Услышав легкие быстрые шаги, он обернулся. Перед ним, едва переводя дух, стояла сероглазая, с растрепавшимися пепельными волосами, порозовевшая от быстрого бега Лиза.
"Смотри-ка, совсем уже невеста: как незаметно они растут!" - подумалось вдруг.
- Папа, идите скорее домой, там вас ждет какой-то курьер с важным письмом! Мама сказала, он очень торопится.
В самом дело, фельдъегерь доставил на его имя необычное, украшенное вензелем царствующего дома письмо.
Янковский расписался в ведомости, сорвал печать, вскрыл конверт. Покачал головой, окликнул жену:
- Поди-ка сюда, Оля. Смотри - вот не было печали - от самого президента Русского Императорского Географического общества! Великий князь Николай Михайлович просит собрать возможно полную коллекцию бабочек северной Кореи. Наслышан, мол, обо мне от своего вице-президента Семенова-Тян-Шанского. Тот сейчас работает над "Историей полувековой деятельности ИРГО", где упоминает о Дыбовском и обо мне. Президент преподнес мне комплимент и, вероятно, думает, что осчастливил своим вниманием, черт побери. Но что же предпринять? Отказывать-то все-таки невежливо, да и неудобно.
- Но ведь на это время нужно! Думают, мы сидим сложа руки. А теперь, на вот, еще и в Корею! Не ближний свет, да и чужая все ж таки сторона.
- Не так уж далеко, конечно. А теперь еще и пароходы купца Шевелева пошли в Китай и Японию с заходом в корейские порты. И отношения у нас с корейцами хорошие. Но, чтоб собрать солидную коллекцию, нужно затратить по меньшей мере два летних месяца. Июнь и июль.
- В том-то и дело. А нынче вам и без того сколько работы.
- Слушай, а что, если отправить старших ребят? Не маленькие уже, и практики у них достаточно. Лизе и Нютке поручим метеостанцию и ферму, а с бабочками дома смогут помогать Ян и Сергей.
Через несколько минут Александр и Юрий стояли перед отцом. Съездить в чужую страну показалось им, разумеется, весьма заманчивым. Дальше Сахалина, куда их посылали за насекомыми прошлым летом, юноши еще не бывали. Поэтому оба в один голос задали единственный вопрос:
- Когда собираться, папа?
- Тянуть нечего, сезон на носу. Поедете в Вонсан, это очень интересное место. Лежит на сороковой параллели, флора и фауна удивительно богаты. Нужно только подготовиться как следует.
- А ружье и собаку взять можно?
- Для охоты не время, но одну бердану и пачку патронов возьмите. И Барсика своего, Юра, тоже можешь взять. В палатке он будет самым надежным сторожем.
Юрий окрестил своего первого пса тоже Барсом, в память об отцовском, том, что навсегда остался сторожить Аскольд.
- Так, Шура, бери бумагу. Составим список всех необходимых вещей, приступите к сборам. А я завтра же съезжу во Владивосток, переговорю с Михаилом Григорьевичем Шевелевым, попрошу доставить вас в Корею на одном из его пароходов.
На следующий день, высадившись с попутной шхуны в гавани Золотой Рог, Михаил Иванович поднимался к одному из первых во Владивостоке двухэтажных домов пароходовладельца, купца первой гильдии Шевелева. Вышколенный, в белоснежной куртке, китаец-слуга распахнул перед посетителем дверь в кабинет. Из-за письменного стола навстречу поднялся некрупный полный человек с округлым лицом, редкой бурятской бородкой и свисающими небольшими усами.
Хозяин быстро прошел навстречу, взял гостя за обе руки, подвел к креслу. Приветливо улыбнулся.
- Как хорошо, что нашли время заглянуть ко мне. Сколько лет знакомы, а видимся все больше на собраниях да заседаниях, никак не удавалось поговорить по душам. И сегодня, наверное, не без дела навестили Шевелева?
Янковский изложил свою просьбу, рассказал о письме президента. Михаил Григорьевич ответил дружелюбно, не раздумывая:
- Доставим ваших сынов со всем снаряжением туда и обратно. Сейчас посмотрим расписание, когда ближайший рейс, и наметим день. Сейчас закажу чаю. - Он позвонил в колокольчик.
