Дядя дал ему эту работу больше для того, чтобы он не был свидетелем его разговора с лазутчиком: он боялся снова расстроить Эдуарда.
- Питер, - начал Амос Штанфорт свой разговор с мужественным, теперь совершенно беззаботным охотником. - Нужно похоронить поскорее моего брата. Мне не хотелось бы опускать его труп в воду, если вы думаете, что можно, не подвергаясь опасности, перенести его на твердую землю. Не зайти ли нам в ближайшую бухту и исполнить эту печальную церемонию, если только, повторяю я, мы не подвергнемся случайной опасности?
- Мне кажется, что мы ничем не рискуем, - сказал Питер, - хотя я, собственно, думал употребить это время на то, чтобы еще до ночи достичь одного из островов озера, где вы могли бы переночевать. Как вам это покажется?
- Отлично, - отвечал мистер Штанфорт, - я буду очень доволен, если удастся похоронить брата на твердой земле; на острове ему будет так же спокойно лежать, как и на этом берегу.
После нескольких минут разговора с лазутчиком Амос Штанфорт возвратился к своему уединенному месту.
Разговор прервался, и глубокое молчание царствовало на лодке, которая, гонимая постоянным ветром, направилась к северо-востоку и оставила далеко за собой правый лесистый берег, так что скоро он совсем почти исчез из виду вместе с своими бухтами и мысами. Только вдали на юге виднелась темная неправильная полоса.
Успокоившись немного от пережитых волнений, Мабель предложила управлявшему лодкой охотнику остатки приготовленного еще утром завтрака, которые тот съел с жадностью, поблагодарив девушку за ее заботливость, и таким образом утолил страшно мучивший его голод, который до сих пор переносил безропотно.
В остальную часть этого страшного дня не случилось больше ничего замечательного.
- Приведите все в порядок! - вскричал наконец Питер. - Видна земля.
Все вскочили и устремили свои взоры на темное пятно, находившееся еще на довольно далеком расстоянии. Тут путники вздохнули свободнее при одной мысли, что скоро они будут на маленьком острове и найдут там временное убежище от своих страшных врагов. И действительно надежда не обманула их.
Через два часа киль лодки ударился о пустынный берег острова. В одну минуту путешественники были на твердой земле, а лодка соединенными усилиями вытащена на песок, чтобы волны не унесли ее. К счастью, порох наших путешественников, находившийся в большом плотно закупоренном кувшине, который был завернут еще в покрывало и стоял в закрытом от дождя месте, не подмок; но все ружья так отсырели, что их нельзя было тотчас употребить, да, к счастью, теперь в этом и не было нужды,
- Ну, - сказал Эдуард, - как же мы расположимся здесь на ночь?
- Я сейчас осмотрю кусты и поищу место, где бы можно было разложить огонь и прилечь отдохнуть, - отвечал лазутчик, поспешно насыпал свежего пороху на полку ружья, разрядил его и затем снова зарядил.
- Вам, молодой друг, - обратился он к Эдуарду, - я советую сделать то же, чтобы все было готово на случай опасности, хотя я и не думаю, чтобы на расстоянии двадцати миль был бы хотя один дикарь.
С этими словами он перебросил ружье через плечо и при слабом свете звезд направился вдоль песчаного берега к едва заметной кучке деревьев и кустов. Эдуард последовал совету охотника и, разрядив ружья одно за другим, снова зарядил их, после чего вернулся к матери и сестре, которые очень нуждались в его утешении.
Дядя же Амос с Пелегом принялись выкачивать из лодки воду, порядком набравшуюся туда во время проливного дождя. Когда все были таким образом заняты, кто работой, кто своими мыслями, раздался довольно далеко выстрел, который произвел сильный переполох между путниками.
- О Эдуард, неужели индейцы снова напали на наш след?! - вскричала мать Эдуарда, ухватившись дрожащими руками за своего сына.
- Ах, спаси меня, спаси меня, милый брат! - умоляла еще более испуганная Карри, крепко прижимаясь к брату, единственному своему защитнику.
