На столиках у Бекасова и Буйницкого сразу же появились графинчики с клюквенным экстрактом, который они, не в пример прочим участникам зимовки, очень почитали. Этот неимоверно кислый напиток только при очень большой доле воображения можно было принимать за пиво, вкус которого мы уже забыли за полтора года.
Помещение бывшей канцелярии, вход в которую был завешен одеялами, благородно переименованными в портьеру, представляло собой святая святых нашего молодого научного работника. Там было решено поместить хронометры и маятниковый прибор Венинга Мейнеса, предназначенный для гравиметрических наблюдений. На "Садко" этот прибор находился в неотапливаемом помещении и был подвержен резким температурным колебаниям. Здесь же удавалось хранить его при относительно ровной температуре - плюс 9-12 градусов.
Все эти хлопоты так заняли людей, что недавние опасения и переживания стали довольно быстро забываться. Люди повеселели и больше не вспоминали об ушедших кораблях. В самом разгаре подготовки ко второй зимовке Полянский торжественно вручил мне радиограмму с "Ермака". Его лицо выражало высшую степень, довольства.
Я развернул листок и прочел в конце деловой телеграммы приписку:
"Привет всему экипажу, особенно Соболевскому и Полянскому. Как их настроение и самочувствие? 3189. Шевелев".
И сразу вспомнилось, как за неделю до этого Полянский принес две другие радиограммы с "Ермака", предупреждавшие о том, что мы останемся в дрейфе. Вспомнилось, как удручающе это сообщение подействовало на нашего испытанного радиста, как мы беседовали о будущем.
Миновала всего неделя...
- Видите, Александр Александрович, как о вас заботятся?..
Радист усмехнулся:
- Что было, то быльем поросло... А за это большое спасибо!..
И он вернулся в свою рубку.
Вечером 31 августа приключилось одно происшествие, наделавшее много шуму на корабле.
После долгого и трудного дня экипаж заслуженно отдыхал. Было решено воспользоваться тем, что судовая динамомашина еще работала, и показать кино. Наш кинотеатр был предметом гордости его заведующего (он же киномеханик) Коли Шарыпова. Шарыпов ревниво оберегал киноаппарат от чужих рук и мог безустали демонстрировать все те же фильмы, содержание которых мы выучили за этот год наизусть: "Броненосец Потемкин", "Мы из Кронштадта", "Космический рейс", "Дочь партизана", "Настоящие охотники", "Дети капитана Гранта", "Коллежский регистратор", "Светлый город", "Герои Арктики", "Тихий Дон", "Солдатский сын", "Бабы рязанские", "Будьте такими", "Челюскин", "Дело с застежками", "Отважные мореплаватели", "Море и жизнь", "Генерал Топтыгин", "Эволюция небесных тел", "Служба времени", "Первая любовь", "Два Бульди", "Джульбарс", "Последний аттракцион", "Земля жаждет" и несколько киножурналов "Наука и техника".
Из этого перечня видно, что большинство фильмов было далеко не первой свежести. Но для нас был важен самый факт демонстрации фильмов, - тем самым мы как бы приобщались к культурному миру, а при известной доле воображения нашу тесную кают-компанию с трескучим аппаратом и экраном, сделанным из простыни, можно было принять за обширный зал московских кино "Ударник" или "Колизей".
Правда, кино у нас было немое. Зато фильмы демонстрировались с музыкальным сопровождением: кто-нибудь из нас садился у патефона, выбирал свои любимые пластинки и неутомимо ставил их одну за другой. По экрану проплывали дородные казачки из "Тихого Дона" под аккомпанемент "Китайской серенады", а "Эволюция небесных тел" демонстрировалась под лихие звуки "Яблочка" или наоборот - в зависимости от того, кто в этот вечер дежурил у патефона.
Когда же Шарыпов пускал фильм задом наперед, то зрители испытывали еще более острые ощущения: из любой кинокартины получалось нечто новое, - люди пятились, поезда стремительно мчались задним ходом, предметы, вопреки законам земного притяжения, не падали, а взлетали вверх. Одним словом, - да простят нас кинорежиссеры, - нам удавалось даже самый серьезный фильм превращать в веселую комедию.