Через минуту слуга вошел в кабинет, неся на огромном лакированном подносе фарфоровые китайские чашки с парящим, издающим пряный аромат чаем.
Оглянувшись по сторонам, гость увидел, что все полки и стеллажи кабинета почти сплошь заставлены китайскими книгами.
- Слышал, что вы непревзойденный знаток китайского, но не представлял себе такого количества восточных книг!
- Да, их здесь более тысячи томов. И энциклопедия, и справочники, и классика. Это моя слабость. Много читаю ночами, вошло в привычку.
- Знаете, Михаил Григорьевич, меня всегда интересовало, как вам удалось в совершенстве овладеть одним из сложнейших языков мира - китайским? Только все не было случая расспросить.
- Вы, надеюсь, сегодня не торопитесь?
- Нет, что вы, раз вы помогли так быстро разрешить главный вопрос, мне спешить некуда, вечер свободный.
- Тогда слушайте. Только для ясности придется начать несколько издалека. Мы, Шевелевы - крамольники: мой дед Александр в тысяча семьсот девяносто восьмом году находился под следствием: за "оскорбление словом" императора Павла был закован в ручные и ножные железа. А отец, Григорий Александрович Шевелев, верхнеудинский купец, был образованным и передовым человеком. Агроном и селекционер. В нескольких верстах от Верхнеудинска имел опытную заимку: держал пасеку, вывел несколько сортов очень урожайной забайкальской пшеницы. До поры до времени был весьма уважаемым и влиятельным человеком, но пострадал за связи с декабристами. На его заимке, как правило, останавливались едущие из России к мужьям в Читу и Нерчинск жены декабристов. В разное время побывали Муравьева, Волконская, Нарышкина, Фонвизина, Розен, Юшневская. Кроме того, он общался с братьями Бестужевыми, Трубецким, Штейнгелем и - способствовал их тайной переписке с Петербургом.
В конце концов, не без участия доверенного лица, оказавшегося провокатором, все стало известно жандармерии. И генерал-губернатор Восточной Сибири получил указание от шефа жандармов - самого графа Бенкендорфа - допросить и установить связь купца Шевелева с крамольниками. Отец был привезен в Иркутск и подвергнут тяжелому допросу. Он не выдал связей, его не судили, но власти постарались сорвать все казенные подряды и разорить. К середине тридцатых годов он потерял все, поэтому уступил свой каменный дом в Верхнеудинске городской школе, а сам с семьей переселился в Кяхту, где на последние средства приобрел несколько лошадей и занялся ямщицким извозом. Одну тройку гонял сам.
- Купец стал ямщиком?
- Да. И вот в начале пятидесятых стряслась беда. Сумасшедшие забайкальские кони разнесли тарантас, опрокинули, и отец убился насмерть. Мать осталась без средств, а детей шестеро, мал мала меньше. Я в тринадцать лет закончил церковноприходскую школу переводчиков китайского языка. Отправился с чайным караваном из Кяхты в Пекин, где служил при Пекинской духовной миссии. Позднее перебрался в Ханькоу, устроился в чайную фирму купца Токмакова. Сначала приказчиком. Постепенно набрался опыта, стал специалистом и даже гласным дегустатором.
- А верно, что вы знаете чуть ли не десять тысяч иероглифов?
- Сосчитать не пытался, но несколько тысяч знаю. Сейчас мы с китаеведом профессором Поповым работаем над созданием русско-китайского словаря. Он благодарит, пишет, что моей помощью весьма доволен.
- А еще я слышал о вашей успешной миссии в Пекине по вопросу постройки Китайской Восточной железной дороги. Раньше урегулировать этот вопрос никак не удавалось.
- Тут, конечно, помогло знание языка и обычаев, соблюдение этикета. На Востоке это очень важно. И я, очевидно, сумел доказать, что дорога принесет пользу нам и им. Кроме того, еще повезло: наместник императора Ли Хун-Чжан оказался старым знакомым. Нам с ним легче было договориться.
- И как же вас отблагодарило наше правительство?
