Зато за баранкой сидел старый знакомый - водитель "форда". Увидев Дейли, он с виноватым видом вытащил бумажник и принялся было отсчитывать полученные за машину деньги. Дейли отмахнулся.
- Где вы ее нашли?
- Просто удивительно! - принялся рассказывать водитель. - Я подумал, попытаюсь разыскать… Должен же он где–то ее оставить… Помогали таксисты… хорошие ребята… И вот!..
- Где? - нетерпеливо прервал Дейли.
- У ворот. Стояла как ни в чем не бывало. Самое удивительное - никто не украл!..
- У каких ворот? - Дейли так и подмывало дать ему тумака, чтобы тот, наконец, выплюнул нужное слово.
- Разве я не сказал? У ворот аэродрома.
Догадка Дейли блестяще подтвердилась.
Шестицилиндровый американский "мустанг" доехал до аэропорта за двадцать минут. Уже въезжая на территорию аэродрома, Дейли сообразил, что он ведь не знает Нгуэна в лицо. Надо разыскать человека, знакомого с Нгуэном, хотя бы дежурного, с которым они сегодня разговаривали. Но тут же вспомнил, что при обыске бунгало видел фотографию человека с попугаем на плече. Сто шансов против одного, что это снимок Нгуэна. Переполох, вызванный появлением малайца, помешал удостовериться в этом у дежурного. Фотография так и осталась лежать в выдвинутом ящике стола. До отправления самолета оставалось около пятнадцати минут. Времени было достаточно.
Сэр Брок выполнил обещание. В бунгало Нгуэна дежурил полицейский англичанин. На пост у аэродрома он был назначен потому, что не владел местными языками и не мог быть использован в операции "Попугай".
- Никто не появлялся? - спросил Дейли.
- Только почтальон. Принес вот письмо. Запихнув конверт в карман, Дейли выдвинул ящик.
Фотография лежала на прежнем месте. Дейли очень спешил. Подобно бегуну, видящему только ленточку близкого финиша и не замечающему зрителей, он ни на что не обращал внимания. Но подсознание с точностью совершенного прибора регистрировало абсолютно все.
К отправлению сайгонского самолета Дейли успел вовремя. Каждого пассажира, даже каждого члена команды он разглядывал с тщательностью коллекционера, рассматривающего редкую почтовую марку. Нгуэна среди них не было, если только он не успел за это короткое время надеть женское платье и загримироваться под пятнадцатилетнюю китаянку. Ни фальшивая борода, ни фальшивый живот не ввели бы Дейли в заблуждение. Нарочито неловким движением он даже сбил с носа одного пассажира темные очки. Предположение блестяще провалилось.
В ту минуту, когда самолет покатился к взлетной полосе, Дейли ощутил нечто вроде электрического удара. До этого момента сайгонский самолет целиком занимал мысли, не оставляя места ни для чего другого. Теперь же из подсознания выплыл удивительный факт - в бунгало не было клетки с попугаем. Машину Дейли успел отпустить. Пот струился с него ручьями, когда он добежал до цели.
Да, память не подвела, попугай действительно исчез.
- Он был здесь?! - вырвалось у Дейли.
- Кто? - недоумевал полицейский.
- Тот, кого вы караулите.
- Этот мошенник? Разве я отпустил бы его, если бы он появился? Я сделал бы из него бифштекс по–английски, с кровью! Знаете, какую шутку он мне подстроил? Вижу, стоит бутылка, черт дернул хлебнуть, не разобравшись, а там вместо рисовой водки какая–то гадость… У меня до сих пор рези в животе.
- Кто же унес попугая?
- Наш брат полицейский.
- Что он вам сказал?
- Он говорил на ихнем кошачьем языке. Да и так все ясно, вы, должно быть, слыхали, что сейчас во всем городе охотятся за попугаями.
