16-17 сентября 2008
* * *
Любви не хочу,
Боже, дай мне покой,
а нету покоя, хотя бы – запой.Любимое тело устал целовать,
я все ей отдал, больше нечего дать.Хочу отключиться, молчать, не внимать,
в траву бы уйти или рыбою стать.От войн, эпидемий, вестей и властей
в безумное море безликих людейзабрось и толпой окати, как волной, -
боюсь тет-а-тет оставаться с собой.Душа тяжела – ненавидя, любя.
Один не могу,
убиваю себя.Люблю! -
и за небо цепляюсь душой.
И в бездне тону,
и тяну за собой…24-28 апреля 2009
Ангел в окровавленной слезе
* * *
…но всяким словом, исходящим
из уст Божиих…
Второзак. 8:3Когда познать дано мне будет участь Слова
и в Боге умереть на всех земных углах,
то мать моя и сын в предчувствии былого
уйдут в последний путь с печатью на устах.Земля меня простит, и устоят основы,
и кровь уйдет в песок, стекая по челу.
Все будет, как теперь:
вначале было Слово.
Но мало помнит кто -
зачем и почему.1991
21-й псалом Давида
Боже, внемли мне! Господи правый,
для чего Ты оставил меня?!
Я далек от спасенья и славы.
И не ведаю ночи и дня.Славословит Тебя, Боже Святый,
мой Израиль в великих скорбях,
я же червь, Твоей волей зачатый,
от груди уповал на Тебя.Но пришли они тучной толпою;
пляшет алчная злоба в глазах.
Пролились мои силы водою,
я иссох и повержен во прах.Распинают меня – тем плачу я
за любовь к Тебе в жизни земной.
Псы презренные, гибель почуя,
повзбесились и брызжут слюной.Веселятся враги, кровью агнца
смыть желая грехи пред Тобой…
И на кости мои тыча пальцем,
делят ризы мои меж собой.
Спаси, Боже! – Твое славлю имя! -
И продлит Твою волю мой род:
Он придет,
кто страдания примет
за меня и за весь мой народ.1990
* * *
Николаю Ивановичу Тряпкину
Дано нам жить под строгим небом -
у верной Родины в горсти,
чтоб, умирая,
русским хлебом
по всем окопам прорасти.Как сеятель в часы восхода,
Любовь,
что Господом дана,
бросает
только в чрево рода
свободы вечной семена.11 декабря 1991, 15 августа 2008
* * *
Когда по людным площадям
тащили умершее Слово,
то были пращуры готовы
открыть нам тайну россиян.Кумиры падали в пути
в полузабытые могилы,
вставая с новой -
крестной силой -
дар откровения снести.И, опалимы светом тьмы,
рвались мы к осиянным странам,
крича ушедшему: "Осанна!"
И причастились Слову мы…1990
* * *
Душа моя – языческих кровей,
оставленная Богом без ответа,
что ты бурлишь, как древний Колизей,
живую плоть желая сжить со света?Крепись. И пусть сегодня на кресте
ты никого не видишь сквозь завесу,
но даже в этой – мнимой пустоте
сжигают когти дьяволы и бесы.Душа моя, лишь память сохрани -
шести часов последней той недели:
над миром тьма, враги одежду делят…
– Или, Или! Лама Савахфани!1991
* * *
Гряди ж, Исусе Господи, скорее…
Утробу выжги матери-земли,
покуда мы,
из рода в род зверея,
тьму душ своих на трон не возвели.В их вязком мраке -
с мудростью совиной
полуживую память теребя,
рождаясь,
рвем скорее пуповину -
заражены
свободой от Тебя.А по Руси шакалов диких свора
ширь бороздит – за костью дармовой.
Дай умереть от рук ночного вора,
в своей крови крестившись пред Тобой.Скорей гряди,
пока нетленны Цели
того Завета, что прошел века.
А мы и Новый не уразумели,
а уж без Третьего
жить не хотим никак.19 ноября 1991
* * *
О Господи, не искушай мя Словом,
не посвящая в замыслы свои.
Ты, как мечом, крестом своим Христовым,
любя, мне душу с телом раздвоил.Пустив по ветру обе половины…
Но Вера, Моисея помяня,
проторенным путем – за пуповину -
сквозь годы в вечность повела меня.И дух стенал вне опыта и школы,
когда, свистя,
из будущих времен
за ним неслись предвечные монголы,
воссев верхом на гробе на моем.В земной утробе – в корневищах рода
пытался я привить Твой Идеал.
