Глава одиннадцатая
Про боя Джо, про "леса-табу", тотемные блюда и кинотеатры в буше
Как-то раз я заснял нашего боя Джо, верного спутника и помощника, сопровождавшего нас во время наших долгих путешествий по Африке, в тот момент, когда он, шутки ради, примерял ухмыляющуюся деревянную ритуальную маску. Джо был очень напуган тем, что его сняли в таком виде, и просил меня во что бы то ни стало уничтожить эту фотографию. Он боялся, что она попадётся на глаза евангелистскому пастору-миссионеру в его родном городке Дамане, находящемся далеко отсюда, в горах.
- В таких масках живёт дьявол, - пояснял он мне. - И их надо сжигать, а не развешивать у себя на стенках!
Я твёрдо обещал Джо написать в своей книге о том, что он - Джо - примерный христианин и ничего общего с фетишами не имеет и иметь не желает. Так и знайте. Как видите, я исполнил своё обещание.
Джо я нанял по рекомендации после длительных переговоров относительно оплаты. Составляла она 120 колониальных франков в день, что соответствует примерно трём маркам. Когда он сопровождал нас во время походов, ему полагалось дополнительное вознаграждение за приготовление пищи.
Поначалу мне показалось, что ему лет шестнадцать. Но потом он рассказал, что женат и даже имеет ребёнка. Жена его, с котором он меня потом познакомил, оказалась юной и весьма миловидной особой. Ребёнок ещё принадлежал родителям жены, потому что Джо не удалось пока собрать полной суммы выкупа, которую он должен был заплатить за жену. Ему предстояло заработать ещё десять тысяч франков, что для работодателя такою бои всегда таит в себе некоторую опасность… Однако Джо заверил меня, что ему воровать никак не положено; более того, он не имеет права во время нашего долгого путешествия заводить шашни с какой-либо другой женщиной. Иначе ему придётся по приезде каяться пастору, да притом публично, на глазах всей своей маленькой евангелистской общины.
Он доверительно рассказал мне, что прежде служил как-то в качестве боя у одного французского управляющего и однажды украл стул. Пастор, узнав об этом, потребовал, чтобы он отнёс стул обратно, а мать и жена Джо ужасно ревели, потому что боялись предстоящего наказания. Однако примерный христианин Джо отнёс стул назад жене управляющего, за что удостоился даже похвалы и вдобавок получил в подарок пару белых носков, которые господину управляющему были малы.
У Джо есть ещё и второе имя - Пауль. Это имя он просто так просил занести в книгу во время переписи населения французской администрацией. Имя ему очень нравилось, и он решил его присвоить. Оказывается, африканцы, у которых пет фамилии, могут это делать по собственному усмотрению. Они охотно берут себе имя какого-нибудь знакомого белого, который им нравится или чем-то импонирует. Так, на окраине городка Сасандры бегает добрых два десятка негритят по имени Боссарт, названных так в честь одного бывшего солдата иностранного легиона, теперь осевшего в этих местах и заделавшегося фермером. Мне как-то с моим сыном пришлось заночевать в его доме, и он всячески уверял меня, что абсолютно не повинен во всех этих бесчисленных Боссартах…
- Мне двадцать пять лет, - заявил мне наш бой Джо.
Но когда я в этом усомнился, он признался, что во время регистрации населения не мог указать свой точный возраст, потому что не знал его. Чиновник просто взглянул на него и записал: "двадцати пяти лет".
Многие простые африканцы не знают своего точного возраста, а тем более дня рождения. Если спросить их об этом, то можешь получить самый невероятный ответ: люди, которым за сорок, с невинным видом будут утверждать, что им три года. В счёте жители глухих деревушек тоже не всегда сильны. Однако в то же самое время есть ведь и африканские врачи, торговцы и разные другие специалисты. А один шофёр такси в Абиджане обратился ко мне со следующей просьбой:
- Вы проездили в моей машине с девяти утра до половины двенадцатого, месье. Час езды стоит 200 франков. Не могли бы вы мне сосчитать, сколько с вас причитается?
Такая доверчивость и прямодушие действуют обезоруживающе.
Бригадир, возглавлявший работы на плантации одного моего знакомого, никогда не мог сказать, сколько людей с утра явилось на работу. Бормоча что-то себе под нос, он набирал в руку маленькие камешки и, придя к своему хозяину, заявлял:
- Вот сколько людей явилось сегодня на работу!
