительно, охота…. Только мы не пойдём, а поедем. И не в ресторан, а в бар. Называется - "Милонга".
- А чем плох здешний ресторанчик, расположенный в десяти-одиннадцати метрах?
- Он-то, как раз, хорош. Но…. Какое сегодня число?
- Двадцать пятое декабря.
- Вот, именно. Следовательно, до отъезда фигуранта из Буэнос-Айреса остаётся всего несколько суток…. Вы же, кажется, хотели познакомиться с Эрнесто Геварой как можно быстрей?
- И сейчас хотим, - подтвердил Ник. - Типа - в срочном и безотлагательном порядке.
- Тогда поехали в "Милонгу". Там, уже ближе к полуночи, обожает собираться всякая "левая" (по убеждениям), публика, включая интересующего вас индивидуума…. Только такси надо поймать. Нарезаться в "Милонге" - раз плюнуть. И коктейли там забористые. И разговоры интересные. А первое, как известно, очень способствует второму. А второе - в свою очередь - первому. Замкнутый хмельной круг, так сказать…
Наступила летняя аргентинская ночь. Повсюду зажглись, разгоняя по сторонам вязкую угольно-чёрную субтропическую тьму, ярко-жёлтые уличные фонари.
Такси остановилось на Пласа Италия, в пятидесяти-шестидесяти метрах от величественного памятника Джузеппе Гарибальди.
Они, рассчитавшись с шофёром, покинули автомобиль, который тут же укатил.
- Ага, сейчас состоится маленькое практическое тестирование, - обрадовано зашептал капитан Куликов. - Готовьтесь, доблестные идальго. В том плане, что старательно вспоминайте мои развёрнутые инструкции - относительно безопасного поведения…
Им навстречу шла группа молодых людей: три широкоплечих паренька и две стройные девицы. Юноши были одеты в узкие чёрные джинсы и широченные чёрные рубашки навыпуск. У одного из них из-под рубахи высовывались длинные деревянные ножны. А второй демонстративно поправлял на кисти правой руки солидный ребристый кастет. Девушки же предпочли в этот вечер аргентинскую классику: светло-голубые обтягивающие юбки до колен и белоснежные кружевные блузки свободного покроя. На груди (над сердцем), у каждой был закреплён большой круглый значок с профилем Эвиты Перрон, а в руках наличествовали чёрные кавалерийские хлысты.
"Непривычно длинные и гибкие хлысты", - всмотревшись профессиональным взглядом, отметил Ник. - "И что-то узкое и блестящее в них встроено-вставлено. Хм…. Неужели - бритвенные лезвия? Однако…".
- Бог и Родина! - звонко известил прыщавый длинноволосый юнец, шагавший чуть впереди остальных.
Его спутники и спутницы тут же остановились и замерли в напряжённо-угрожающем ожидании.
- Родина и Бог! - непринуждённо ответил Банкин и, выдержав короткую театральную паузу, добавил - голосом диктатора Хуана Перрона: - Я искренне рад, что аргентинская молодёжь по-прежнему привержена истинным ценностям. Более того, я по-настоящему счастлив. Кха-кха…. Большое спасибо вам, друзья мои!
- П-пожалуйста, - потерянно пробормотал юнец.
- Ик-к-к, - жалобно икнула одна из девиц.
Юные перронисты, непонимающе оглядываясь, скрылись в ближайшем переулке.
- Отлично сработано, - одобрительно ухмыльнулся Сергей Анатольевич. - С характерными нотками тонкого аргентинского юмора. Ладно, пошли в бар. И, понятное дело, пропустим по стаканчику - за успешное прохождение рабочего теста…
В "Милонге" было чуть душновато и откровенно бестолково: старенькая разномастная мебель, расставленная кое-как, без какого-либо стройного порядка, не в меру пёстрые шторы, скрипучие деревянные полы и "пупырчатые" светло-бежевые стены, густо завешанные самыми разнообразными и разноформатными фотографиями, вырезанными из газет и журналов.
- Кого тут только нет, - пробежавшим взглядом по стенам, тихонько пробормотал Банкин. - Политики, спортсмены, балерины, путешественники, революционеры, знаменитые мафиози, генералы, артисты и артистки…. Даже и…м-м-м, и советские есть: Иосиф Сталин, Лев Троцкий и Любовь Орлова. Бывает, конечно же…
С посетителями в баре наблюдался определённый дефицит. Порядка шестидесяти-семидесяти процентов посадочных мест - от их общего количества - было не занято.
- Ещё рановато, - пояснил Куликов. - А, вот, через час-другой здесь будет не протолкнуться от всяких шумных и разговорчивых типов. Занимаем вон тот угловой столик, рассчитанный на пять персон. Занимаем-занимаем, не ловим ртами ворон…. Эй, дон Серхио! - приветственно махнул рукой пожилому смуглолицему официанту. - Подойди-ка сюда…. Добрый вечер. Записывай, старина, заказ. Значится так. Средняя бутылка ямайского рома. Ну, которая с тремя золотистыми медальками. Пятилитровый кувшин пива. Естественно, "Кильмес-Кристаль". Далее - закуски. Три тапаса. Малое сырное ассорти. Шесть кусочков фаины. Ну, и тортильи с хамоном…. А минут через сорок-пятьдесят подай три стандартные порции асадо - "а-ля гаучо". Бокалов же и рюмок по пять штук предоставь. Пока, собственно, всё. Ежели что - дозакажем…
Время шло. Шумный, пёстрый и весёлый народ, занимая свободные места, прибывал. Но нужной персоны не наблюдалось.