- Что это значит, Эдуард? - спросил с беспокойством дядя Амос, оставляя свою работу и спеша к прочим, между тем как Пелег, следовавший по пятам за ним, старался укрыться за его спиной и, наконец, спрятаться за тетку Эсфирь.
- Вероятно, выстрел, который мы слышали, сделал Питер, - сказала поспешно Мабель.
- Едва ли бы Питер стал стрелять: он прибегнул бы к этому лишь в том случае, если бы встретил врага иди же хотел предупредить нас об опасности, - заметил с беспокойством Эдуард. - Но может быть, он сделал выстрел, чтобы позвать к себе на помощь. В таком случае мне нужно. вооружиться и идти к нему.
- Нет, Эдуард, нет! - вскричали разом все женщины. - Нет, Эдуард, не ходи!
- Ну, хорошо, хорошо, я не пойду, - успокаивал Эдуард тетку Эсфирь, кричавшую больше всех. - Но все-таки мы должны ответить на выстрел, чтобы дать понять нашему другу, что мы слышали его сигнал.
- Это мы, конечно, можем сделать, - прибавил дядя Амос, - но прежде всего женщины должны войти в лодку и сидеть там как можно спокойнее. Как только ты выстрелишь; Эдуард, то тотчас же заряжай опять ружье, между тем я с Пелегом буду готов стрелять во всякого, кто приблизится, в случае если индейцы вздумают напасть на нас!
Эдуард выстрелил и, снова торопливо заряжая ружье, бросал беспокойные взгляды во все стороны. После нескольких минут ожидания, во время которых не обнаружилось ничего опасного, молодой Штанфорт услышал шорох в кустах. Он уже направил свое ружье в эту сторону, дав знак дяде и Пелегу последовать его примеру, как из кустов раздался хорошо знакомый голос лазутчика, который теперь показался нашим беглецам какой-то небесной музыкой.
- Эй! Что с вами, друзья? - вскричал он.
- Все в порядке, Питер, - отвечал ему Эдуард, - мы боялись только, не случилось ли с вами какого-нибудь несчастья.
Темная фигура охотника появилась из-за кустов, зашагала по песку, и через несколько минут он был уже подле путников.
- Я слышал ружейный выстрел гораздо позднее того, как вы разрядили свои ружья; я думал, что вам что-нибудь понадобилось, и поэтому поторопился возвратиться, - отвечал Питер.
- Наш выстрел был ответом на ваш, - возразил Эдуард.
- На мой? - спросил лазутчик с удивлением. - Но я вовсе не стрелял.
- Как?! - вскричал Эдуард, делаясь озабоченнее прежнего. - Но выстрел, который мы слышали, разве был сделан не из вашего ружья?
- Нет, молодой человек, у меня остался в ружье тот же заряд, с которым я ушел.
- Небо, защити нас! Тогда, значит, враги снова напали на наш след!
- Но в какой стороне слышали вы выстрел? - быстро спросил Питер.
- Он донесся издалека, но все-таки как будто с острова.
- Нет, нет! Не может, быть, чтобы он был сделан на острове, а то бы я его слышал, - возразил Брасси. - Да сколько раз вы стреляли?
- Четыре раза.
- Я так и слышал: три раза быстро один за другим, а последний раз вот недавно.
- Это очень странно! - заметил Эдуард. - Но что же вы советуете теперь, Питер?
- Я думаю, самое лучшее будет идти в лес, где я уже развел хороший огонь и в это время услышал ваш выстрел, - отвечал лазутчик.
- Как удалось вам развести огонь после такого дождя? - спросил Эдуард.
- Я постоянно ношу в поясе кремень, огниво и трут; несколько сухих листьев, найденных мной под камнем, сделали остальное, - был ответ старого, опытного охотника.
- А лодка, Питер? Разве мы можем ее оставить, когда, может быть, индейцы близко? - заметил задумчиво мистер Штанфорт.
- Мы должны оставить ее или остаться около нее: нельзя же ее взять с собой, - отвечал сухо лазутчик. - По моему мнению, следует оставить ее, захватив с собой все наиболее нужное.