На этот раз интерес к сеансу был особенно велик: шестеро новичков еще ни разу не были в нашем кино, и для них фильмы сохраняли свою первоначальную свежесть. Остальным представлялась редкая возможность понаблюдать за тем, какое впечатление производят наши потрепанные ленты на свежего человека.
К 7 часам вечера все лучшие места в кают-компании были заняты зрителями. Я хотел было присоединиться к ним, но усталость взяла верх, и я пошел к себе в каюту - соснуть часика два, пока Коля Шарыпов будет развлекать народ.
Через некоторое время меня разбудил какой-то шум. Сквозь сон послышались шорох и звяканье. Открыв глаза, я увидел в дверях спину Андрея Георгиевича, убегавшего с моей винтовкой, снятой с ковра у койки.
- Андрей Георгиевич, что случилось?..
Но мой помощник был уже далеко. По палубе застучали торопливые шаги команды. Оттуда доносились крики, потом раздались беспорядочные выстрелы из карабинов. Быстро накинув на себя одежду, я выбежал на палубу.
В сумерках с трудом можно было разглядеть трех медведей, которые стояли тесной кучкой за большим торосом, метрах в семидесяти пяти от судна. Рослая мохнатая матка оберегала своих детенышей, каждый из которых был не больше дворовой собаки.
Видимо, один из медвежат был ранен. Он хромал и отказывался идти. Не понимая, что с ним произошло, мать сердито толкала его. Четырнадцать разгорячившихся охотников бежали к медведям, стреляя наугад, хотя трех зверей можно было бы без труда уложить, хорошо прицелившись с корабля. Сзади всех, задыхаясь, ковылял с моей винтовкой Андрей Георгиевич оставивший меня безоружным.
Медведица, наконец, поняла грозящую ей опасность. Оставив своего раненого детеныша, она толкнула второго медвежонка, и оба зверя пустились галопом в сторону от корабля. За ними маячила быстро удалявшаяся щупленькая фигурка нашего уважаемого научного работника. Вскоре все трое скрылись из виду.
События развертывались в необыкновенно быстром темпе.
На корабль прибежали озабоченные Буторин и Алферов и тотчас убежали обратно с веревками.
- Медведя имать! - деловито крикнул мне на ходу боцман, быстро вошедший в привычную для него роль зверолова.
Потом со льда донеслись крики, пыхтение и разъяренный медвежий рев. Алферов, набросивший на раненого медвежонка петлю, был сбит с ног одним ударом его младенческой лапы, и через мгновение медвежонок плясал на нем, готовясь свести счеты за пулю, посланную Шарыповым. К счастью, охотники успели освободить третьего механика и заарканили зверя.
Связав ему задние лапы, они торжественно приволокли ревущую и упирающуюся добычу к борту корабля. Теперь главным действующим лицом всей этой истории становился доктор. С невозмутимым видом он прозондировал глубокую рану на плече у сердито рычащего пациента, который все время норовил куснуть своего целителя молодыми острыми зубами, и поставил диагноз:
- Ранение серьезное, но некоторые шансы на выздоровление есть...
К сожалению, наш пленник очень дурно себя вел. Упорно отказываясь притронуться к пище, он выл и стонал так, что даже у самых черствых людей переворачивалась душа. Испуганные щенки Джерри и Льдинка, преподнесенные нам малыгинцами, вторили ему, забившись в конуру. В конце концов, около 3 часов утра я распорядился прикончить медвежонка, и пуля, посланная из карабина, освободила его от мучений. Все мы жалели, что так получилось: нам хотелось воспитать из него вторую Машку.
Остальные медведи ушли от преследования. Гнавшийся за ними Буйницкий вернулся ни с чем, мокрый, всклокоченный и раздосадованный: выяснилось, что в пылу охотничьего азарта он забыл перезарядить карабин и поэтому впустую гонялся за зверями по торосам. Если бы только медведи могли догадаться, что их сердитый преследователь безоружен!..
