А в душе зверя тревога прошла, и он отдыхал, защищенный от шквала и стужи снежным укрытием.
Он слышал, как порывы ветра остервенело обрушивались на деревья, кусты, словно хотели сломить стойкость скрюченных, черных и обмороженных растений.
Сосны раскачивались, снег слетал с деревьев, увлекаемый шквалом, и белая мутная сыпучая пелена стелилась по лесному простору.
12. ЯГЕЛЬ-КЛАДОНИЯ
В трудные, голодные времена Вой нередко уводил стаю далеко на север. Мага хорошо помнила путь в те места, где когда-то охотилась на оленей вместе со старым вожаком. Добывать их было значительно легче, чем лосей. В охоте на них волки не подвергались серьезной опасности.
Вот и сейчас - не желавшая приближаться к жилью человека, но вынужденная искать добычу для семьи - мудрая Мага повернула на север. Стая быстро преодолела большое расстояние, и вскоре волки уже обнаружили оленьи следы. Они привели к стаду.
Олени паслись, тщательно выкапывая из-под снега серовато-серебряный лишайник. Они так смачно сжевывали его, словно не было в лесу ничего вкуснее, чем этот нежный ягель-кладония (который иногда называют оленьим мхом).
Стадо располагалось так, что к нему нельзя было подойти незаметно. С одной стороны раскинулось примыкавшее к озеру открытое болото, с другой - редкий лесок. Но деревья не могли служить прикрытием - ветер на оленей дул именно оттуда. Наверное поэтому стадо чувствовало себя в полной безопасности. Оно мирно, спокойно кормилось, но их предводитель - крупная самка, чутко подняв голову, украшенную высокими рогами (только самка северного оленя - единственная из всех оленух мира - носит корону), была постоянно на страже.
Некоторое время волчица-мать, стоя в отдалении, из-за деревьев наблюдала за стадом. Желанная добыча - нот она, рядом, но пока - недоступна.
Когда Мага резко повернулась к стае, все поняли: решение принято. По ее знаку Пришлый и переярок Ва помчались в сторону болота. Сама волчица вместе с волчонком и хитрой Зуа двинулась напрямую к оленям.
Олени сразу же обнаружили подходящих хищников - колки шли по ветру. Но когда оленуха-предводительница подала сигнал и олени насторожились, это вовсе не обеспокоило волчицу, не нарушило ее ровного хода. Все шло именно так, как было задумано.
Однако стоило оленям сорваться с места, как опытная Мага понеслась следом, развернув веером двух своих помощников, чтобы направить бег стада к озеру.
Одновременно со стороны болота бросились на стадо два самца-волка. Для оленей теперь оставался один путь - на лед озера.
Он зеркально поблескивал впереди под лучами низкого утреннего солнца. Недавний сильный ветер сдул со льда снежный покров, и поверхность озера оставалась теперь голой и скользкой…
Олени бежали быстро, и волки стали отставать, но лед озера, гладкий, коварный, был уже рядом. Олени несколько раз пытались повернуть в сторону, и тогда хищники ловко перекрывали пути отхода. Стадо приближалось к сверкающей глади льда…
Первым зарезал оленя Пришлый. Он опередил переярка, который был совсем рядом.
Ва готовился напасть именно на этого оленя, но соперник перехватил облюбованную добычу. Разгоряченный и злой Ва едва сдержался от нападения на собрата - надо было продолжать охоту, не упустить момента. Он перемахнул через поверженного оленя и тотчас настиг другого. Молодой крупный бык рухнул грудью на лед, подогнув передние ноги…
На льду олени были беззащитны. Они не могли быстро бежать: копыта скользили, ноги разъезжались в стороны, и волки резали их умело, быстро, уверенно.
Добыча была богатой. Чуть ли не половина небольшого стада осталась лежать на льду озера.
Голодная стая торопливо насыщалась. Переярок Ва остервенело дергал тушу, словно сводил счеты с ненавистным Пришлым. Он то и дело кидал на нового вожака полные сдерживаемого бешенства взгляды. Ему казалось, что он уже достаточно силен, чтобы схватиться с Пришлым.