И только когда они, покончив с пивом и закусками, приступили к асадо, Сергей Анатольевич вскочил на ноги и, взмахнув рукой, позвал:
- Че! Тэтэ! Миаль! Гребите сюда, сукины дети! Два свободных стула, как раз, имеется…
К их столику подошли двое мужчин. Один - среднего роста, лет тридцати, плотного телосложения, носатый, с массивной, почти круглой головой, коротко-стриженный, облачённый в светло-кремовые вельветовые джинсы и чёрную футболку с длинными рукавами. Второй - чуть выше (порядка ста семидесяти трёх-четырёх сантиметров), двадцати с небольшим лет, тёмноглазый, стройный, с небрежно-растрёпанными тёмно-тёмно-каштановыми волосами, небритый, в чёрных мятых брюках и белой (не очень-то и чистой), нейлоновой рубахе.
- Альберто Гранадо, - указав рукой на носатого мужичка, представил Куликов. - Дипломированный доктор биохимии. Идейный путешественник и записной авантюрист. Дружеское прозвище - "Миаль"…. А этот растрёпанный и улыбчивый шалопай - Эрнесто Гевара де ла Серна. Он же - "Пэпэ". Он же - "Че". Потому как "чекает" через каждую вторую фразу. Студент-недоучка и редкостный раздолбай. Не любит умываться и бриться. Всюду ходит в ужасных и неряшливых башмаках. Единственную рубашку стирает не чаще одного раза в неделю. Брюки, такое впечатление, никогда не гладит. Хронический астматик, кашляющий по любому поводу. И без оного. Но, при этом, является любимчиком у симпатичных девчонок. Липнут они к нему - как те мухи на тарелку с вареньем. Ничем необъяснимый, на мой взгляд, казус. Даже обидно немного…. Да вы присаживайтесь, ребятки, присаживайтесь. Не стесняйтесь…
- Спасибо, Одноухий, за гостеприимство, че, - опускаясь на стул, поблагодарил Эрнесто. - Ну, и за слова добрые. Кха-кха…. О, да у вас тут и рюмашки лишние имеются. Накатим, че, рома за встречу?
- Накатим. За встречу. Разливай…. А также и за расставание. Вы же, бродяги, не раздумали - совершить головокружительный мотоциклетный пробег через всю Южную и Центральную Америку?
- Не раздумали, че. На днях отправляемся. Я даже любимой девушке пообещал купить в Штатах фирменный купальник. Обязательно, че, куплю…. Зачем мы едем? А Бог его знает, если честно, че. Как говорится в одном стихотворении: - "Звонкий ветер странствий - на заре - поманил нас в неведомую даль…". Кха-кха-кха. Извините, астма проклятая…. Ну, вздрогнули!
"Хорошая у Че улыбка", - ставя на столешницу опустевшую рюмку, подумал Ник. - "Радостно-скромная такая. Словно бы он очень рад жить на Свете, но самую чуточку стесняется этой своей радости…. Голос? Мужественный, с лёгкой "хрипинкой". Бывает. Что-то в нём есть "сродни" голосу Владимира Высоцкого. Может, все идейные авантюристы и отвязанные искатели приключений - слегка хрипят? Мол, природная особенность такая? Типа - опознавательный знак? Всё, конечно, может быть на этом призрачном Свете…. А ведь они, действительно, похожи друг на друга. Мишка и Эрнесто, имеется в виду…".
- Серж, познакомь нас со своими друзьями, - попросил спокойный и рассудительный Миаль. - Всегда же интересно знать - с кем выпиваешь.
- Пожалуйста, - небрежно передёрнул покатыми плечами Куликов. - Этот серьёзный сорокалетний дядечка - дон Андрес Буэнвентура. А данный смышлёный юноша - Микаэль Вагнер. Оба они - испанские виноторговцы. Хотя и какими-то другими товарами, как я понимаю, приторговывают…. Серхио, стой! - обратился к проходящему мимо официанту. - Притарань-ка нам, старина, ещё всего. Ну, рома, пива и всяких там закусок мясных. А ещё и пару блюдечек с разными орешками…
- Испанские коммерсанты, че? - заинтересовался Эрнесто. - То бишь, испанские иммигранты, занимающиеся коммерцией?
- Почему, сразу, иммигранты? - скорчил обиженно-удивлённую гримасу Банкин. - Нет, мы, кха-кха, самые натуральные жители испанской Барселоны…. А что в этом такого?
- Ну, как же, че. Кха-кха…. Всем же известно, че, что генералиссимус Франко является кровавым диктатором. А ещё, че, и безжалостным сатрапом…. Как вы с ним уживаетесь, господа? Почему до сих пор не уехали из Испании? Каудильо - лично вам - симпатичен? Не верю…
- Как, молодой человек, вы относитесь к философии? - невозмутимо прикуривая сигарету, поинтересовался Ник.
- В общем-то, положительно. По крайней мере, че, с трудами некоторых классических философов знаком.
- Тогда, может быть, вы меня поймёте…. Рассказать вам о генералиссимусе Франко? Так сказать, подробно, по делу и без гнилой политической подоплёки?
- Попробуйте, дон Андрес, че. Лишним не будет.