После короткого совещания предложение лазутчика было принято. Беглецы решили прикрепить лодку длинным канатом к ближайшему дереву, чтобы ее не унесло волнами, а все оружие, инструменты, съестные припасы, кухонные принадлежности, а также и большую часть одежды перенести на место стоянки так, что если бы лодка была открыта и украдена, то по крайней мере потеря не была бы так чувствительна. Так как все вышеупомянутые предметы не были особенно тяжелы и наши путники могли за один раз захватить их, то переноска их не причинила большой задержки - понадобилось лишь несколько минут, чтобы собрать все и вытащить на берег. Путники скоро миновали узкую песчаную береговую полосу и скрылись. Питер служил проводником и вскоре привел их к небольшой ложбине, где над выступом скалы он развел большой огонь.
- Здесь, - сказал он, снимая с себя ношу. - У этого пламени вы можете обсушиться и согреться, а также и соснуть, что, по моему мнению, гораздо лучше, чем сидеть на берегу и мерзнуть.
- Спать! - повторила мать Эдуарда с глубоким печальным вздохом. - Даже если бы нам нечего было бояться индейцев, то все-таки горе не даст мне спать.
- Да-да, я забыл того, кто не может уже прийти сюда с нами, - произнес с участием Брасси, вспомнив о трупе бедного Давида Штанфорта, лежавшего еще в лодке.
- Мария! - начал мистер Штанфорт, обращаясь к своей невестке. - Я думаю, нам следует похоронить Давида, пока не предвидится никакой опасности; мы не можем возить его с собой!
Напоминание об этом горестном, хотя и необходимом деле вызвало новый порыв печали у тех, для кого дорогой мертвец был все еще добрым, снисходительным отцом и супругом, дорогим братом и другом, и несколько времени только вздохи, тяжелые стоны и рыдания прерывали мертвую тишину ночи. Даже грубый, суровый лазутчик был тронут и отвернулся, чтобы скрыть слезы, выступившие против воли на его глазах. Наконец Амос Штанфорт взял молча пару заступов, дал знак Пелегу следовать за ним и пошел на берег, где начал свою печальную работу; скоро могила, последнее убежище его брата, была готова в мягком, сыром песке.
Мы не станем описывать погребение и страшную горесть присутствовавших: каждый из наших молодых читателей может представить себе печальное, достойное сострадания положение путников. Мы прибавим только, что на могиле были принесены Создателю горячие мольбы о свидании с умершим в другом мире, после чего мужчины с нежной настойчивостью увели женщин, а услужливый лазутчик остался, по просьбе Амоса Штанфорта, насыпать холм над усопшим.
Кончив свою работу и при слабом свете звезд осмотрев еще раз окрестности, храбрый Питер поспешил без дальнейших замедлений на место стоянки. Он нашел своих спутников сидящими в горестном молчании вокруг огня.
Подойдя к ним, он набрал сучьев и сухого хвороста и бросил их в огонь, потом посоветовал беглецам как можно лучше высушить платья, постели, одеяла и лечь отдохнуть, чтобы следующее утро застало их бодрыми и свежими.
- Я убежден, - прибавил он, - что здесь, на острове, нет ни одного индейца и что выстрел, который вы слышали, если вы только в самом деле слышали его, потому что часто чудится то, чего боишься, - так если это действительно выстрел, то он был сделан или на воде, или на одном из близлежащих островов, и поэтому это нас не касается. Но если вы все еще беспокоитесь, то я сейчас обойду остров, а вы до моего возвращения держите ружья наготове.
Это предложение было принято с благодарностью. Питер ушел и был в отсутствии около часа, после чего он вернулся и принес известие, что все спокойно и обстоит в лучшем порядке. Затем из покрывал и из платков была сделана просторная палатка, и когда она была готова, то пришлось еще уговаривать женщин воспользоваться отдыхом, так как они отговаривались, что не смогут сомкнуть глаз всю ночь.