Побаивался Ва только раздражать мать-волчицу. Ссоры самцов утомляли ее, отвлекали от охоты, грозили бедой всей стае. Мага уже не раз огрызалась и на Пришлого, и на переярка, едва случался к этому повод.
И сейчас, когда переярок злобу на своего врага срывал на безжизненной туше, он понимал, что сделай он только шаг в сторону Пришлого - волчица-мать не станет церемониться…
Насытившись, звери кусками растащили свою добычу но кустам. И все-таки две оленьи туши остались на льду, едва тронутые хищниками. Волки убили больше, чем им было нужно. Убили, захваченные азартом охоты, жадностью, страхом перед голодом.
На этот раз удачная охота не погасила враждебности между взрослыми самцами стаи. И, уводя семью на дневку, волчица-мать вынуждена была постоянно поглядывать на них, чутко вслушиваясь не только в звуки утреннего леса, но и в шорох шагов стаи.
13. НОРА
До самого рассвета старый волк шел не останавливаясь. Бледный месяц скользил за деревьями, словно сопровождал вожака в его нелегком пути.
Солнце еще не взошло над лесом, когда Вой узнал родные места. Подняв голову, он увидел на высокой ели знакомого черного ворона. Птица внимательно разглядывала Воя: тот ли это вожак, который некогда жил здесь, охотился, странствовал? Тот ли?
- Къ-э-э-а-а… Къ-э-э-а-а… - хрипло и негромко произнес ворон, продолжая наблюдать за волком. Затем, как бы приветствуя его, громко добавил:- Ка-р-р-л-л!
Вой поднялся на высокий холм и остановился, осматривая окрестности. Перед ним широко простирались знакомые леса. Наконец-то он в своем краю!
Глубокие снега, голод, опасности - все было на его пути. Но тяга к родным местам, зов родного леса оказались сильнее.
Теперь-то он без труда найдет свою стаю, если она жива, если без него не случилось беды. Скоро-скоро он увидит и Магу, и остальных!
Но судьба распорядилась по-иному… Вой двигался ровным, легким, быстрым шагом. Поднявшееся солнце пронизывало лес золотистыми лучами. Зверь шел по просеке погруженного в покой старого соснового бора.
Но покой был обманчивым. Волк замер, услышав вдруг скрип охотничьих лыж. Да, это был охотник: лыжи издавали характерный звук, без легкого посвистывания, присущий только охотничьим лыжам. Вой не успел даже броситься в лес, в чащобу, как увидел врага.
Для человека встреча оказалась тоже неожиданной. Он совершенно случайно наткнулся на зверя. Но это был опытный охотник, и всего две секунды потребовалось ему, чтобы снять ружье с плеча, вскинуть и выстрелить…
В этот момент волк уже уходил. Когда ружье, полыхнув огнем и едкой гарью, швырнуло ему вслед смертоносный свинец, он летел в длинном прыжке над сугробом. Следом за первым, почти сливаясь с ним, ударил второй выстрел.
Волк почувствовал, как острая, жгучая боль пронзила его тело сзади, сугроб перед его глазами вдруг наклонился, солнечно-белый, слепящий, земля ушла из-под ног… Охотник стрелял крупной картечью. Он был доволен удачей: и тем, что при случайной встрече с волком-одиночкой в ружье оказались патроны именно с таким зарядом, и тем, что, с пятидесяти метров ударив дуплетом, свалил здоровенного зверя. Он видел, как волк дважды перевернулся, увлекаемый инерцией мощного прыжка, и замер, уткнувшись в сугроб.
Перезаряжая ружье на ходу, охотник бросился к нему. Он торопился, хотел поскорее завладеть этим редким охотничьим трофеем и при необходимости добить зверя уже вблизи. В этот момент в холодных объятиях сугроба вожак очнулся. Мгновенно все вспомнив, изо всех оставшихся сил отчаянно рванулся в сторону густого соснового молодняка.
Человек совсем не ожидал, что через две-три секунды после падения раненый зверь очнется и бросится наутек. Когда, перезарядив ружье, он выстрелил, волк уже скрылся в густой сосновой поросли.
