Я достал бинокль и смотрел, как один из них схватился за поплавок, затем за веревку снасти и стал перебираться по ней руками, лежа животом на борте куласа. Другой греб в веслах, а третий помогал переборке. Мелькали изредка крючки с белевшейся на ней селедкой или воблой. С куласа донесся крик. Все трое сошлись в одно место.
- Белугу тащат! - снова почему-то прошептал Верды.
Скоро показалась громадная рыба, которую рыбаки тихонько подталкивали к куласу.
Момент - и один из них ударил раз-два сразмаху деревянным молотком по голове белуги. Другой закинул петлю из веревки, которая шла к блоку мачты. После этого двое стали вытаскивать рыбу, как бы "талями через блок мачты, а третий стоял наготове с топором в руке. Как только белугу подняли почти до половины туловища, он разрубил башку белуги и стал быстро привязывать к мачте рыбу.
Все это продолжалось не более пяти минут.
Я не мог оторвать глаза от бинокля - так интересно было зрелище поимки морского хищника в полтонны весом по виду. Прошло еще несколько минут. Кулас начинал приближаться к нашей лодке.
Следя за рыбаками, я увидал, как от какой-то неизвестной причины кулас опрокинулся и туркмены очутились в воде.
- Ай, шайтан! - заревел сзади меня Верды.
- Ай, шайтан, ушел, чорт! - сыпались ругательства.
- Ожила, шайтан, разбил кулас, ушел, - вопил Верды.
У меня дрожали руки, и я с трудом видел, как туркмены справились с волнами, подплыли к перевернутому куласу и забрались на него. Верды быстро стал выбирать якорь и лавировать лодкой. Через несколько времени их вместе с куласом нанесло на нас, и по сброшенному Верды, канату они один за другим поднялись на палубу.
XVIII. ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ. - У БУРНОГО МОРЯ
Мое путешествие заканчивается. Остается переждать ветер, чтобы попасть на пароход, который качается на рейде против Чакал-Буруна. На нем я возвращаюсь в Баку.
Оглядываюсь в окно на море. Оно ходит "ходуном". Внезапно подул шторм, нагнал воду, море докатилось к нам, и его волнение ясно видно. Если смотреть вдаль, то видны все время движущиеся, вырастающие на глазах бугры с белыми, кипящими, обгоняющими друг друга, вскидывающимися кверху, пропадающими и в ту же секунду возрождающимися ключами. Бугры сливаются в одну линию, постоянно колеблющуюся. На горизонте они напоминают отдаленные вершины снеговых гор, но не неподвижные, а постоянно меняющие свои контуры.
Иногда на фоне моря, желтого от взбудораженного песка, бугры с белыми вершинами или одни только их верхи напоминают льдины, несущиеся стремительно по воде.
Идет вал, на гребне кипит вода в белой пене, впереди качаются вверх и вниз обезглавленные желтые бугры. Быстро он докатывается и, как бы подпрыгнув, рассыпает свой белый гребень, а за ним расстилается разорванное белоснежное кружево.
Шум, несмолкаемый шум, прерываемый мощным всплеском вновь подошедшего вала.
А над бушующим морем носится со смехом маленькая чайка-хохотунья. И странно слышать ее звонкий неуместный крик:
"Ха-ха-ха-ха!"
1
Государство, существовавшее 5.000 лет назад между Аму- и Сыр-Дарьей.