Однако можно встретить и совсем другое. Так, у моего гостеприимного хозяина Абрахама чёрный приказчик ведёт самостоятельно всю бухгалтерию, проверяет и регистрирует дневную выручку, с учётом налогов. Почтовые работники тоже, как правило, все без исключения африканцы.
Очень смешно, что в каждом маленьком почтовом отделении, куда я заходил, чтобы отправить письмо домой, во Франкфурт, поднималась горячая дискуссия между почтовыми служащими- сколько должна стоить отправка письма в ФРГ. Стоимость каждый раз оказывалась разной. Под конец я уже перестал спрашивать, а наклеивал ровно столько марок, сколько считал нужным (а именно - наименьшую сумму из всех, которые мне называли); и должен сказать, что письма всегда аккуратно доходили до адресата, причём без какой-либо доплаты. Между прочим, те же дебаты происходили и на почтамтах во Франкфурте каждый раз, когда моя жена пыталась узнать, сколько будет стоить отправка письма ко мне, на Берег Слоновой Кости…
Долгими вечерами, когда мы сидели втроём у лагерного костра, я беседовал с Джо на его "африкано-французском" наречии. Я заметил, что он, будучи христианином (чем страшно гордился), всегда упоминал не о "боге", а о "богах" ("les Dieux"). Расспросив его поподробнее, я выяснил, что под этим он подразумевает "святую троицу", понятие, объяснить суть которого не так просто не только африканскому деревенскому парню. Джо страшно трогательно старался мне растолковать, что существуют две смерти: одна здесь, внизу, на земле, и если ты был плохим человеком, то смерть эта будет окончательной и вечной. Но после смерти все души становятся белыми; чёрных там не бывает. Он был очень удивлён, когда услышал от меня, что кроме чёрных и белых существуют ещё и жёлтые, и красные люди. Нет только синих и зелёных. Как у нас зимой замерзают реки, я сумел объяснить ему на наглядном примере льда в холодильнике; но вот как растолковать ему, что такое снег и снегопад, этого я нe знал. Я говорил, что у нас зимой с неба сыплется вода в виде хлопьев ваты и, падая на землю, остаётся лежать на ней белым покрывалом; что деревья сбрасывают листву и по полгода стоят голые; что во всех окнах у нас вставлены рамы со стёклами. Но ещё невероятнее казался ему, да и всем другим деревенским жителям Африки, рассказ о том, что мы не только не платим денег тестю за свою жену, а, наоборот, ещё получаем определённую сумму в виде приданого.
Судя по моему благосостоянию, всякий здесь считал, что у меня не менее десяти жён, и никого бы это нисколько не удивило. Удивляло их то, что я утверждал обратное.
- Но почему же у тебя только одна-единственная жена? - допытывались у меня неоднократно.
- Потому что нам нужно гораздо больше работать, чтобы прожить, - пытался я объяснить им этот невероятный факт.
- При нашем холоде ведь необходимо носить ботинки и одежду, да к тому же ещё тёплую, мы вынуждены покупать дрова и уголь, чтобы отапливать своё жилище. Но у нас не только холодно зимой. У нас и дни короче, не то что здесь, в Африке, где они круглый год подряд длятся по 12 часов. И нам приходится искусственно продлевать дни и жечь свет, который тоже стоит немалых денег.
- Я и двух дней не смог бы прожить в таких ужасных условиях, - объявил с полной уверенностью Джо, выслушав мой рассказ. - Я бы тут же умер.
Как-то однажды во время своего проживания в Бваке - нашей штаб-квартире во внутренних районах Африки, городке, где как-никак проходила узкоколейка, имелся вокзал, а также два кинотеатра, я решил сходить прогуляться в близлежащий лесок, расположенный в получасе ходьбы. Кругом пыльная степь, а тут - зелёный оазис, который так и манит прохладой своих высоких пышных крон.
И я пошёл. Но на полдороге меня догнал наш хозяин Абрахам и буквально за руку стал тянуть обратно:
- Бога ради не ходите в этот лес! Вернитесь сию же минуту! Его ни один белый не имеет права посещать. Может быть, на вид мы здесь и вполне цивилизованные, но я не могу вам поручиться, что, войдя в этот лесок, вы не схлопочете себе ядовитую стрелу или через пару дней не умрёте от какой-нибудь загадочной болезни. Лес этот - табу! Африканцы утверждают, что в нём живут боги.
Заметив мой недоверчивый взгляд, он принялся рассказывать мне историю фабрики, обгоревшие развалины которой виднелись на опушке леса. Судя по толщине стен, это некогда было крепкое солидное строение.