Ближайший телефон находился в доме начальника аэродрома. К счастью, сэр Брок на этот раз сразу понял, в чем дело…
- Попугая?.. И не думал посылать за попугаем… Эта идиотская операция проходит по строго намеченному плану. Район аэродрома предусмотрен только на завтра. Если бы мы хватали этих разноцветных кретинов где попало, у нас получилась бы такая путаница, что не разобрался бы сам граф Дэнбери, а уж он–то умел различать всех своих тридцать шесть гончих, причем все они были одной масти, все по прямой линии потомки Леди Макбет и Рекса Первого. Должно быть, слыхали на выставке 1896 года он получил золотую медаль… Простите, кажется, запутался… Да! Попугай!.. Голову даю на отсечение, что его украли эти мерзавцы… Они все крадут… Никакого уважения даже к полиции. Пока один мой полицейский принимал душ, у него украли все обмундирование… Полчаса расхаживал в одних кальсонах. В центре города!.. Позор!.. Когда это было? Полтора часа назад…
Дейли положил трубку. Он мог быть доволен. Возвращаясь в бунгало, он уже знал, кто приходил за попугаем. Для полной ясности он показал полицейскому фотографию Нгуэна.
- Тот самый!.. - Полицейский был взбешен. - Околпачил меня! Если бы я только знал, что это он! Я бы превратил его в отбивную!.. Я бы…
Дейли нащупал в кармане конверт. Теперь у него было достаточно времени, чтобы ознакомиться с корреспонденцией Нгуэна. Прочитав обратный адрес, Дейли почувствовал лихорадочное возбуждение. Торопливо разорвав конверт, он набросился на письмо. Его ждало разочарование. Пустячная болтовня, ради которой ни один серьезный человек не стал бы марать бумагу, а тем более отсылать за тысячу миль в другой конец света. Но обратный адрес! Не могло это быть ничего не значащей случайностью. Дейли еще раз внимательно рассмотрел письмо и обратил внимание на необычно большие промежутки между строчками…
- Я бы сделал из него фарш!.. - все еще продолжал полицейский. - Я бы влил в его проклятую глотку все содержимое этой проклятой бутылки и добавил туда фунт проклятых мелких ржавых гвоздей!
И тут Дейли осенило. Он схватил злополучную бутылку и вылил на письмо несколько капель. В белом пространстве между строчками явственно проступило какое–то слово.
Когда Дейли вышел из бунгало, оттуда еще доносилась ругань. Дейли задумался. Он был почти убежден, что Нгуэна больше нет в Сингапуре. Но письмо содержало намек на его будущее местопребывание. Погруженный в раздумье, Дейли шел вдоль зарослей - тех самых, через которые, преследуя малайца, бежал несколько часов тому назад. Как много произошло за это сравнительно короткое время!
Внезапно Дейли остановился и принюхался. Пахло марихуаной! Так и есть - на земле лежал крошечный окурок. Сравнительно недавно тут проходил человек. Осторожно раздвигая упругие, жесткие стебли, Дейли пошел по следу. Что–то блеснуло на солнце. Это были пуговицы брошенного Нгуэном полицейского мундира.
Когда Дейли встретился с Муном, он был уверен, что его рассказ заставит того позабыть про статью. Так оно и было.
- Молодец! - похвалил Мун. - Покажите письмо!
- После!
- Что за таинственность?
- Стараюсь подражать вам.
В течение ближайших ста двадцати минут Муну не удалось вернуться к письму. Вдвоем они работали в поте лица. Надо было опросить несколько десятков работников аэродрома. Роль переводчика на этот раз выполнял сам начальник Чарльз Ундроп. По быстроте и ловкости, с какой он бросал вопросы и ловил ответы, можно было сразу узнать классного спортсмена. Из опроса выяснилось, что работники, провожавшие вылетевшие за последние полтора часа самолеты, не заметили или не узнали Нгуэна. Зато выяснилось, что среди пассажиров было трое с попугаями. На рейс Сингапур - Бомбей, на рейс Сингапур - Токио и, наконец, на рейс Сингапур - Тайнань - Гонолулу - Санариско.
Один из них, несомненно, был Нгуэном. Но который? И тут оказалось, что свой главный козырь Дейли приберегал на десерт.