Он бежал, с трудом превозмогая боль, которая словно разламывала задние ноги, и они временами немели и едва подчинялись ему. От потери крови кружилась голова. Старый вожак знал: смерть идет за ним по пятам. Понимая, что человек на лыжах по ровной местности и с горы движется быстрее, он выбирал дорогу через бурелом, по скальным уступам, через ямы и густые кустарники, чтобы человек отстал.
Благодаря своей могучей воле старый Вой совершил переход, непосильный для раненого зверя. Оставив человека далеко позади, запутав следы, волк стал приискивать себе убежище. Он двигался шатаясь, с трудом делая каждый новый шаг, но тщательно выбирал место для долгой лежки, для лечения.
Наконец он забрался в узкую обомшелую яму под корнями большой старой сосны. Подход к ней был завален буреломом, яма, похожая на нору, напоминала логово, здесь было тихо и темно.
Волк заполз в самую глубину, лег, вытянувшись, и некоторое время отдыхал. Затем, изогнувшись, стал ощупывать языком и зализывать раны. Единственная картечина, прошив навылет левую ногу, застряла в мякоти правого бедра.
Зверь долго старался нащупать картечь языком. Нащупал. Преодолевая колющую боль, надорвал рану, расширив ее, подцепил языком картечину, пытаясь достать до нее зубами…
Несколько раз отдыхал, измученный болью. После долгих попыток он выгрыз злополучный кусок свинца и снова стал зализывать раны. Потом уснул и спал очень долго.
Наступила ночь. Ее сменил день. Последовала вторая ночь. А старый вожак не выходил из своего убежища. Время от времени он просыпался, долго и терпеливо лизал больные места и снова засыпал. Это не был его обычный чуткий сон. Он спал глубоким, крепким сном. Только такой сон мог спасти его.
На третьи сутки раны стали затягиваться. Вой стал испытывать зуд. Очень хотелось почесать рану, ткнуться и нее носом, зубами. Однако зверь знал, что этого делать нельзя, и по-прежнему все лизал и лизал свои раненые ноги.
На пятый день боль уже совсем не беспокоила Воя, если он не шевелился. Но стоило ему встать, потянуться, боль появлялась, хотя уже не такая жгучая, нестерпимая, как прежде…
На девятый день у него появились видения. Раньше, когда он отдыхал, погрузившись в чуткую дремоту, к нему приходили сны об охоте, погонях, засадах. Иногда снились люди - это были самые страшные сны. Но - только сны. Сейчас, едва он переставал зализывать раны, как его словно живые обступали волки его стаи. Он сам уже не мог понять, сон это или явь.
Вот к нему приближается, увеличиваясь в размерах, голова Маги, кажется, он уже чувствует ее горячее дыхание. За Магой мелькают хитрая Зуа и волчонок Ко. А вот появился и переярок Ва. Не он ли так неумело и негромко подвывает?
Внезапно Вой очнулся и понял, что это не переярок, а ветер подвывает у входа в нору… Наступила самая вьюжная часть зимы. А он все еще отлеживался в норе.
14. ЧЕРНАЯ ТЕНЬ
Уже несколько дней и ночей Пришлый не отходил от Маги ни на шаг. Он крутился вокруг нее, пытался лизнуть, коснуться носом ее морды, бока… Мага благосклонно отвечала на его заигрывания. Разинув пасть и свесив длинный язык, она словно смеялась, довольная оказываемым ей вниманием.
Быстрая и любопытная Зуа вертелась неподалеку, внимательный Ва тоже был постоянно рядом. Предельно. настороженный, он не спускал глаз с Пришлого, замечая все мелочи его поведения. То, что мать-волчица теперь была особенно приветлива с новым вожаком, злило обоих переярков, особенно своенравного Ва, переполняя чашу его волчьего терпения.
Было ветрено. День кончался, и сумерки, наползая на лес, словно приглушали звуки уходящего зимнего дня. Гаснущий закат еще озарял вершины деревьев слабыми темно-багровыми отблесками.
