– Лодочные ворота, – сразу же отозвался Верен. – Если сломать решетку, перекрывающую рукав реки, ведущий на городскую пристань, да еще сделать это незаметно, то можно взять город в течение одного дня.
– Так ведь и римляне это прекрасно понимают, – усмехнулся Андрогаст, – и всегда держат в этом месте хорошо снаряженный отряд.
– В таком случае, комит, тебе придется уничтожить легионеров, охраняющих Лодочные ворота, и поднять решетку. За остальное я ручаюсь.
Андрогаст отлично понимал, что без помощи франков ему не захватить Паризий. А без захвата этого важного стратегического центра мятеж британских легионов захлебнется в самом начале. И все усилия комита по устранению императора Грациана и верных ему людей пойдут прахом. Магистр Нанний, надо отдать ему должное, был не только опытным военачальником, но и очень предусмотрительным человеком. Его агенты пристально следили за перемещениями всех без исключения легионов на территории Галлии, и любая попытка двинуть их на Паризий была бы тут же обнаружена и пресечена магистром пехоты. Грациан обещал приехать в Паризий через месяц. Времени вполне достаточно, чтобы приготовиться к достойной встрече, однако заговорщикам следовало поторопиться, ибо нельзя до бесконечности вести пустые, но опасные разговоры. Рано или поздно какой-нибудь "доброхот" отправит донос императору о готовящемся мятеже, и все рухнет в одночасье.
– Хорошо, – кивнул Андрогаст. – Ворота я тебе открою, княжич. Но хватит ли у тебя сил, чтобы захватить город?
– Хватит, – усмехнулся Верен. – И не только на то, чтобы захватить, но и на то, чтобы удержать.
Вряд ли Магнум Максим, метящий в императоры, согласится отдать Северную Галлию варварам, но этот вопрос сейчас менее всего волновал Андрогаста. Главное – начать. А уж там как получится. Ни один мятеж не обходится без потерь для империи, так почему же мятеж дукса Максима должен стать в этом ряду исключением.
– Мне нужен Грациан, – не стал скрывать своих истинных целей Андрогаст. – Лучше мертвый. С мертвыми меньше хлопот. За его голову я обещаю тебе, княжич Верен, сто тысяч денариев.
– А сколько за его голову получишь ты, комит? – спросил русколан.
– Пусть это останется моей тайной, – усмехнулся Андрогаст.
Верен поднялся из-за стола, кивнул комиту и направился к выходу. При ходьбе он довольно заметно хромал, возможно, просто подвернул ногу, но в любом случае его походка напоминала гусиную, что слегка позабавило Андрогаста.
Император Грациан прибыл в Паризий в начале лета в сопровождении тысячи гвардейцев и доброй сотни чиновников свиты. Такой наплыв гостей для небольшого города оказался довольно обременительным, и викарию Авсонию с большим трудом удалось разместить привередливых римлян по квартирам. Магистр Нанний с удовлетворением отметил, что божественный Грациан сильно возмужал за минувший год. Императору уже перевалило за двадцать, он одержал победу над готами, не прибегая к помощи своих наставников, и, видимо, обрел столь необходимую каждому верховному правителю уверенность в себе. Кроме того, император женился. Причем женился по любви. О своей жене он сейчас и рассказывал Наннию, который не столько слушал императора, сколько любовался им. Магистр пехоты не без основания считал Грациана произведением собственных рук. И как всякий истинный ваятель, был горд полученным результатом.
– Какая все-таки дыра этот твой Паризий, сиятельный Нанний, – неожиданно закончил свой вдохновенный рассказ божественный Грациан.
– Зато город окружен крепкой стеной, – усмехнулся магистр. – Более надежного убежища в этом суровом краю просто нет.
Грациан, проголодавшийся после непростого путешествия, с удовольствием откликнулся на призыв Нанния и присел к накрытому столу. Викарий Авсоний не ударил в грязь лицом и сумел порадовать божественного Грациана, обладавшего с детства хорошим аппетитом, замысловатыми блюдами. – Как обстоят наши дела в Британии? – задал наконец Грациан самый важный, по мнению Нанния, вопрос.