- Мне кажется, что Нгуэн направился в Санариско, - заметил он.
- С чего вы взяли?
- Прочтите письмо!
- "Фильм "Стрелы падают" пока не вышел на экран. Сеанс отменен. Главных исполнителей заменили дублерами. Вам поручено проявление пленки. Соответствующую телеграмму послал позавчера. Вылетайте немедленно. Жду", - вслух прочел Мун.
- А теперь взгляните на обратный адрес: "Мистер Хай Куанг, 61, улица Благоухающих вишен, Санариско" Ну, что вы на это скажете?
- Скажу, что вашей супруге незачем выдумывать мифического Пульсомониду, если она имеет в вашем лице такой феноменальный кладезь мудрости. Пусть устанавливает спиритическую связь с вами.
- Она предпочитает иного рода связь… Я, впрочем, тоже… - скромно заметил Дейли. - Как вы толкуете письмо?
- Главное, по–моему, не оставляет сомнения. Взрыв "Золотой стрелы" организовал Хай Куанг, земляк Нгуэна, так же как он, южновьетнамский агент. Под фильмом "Стрелы падают" подразумевается именно эта диверсия. "Картина не вышла на экран" означает, что преступление не раскрыто. Дальше - лица, которым вначале поручили заложить бомбу, почему–то были заменены другими.
- А что значит "проявить пленку"? - спросил Дейли.
- Не знаю. Возможно, что первоначальные кандидаты на роль исполнителей отказались от опасного дела и на Нгуэна возложена роль прокурора и судьи… Это только туманная догадка.
- Весьма логично, - заметил Дейли.
- Логика и истина не всегда одно и то же. Мы даже не можем с полной уверенностью сказать, что Нгуэн направился именно в Санариско, хотя каждый человек сделал бы из письма этот и только этот вывод…
Все же Мун послал инспектору Олшейду фототелеграмму со снимком Нгуэн Бао Мина и с просьбой арестовать его в аэропорту.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ХОЗЯИН "ЖЕЛТОГО ДРАКОНА"
- 14-
Ощущение скорости зависит не от транспортных средств, на которых передвигаешься, а от быстроты, с какой меняются переживания и события. Может быть, поэтому в памяти Муна хроника последующей недели запечатлелась не в виде фотоснимков, поддающихся спокойному, внимательному осмотру, а скорее в виде лихорадочно бегущей киноленты, где кадры наплывают один на другой прежде, чем зритель успел вникнуть в детали.
В Гонолулу они прибыли на полтора часа позже, чем рейсовый самолет Сингапур - Санариско. Оказалось, что на этот раз тот не сделал посадки в Тайване. До Гавайских островов летело шестнадцать человек. Ни у одного не было попугая, ни в одном по предъявленной фотографии не опознали Нгуэна. Итак, если он находился среди пассажиров, то должен был сойти в Санариско. Шансы на его поимку повышались. Это вполне оправдывало задержку в Гонолулу, связанную с затраченным на опрос временем.
Санариско принял Муна и Дейли как победителей. Мэри Дануа встретила их сияющей улыбкой, большая часть которой пришлась на долю Дейли, и огромным букетом цветов, которые она разделила поровну. Брэдок встречал их заочно-сверкающей новой машиной марки "конвэр", предоставленной в распоряжение детективов, и приглашением на обед. Пресса, радио и телевидение - толпой репортеров. Город - прохладным, освежающим воздухом, который, однако, сразу же накалился, как только репортеры ринулись в бой.
Рейсовый самолет Сингапур - Санариско приземлился уже давно. Разъехались не только пассажиры, но и члены экипажа. Мун не стал задерживаться. Предоставив Дейли флиртовать с Мэри и отбиваться от журналистов, Мун отправился прямо в полицию.