Вот что он мне поведал. В 1942 году в Бваке приехал некто Л., бельгиец по происхождению, примерно шестидесяти лет. Он решил открыть здесь фабрику по изготовлению канатов и верёвок из волокон сизаля. Поскольку он имел военные заказы, ему отпустили и цемент. Он очень быстро разбогател. Вскоре правительство выделило ему землю под постройку новой, более современной фабрики, именно той, руины которой виднелись возле опушки леса. Оказалось, что земля, отпущенная под постройку фабрики, "принадлежала" какому-то местному божеству, которому поклонялись аборигены - бауле. Чёрные жрецы, надо сказать, поступили вполне разумно: они предложили этому бельгийцу принести божеству в жертву вола. Однако господин Л. бесцеремонно отклонил их предложение: "С какой такой стати, земля и так принадлежит мне!" Фабрику построили. Однако в самый разгар строительства господин Л. внезапно умер при совершенно загадочных обстоятельствах. Его двадцативосьмилетний сын, съездив в Бельгию, привёз младшего брата своего отца, но и тот спустя несколько недель скончался. Потом скончался по непонятным причинам и сын владельца фабрики. В доме остались одни только женщины, которые с лихорадочной поспешностью продали это проклятое предприятие и поскорее уехали назад в Бельгию. И вот после того, как все мужчины этого семейства были истреблены, сгорело и само здание фабрики - буквально все постройки! С тех пор никто уже не решался их вновь отстроить.
- Вот дурак-то! Из-за одного-единственного вола! - заключил свой рассказ Абрахам, пожав плечами. - Когда приезжаешь в какую-нибудь чужую страну, то приходится приноравливаться к местным верованиям и обычаям, а не лезть на рожон и стараться прошибить головой стенку. Всё равно из этого ничего хорошего не получится!
Чаще всего подобные загадочные смертные случаи объясняются туземными ядами, которые обслуживающий персонал подмешивает в пищу. Трупы в этом жарком климате приходится зарывать в землю буквально в тот же день, патологоанатомических или химических институтов, могущих произвести вскрытие или какие-либо анализы содержимого желудка, здесь нет. Поэтому причину внезапной смерти, как правило, объясняют тропической болезнью почек под названием "bilieuse"; эта болезнь действительно протекает при аналогичных обстоятельствах, и часто человек уже через день-два мёртв.
Особенно тяжело приходится землемерам. Здесь это, по чистой случайности, чаще всего поляки. Милые люди, но с незавидной судьбой: а местных условиях их профессия весьма небезопасна. Ведь им приходится поодиночке в сопровождении одних лишь чёрных носильщиков углубляться далеко в лес или пересекать обширные степи. Чёрные носильщики, как правило, неохотно поднимаются в горы, потому что, по их мнению, там обитают злые духи. Когда их пытаются принудить к этому, они просто убегают, оставляя беспомощного землемера одного. А то ещё и отравят ядом. Не последнюю роль здесь могут играть и "дамские истории". Один французский управляющий округом перечислил мне пятерых землемеров, которые всего только за несколько последних лет погибли или сошли с ума во время своих служебных поездок.
Как раз именно бауле верят так же, как и белые, в одного единственного бога, царящего на небе. Однако этот "высший бог" не заботится по мелочам о том, что происходит на земле. Когда-то, в давние времена, он разрешил всем людям и зверям, а также добрым и злым духам по длинной цепочке спуститься с неба на землю. А дальше он уже не стал досаждать им мелочной опекой: судите и рядите, как вам заблагорассудится! Поэтому теперь приходится быть чертовски осторожным, чтобы не навлечь на себя гнев того или иного злого духа или божества, не встрять с ними в какой-нибудь конфликт! Отсюда и все эти деревянные фигурки в хижинах. На наш взгляд, они выглядят все достаточно примитивно и все схожи между собой. Однако бауле узнают их моментально по чертам лица и восклицают:
- Это же Бабакан!
То есть определённый африканец, умерший незадолго до этого. Его душа бродит по свету и может натворить недоброе. Но как только она найдёт деревянное изображение тела, в котором прежде жила, ей приходится смириться и поселиться в нём.
Боги очень ясно предписывают каждому африканцу, что ему можно и. чего нельзя есть. У каждой семьи есть своё тотемное животное, мясо которого ни под каким видом нельзя есть, потому что в противном случае кто-то из членов семьи либо заболеет, либо умрёт. А так, вообще-то, мало животных в Африке считаются несъедобными, начиная со змей, ящериц, мышей и до слонов включительно.