– Скверно, – не стал скрывать от императора истинного положения дел магистр пехоты. – Дукс Магнум Максим полагает, что удержать Британию мы сможем лишь в том случае, если увеличим количество наших войск на острове втрое, но у нас нет средств не только на формирование новых легионов, но даже на переброску в Британию уже созданных. Шесть новых легионов, предназначенных для дукса Максима, застряли здесь, в Северной Галлии, по той простой причине, что нам нечем платить им жалование. Комит Андрогаст с трудом удерживает их от бунта. Я вызвал дукса Максима в Паризий, чтобы выслушать его мнение о положении дел в Британии и принять наконец пусть и тяжелое для всех нас, но верное решение.
– Ты полагаешь, магистр, что мы должны отдать Британию варварам? – надменно вскинул голову император.
– Мы не можем распылять свои силы, божественный Грациан, иначе риск потерять не только Британию, но и Галлию возрастает многократно, – вздохнул магистр. – Нам следует сосредоточить все имеющиеся в наличии силы вокруг Паризия, чтобы отразить нашествие франков.
– Я не боюсь варваров, – зло просипел Грациан. – Я не собираюсь отсиживаться в Паризии. Я хочу опередить рекса Гвидона и нанести удар там, где нас не ждут.
– Это разумное решение, – неожиданно легко согласился с императором Нанний. – В свое время божественный Валентиниан поступил точно так же. Он вторгся в земли франков, разгромил их ополчение и истребил практически всех вождей варваров. Мы должны опередить наших врагов, спасти Галлию от нашествия и преподать урок воинственным франкам. Но для этого нам следует собрать под рукой все легионы, размещенные в ближайших провинциях, в том числе и британские.
– Когда приезжает дукс Максим? – спросил Грациан, успокоенный разумными рассуждениями Нанния.
– Я ждал его сегодня, но, видимо, он решил заночевать где-то по дороге. Насколько я знаю дукса, он вообще не склонен торопиться.
– Его давно следовало заменить более расторопным человеком, – недовольно буркнул Грациан.
– Возможно, – не стал спорить Нанний. – Но лучше это сделать здесь, в Паризии, дабы не возбуждать легионеров.
– Решено, – кивнул Грациан. – Максима я отправлю в Рим, а во главе британских легионов встанет комит Сальвиан, доказавший свою преданность императору в войне с готами.
Магистру Наннию не оставалось ничего другого, как развести руками. Отставка Магнума Максима его скорее порадовала, чем огорчила. Дукс Британии был человеком хитроватым и ненадежным. И его присутствие здесь, в Галлии, могло только ухудшить и без того непростую обстановку. Максим придерживался старой веры, и все попытки христианских проповедников обратить его к свету заканчивались ничем. Этот человек вполне мог объединить вокруг себя патрикиев, недовольных реформами Грациана, и нанести империи большой урон. Возможно, Магнума Максима следовало отправить не в Рим, а куда-нибудь подальше, в самую захудалую римскую провинцию, где этот интриган не был бы опасен для верховной власти.
Комит Андрогаст предупреждал дукса Максима о возможности отставки, а то и ареста еще до того, как тот принял решение отправиться в Паризий на встречу с императором. Однако дукс был почему-то убежден, что его героическая деятельность в Британии высоко оценивается как божественным Грацианом, так и магистром пехоты Наннием. Магнум Максим был человеком далеко не глупым, но тщеславным и самоуверенным. И эта самоуверенность могла стоить ему головы в создавшемся положении. Как ни крути, как ни убеждай себя в обратном, а Британию он практически потерял, и эта потеря еще аукнется империи большими бедами. С трудом Андрогасту удалось убедить Максима взять для охраны сотню клибонариев. Собственно, клибонарии нужны были не дуксу, а самому комиту, собиравшемуся преподнести сюрприз не только высокомерному Наннию, но и божественному Грациану.