- Это немного забавная история. Предложили было дворянство, а я сказал, что честный купец не хуже дворянина. Отказался. Тогда дали звание коммерции советника, отвели надел на берегу Уссурийского залива, в бухте Кангоуза. Место красивое, буду строить там дачу, хочу перевезти и поставить японские домики.
Шевелев снова позвонил, велел подать свежего горячего чаю.
- Все собираюсь осмотреть ваше хозяйство, Михаил Иванович, лошадей, оленей. Трудно, вероятно, было начинать: хунхузы, тигры. И отдача не скоро. Деньги, верно, вбили немалые?
- Все до копейки. И знаете, я как-то прикинул, что, если бы занялся, как многие деловые люди, покупкой участков и постройкой домов во Владивостоке, - да-авно был бы миллионером. Но, верите, ничуть не жалею об этом. Ведь не было бы тогда в Уссурийском крае питомника местной породы лошадей, то есть не было бы того, что никакой капитал, никакая энергия - если дело не касается разведения кроликов и голубей - ни в год, ни в десять лет осуществить не могут! А теперь моя лошадь тянет плуг переселенца-хлебопашца и пушку, служит кавалерии и берет призы на ипподроме Владивостока. Словом, как и мечтал - возит "воду и воеводу"… Это достижение для меня дороже всех миллионов! А деньги для начала скопил за время работы на Аскольде. Кстати, как вам удалось сколотить на службе в Китае такой капитал, чтобы организовать здесь пароходство?
- Э, нет, батенька, где там. Когда уже в тридцать лет вернулся в Кяхту, влюбился в купеческую дочку Александру Дмитриевну Синицыну. Знал, что есть брат, продолжатель дела, и на материальные выгоды вовсе не рассчитывал. Но когда Аля и тетка-опекунша дали согласие - родители к тому времени уже умерли - вдруг узнал, что за Александрой триста тысяч приданого! Это, даю слово, оказалось для меня полной неожиданностью. Вернулся в Ханькоу. Скоро стало ясно, что обстановка требует завести свой морской транспорт, и мы организовали пароходство "Шевелев, Токмаков и компания".
Над Владивостоком опускался теплый весенний вечер. Из окна шевелевского кабинета открывался прекрасный вид на гладь бухты Золотой Рог, на замершие на рейде корабли и окружавшие гавань конические зеленые сопки. А у раскрытого окна сидели два "зубра" Приморского края, пили чай, рассказывали друг другу о своих делах. И не ведали, что через десяток лет старшая дочь Шевелева Маргарита станет женой Юрия, а крошка Ангелина в шестнадцать лет, в нарушение всех законов, обвенчается в глухой деревушке с Яном Михайловичем Янковским. Что их дети и внуки на долгие годы составят как бы одну большую и дружную семью.
* * *
В июле одним из обратных рейсов шевелевского "Байкала" возвратились сыновья. Оборванные, похудевшие, загорелые. Но поездка оказалась удачной.
Михаил Иванович просмотрел составленную Александром опись.
- Коллекции посмотрим завтра, но, судя по спискам, сборы удачны. Президент будет доволен.
ТИГРИЦА
Незаметно подкрался бодрящий и, как обычно в Приморье, ясный ноябрь. Сопки пожелтели, потом побурели; по ночам стало примораживать, но снег все не выпадал. Основные работы по хозяйству были переделаны, и старшие братья стали проситься на фазанов. Отец разрешил, и, хотя сам не поехал, Александр и Юрии за два дня добыли и наморозили мешок птицы. Хотели задержаться еще, но небо внезапно нахмурилось, повалил густой первый снег. Боясь застрять, запрягли телегу и заторопились домой.
Когда въехали на полуостров, дорогу пересек какой-то крупный, но уже сильно запорошенный след. Соскочили и заспорили:
- Тигр!
- Нет, медведь.
- Какой медведь, видишь, шагает цепочкой. Медведь раскорякой идет, получается - как две цепочки рядом.
Не прекращая спорить, остановили телегу позади дома, у входа на кухню. Дверь отворилась, на пороге мать:
- Чего спорите? Видели след? Ну, так и есть: на заре тигр задавил жеребенка.
- Ага, я говорил!
- Несите мешок в кладовку, развесьте птицу так, чтобы прохватывало ветерком. По ночам мороз, теперь с ней ничего не случится. Да Позовите Платона, посоветуемся.