Когда африканец в деревне заболевает, он идёт к своему колдуну, платит свои двадцать - тридцать франков, а тот, таинственно погадав на орехах кола, большей частью заявляет, что кто-то из врагов пациента его сглазил, наслал на него злого духа. В лучшем случае колдун спросит, что больной поел накануне, и объявит мясо этого животного дополнительным тотемным блюдом. Если болезнь не проходит, пациенту запрещают есть ещё несколько блюд, словом, всё очень напоминает то, что происходит с нами у наших европейских, высокообразованных врачей…
Таким образом, встречаются африканцы, для которых семь или восемь животных являются тотемными и которые не очень- то понимают, чем им вообще ещё можно питаться…
Я поинтересовался, как же происходит дело в семьях, где муж имеет пять или даже семь жён, для каждой из которых (ещё со времён отцовского дома) существует своё тотемное животное, которое, боже упаси, мужу подавать нельзя! Оказывается, выход из такого положения всё же найден: муж имеет право есть тотемное животное жены, но только не в её присутствии. Потому что в противном случае такая оскорблённая жена может немедленно сбежать от своего повелителя и вернуться к родителям.
Эти церемонии с тотемными животными и для меня имели свою положительную сторону. Будучи в гостях в туземных деревушках, получаешь иногда в качестве деликатесов такие вещи, которым наши европейские желудки совершенно непривычны, например варёных и вяленых термитов, змей и тому подобное. Поначалу я из интереса пробовал всё, чем меня угощали. Но большинство этих блюд, по правде говоря, невкусные и, кроме того, всегда слишком сильно перчённые пиментом - этой дьявольской африканской приправой. Уж лучше есть привезённые с собой консервы или такие малопривлекательные для местных жителей продукты, как бананы или папайю - похожие на дыми, крупные и очень сочные плоды. Так что, когда меня угощают блюдом, которое мне не по вкусу, я сейчас же объявляю, что оно для моей семьи считается тотемным. Такие вещи понятны каждому африканцу, и никто не окажется столь невежливым, чтобы продолжать настаивать на том, чтобы отведали его угощение.
Не улыбайтесь, читая эти строки. Мы так охотно подтруниваем над подобными вещами, а сами-то чем лучше? Что касается суеверия, то мы, европейцы, стоим примерно на той же ступени развития, что и бушмены. Просто мы верим в иную чепуху, чем они. Ведь почти каждый журнал или газета в Европе печатают астрологические календари, и тысячи людей, мнящих себя значительно интеллектуальнее "этих дикарей", согласуют свои дела и поступки соответственно тому, кто они такие: "водолеи", "тельцы", "девы" или "козероги"…
Наш бой Джо, как я уже говорил, был протестантом и страшно этим гордился. Однако все эти древние "тотемные" поверья до того крепко в нём засели (впитались, что называется, "с молоком матери"), что он просто не знал, как от них избавиться. Пастор запретил, например, своему приходу пить вино, "потому что в пьяном виде легко совершить дурной поступок и к тому же забыть, о чём пастор говорил в своей проповеди". Помня эти разумные назидания, наш бой спиртного не употреблял - даже красного вина чурался как заразы. Он отказывался даже есть те блюда, которые были политы соусом. В соус он сам для вкуса подливал немного красного вина. Вино стало, таким образом, для него "тотемом".
Но большинство других африканцев, как я заметил, не столь щепетильно относились к этому вопросу, когда вместе с нами ели нашу стряпню.
- У этих белых никогда не разберёшь толком, что такое ешь! - смеялись они обычно.
Чего только не встретишь в подобной поездке по Западной Африке! Всё тут перемешано: и религиозные секты "людей-леопардов", и в то же время в тысяче километров от побережья вы можете вдруг увидеть диснеевский фильм "Бэмби", который как раз только что вышел на экраны Европы и идёт, например, во Франкфурте.
Кинотеатры здесь имеют четыре стены, но над ними нет крыши. Иначе ни один человек не мог бы в них усидеть из-за духоты. Сеанс начинается после восьми часов вечера, прямо под звёздным небом. Кресла устроены очень удобно, амфитеатром, и обтянуты (тоже из-за жары) полотном наподобие шезлонгов. Вход стоит недёшево, на наши деньги больше двух марок, но зато за вечер показывают два фильма, и программа меняется ежедневно. Коробки с кинолентами путешествуют в самолётах по всей Африке над степями и лесами.