Для мятежа все уже было готово. Андрогасту пришлось затратить немало сил и средств, чтобы склонить к бунту трибунов и простых легионеров. Сигналом для выступления должны были стать захват варварами Паризия и смерть императора Грациана. К сожалению, в самый последний момент Максим пошел на попятный: он решил повидаться с императором перед тем, как открыто бросить ему вызов. Комит расценил поведение дукса как трусость, но сказать ему об этом вслух не решился. Магнум Максим пользовался большой популярностью среди легионеров, и заменить его было просто некем. Только этот слегка располневший, сорокалетний человек с большими выпуклыми глазами мог увлечь за собой тысячи преданных ему людей.
– Ты сильно рискуешь, дукс, – сказал Андрогаст, въезжая вслед за Максимом в узкие ворота Паризия. – Очень может быть, что нам отсюда уже не выбраться.
Упрямый Магнум Максим решил лично убедиться в том, что слух о его неминуемой отставке является правдой. Он прямо с дороги отправился в курию, но был остановлен гвардейцами императора еще на подходе к величественному зданию. С большим трудом дуксу удалось пробиться к магистру пехоты Наннию и выразить ему свое возмущение столь нелюбезным приемом.
– Император недоволен твоими действиями в Британии, высокородный Максим, – огорчил дукса Нанний.
– Но я сделал все, что в человеческих силах, – возмутился патрикий. – Без помощи Рима, без денег я все-таки удержал за империей крупные города.
– Я тебя ни в чем не виню, высокородный Максим, более того, считаю, что ты достоин не опалы, а награды, – тяжело вздохнул Нанний. – К сожалению, император думает иначе. Он поверил доносу, где тебя обвиняют в сговоре с врагами империи и в подготовке мятежа. Мне очень жаль, Максим, но тебе придется задержаться в Паризии. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы добиться для тебя почетной отставки, но большего от меня не требуй.
– Выходит, я пленник императора? – попробовал пошутить дукс. – А если британские легионы воспротивятся моей отставке?
– Мне очень жаль, высокородный Максим, но в этом случае тебя объявят мятежником и казнят, – холодно произнес Нанний и отвернулся от опешившего дукса.
Собственно, все произошло именно так, как предсказывал Андрогаст. Возвратившись в купеческий дом, ставший для него временным, а возможно, последним пристанищем, дукс Максим вынужден был это признать. К его чести следует сказать, что сделал он свое признание вслух, глядя прямо в глаза Андрогаста.
– Я стал заложником императора, комит, и, скорее всего, тебе придется разделить мою судьбу. Хотел бы я знать, кто написал на меня донос Грациану.
Андрогаст мог бы назвать Максиму имя этого человека, но предпочел промолчать. Донос отправил именно он, но не с целью погубить доверчивого дукса, а лишь для того, чтобы отрезать ему пути к отступлению. Теперь у Магнума Максима был выбор: либо восстать против императора Грациана, либо бесславно погибнуть. Дукс был слишком искушенным в интригах человеком, чтобы не понять очевидного: почетной отставки не будет. В лучшем случае его ждет изгнание, в худшем – мучительная смерть.
– Император Грациан уже проявил однажды твердость духа, достойную восхищения, – криво усмехнулся Андрогаст. – Он принес в жертву население целой провинции, дабы принудить готов к миру. Ты, вероятно, слышал об этом, высокородный Максим?
– Но ведь это гнусно, комит! – поежился дукс. – Неужели ты этого не понимаешь?
– Тот, кто хочет властвовать в это мире, должен быть готов ко всему, – холодно бросил Андрогаст. – Печально, что в Риме не нашлось человека, готового бросить вызов тирану, надругавшемуся над верой отцов.
– Увы, комит, ты прав, – печально кивнул Максим. – Он приказал вынести из здания сената алтарь Победы, он оскорбил фламина Юпитера и жрецов других богов, он растоптал римскую славу, и никто из патрикиев не осмелился сказать ему "нет".