Но усталость взяла свое, и еще задолго до полуночи все Спали глубоким сном. Мужчины тоже прилегли около костра по совету лазутчика, который обещал держать самую бдительную стражу. Питер тихо и осторожно отыскал себе место, где он мог прислониться к древесному стволу; положил возле себя ружье и, сложив свои могучие руки, долго сидел, задумчиво глядя на огонь, пока, наконец, глаза его не стали невольно смыкаться. Он стал покачиваться направо и налево, и как он ни старался, но не мог переломить себя и вскоре задремал подобно своим товарищам, хотя не* так крепко, так что малейший шум мог разбудить его.
Глава шестая
Ночь прошла спокойно. Едва стало рассветать, как Питер поднялся, подкрепленный своим недолгим сном, и подбросил в огонь свежих дров, что он, впрочем, сделал больше из желания облегчить прекрасной мисс (так называл он Мабель Дункан) приготовление завтрака, чем из потребности в тепле, так как день обещал быть таким же жарким, как и накануне. Шум, произведенный им при ломке и накладывании хвороста, разбудил всех спавших.
- Уже светает, Питер? - спросил Эдуард.
- Да, молодой человек, заря начинается, между вершинами деревьев небо становится светлее!
- Слава Богу, что мы провели ночь спокойно!
- Ведь я же говорил вам, что нечего опасаться, - отвечал Питер. - Вы хорошо отдохнули?
- Я по крайней мере чувствую себя как бы переродившимся, - отвечал Эдуард, осматривая остальных. И вы все, судя по вашим свежим лицам, тоже подкрепились как следует.
Он поздоровался со всеми своими и потом снова обратился к Питеру.
- А как велик этот остров? - спросил он.
- Приблизительно такой же величины, как тот, на котором мы были вчера, - отвечал лазутчик.
- Есть ли где-нибудь на нем место, откуда можно видеть весь остров, а также и окрестности?
- Не думаю, чтобы нашлось место, с которого можно было бы видеть и то, и другое, но недалеко отсюда есть холм, с вершины которого можно отлично разглядеть озеро. Хотя я часто заезжал на этот остров для ночевки, но ни разу не потрудился осмотреть хорошенько всю местность.
- Мы воспользуемся этой возвышенностью, - сказал Эдуард. - И если хотите, то пойдем оба осмотреть окрестности, а Мабель в это время займется приготовлением завтрака, - прибавил молодой человек.
Девушка, дружески улыбаясь, кивнула головой, а дядя Амос обещал охранять лагерь. Вскоре Эдуард и Питер исчезли из глаз оставшихся.
Они сначала спустились вдоль ложбины по зеленому скату в небольшую, футов в сто, долину, откуда должны были взобраться на довольно крутой холм, вершина которого была самым высоким местом на острове. День еще не вполне настал, только на востоке загорались блестящие золотистые лучи зари и словно в зеркале отражались в озере, волны которого катились теперь совершенно спокойно, как будто бы оно и не было взволновано страшным ураганом. Только с одной стороны виднелась земля; это был маленький остров, покрытый сплошь зеленой, свежей растительностью и отстоявший около полуторы мили на северо-запад.
- Я предполагаю, - сказал лазутчик Эдуарду, после того как они оба несколько минут молча любовались прекрасной картиной, представившейся их глазам. - Я предполагаю, что слышанный вами ружейный выстрел раздался с этого островка, так как ветер был прямо с той стороны.
- Итак, вы думаете, что нам нечего бояться здесь? - спросил Эдуард.
- Покамест нечего, но все-таки нам лучше поскорее убраться отсюда, потому что никак нельзя считать себя в безопасности, если знаешь, что по пятам за тобой следуют красные черти.
- Так сходите вниз! - торопил молодой Штанфорт, - Хотя здесь и не видно ничего подозрительного, но все-таки пребывание на суше гораздо опаснее, чем на воде; если индейцы и имеют челноки, то на них они никогда не догонят парусного судна. Как вы думаете, Питер?
- Конечно, я думаю то же, мой милый, и потому поспешим к лодке.
После этого разговора наши друзья возвратились назад в лагерь и рассказали о своем решении, которое было всеми одобрено.