Собрались на кухне, но совещания не состоялось - в отсутствие мужа Ольга Лукинична все вопросы решала сама.
- Отец уехал дня на три, ждать его нечего. Вон сколько лошадей и скота еще в сопках пасется, не сегодня-завтра этот черт снова беды натворит. Утром седлайте коней и гоните его по следу. Убить-то вам вряд ли удастся, так хоть прогоните с полуострова. Платон будет за старшего, при нем я за вас не так буду бояться. Держитесь поближе друг к дружке и глядите в оба. Я уверена, тигр далеко не ушел. Высматривает, поди, кого еще схватить. Ненасытные они, кто их только посылает на нашу голову?
Едва рассвело, все были на ногах. Ольга Лукинична вручила Платону длинный винчестер мужа. Второй, короткий, по старшинству захватил Александр. Юрий закинул за плечи свою старую казачью берданку с расколотой и перевязанной шпагатом ложей.
Лошадей каждый выбирал сам. Александр оседлал спокойного мерина Скакунчика, Юрий - резвого жеребца арабских кровей Саиба. Платон остановил свой выбор на горячем киргизском коне Соколике.
Всадники пересекли соседнюю Озерную падь и очень скоро напали на свежий след тигра. Интуиция не подвела Ольгу Лукиничну - хищник не торопился покидать заимку. Уходя от преследования, начал кружить и хитрить. Озерная падь во многих местах была покрыта такими густыми зарослями молодого дуба, что легко скрывала не только зверя, но и всадника вместе с лошадью. Заметить хищника оказалось чрезвычайно сложно.
Позабыв в азарте предупреждения, всадники рассыпались было в цепь и быстро потеряли друг друга из виду, как вдруг Юрий увидел скачущего навстречу Платона.
- Юрка, стой! Видал тигру? Вон только что проскочила налево!
Оба поскакали по свежему следу, поднялись на бугор и, ошеломленные, осадили коней. На другой стороне овражка, под молодым дубком, боком к ним стоял оранжево-полосатый, с белой грудью тигр! Глядя на людей, он яростно колотил по дереву хвостом: дубок вздрагивал, доносился шелест сухой листвы.
Юрий прикинул: саженей сорок, можно свалить наверняка. Выбросил ногу из стремени, готовясь спрыгнуть и стрелять. Но Платону показалось, что далековато, и он рявкнул:
- Не стреляй, скачем поближе! - Огрел нагайкой Соколика и нырнул в овраг навстречу тигру. Юрий послал своего Саиба следом за ним. Но море желтых дубняков мгновенно поглотило охотников, и когда они вынырнули, у дубка уже никого не было.
Подъехал Александр и зашипел:
- Чего не стреляли? Ждали, что вас на три шага подпустит? Эх вы, такой случай упустили! Тигрятники!
Но укорять было поздно, требовалось начинать все сначала. Однако тигр больше не кружил. Он выскочил на вершину и пустился по сопкам обрывистого южного берега, вдоль скалистых Великаньих уступов. Слева сверкало синее, еще не замерзшее море.
После полудня открылась бухта Табунной пади. Лес кончился, и цепочка следов на ослепительном белом снегу стала заметной невооруженному глазу чуть ли не за версту. Судя по ней, стало ясно, что зверь направился в окаймленное кустами ольхи и ивы, замерзшее и занесенное снегом русло речки. Оно змейкой тянулось от моря к горам полуострова.
Охотники съехались и остановились на совет.
Платон прикрыл глаза рукавицей, потом ткнул ею в сторону речки:
- Там она. Мы ее здорово гнали, теперича, верно, спряталась и отдыхает. Смотрите, во-о-на два холма, а речка промеж них пробегает. Я думаю, тигра пока в устье в кустах схоронилась, дальше не пошла. Скачите-ка, ребятки, в обхват, справа и слева. Занимайте обе высотки и ждите.
- А ты?
- Я обожду, покудова вы к ним добежите, а тогда трону потихоньку по следу. Он - от меня, да между вами и объявится…
- Правильно! Шикарный выйдет загон, если только он уже не проскочил холмы, - заметил Юрий.