– Никто? – прищурился на дукса Андрогаст. – А разве не тебя, Максим, боги избрали для мести? Разве не твоими руками они хотят вознести Рим на новую вершину? Тогда почему ты медлишь и колеблешься? Ты решил договориться с Грацианом, вместо того чтобы открыто бросить ему вызов. Вот боги и посмеялись над тобой.
– Наверное, ты прав, комит, – вздохнул печально Максим, – но теперь уже поздно об этом говорить.
– Поздно для обычного человека, но не для избранника богов, – холодно бросил Андрогаст. – Я верю в тебя, Магнум Максим, даже больше, чем ты веришь в себя. Принеси богам кровавую жертву, император, и тогда они поверят в тебя.
– Прямо здесь, в Паризии? – удивился дукс. – На глазах у Грациана?
– А кто такой Грациан, чтобы оскорблять римских кумиров? Он просто хвастливый мальчишка, попавший под влияние никейских ворон. Все в твоих руках, божественный Максим, теперь ты будешь решать, кому жить, а кому умереть.
– И кто же должен умереть в первую очередь? – прищурился на комита дукс.
– Легионеры у Лодочных ворот, – усмехнулся Андрогаст. – У нас под рукой сотня испытанных бойцов, и мы сомнем их в один миг.
Похоже, дукс Максим вообразил, что комит Андрогаст приглашает его к бегству. Во всяком случае, раздумывал он недолго. В патрикии проснулся римский легионер, не раз смотревший в лицо смерти на поле битвы. Роль барана, влекомого на жертвенный алтарь Грацианом и Наннием, Максима не прельщала, и он наконец произнес заветное "да", которого Андрогаст так долго от него добивался.
К Лодочным воротам клибонарии отправились в полной темноте, не зажигая факелов, обмотав сапоги тряпками, дабы ненужным шумом не потревожить городских обывателей. Водный рукав разрезал город едва ли не на две равные части. Пристани располагались как на правом, так и на левом его берегу. Через рукав был переброшен небольшой каменный мост. По этому мосту комит Андрогаст повел своих клибонариев к левой приворотной башне. Правую башню предстояло захватить Магнуму Максиму. Отверстие в городской стене было проделано с расчетом на одну галеру средних размеров. Тяжелая кованая решетка перекрывала на ночь вход в город. Именно эту решетку Андрогаст собирался поднять с помощью поворотных колес, расположенных в башнях. Столь важное дело нельзя было передоверить никому. Один неверный удар меча мог стоить комиту не только высокого положения, но и жизни. Именно поэтому Андрогаст первым шагнул в приоткрытую дверь. На первом ярусе башни было расположено караульное помещение, где находилось десять человек. Еще трое дежурили у поворотного колеса. Двое легионеров находились на самом верху, обозревая окрестности. Этих двоих следовало убить в первую очередь, дабы подать сигнал княжичу Верену, который под покровом ночи должен был приблизиться к Паризию по реке Сене.
В караульне не спали. Во всяком случае, Андрогаст слышал голоса, доносившиеся оттуда. Похоже, легионеры спорили о чем-то для них более важном, чем собственные жизни и город Паризий, вверенный магистром Наннием их заботе. Деревянная лестница предательски заскрипела под ногами комита, и он вынужден был остановиться и сделать знак следовавшему за ним десятнику Муцию. К счастью, легионеры не обратили внимания на шум. Ни те, что находились в караульном помещении, ни те, что сторожили поворотное колесо. Последним эта промашка стоило жизни. Три почти неразличимых тени метнулись к ним из темноты, и легионеры умерли раньше, чем осознали, откуда пришла к ним смерть. Комит, обрадованный успехом, первым достиг смотровой площадки. Дозорные услышали шум за спиной и обернулись, словно по команде. Вскрикнуть им не дали. Два ножа почти одновременно просвистели в воздухе, и оба легионера рухнули мертвыми на деревянный помост. Андрогаст с трудом отыскал в стене нишу, где хранился хворост, предназначавшийся для сигнального костра. Снизу до комита доносились крики и звон мечей. Следовало поторапливаться. Паризий был переполнен легионерами и гвардейцами императора, и, возможно, они уже спешили на помощь своим товарищам. Руки вдруг задрожали от волнения, но комиту все-таки удалось разжечь огонь.