За первые пятнадцать минут он дважды чуть не попал в уличную катастрофу. Некогда было следить за дорогой, внимание отвлекала машина. На таком шикарном автомобиле Муну приходилось ездить редко. "Конвэр" весь состоял из усовершенствований - от бесшумно захлопывающейся двери до маленького холодильника для напитков. В нем было столько самых различных приспособлений, обеспечивающих приятную температуру, приятную музыку, приятную возможность мягко и удобно сидеть или, если появится желание, лежать, что казалось непостижимым, как это еще нашлось место для мотора. Для полной иллюзии, что находишься у себя дома, не хватало лишь телевизора и стиральной машины. Но Мун ничуть не сомневался, что в одной из следующих моделей и эти небольшие изъяны будут устранены. Точно так же не сомневался, что в данную машину уже вмонтированы или будут вмонтированы кое–какие другие устройства, предназначенные не для пассажиров, а для удобства лиц, проявляющих повышенный интерес к их разговорам.
- Рад вас видеть, старина! Какими судьбами? - Инспектор Олшейд притворился приятно удивленным. - Впрочем, догадываюсь. Слыхал по радио, что у вас своя гипотеза насчет воздушных катастроф. Должно быть, пришли поделиться ею?
- Не понимаю, какую игру вы ведете? Вы ведь должны были получить телеграмму и фотографию?
- Ничего не получал. - Олшейд пожал плечами и нервно заерзал на стуле. Видно, лгал он без особого удовольствия и, очевидно, не по собственной инициативе.
- Ну что ж, бывает! - согласился Мун. - Почта не всегда работает как полагается. Я знаю случай, когда приглашение на крестины дошло до адресата к тому времени, когда новорожденный умер… в возрасте тридцати лет…
- Вспомните, Мун, вы ведь тоже не всегда были вольным человеком, - улыбнулся Олшейд. - И у вас были начальники.
- Это не мешало мне отстаивать свою точку зрения…
- За что вас вежливо выставили… Я не такая знаменитость, как вы, на частную практику мне нечего рассчитывать. Приходится держаться за это кресло! - Олшейд выразительно ударил по металлическому подлокотнику.
- Сочувствую! - крикнул Мун. - Дюжина детишек, дом в рассрочку, жена любит роскошные наряды, бабушка проматывает целое состояние на алкогольные напитки, ну и всякие там мелкие расходы на интрижки с кинозвездами, кругосветные путешествия и покупку контрольных пакетов в предприятиях Рокфеллера и Дюпона…
- Конкурируете с Марком Твеном?.. Напрасно стараетесь! Я давно потерял чувство юмора. Чего вы от меня хотите?
- Чтобы вы его арестовали. Он где–то в этом городе-- На каком основании?
- На том, что официальным следствием по этому делу занимаетесь вы. Я готов представить вам все доказательства - теоретические и вещественные.
- Только после того, как буду уверен, что вы их используете на суде, а не в качестве экспонатов для музея криминалистики.
Мун понял, что здесь, в лагере сенатора Фелано, надо быть осторожным. Рассказывая Олшейду о всех этапах своих поисков, он не упомянул ни признания Стивенсона, ни адресованного Нгуэну письма.
- Что ж! Насчет "Оранжевой стрелы" не берусь спорить. Может быть, вы и правы. Но тут есть очень слабый пункт - мотивы преступления. Допустим, что этот вьетнамец действительно вложил бомбу в шасси…
- Почему допустим?
- Потому, что идентичность найденного в его доме сплава со сплавом корпуса адской машины должна еще быть установлена экспертизой.
- Завтра это будет сделано. Не сомневаюсь, эксперты подтвердят, что я прав.
- Ладно, - продолжал Олшейд, отметив что–то в записной книжке. - До завтра еще целые сутки, но тем не менее я уже готов принять вашу гипотезу за аксиому. Но докажите, что преступление имело политический характер. Это могла быть личная месть. Тут вьетнамец, там вьетнамцы. Разве мы знаем, какие у них в жизни могли быть личные счеты?
- Доказательства? Пожалуйста. Мистер Брэдок получил в свое время угрожающее письмо. Речь шла о крупных вьетнамских ученых, которые собирались вернуться в Ханой.
- Можете не рассказывать. У вас есть это письмо?
- Секретарша Брэдока, к сожалению, не придала ему значения и выбросила.