Со всех времен, ветров и падших Родин
я свой народ по крохам собирал…Да будет так, – земной удел не вечен.
Иду Тобой, как старовер в огонь.
О Господи, лиши мя дара речи
иль это Слово в мыслях узаконь.
Последний договор с Тобою, Спасе,
среди людей… А там воздастся пусть.
След Сущего в земных трех ипостасях -
Я, и Народ мой, и Святая Русь.1991
* * *
Крест не на всех есть в обличенном мире.
И, веруя в себя, как в анекдот,
толпа беснуется и ждет кумира.И гвозди предвкушает для него…
1990
* * *
Прав по гроб
Предвидевший, что будет.
Оплатив судьбой труды Иуд,
жертвы палачей своих не судят, -
на Голгофы
день за днем идут.Откровеньем зрелищ бредит воздух.
В материнской святости своей
женщины клянут веками гвозди.И для них рожают сыновей…
1990
* * *
Когда я буду жить в растерзанной России,
проклятым небесам я славу воспою.
И плотию своей -
остуженной и синей,
я земляных червей досыта накормлю.И стану сам землей – поящей и плодящей.
И мертвые в живых воскреснут навсегда.
И будут их терзать.
И песни петь все чаще.
И верить по ночам: "Я буду жить -
когда…"5 ноября 1991
* * *
Шатается крест на свободе…
Оплачена долгой ценой,
судьба моя в русском народе -
как церковь под красной звездой.Как водится, пропили душу…
Иконы трещат, как дрова.
Теплее не стало.
Лишь душат,
терзают… Оттуда слова…А впрочем, кресты и устои
не рушатся сами собой…
С жлобами тягаться не стоит,
как топать по луже ногой.В тоске по державным просторам
сквозь купол,
наметив межу,
из церкви, крестился в которой,
я в небо,
как в поле, гляжу.1991
Калининград
Елене Бирюковой
Пахнет морем.
Кантовский собор
опустился с неба прошлой ночью.
Время нам взлетать, но под собой
я не ощущаю твердой почвы…Привыкаю в жизни кочевой
не мочить судьбы ступни босые.
Странно,
в первый раз мне ничего
не напоминает о России.Август 1988
* * *
Всё как раньше:
пропал, отневестясь,
отчий дом, отчий край за спиной.
Я теперь ухожу в неизвестность,
от земли оттолкнувшись ногой.Пусть сбывается линия жизни.
не дай Бог лишь поверить, скуля,
что останется в прошлом Отчизна
и останется в прошлом земля.1987
* * *
А что я могу, только взять и убить
соседа по лестничной клетке
да в тысячный раз с бодуна залепить
фингал похотливой соседке.А что я могу, снова взять наплевать
на всё, что я выучил в школе.
На грабли по четвергам наступать
и выть, словно птичка в неволе.А что я могу, быть богатым хотеть
и всех ненавидеть богатых…
Бояться быть глупым, быть умным не сметь.
И верить – грядущее свято.А что я могу, вновь поднять старый флаг
на общесоюзном погосте.
И повести всех голодных собак
к нетленному прошлому в гости…22 сентября 1998
* * *
И снова дороги открыты…
Пивным перегаром дыша,
день старый летит под копыта -
ненужный,
как чья-то душа.И люди,
что с детства пугливы,
как мерины, выгнув глаза,
свободу хватают наивно,
как добрую девку за зад.И грудь распирает от ветра.
И кровь бродит, словно вино.
Летят во все стороны света
на крыльях вчерашней вины.И вновь воскресает Иуда,
подавший на чье-то бытьё…
И жизнь понимаешь -
как чудо.
И смерть – продолженье ее…Декабрь 1996
Санкт-Петербург
Михаилу Шанькову
Пустынен город мертвой славы,
где мы, обнявшись,
вчетвером,
под ношей умершей Державы
корявой поступью бредем.Слились в одно дворцы, бараки.
И гул Империи затих.
Роняет золото Исакий
на крылья ангелов своих.И в небо уплывает пристань,
в туман уходит человек.
И маршируют декабристы,
как обувь,
стаптывая век.Лишь Всадник вздыбился на страже
непредсказуемых времен,
где под бесстрастным солнцем
даже
неверный шаг запечатлен.
Декабрь 1996
Памяти поэта-друга
Они идут, земные люди,
В страну, которой больше нет…
Борис ПримеровМир душе твоей, пращур Примеров,
что над мертвой Державой взошла.