- Так вы ж там увидите, есть ли выходной след, нет ли. Коли нет, значит, она у нас в мешке. Махнете мне тогда рукой вниз - тута, мол.
Братья поскакали галопом, окружая с обеих сторон прибрежные заросли, и вскоре встретились между холмами. Оба были сильно возбуждены.
- Ну как, не прошел?
- У меня нет, я не мог пропустить!
- Я тоже. Значит, спрятался. Давай вон туда!
Юрий заехал на указанный братом холм, разглядел гарцующего вдалеке Платона. Махнул ему условно: "Здесь, не вышел" - и, спешившись, привязал к дереву коня. Платон поднял руку: "Понял". Съехал на лед речушки и скрылся в кустах.
Юрий осмотрел берданку, заглянул в ствол, - не набрал ли снега. Нет, все в порядке. Поставил на боевой взвод. Сердце забилось учащенно: "Только бы Шурка не заметил тигра первым, не опередил бы…"
И вдруг услышал в русле речки треск. В дымчато-серой полосе тальников и ольховников мелькнуло что-то большое, рыжее.
"Он, наконец-то!" Юрий ощупал оттянутую трубку предохранителя, поднял берданку к плечу. "Надо подпустить поближе, поймать его на прогалине…"
Но что это? Юноша чуть не выронил ружье. Между деревьями явственно промелькнул рыжий конь. А что у него под брюхом? Показалось - под животом у лошади болтаются выпущенные внутренности. "Значит, тигр напал на пасущийся где-то возле речки табун…"
Но как только конь выскочил в редколесье, Юрия сковал ужас: он узнал Соколика! Конь несся с седлом под животом, без седока.
Все смешалось в голове мальчика, но он не потерялся. Вскочил на Саиба и вихрем полетел туда, где минуту назад разыгралась страшная драма. Скакал, а в сознании невольно проносились картины одна ужаснее другой.
Саиб на полном скаку вынес на излучину речки - вдруг Юрий увидел своего любимого дядьку на ногах!
Белый как снег, на котором он стоял, бородач отряхивался и продувал винчестер.
- Платон, ты жив?.. - голос мальчика оборвался, он спрыгнул с коня и шагнул к нему.
- Жив, Юра, жив. Спас, брат, меня Соколик, - несокрушимый артиллерист говорил чужим, осевшим голосом. - Проехал я, понимаешь, по следу шагов триста, все спокойно. Шагает, зараза, ровнехонько посередь речки. Кто ее знал, что петлю загнула? Только миновал излучину, а сбоку как взревет! И летит на меня что молонья. Сообразить ничего не успел, а Соколик как крутанется, да кы-ык даст ей копытом в лоб! Та аж волчком завертелася… А тут подпруга, видать, от долгой езды ослабла, седло свернулось, - я хлобысть в снег! Ну, думаю, сейчас задавит: ружье-то за спиной. Ан нет, гляжу одним глазом, тигра-то вскочила да в сторону. Стало быть, мозги помутились пуще мово, али струсила…
На месте столкновения снег был вспахан, но в сторонке Юрий заметил и поднял порядочный клок тигровой шерсти с кусочком кожи, срезанной острым шипом задней подковы.
Если б этот удар Соколика пришелся не скользом?!
Подъехал Александр, братья виновато переглянулись. Оба понимали: глупо согласились на загон, дело могло кончиться плохо, но в душе были счастливы, что все обошлось сравнительно безобидно. Пострадал только Соколик. Тигр как-то успел прокусить и сильно поцарапать скакательные суставы задних ног.
Охоту, разумеется, на сегодня прекратили и поехали домой. Весь вечер обитатели хутора обсуждали подробности происшествия. Ольга Лукинична давала распоряжения и указания на завтра:
- Наглупили вы седни - больше некуда. Смотрите - устроили облаву, как на козла. Да он же вас сквозь кусты прекрасно видел и понял вашу затею. Ладно, - бог миловал. Завтра езжайте вчетвером, захватите с собой Турунтаева. Может, где придется спешиться, так он будет за коновода. Ты, Платон, подбери ему подходящего коня, а я выдам запасную бердану. Только, чур, больше далеко не разъезжаться, держаться рядом, тогда можно враз пособить в случае чего…