Таким образом, первая медвежья охота, в общем, закончилась довольно плачевно. Сотни килограммов чудесного свежего мяса были безвозвратно утеряны, хотя они сами просились на вертел: любопытные медведи вплотную подошли к кораблю, чтобы получше разглядеть этот странный предмет, неожиданно появившийся в их вотчине.
Наш повар, вышедший из камбуза подышать свежим воздухом, обомлел от удивления при этом зрелище. Бросившись в кают-компанию, он прервал киносеанс криком: "Медведи!" Люди высыпали на палубу и... спугнули зверей.
Между прочим, первая охота произвела на нашего мечтательного повара такое сильное впечатление, что он написал стихотворение, посвященное трем медведям, которых он увидел впервые в жизни. Друзья долго уговаривали его сохранить это произведение в тайне. Но чувства оказались сильнее, и полтора года спустя, когда мы уже прибыли в Москву, на банкете в Союзе писателей он все же предал свою "медвежью поэму" гласности.
После первой охоты приказом были введены следующие новые правила:
1. При появлении зверей немедленно докладывать капитану.
2. Никто не имеет права сходить на лед без разрешения, открывать огонь раньше срока и спугивать зверя.
3. Стрельба проводится организованно, по команде.
Эти правила строго соблюдались, и вскоре нам представился удобный случай наполнить свои кладовые новым запасом медвежьего мяса.
Наступил сентябрь. Дни становились все короче. Мы спешили закончить приготовления к зимовке. Жизнь постепенно входила в свою колею. Вот как отражалась она в повседневных записях:
"1 сентября. Сегодня целый день дует свежий ветер с востока и юго-востока. Надо ждать подвижек...
В Москве, вероятно, еще совсем тепло. У нас же толщина молодого льда в снежницах уже достигла 5,5 сантиметра. Шуга, образовавшаяся во время швартовки, смерзлась.
Весь день работали над оборудованием внутренних помещений. Полным ходом идет разоружение машин. После того как выкачали воду из двух котлов, крен на левый борт увеличился до 5,5 градуса.
По случаю Международного юношеского дня с утра расцветились флагами. После работы провели открытое комсомольское собрание. Послали телеграмму в "Комсомольскую правду":
"С далекого Севера седовцы приветствуют молодежь Советского Союза, героических молодых борцов Испании и Китая, борющихся за революцию во всем мире".
Вечером устроили стрелковые соревнования. Потом повар сервировал торжественный ужин. Главным угощением были бифштексы из медвежонка. Мясо изумительно нежное и нисколько, не пахнет рыбой. А так как повар не поскупился на свежую картошку для гарнира, то угощенье получилось на славу.
2 сентября. 83°11',0 северной широты, 137°35' восточной долготы. В 3 часа ночи проснулся от небольших толчков. Вышел на верхнюю палубу и обнаружил, что лед поджимает судно с правого борта. Меня встретил вахтенный - Буйницкий. Теперь он осваивает новую для него специальность моряка. Немного растерянно Буйницкий доложил, что он не успел потравить носовой швартовный конец и его оборвало.
Так как шуга вокруг судна уже смерзлась, решил швартовов больше не заводить.
Небольшие толчки продолжались до 6 часов утра. Потом все утихло. В результате сжатия усилился крен. Теперь "Седов" стоит, наклонившись на 7,5 градуса. Ставить корабль с таким креном на зимовку немного неудобно.
Чтобы выровнять судно, перевалили весь уголь в бункере на правый борт. Ничего из этого не получается. Завтра попытаемся пустить в ход аммонал, - надо освободить судно от льдин, примерзших под корпусом. Быть может, тогда крен выровняется.
Бочки с горючим перегрузили на корму и тщательно укрыли матрацами, чтобы искра от какого-нибудь камелька не наделала беды. Якоря установили на место и закрепили по-походному. Лебедки и брашпиль уже продули паром и поставили на консервацию. В общем, устраиваемся на зимовку.