Над разбитой дорогой -
без веры,
над бытьём – без кола и двора.И твой дух,
не взыскуя земного,
вон исходит из русских полей,
где горит мое черствое слово,
обагренное кровью твоей,озаряя в молчании строгом
на тебя указующий перст.
Твое тело, забытое Богом,
до могилы я нес,
словно крест.Даже в этой зияющей бездне
ты лежал – недоступно высок -
слово лишнее в тягостной песне,
падший ангел,
отбывший свой срок.Май 1995
* * *
Александру Худорожкову
Там,
где гудит страна, предвосхищая сечу,
и незачатый плод кричит из бездны дней -
там всем нам танцевать за голову Предтечи
и, получив ее, не знать, что делать с ней.О бедный мой народ, разверившийся в Слове,
на горе и крови свой замесивший хлеб,
беззубым ртом опять свистаешь клич соловий
и точишь лезвиё впотьмах своих судеб.Искупят сыновья отцовскую проруху.
И день придет, когда сердца отпустит ржа.
Но не дано нам знать,
подняв на ближних руку,
как светел Божий лик
на полотне ножа…13 ноября 1991
* * *
Глаз мертвой девушки чуть-чуть подслеповат.
В него война глядится, словно в воду.
И видит сквозь него слепой солдат
кровавый путь в Господнюю свободу.Се попущенье пасмурных времен,
где в гневе поднял камень брат на брата, -
в бесславной бойне не оценит он
и не опустит дула автомата.И тени искореженных друзей,
взывая к мщенью, восстают из праха.
И ангел – в окровавленной слезе -
взмахнув крылом, сползает на рубахуи черный штык.
А враг придет назад,
как подлый тать…
И, повернувшись к Богу,
обняв холодный труп, сидит солдат
и мертвым глазом смотрит на дорогу.1 февраля 1994
* * *
Господа офицеры великой Российской Империи,
где теперь ваши души,
прельщенные духом извне?!
За задворки свобод заплатили вы золотом веры,
и -
без царя в голове -
вы его обрекли на земле.Ах, как поздно настигло в родимой чужбине
раскаянье…
И земли трубный глас
всколыхнул в вас сыновью любовь,
когда с русской Голгофы
уже раздавались стенания
и, дымясь, заливала Отчизну невинная кровь.Час настал, господа,
причащаться крови Государевой,
Он грядет в темноте ваших душ,
что попрали Закон.
А пока вечный зверь раздувает бесовское зарево
в православной державе.
И имя ему – легион…
Посему, господа, ныне, присно "отступники" -
имя нам:
ни Царя, ни России, ни Веры уже за душой.
До Суда вам лежать под парижской свободы
руинами,
прорастая из тьмы
нашей русской плакун-трын-травой.Ну а правду о вас, что залита вином и помоями,
нам испить суждено -
до забытого всеми креста.
Русь простила давно,
над своими рыдая изгоями.
О заблудших сынах Богородица молит Христа.Господа, честь имею,
блаженное воинство белое.
Пусто в Храме.
И лишь, проступая на желтой стене,
в ровном свете лампадок
встают за Святым на коне -
господа офицеры
Предвечной Российской Империи.16 августа 1991
На могиле
На ладони высохла земля,
проросла в веках блокадным хлебом.
И в глазах, сливающихся с небом,
встали насмерть русские поля.И покуда жить еще могу,
я к ответу мертвых призываю,
их землей сырою попрекаю -
каждой пядью,
отданной врагу.20 марта 1992
* * *
Вдоль по ветру от Лобного места,
где от призраков стонет стена,
православье отпев в черных мессах,
свой престол утвердил сатана.И толпа,
что давно уж не ропщет,
честь-хвалу воздает наяву
бесу,
чьи окаянные мощи
не ложатся никак в трын-траву.И сквозь землю грядут по ступеням
эти души,
объятые тьмой.
На свету же их влажные тени
превращаются в смог над Москвой.И в моленьях насущному хлебу
всем нам видеть в единственном сне:
в блеске молний
по черному небу
мчится всадник на белом коне.12 мая 1991
* * *
Я был убит врагами на рассвете.
И был сожжен.
И был развеян прах,
он им осел на треснувших губах.
И этот день запомнил долгий ветер.И стал я мертвым ангелом у Бога.
Разверзлись все могилы на земле,
нащупав души в наступившей мгле.
А для живых торилась в ад дорога.И наливалась кровью мертвых раса.
В один окоп слились погосты те.