– Поднимайте решетку! – крикнул он своим подручным.
Плеск весел Андрогаст услышал даже раньше, чем скрип поворотного колеса. На соседней башне тоже вспыхнул огонь. Похоже, люди дукса оказались не менее расторопны, чем легионеры комита. Андрогаст свесился вниз и попытался определить количество ладей, заполнивших в эту тревожную ночь довольно узкий рукав. Ладей было много, но пересчитать их в темноте не представлялось возможным. Комит ринулся вниз, крикнув на бегу своим подручным:
– Стерегите колесо, не пускайте никого в башню.
Впрочем, город еще, кажется, спал. Зато пристани по обеим сторонам рукава заполнялись расторопными варварами. Ладьи причаливали к берегу одна за другой и скоро покрыли собой почти все водное пространство.
– Княжич Верен? – окликнул Андрогаст облаченного в колонтарь человека, стоявшего чуть в стороне от других с горящим факелом в руке.
– Император в городе? – в свою очередь спросил у комита русколан.
– Он здесь, – подтвердил Андрогаст.
– В таком случае – вперед! – крикнул Верен и взмахнул факелом.
Толпа варваров с ревом ринулась через каменный мост на ближайшую к пристани казарму. Это серое каменное здание, доверху набитое спящими легионерами, запылало даже раньше, чем комит Андрогаст и присоединившийся к нему Магнум Максим успели до него добежать. Счастье еще, что стояло оно чуть на отшибе, иначе огонь наверняка охватил бы и соседние дома.
– А я думал, что камень не горит, – обернулся к своим союзникам Верен.
– Горят перекрытия и крыша, – крикнул Андрогаст. – Скажи своим людям, чтобы были осторожнее с огнем.
Княжич Верен не зря в свое время посетил Паризий. Его варвары очень хорошо ориентировались на узких улочках города, практически безошибочно определяя места скопления римских войск. Город наконец проснулся. От воплей, топота ног и звона железа у Андрогаста заложило уши. И без того круглые глаза Максима стали еще круглее. Похоже, дукс никак не мог взять в толк, что за люди вдруг пришли к нему на помощь в тот момент, когда он уже почти потерял надежду на спасение. И только княжич Верен сохранял спокойствие в этом сотворенном его руками аду. Он стоял перед зданием казармы, опустив руки на рукоять тяжелого меча, и наблюдал, как его люди с упоением истребляют легионеров, пытающихся спастись от огня. Андрогаст с большим трудом сумел до него докричаться:
– Мне нужна курия, княжич.
Верен обнажил меч и вскинул его над головой. Этот жест не остался незамеченным. Сотни варваров ринулись вслед за своим вождем. Верен, несмотря на заметную хромоту, бежал очень быстро. Во всяком случае, Андрогаст с Максимом с трудом за ним поспевали. Паризий был охвачен паникой, но все-таки в нем оставалось еще очень много людей, способных носить оружие. На головы варваров из окон домов летели стрелы, дротики и даже глиняные горшки. Один такой сосуд разбился на мелкие осколки прямо у ног Максима, обдав обескураженного дукса нечистотами. Будущий император не успел даже вытереть грязь с лица, как навстречу атакующим варварам вывалилась целая толпа полуодетых легионеров, успевших, однако, вооружиться мечами и секирами. Андрогаст с большим трудом отбил направленную в его голову секиру и быстро отступил за спины варваров. Дукс Максим последовал его примеру. Мятежу еще предстояло разгореться на землях Галлии, и было бы сущей нелепостью, если бы его вожаки пали сейчас бездыханными на залитую кровью мостовую Паризия. Однако подобные опасения, видимо, не особенно заботили княжича Верена, и он безостановочно работал мечом в первых рядах своих дружинников.
– Хорош! – не удержался от похвалы в сторону варвара дукс Максим, с тревогой поглядывая на распахнутые окна.