Волки остановились на опушке, словно забыли о предстоящей охоте. Они топтались на месте, принюхивались друг к другу. Казалось, звери вдруг потеряли чувство принадлежности к стае, подчиненности, послушания матери-волчице…
Матерая Мага раздраженно и обеспокоенно зарычала, пытаясь образумить семью, но никто, кроме волчонка, не обратил на это внимания.
Это было неожиданно. Волчица-мать знала, что в стае живет внутренняя вражда. Но неповиновение ей, непослушание - такое было впервые.
Ва и Зуа, ощетинившись, стояли напротив Пришлого. Кипучая волчья злоба прорвалась грозным рычанием.
Молодой Ко, стоя чуть в стороне, косился на Пришлого и тоже злобно рычал, чтобы не отставать от своих…
Ва кинулся на врага так стремительно и свирепо, что было ясно: давно он ждал этой возможности. Теперь Пришлый ответит за все!
Переярок еще не успел сцепиться с Пришлым, как молодая волчица тоже бросилась на врага. Казалось, эти два сильных крупных переярка быстро расправятся с противником, но не тут-то было.
Пришлый оказался значительно сильней, чем они предполагали. Он грудью отшвырнул напористого Ва, не схватываясь с ним крепко, насмерть, потому что нападающих было двое. Отбросив волчицу следом за ее братом, Пришлый отпрыгнул в сторону. Во время этой мгновенной схватки он пытался полоснуть клыками по горлу нападавших, но оба они ловко увернулись, не сумев, однако, задеть и его.
Мать-волчица застыла в нерешительности - разнимать противников было бесполезно. Принять чью-то сторону она тоже не могла: ей хотелось сохранить всех.
На короткое время драка прервалась. Враги стояли напротив, морда к морде, пронзали друг друга взглядами и рычали. Такие перерывы в схватках недолги. Три-четыре торопливых возбужденных вдоха и выдоха, и звери снова кинутся в ожесточенную, суровую, беспощадную битву.
Мага смотрела на происходящее, не в силах изменить что-либо. Волки ее стаи ей уже не подчинялись. Они подчинялись сейчас только своей свирепости.
Вот-вот.битва должна была вспыхнуть с новой силой. Кто выйдет из нее живым? Но случилось неожиданное.
Мага сначала ничего не поняла. Оба переярка, до сих пор остервенело рычавшие, готовые через мгновение вновь кинуться на врага, внезапно смолкли, как по команде поджав хвосты. Пришлый тоже вдруг потерял боевой пыл и растерянно поднял голову, уставясь на вершину ближайшего холма. Волчица-мать проследила за его взглядом и, ошеломленная, взволнованная, обрадованная, увидела Воя.
На фоне светлого закатного края неба, отбрасывая длинную черную тень на заснеженный склон холма, замор, властно оглядывая стаю, ее старый вожак. Повелительно рыкнув - он не любил и не допускал драк внутри стаи, - Вой снова застыл в сдержанном ожидании. Стая бросилась к нему.
Он сразу увидел перемены: волчонок заметно окреп за месяц отсутствия волка-отца. У молодого Ко за это время грудь немного раздалась вширь, стали толще лопатки - обросли мускулами, на холке начала отрастать волчья грива. Казалось бы, недолго отсутствовал старый волк, но за этот месяц даже оба переярка изменились: взматерели, стали умней, - в их взглядах чувствовалось больше уверенности, опыта, проницательности.
Мага вся светилась радостью, подходя к своему вожаку.
Очень долго ждал он этих мгновений. Долго шел к своей стае. Даже когда внезапная картечь прервала его путь, его стремление к родным местам, к семье, и тогда он верил, знал, ничуть не сомневался, что вернется, увидит их, волков своей стаи, снова займет принадлежащее ему по праву место вожака.
Ему тяжко было в норе, особенно в последние дни и ночи, когда он уже почти выздоровел. Тоска заползала в самую глубь волчьего сердца и беспокоила его, изводила.
Он вышел из норы на четырнадцатую ночь - в сумерки, перед рассветом. Над его убежищем намело большой сугроб, оставалась, только узкая щель. Старый волк выбрался, отряхнулся, огляделся. Раны не болели, он был.здоров… Постоял, прислушиваясь. Поземка свистела и подвывала. Запах леса, ночи, запах жизни пьянил, кружил голову зверю.