- Почему-к сожалению? Могу вам показать его!
Олшейд вынул из ящика и небрежно бросил на стол лист бумаги, украшенный стилизованным желтым драконом. Мун пробежал письмо глазами. Никакого сомнения. Оригинал того самого письма, копию которого читала Мэри. Напечатан на ундервуде выпуска 1955 года. Точно такая же машинка была у Нгуэна. Подпись гласила: "Желтый Дракон".
- Как оно к вам попало? - спросил Мун.
- Очень просто. По почте, - Олшейд, усмехаясь, показал конверт с вытисненным на нем изображением желтого дракона.
- Адресован начальнику санарисской полиции! - еще больше удивился Мун.
- Как видите!.. Ну, что вы сейчас скажете? Получается, что южновьетнамские патриоты, взорвавшие, по вашему мнению, "Золотую стрелу" из–за этих ученых, не патриоты, а форменные идиоты. Если преступники заранее извещали бы полицию, чтобы та могла принять соответствующие меры, то на свете вообще не было бы преступлений, а мы с вами должны были переквалифицироваться в проповедников.
- Да… - промычал Мун. - Пожалуй, с этим письмом я сел в лужу.
- Сочувствую… Еще несколько таких луж, и вместо того, чтобы положить в карман обещанный гонорар, вам придется надеть калоши, чтобы не промокнуть окончательно… У вас, конечно, нет таких крупных расходов, как у меня, но все равно семья. И главное, расходы на рекламу своей фирмы… Кстати, вы, должно быть, заплатили изрядную сумму за рекламную передачу, в которой так удачно выступала жена вашего компаньона?
- Как вижу, вы еще не совсем потеряли чувство юмора.
- Дай бог! - Олшейд тяжело вздохнул и неожиданно перешел на более миролюбивый тон. - Вы хотите, чтобы я арестовал Нгуэна? Обещаю… Конечно, только в том случае, если он действительно в городе и мне удастся напасть на его след.
- Вы не подведете меня?
- Мун, ведь мы с вами когда–то работали вместе - обиделся Олшейд. - Неужели вы думаете, что я в состоянии обмануть вас! Свое дело я еде–паю… Но ваш Нгуэн, как я понял, южновьетнамский "подданный… Вы знаете, у нас дружественные отношения с Сайгоном… Боюсь, что шеф не пойдет на арест без соответствующего дипломатического запроса… Поговорите с ним!
В приемной начальника полиции сидело человек десять. Пришедшие на доклад инспектора, несколько штатных осведомителей, просители. Рассерженный Доун не стал дожидаться. Пройдя мимо пытавшейся задержать его секретарши, он распахнул дверь.
Увидев посетителя, начальник быстро спрятал в ящик письменного стола какие–то бумаги. Муну показалось, что это телеграмма и фотография. Начальник кому–то позвонил и только после этого обратился к посетителю.
Мун представился.
- Знаю заочно - по фотографиям в газетах. Вы сейчас самый популярный человек в нашем городе. Вашу гостиницу не осаждают любители автографов?
- Я еще не был в гостинице. С самолета прямо к вам.
- Большая честь для меня! Выпьете что–нибудь? Отказаться было неудобно. За стаканом виски речь шла главным образом о разнице в климатах Сингапура и Санариско, о шансах Фелано и Брэдока на избрание, о преимуществе виски со льдом перед виски с содовой. Как только одна тема обрывалась, начальник полиции любезно подбрасывал другую. Внезапно он, споткнувшись на полуслове, встал. Мун оглянулся. В дверях стоял улыбающийся Фелано.
- Я вас покину на минуту, - извинился начальник. - У меня срочные дела.
Мун остался наедине с Фелано.
- Приятное совпадение, - сказал Мун с усмешкой.
Улыбка Фелано стала еще шире.
- Скажем лучше - приятная встреча! Тут нет никакого совпадения. Догадывался, что вы придете, и попросил начальника полиции известить меня. Я мог бы, конечно, прийти к вам в гости, но удобнее встретиться на нейтральной почве.