Затем наскоро позавтракав и забрав свои пожитки, все направились к лодке. Теперь у них было легче на душе, по крайней мере они не находились под давлением мрачных предчувствий, как в прошедшую ночь, но, к несчастью, им предстояло еще новое испытание.
Лишь только приблизились они к могиле погребенного вчера Давида Штанфорта, как Эдуард, шедший впереди, вдруг вскричал:
- Боже мой, лодка исчезла!..
Лодки действительно не было. Только сильное воображение может воспроизвести ужас, охвативший сердца наших бедных путешественников. Неужели лодку унесло течением? Но берег был совершенно сух, и к тому же лодка была привязана к дереву канатом, который не поддался бы даже и сильной буре. Не была ли она похищена людьми? Это предположение было вероятнее, и беспокойство беглецов еще больше усилилось; если индейцы действительно захватили лодку, то они, конечно, знают уже и о присутствии белых на острове, и нужно ожидать, что вернутся с большими силами, чтобы напасть на ненавистных бледнолицых.
- Ясно, что наша лодка украдена дикими, - сказал Питер, осмотрев внимательно берег от того места, где стояла лодка, и до самого дерева, к которому она была привязана.
- Почему вы так решительно утверждаете это? - с беспокойством спросил Эдуард.
- Посмотрите сюда, молодой человек, - отвечал охотник, показывая на следы, оставшиеся на мягком песке, - вот отпечаток мокасин, которые были на ногах индейца.
- Но ведь у нас также мокасины, Питер?
- Да, но вы, вероятно, читаете книги, не правда ли?
- Конечно.
- Ну, если вы смотрите в книгу, то там видите знаки, по которым вы узнаете, что в ней написано, не так ли?
- Ну, конечно.
- Вот, видите ли, молодой человек, я совершенно иначе воспитан. Я не могу различить в книге черных значков, но если я вижу в лесу такой знак, как этот, то я совершенно верно могу сказать, что он означает, а этот знак говорит: "индейцы" - так же ясно, как книга, называемая "Святым Писанием", говорит о слове Божием.
- Но почему же индейцы не напали на нас тотчас же, если они были на острове?
- Должно быть, их было слишком мало, чтобы решиться на это, но все-таки не думайте, что змеиное отродье забыло нас.
- Так вы думаете, что они возвратятся назад?
- Вероятно, как только найдут поддержку.
- Тогда помоги нам, Господи! - простонал Эдуард, в первый раз обнаруживая свое отчаяние.
- Будьте мужчиной, - сказал спокойно лазутчик, - мы не можем рассчитывать на милость или немилость краснокожих дьяволов, потому что тогда наша смерть была бы неизбежна, но мы должны постараться сделать все возможное, чтобы защититься от них.
- Что же нам делать? - спросил Эдуард как можно хладнокровнее.
- Я предлагаю прежде всего обойти весь остров и убедиться, что на нем не осталось никого из этих негодяев, -отвечал Брасси. - Затем примемся за работу и построим себе нечто вроде укрепления, а если будем в состоянии, то плот или лодку, в которой при благоприятном случае и уедем Отсюда.
- Если только дикие дадут нам на все это время, Питер!
- А если не дадут, то мы отправим их в ад столько, сколько будем в состоянии, и умрем, как следует храбрым мужчинам, - отвечал непоколебимый охотник. - Если кто может предложить что-нибудь лучшее, пусть скажет. Послушайте! - вскричал он, не дожидаясь ответа. - Мне кажется, что они нагрянут на нас еще не скоро, а так как у нас под рукой все нужные инструменты, то мы еще успеем хорошо укрепиться на случай нападения.
После короткого совещания беглецы решили, чтобы женщины вместе с имуществом поместились на вершине холма и остались бы там с одним из мужчин, наблюдая за озером и окрестностями, пока другие будут исследовать остров. Ружейный выстрел должен был служить сигналом к немедленному возвращению на холм.
Несмотря на самые тщательные розыски, на острове не оказалось ни самих индейцев, ни признаков их присутствия, и через час все, немного успокоившись, собрались на холме.