Буйницкий и Соболевский сегодня установили шест для будущих наблюдений над ростом льда. В снежницах толщина пресного льда достигла 7,5 сантиметра.
3 сентября. Знаменательная дата. В 22 часа, после долгого рабочего дня, собрали митинг, обсудили и приняли текст коллективного обязательства перед партией и правительством.
Вот этот документ, уже переданный А. А. Полянским по радио в столицу: "Москва, Кремль. Товарищам Сталину, Молотову, Кагановичу, Ворошилову, Калинину, Микояну.
Мы, экипаж "Седова", оставшийся в дрейфа в Центральном полярном бассейне, считаем за великую честь оказанное нам, доверив быть первыми в неизведанных широтах Северного Ледовитого океана. Мы, воспитанные любимой партией, Вами, любимый товарищ Сталин, с честью понесем гордо алое знамя нашей великой Родины во льдах полярной ночи отдадим все наши силы, знания, опыт на выполнение возложенных на нас работ по исследованию Центрального полярного бассейна, с гордостью будем бороться за новые победы советской науки, сделаем все, чтобы сохранить вверенное нам судно. Мы совершенно спокойны за свою судьбу, ибо уверены в заботе о нас партии, правительства и всего народа. Заверяем Вас, товарищ Сталин, что пятнадцать советских патриотов сделают все, чтобы оправдать великую честь и доверие, оказанные нам Родиной.
По поручению коллектива капитан Бадигин, парторг Трофимов. Борт "Седова", 3 сентября 1938 г."
Митинг прошел с большим подъемом. Говорили от души, от сердца - то, что думали. И больше всего о том, как нам лучше организовать работу, обеспечить безопасность судна и сделать максимум возможного для науки.
Ледовая рейка
У всех людей хорошее, приподнятое настроение, как у бойцов, принявших присягу.
4 сентября. Вторые сутки боремся с креном. Сделали много взрывов. Одновременно перебрасывали уголь на правый борт. Результатов не было - судне упорно валилось на левый борт с креном в 8 градусов.
После ужина устроили аврал, - все грузы перетаскивали на правый борт. Кроме того, накачивали воду в правый котел. В 8 часов вечера крен уменьшился до 5 градусов. Потом стремительным рывком судно выпрямилось и остановилось с креном всего в один градус.
Два часа спустя мы выкачали воду из правого котла. Неожиданно судно новым стремительным рывком перевалилось вправо же на целых 10 градусов. Немедленно накачали левый котел. Никаких результатов.
Судно совсем потеряло устойчивость. Видимо, в этом повинны примерзшие снизу льдины. Явление крайне неприятное - при первом же сжатии может дать очень нежелательные последствия.
Получил телеграммы от капитанов "Садко" и "Малыгина". Сегодня "Ермак" вывел их изо льдов. Стоят у кромки, бункеруются углем. Скоро они вернутся на родину.
5 сентября. 83°06',0 северной широты. Снова боремся с креном - то перебрасываем уголь с одного борта на другой, то накачиваем поочередно правый и левый котлы водой.
Судно несколько раз переваливалось с борта на борт, словно ванька-встанька, но потом приобрело должную солидность и остановилось с креном в 2 градуса на левый борт. Было бы счастьем так замерзнуть!
Всей зимовщикам выдана теплая одежда - каждому по меховой паре и паре пимов. Кроме того, каждый получил меховую шапку, ватный костюм, теплые носки и перчатки. Теперь люди во всеоружии встретят морозы.
Часть команды, прибывшую с "Ермака", сегодня порадовали еще одним нашим достижением - затопили для них баню. Баня всем очень понравилась. По-моему, ни на "Фраме", ни на "Жаннете" зимовщики не пользовались таким удовольствием.