Не было луны и звезд, длинные серые тени лесного рассвета заползали за кусты и деревья. Высокие ели и сосны шумели, поскрипывали, они словно оповещали всех, что могучий вожак вернулся.
Хотя он был рядом со стаей, но нашел ее не сразу. Целый день бродил в поисках следов своей семьи, возбужденный, отощавший, но как прежде сильный и неутомимый…
После его возвращения Пришлый сразу покинул стаю. Старый Вой запретил его трогать, и тот ушел, обозленный и одинокий.
Волки еще долго стояли на бугре вокруг своего вожака, и их тени на снегу, черные и длинные, постепенно сливались с постоянной спутницей волков - густой мглой зимней ночи.
Часть вторая. ЛОГОВО
1. ПОХИЩЕНИЕ
Апрель выдался ярким, солнечным, теплым. Подтаявший снег осел на склонах холмов и оврагов, многочисленные ручьи наполнили лес плеском и журчанием.
Уже несколько дней Вой и Мага оставались вдвоем. Волчица подолгу бродила по знакомым местам, где прошедшей весной она щенилась и выращивала волчат, из которых судьба сохранила одиого-единственного - Ко. Она внимательно осматривала обнажившиеся южные склоны, покрытые прошлогодней травой, придирчиво выбирала место для гнезда - приближалось время появления щенков. Старый волк не отставал от нее ни на шаг.
У подножия отлогого холма Мага задержалась. Ее цепкий взгляд приметил узкий лаз, полускрытый кустарником. Он вел в довольно просторную сухую пору. Волчица влезла внутрь. Обнюхала стены, пол и стала аккуратно расчищать вход, выгребая наружу листья. Потрудившись, легла отдохнуть. Рядом пристроился Вой. Покойно и удобно чувствовали себя здесь звери.
И вдруг Маге показалось, что вход снаружи слишком мало прикрыт травой и кустами, слишком заметен для постороннего глаза.
Она быстро встала, выбралась из норы и двинулась, огибая холм, в поисках нового убежища. Только что найденная нора, глубокая, удобная, уже подчищенная, была брошена без колебаний - она не подошла волчице.
Старый вожак шел следом. Он знал, что Мага не остановится, не вернется.
Четыре раза задерживались волки у старых нор: волчица подчищала и вход, и внутреннее помещение, примерялась, ложилась в нору, выходила наружу, придирчиво осматривала прикрытие вокруг входа. Логовом стала пятая нора. Она располагалась на южном склоне лесистого холма, вершина которого была густо покрыта высокими соснами, мерно поскрипывавшими на ветру старыми стволами. Это была барсучья нора, давно покинутая прежними хозяевами.
Барсуки сделали глубокие подземные ходы. От центрального гнездового помещения было вырыто несколько отнорков - выходов наружу, что могло в случае опасности весьма пригодиться будущим волчатам.
Заботливая Мага тщательно расширила два главных входа и саму нору, расчистила будущее жилище от осыпи и сухих прошлогодних листьев, скопившихся у выходов.
На охоту она ходила теперь недалеко. Ловила мелких зверьков, зазевавшуюся птицу, отыскивала в траве полевок и все время возвращалась к своему новому жилью. Однако и Мага и Вой дневки проводили не в норе, а около. Волки словно боялись обживать логово, еще не имея детенышей…
Волчица принесла пятерых волчат. Весь день она облизывала их, принюхивалась к ним, наслаждаясь неповторимым щенячьим запахом, смешанным с запахом ее же собственного материнского молока. Волчата были очень маленькими, они свободно умещались между ее задними и передними лапами. Немного поспав, зверьки просыпались, жадно и с удовольствием высасывали из набухших черных сосков жирное густое молоко, снова засыпали.
Вожак все время находился вблизи, отлучаясь лишь •на короткое время за добычей. Сейчас он был единственным кормильцем и постоянно, возвращаясь с охоты, приносил еду.