Бог был доволен.
В вечной мерзлоте
вставала Русь.
Я ждал своего часа.1993
* * *
Где мосты сожжены, и деревни погублены
и где воздух тлетворный бесплоден и слеп,
где могучие россы под корень подрублены,
там цветет наш корявый,
безрадостный хлеб.И где катит тягуче -
с последними силами
смерть-старуха свой крест на скрипучей оси,
окопалась земля родовыми могилами
среди глада и мора великой Руси.23 марта 1994
В могиле
Божья милость известна заране -
всё свое испытать на горбу.
Проступает чужое сознанье
в запечатанном черном гробу…С мыслью дикой и внешностью трупа
от себя не нашел и следа.
Лишь козлиную мерзость нащупав,
осознал вдруг – попал я куда.Всяка нечисть набилась:
в повале
гады скользкие тыкались в бок.
Непотребные девки стонали,
пеной жаб обспускав между ног.В предвкушении пёсьего князя,
как гнилушки светясь в темноте,
натирались из печени мазью
некрещеных умерших детей.А сожрав лягушачьего кала
с порошком из костей мертвецов,
пучеглазые ветры пускали
в беззащитно-гнилое лицо.
И на том затянувшемся бале,
закрутив в беспредельный тупик,
черти пьяные в душу плевали,
на нательный мой крест наступив.Кровью тварей погубленных -
милость
протекла, как заря, поутру.
На устах, что в блевоте дубились,
зачалось Слово чистое вдруг.Помогите мне встать!
Над собою
получил я свободу уму.
Снова день.
Но какою ценою -
я уже не скажу никому.1991
Святогор
– Бог ты мой, что за свара клубится
в поднебесной твоей, не пойму…
Святогор выходил из светлицы
в чисто поле -
в кишащую тьму.Грозны тучи крыла распластали,
буйны ветры секут из-под ног,
и змеевы поганые стаи
наползли в перекрестья дорог.– Или некому, братия, боле
за отеческу землюшку лечь?!
Шип змеиный и посвист соловий
заглушают родимую речь.Эх, людишки – обмякли, ослабли,
поприжались, как блохи в шерсти, -
нет чтоб меч навострить или саблю,
им бы ноги скорей унести…– Что я вижу – уж не с медовухи ль?
Свищут молоньи, тешится гром.
Три носатых, прозрачных старухи
тащат по полю кованый гроб.
– Что ж, приспело, наверное, время…
Размахнулся вдоль гиблых дорог,
порубил все змеиное племя,
огляделся вокруг.
Занемог.Красно солнце приходит все реже,
сила буйная в теле гниет,
мать сырая земля уж не держит,
поотвыкла – тяжел для нее.И во всю богатырскую удаль
меч вбил в землю.
Поклон положил…
– Эй, носатые, стойте покуда! -
в гроб вошел.
Да и дверь затворил.1991
Святогоров меч
То не тучи солнышко попрятали
И не ночь на землю навалилася
То на старый Святогоров православный меч
Воронье поганое слетелосяА стоит тот меч во чистом полюшке
Тыщу с гаком лет да еще семьдесят
И зовет к себе он русских молодцев
Чтобы подняли его за дело правоеТолько кто к нему потянется дотронется
И захочет его взять из земли-матери
Небывалой русской силой преполняется
И родимый для нее тяжел становитсяРасступается тут сразу земля-матушка
На четыре святорусских да на четверти
И уходит в землю добрый молодец
Поминая тихим словом свою силушкуНо идут к мечу и пешие и конные
Крест кладут на все четыре стороны
И хватаются за рукоять злаченую
Воронье с отчизны милой чтоб повыгнати1991
* * *
Продираясь сквозь черные боры,
тьму народов и тысячу лет,
я себя ощутил Святогором.
Святогор – мой отец и мой дед.В генах Русь у меня. Под удары
сотни раз я подставлю свой лоб.
Вон мой меч!
Эй, собаки-хазары!
И трещит на мне собственный гроб.1991
* * *
Великий крест перерожденья судеб
висит над миром.
Но не имут страх.
И человек,
что Богу лишь подсуден,
простерся перед кесарем во прах.И скрылся Сущий.
И настало адом
все то, чем обращался божий мир.
И возроптало человечье стадо.
И втоптан в землю
рухнувший кумир.И веры нет.
Лишь полная свобода -
у бездны развернувшейся – на дне.
Лишь в теле
ожидаемого Бога
гвоздищи
вопиют до скорых дней.