До сих пор не удавалось слушать Москву. Когда работают столичные радиостанции, мы спим. Сегодня, решили перевести время на четыре часа вперед, по 11-му поясу. Тогда режим дня у нас изменится, и мы сможем слушать передачи радиостанции имени Коминтерна.
6 сентября. Огромная радость! Сегодня услышали голос Москвы. Непередаваемо приятно слушать дикторов после долгого перерыва.
Оказывается, мы отметили Международный юношеский день на целую пятидневку раньше срока. На Большой земле его отмечают сегодня.
Не теряясь, решили отпраздновать еще раз, тем более что 1 сентября у нас был настоящий рабочий день, да еще такой трудный!
Подняли флаги. Составили план проведения праздника.
До вечера поработали: установили гравитационный прибор, разобрали и пересортировали продукты так, чтобы они не испортились зимой.
После работы провели собрание всего коллектива, на котором я сделал доклад о юношеском празднике. Затем были оглашены приветствия, присланные нам с Большой земли.
Устроили стрелковые соревнования из карабинов, потом все вместе сфотографировались, благо погода была на редкость хороша: первый ясный день за два месяца.
За ужином выяснилось еще одно праздничное событие: сегодня день рождения нашего боевого механика и физкульт-организатора Сергея Дмитриевича Токарева. Ему исполнилось 32 года. В честь такого события разрешили Андрею Георгиевичу выдать участникам ужина немного вина.
Торжество закончилось демонстрацией двух фильмов: "Будьте такими" и "Солдатский сын".
7 сентября. Первый раз за полгода зажег лампу, чтобы внести запись в дневник.
Наступает ночь, наступает зима.
Сегодня снова дует шестибальный ветер с юго-юго-востока. Метет пурга. Снегу навалило уже на 10 сантиметров.
Теперь можно сказать наверняка: приди "Ермак" на неделю позже, он не пробился бы к каравану.
Весь день, разбирая списки продовольствия, обдумывал, как лучше составить меню, чтобы пища была разнообразна. Вот как складывается наш примерный суточный рацион (беру один из дней на выбор): завтрак - какао с молоком, сыр, булка, витамин С; обед - солянка сборная, свино-бобовые консервы с жареной грудинкой, чай с шоколадными конфетами и печеньем; ужин - солянка, чай с абрикосовым вареньем, печенье; вечерний чай - ветчина отварная, чай с конфетами "Сибирь".
Начали поднимать шлак из кочегарки на палубу. Засыпаем им железную палубу на ботдеке над камбузом, чтобы повар не замерз у своей плиты. Под толстым слоем шлака ему будет теплее.
"Кинофестиваль" продолжается. Сегодня Шарыпов демонстрировал фильм "Дети капитана Гранта". Но как только закончим консервацию машин и потушим огни под вспомогательным котлом, придется объявить заговенье: ради одного кино жечь топливо не будем.
Чтобы на судне было больше чистоты и порядка, ввел дневальство. Будут дежурить по очереди все члены экипажа - каждый по пятидневке. Дежурный обязан убирать кают-компанию и топить в ней камелек, подавать еду, мыть посуду. График очередности составил Андрей Георгиевич.
Сегодня дневалил Бекасов. Он весьма старательно убирал коридоры, кают-компанию, мыл посуду. Но роль официанта ему решительно не по душе, и он то и дело заставлял нас дожидаться смены блюд во время обеда. Не приноровился Бекасов пока и к камельку, - он у него все время тухнет. Ну, да ничего, обучится и этим премудростям.
Где-то в Восточно-Сибирском море сейчас дрейфует бот "Ост". Его не успели вывести из льдов, и команда этого суденышка находится примерно в таком же кочующем положении, как и мы. Сегодня я послал своим невольным коллегам телеграмму - предлагаю установить связь и переписываться по радио. Мы их будем поддерживать, а они нас.
8 сентября. День посвятил составлению списков аварийного запаса. Дело ответственное и серьезное. От того, как мы организуем его, многое будет зависеть.
Вот из чего складывается пятимесячный аварийный запас продовольствия, который мы выгрузили на лед: