* * *
В спорткомплексе "Горный цветок" этим вечером было людно: накануне 7 Ноября руководство клуба решило провести межрайонные соревнования по рукопашному бою.
Дмитрий Аксенов был частым посетителем "Цветка", как и его бывший коллега Влад Ромальцев. И если размазня-Ромальцев (так называл его приятель) приходил в клуб поддержать форму и пообщаться с друзьями, то сам Дмитрий за тренажеры садился редко, а к "рукопашке" и подавно не имел никакого отношения. У него здесь были свои интересы, о которых молодой человек предпочитал не распространяться. Он вообще мало рассказывал о себе даже самым близким друзьям, которых у Аксенова было раз, два - и обчелся…
Под потолком огромного зала слегка колыхалось от слабого сквознячка полотно с эмблемой красно-синего герба города: коронованный щит, увитый дубовыми листьями, а на щите - башня, похожая на шахматную ладью, и человеческая фигурка.
На татами были вызваны бойцы от Советского и от Кировского районов. Дмитрий обратился во внимание: это были Хусейн Усманов (Горец) - богатырь славянской наружности, несмотря на кавказские корни, - и Костя Иванов (Самурай) - грозный противник, хоть и казался он поизящнее Горца.
Самурай насмешливо посмотрел на Горца своими раскосыми азиатскими глазами. Усманов что-то сказал, они засмеялись, но тут же подобрались, ожидая сигнала к началу боя.
- Как думаешь, кто? - спросил Влад, поворачиваясь к Дмитрию.
- Га! В том-то и интерес! - Аксенов протер очки и облокотился на барьер трибуны, с которой они наблюдали за происходящим. - Они равны…
Горец ткнул себя кулаком в ладонь и слегка поклонился противнику. Самурай повторил его жест. Зрители зааплодировали, а Дмитрий усмехнулся:
- Эти и в аду баловаться станут…
Влад пожал плечами. Пожалуй, заинтересовать его пока еще могли только такие мероприятия. Ко всему остальному в этой жизни двадцативосьмилетний Ромальцев давно охладел.
Володя-Афганец, сидевший вместе с судьями в президиуме, дал гонг.
Горец и Самурай кинулись друг на друга. Публика восторженно завопила.
А бились они красиво, в "русском стиле". И действительно были равны. Костя-Самурай, знавший особенности приятеля, сразу избрал тактику "взять измором". При его юркости - не такое уж сложное дело. Но и Горец-Хусейн был непрост. Зрители просто изнывали от нетерпения.
И тут, как назло, у Дмитрия запиликал сотовый. Бормоча проклятья, Аксенов протолкался к выходу с трибуны.
В коридоре было тихо, только из зала доносился приглушенный рев болельщиков.
- Дмитрий, это Оскольский.
- Ну, я понял, - недовольно отвечал Аксенов.
- Котов звонил. Евгений Борисович. Сообщил, что "саламандры" нашли объект, поэтому нужно сработать быстрее них. Приказал перетряхнуть "Чероки" по запчастям.
- Афанасич, я тебя Христом-богом заклинаю! Ну Обухов же Кирюха этим занимается! Запамятовал, или как?
- Ты своих-то хоть парочку подогнать можешь? Не в службу, а в дружбу?
- Не могу я, Афанасич, не могу! Соревнования у них ответственные, а завтра праздник и им снова выступать. Не могу "не в службу"! Не торгуйся, Афанасич! Не поймут меня…
- Да у Обухова - так, середнячки. Побойся шефа, ну зашли нам бойцов своих!
- Ладно. Будут Черт и Санчо-Панчо. Пойдет?
- А поопытней кого?..
- Ну ты обнаглел, Оскольский! Я и так тебе навстречу пошел!
- Ладно, ладно, не гунди! - судя по голосу, невидимый Оскольский был очень доволен уступкой Аксенова. - Сочтемся как-нибудь!
Мрачный, как небо в затмение, Дмитрий вернулся в зал. На татами стояли уже двое других - кажется, из ливенцовских (Западный район, то бишь) и ленинских.
- Ну? - Дмитрий толкнул Влада локтем в бок.
Ромальцев рассеянно взглянул на него:
- Что? А! Самурай. Он его на последней минуте "порешил"…
И Влад, якобы держа в руке нож, продемонстрировал прием, с помощью которого Костя победил Усманова. Дмитрий с досадой покачал головой: такое пропустил!.. Ромаха, конечно, и сам владеет приемами "русского стиля", но далеко не на том уровне, как те двое. Наверняка с настоящим, а не символическим ножом, да еще и в руках Кости-Самурая, финал спарринга выглядел блистательно. Вот чертов Оскольский!
ЗА ЧЕТЫРЕ ДНЯ…
Николай заложил руки за голову и поглядел в потолок. Подремать бы, да нельзя: скоро ехать…
Хлюпая по лужам и раскисшему грязному асфальту, где-то рядом с их домом прошумел автомобиль. Свет его фар, проецируясь сквозь окно, прыгнул на потолок, замер на мгновение, а потом снова ожил. Медлительный "зайчик" полз по белой известке, пока не очутился на обоях стены и не затерялся где-то за шкафом.
Николай прислушался. В соседней комнате их временного пристанища было тихо, только из-под двери пробивалась узкая полоска света.
Нет, Ренатка не вернется к нему. Он уже понял это, оттого и бесился. Они с Шуркой любят друг друга, и он, Николай, третий лишний в их отношениях. Гроссман и предположить не мог, что когда-нибудь окажется в столь двусмысленной ситуации. Жизнь его текла размеренно, просчитано, плавно. Его любили бабы - что ж, он с удовольствием пользовался своими внешними данными и подаренным природой обаянием. Они сходили по нему с ума, он же быстро остывал, получив желаемое. Как ребенок к игрушке. Ну, бывает. В конце концов, он мужик, а это значит, что ему такие маленькие слабости простительны. Рената ведь во всем остальном не знала отказа: Николай никогда не кричал на нее, не придирался, одевал-обувал, будто принцессу. Они и ссорились-то лишь из-за его похождений. Ерунда какая пошлая: "Я приготовила ужин, а ты явился только утром!" Мелочь. Она и готовить-то не умела толком никогда. Зачем ей было нужно тратить силы и "шерлоко-холмсовскими" методами узнавать про личности его… ну, ладно, назовем своими именами: любовниц?! Это от нечего делать. Нарушили ее право собственности. Так, как этого своего… телохранителя… она мужа не любила. Теперь Гроссман отчетливо видел разницу. Значит, тогда ею руководила ревность, обычная женская ревность: "Как так? Я не единственная? Не только моим телом восторгаются? Не только я вызываю экстаз?!" Но в других семьях живут и похуже. И жены терпят - и болячки "стыдные" тихомолком лечат (кстати, даже здесь у Ренаты к нему не могло быть претензий!), и побои за любовь почитают, и пьяного мужа из гостей на себе тащат. Николай был не самым плохим супругом. Просто ей нужен был принц на белом коне. Ну-ну, поглядим, каким "принцем" окажется твой сенбернар, любимая. Когда весь этот романтический флер с погонями растает. Поглядим… Если выживем.
* * *
- Нам пора!
Рената ощутила поцелуй и вырвалась из тревожного сновидения. Тот храм, все те люди, чудовища, огонь - все кануло в никуда, сменившись действительностью…
Саша готов был сорваться с места, как перелетная птица. Только он и был ориентиром для Ренаты, начавшей путать бред и явь…
- Который час? - спросила девушка. Она давно потеряла счет времени: снаружи, на улице, было темно, оконное стекло кропил мелкий дождь.
- Начало первого… Вставай, девочка, вставай! Потерпи еще чуть-чуть…
Что-то в нем было не так. Прежде Рената ощущала, словно кто-то еще был в Сашиной душе. Теперь это чувство пропало. Саша был другим - да, чистым, как и прежде; да, необычным; да, бережно и с любовью хранившим ее - но другим. Они сидели в полном одиночестве и смотрели друг другу в глаза.
- Что-то случилось? - спросила Рената. - С тобой что-то произошло…
Он опустил голову:
- Нет, со мной - ничего…
- Посмотри на меня, - прикоснувшись к его подбородку, девушка мягко приподняла Сашино лицо.
Он невесело усмехнулся, покривив краешки упрямых губ. Впервые Саша показался Ренате настолько спокойным, красивым и задумчивым.
- Ты - самый лучший… - чувствуя, что вот-вот расплачется, она погладила его по щеке. - Ты словно песок: сыплешься сквозь пальцы, не удержать… Я никогда не смогу говорить на твоем языке, думать твоими мыслями, чувствовать твоей душой… Полная безысходность - знать, что я никогда не смогу быть с тобой единым целым… Не смогу быть тобой… А мне бы этого хотелось…
- Со мной? - переспросил Саша.
- Тобой! Тобой…
Вначале он промолчал. Рената закрылась руками. Плечи ее судорожно вздрагивали.
- Зачем тебе это? - голос его звучал так, точно он был где-то далеко-далеко…
- Затем! Только так я смогу тебя удержать!
Саша покачал головой:
- Так - не сможешь… - он поцеловал ее. Поцеловал и поднялся: - Нам пора ехать… нас ждут.
- Кто?
- Николай. Он ждет тебя.
Рената грустно усмехнулась. Зачем он ее подталкивает - и уже не первый день! - к опостылевшему Николаю? Разве не видит, что разбитому сосуду уже не стать прежним - единым, целым?!
- Я надоела тебе? - спросила она.
Саша даже не ответил на эту глупость. Он молча помог ей одеться.
* * *
Подергивая цепочку своего браслета, Николай посмотрел на часы. Половина первого. Хорошо хоть дождь прекращается… Мотор "Чероки" прогрелся, а этих двоих все не было.
С каштана, под которым стоял джип, сорвался лист и, отяжелевший от сырости, кувыркнулся по крыше автомобиля. Наконец свет в их комнате погас. Николай выпрямился, придвинулся к рулю. Вот и они.
Ренату шатало, ноги заплетались. Если бы телохранитель не придерживал ее за плечи, она давно бы уже упала. Да, видок у них еще тот…
- Ну, и где твое сопровождение? - спросил Ник и выбросил окурок в окно.
Саша пожал плечами:
- Может быть, Кудряшов передумал… Что ж, возможно, мы обойдемся и без прикрытия… Я не очень рассчитывал на него.
И он открыл дверцу перед Ренатой.
Однако еще по дороге Николаю пришлось дважды остановиться, потому что бывшую жену укачивало. Гроссман злился: далеко же они так уедут…
- Шурка, возьмите какой-нибудь пакет, пусть она туда… - наконец не выдержал он. - Сколько можно?
А на посту южного выезда из города их задержали…
* * *
- Квартира заперта, на звонок не отвечают! - доложил главный в наряде.
Машины стояли у дома на Петрозаводской. Десять минут назад отсюда уехали Саша, Рената и Николай.
Гармошкой сморщив кожу на лбу, капитан развел руками:
- Ни черта не понимаю. Сейчас узнаю. Рассредоточиться по машинам…
Он извлек рацию и принялся вызывать начальство. Остальные ждали решения капитана.
- В конце концов, им нужно было сопровождение? Как с ними связаться? Прием!
Рация шипела. Капитан выслушал ответ и сквозь зубы бросил:
- Есть!
* * *
- Хорошо, сделаем, Семен Макарович… Сделаем. Уже выезжаем, - Лепетченко махнул своим парням, и те забились в "уазик" с синей полосой на борту. - Сташ велел поторопиться… Давайте, быстро! Быстро!
Проследив за их отъездом из окна своего "Ландкрузера", Андрей покосился на Серегу:
- Трогай. Но не мечись, соблюдай дистанцию.
- Понял, - буркнул парень, хотя на самом деле не понимал ничего во всех этих Андреевских передвижениях.
Джип неторопливо последовал вслед за милицейской автоколонной.
* * *
Гроссман с вопросом в глазах оглянулся на Сашу:
- Опа! Гаишник! Какие предложения?
У Ренаты закололо в груди. Только проверок им сейчас и не хватало…
- У нас есть выбор? - переспросил Саша, щелкнув затвором в кармане куртки.
Постовой попросил их выйти. Рената покачнулась, удержалась за дверцу и со стоном бросилась к обочине. Гаишник удивленно проследил за нею, но, когда она согнулась над травой, понял, в чем дело.
- У меня приказ подзадержать вашу машину до выяснения обстоятельств…
Саша слегка напрягся. Николай следил, не сунет ли он руку в карман. Однако телохранитель не спешил.
Постовой ушел в свою будку и вскоре появился опять:
- Это таблетки. Говорят, от морской болезни помогают, - парень кивнул на обессилевшую Ренату. - Имбирь. Вы ей дайте, может, полегче станет? Я часто проезжающим выдаю…
Гроссман не поверил ушам. Впрочем, и среди гаишников, наверное, встречаются чудаки. Хотя, скорей всего, жена просто понравилась этому парню. На нее частенько "западают" первые встречные, потому - не удивительно.
Саша оперся о капот, закурил. Насвистывая песенку, Николай стал прогуливаться взад-вперед напротив будки постового. Рената проглотила таблетку и легла на заднем сидении джипа.
Минут через десять к посту подъехало два милицейских микроавтобуса и три мотоцикла. Из головной машины вышел человек средних лет. Лоб его избороздила гармошка морщин. Саша и Николай заметили четыре звездочки, светящиеся на его погонах.
- Отряд специального назначения прибыл, Андрей Константинович, - сказал капитан, обращаясь к Саше.
Телохранитель удивился и уточнил:
- Андрей Константинович?
Капитан сверился со своими записями, на всякий случай взглянул на номера джипа:
- Ну да, все верно… - секундное сомнение покинуло его. - Возвращайтесь в машину. Мы следуем за вами как прикрытие… - и без дальнейших объяснений он пошел к своему микроавтобусу.
В сопровождении милицейского эскорта грязный, побитый джип со своими измотанными пассажирами продолжил путь. Со стороны это выглядело до комичности нелепо.
- Кому это ты представился Андреем… как его?.. - спросил Гроссман.
- В том-то и дело, что никому… - пробормотал телохранитель, тщетно разыскивая ответ на тот же вопрос, и отвел руку, чтобы Рената смогла на него опереться.
Ее сердце металось, как маленький зверек в осыпавшейся норке. А она ведь уже думала, что способность переживать и бояться умерла в ней навсегда…
- Спутали с кем-то, поди? - предположил Николай.
- Сомневаюсь… - Саша поджал губы, помолчал и добавил: - И мне это не нравится…
- Мистика, ага! - хохотнул Ник; проникнувшись прелестью происходящей "комедии положений и ситуаций" (пусть непонятной и, возможно, опасной для них), он включил магнитофон и подпел Алене Апиной: - "Самоубийца, ну что же ты де-е-елаешь?"
- Гроссман, не надо петь! - попросила Рената. - Меня только-только перестало тошнить…
- "Он не достоин этого счастья! - продолжал тот, радуясь возможности через очередную "хохму" поддеть бывшую жену. - Только с тобой в обращении смелый он и упивается своей властью!.."
Девушка простонала и зарылась головой под куртку к Саше.
Темнота сменилась светом: они въехали в тоннель под железнодорожным мостом.
Внезапно две машины впереди "Чероки" притормозили и объехали какое-то препятствие. Николай не сразу увидел, в чем дело: обзор дороги закрывал грузовик. Но, следуя примеру водителей передних машин, Гроссман тоже повел "Чероки" в объезд затора.
Препятствием оказались вставшие поперек дороги "Волга" и "уазик" с ярко-синими полосами на бортах. Когда джип поравнялся с ними (скорость пришлось сбросить до минимума), из "уазика" выскочили вооруженные люди и открыли стрельбу из автоматов.
Прошитое очередью лобовое стекло "Чероки" чудом не разлетелось в мелкое крошево. Николай пригнулся, машинально впечатал в пол педаль тормоза, и джип сильно дернуло.
Рената вскрикнула, но Саша быстро придавил ее к своим коленям.
- Сдавай назад, Коля! - крикнул он.
Джип помчался в обратном направлении, задом наперед. Николай вел наобум, боясь высовываться, но ему повезло, что машин в столь поздний час было немного и все они успевали дать им дорогу. Мотоциклисты сопровождения, вильнув, объехали "Чероки". Вслед за ними из микроавтобуса, где находился капитан, выскочили спецназовцы и тоже бросились на защиту джипа. Завязалась отчаянная перестрелка…
* * *
- Поспели к самому началу первого акта! - с веселой торжественностью прокомментировал Андрей, когда они с Серегой оказались в тоннеле.
На дороге со встречным движением (под мостом эти дороги разделяли бетонные перекрытия) царила сумятица, сопровождаемая треском непрерывной пальбы. Сторона же, по которой несся великан-"Ландкрузер", пустовала.
Андрей нахмурился: что-то не то происходило на соседней полосе. Уж слишком много народу, чересчур затяжная заварушка. Он-то предполагал, что потасовка разрешится быстро: парня пристрелят, девку вытащат из машины. Однако неизвестно по каким причинам карты спутались…
Серега съежился и в ужасе притормозил.
Серапионов метнул в него взгляд, по сравнению с которым шальные пули казались просто ерундой.
- Газу! - тихо, но таким тоном, что внутри у водителя все окоченело, приказал он.
"Ландкрузер" снова ринулся вперед - объезжать перекрытия. Андрей с трудом унял вспышку досады и ликования: всего в каких-то трех-четырех метрах от них, за бетонным бортом, из "пробки" пытался вырваться вожделенный "Чероки". Покореженный, грязный, обстрелянный "американец" бестолково тыкался во все стороны, словно засевшая на камнях отмели байдарка. Серапионов не видел пассажиров, но он чуял их, и это вызвало в нем такой всплеск эмоций, какой бывает у гончего пса после удачного выстрела хозяина-охотника. Глаза его пылали, и Серега боялся даже взглянуть в сторону своего, обычно столь бесстрастного, шефа.
Расчет Андрея был прост: к тому времени, как они поспеют на противоположную сторону моста, эти "коммандос", кому бы они ни принадлежали, перевалят друг друга и очистят плацдарм. Главное, чтобы по дурости не ухлопали и девку. Сиди, милочка! Сиди, не высовывайся! Твой соколик летит к тебе, детка!
"Не мешкай, мой лучший ученичок! Я пообещал атмереро посодействовать! Устроим крутой замес?!"
Шины "Ландкрузера" завизжали на подсыхающем после дождя асфальте. Сосредоточенный Серега крутил руль, стараясь удачно развернуть тяжелый джип.
* * *
- В гробу я видел такие разборки! - заорал Николай на педаль газа: в тот момент она была для него воплощением вселенского зла.
- Налево! - быстро отреагировал Саша, едва заметив образовавшуюся брешь между автомобилями.
Они воспользовались моментом и, получив всего пару-тройку лишних царапин, когда задевали бетонный борт перекрытия, выскочили на свободную от машин и людей территорию дороги.
- Теперь гони! - приказал телохранитель, все так же прижимая Ренату к своим коленям. - Оторвись от "Ландкрузера"!
- Где? - Николай вскинул глаза, но зеркало заднего вида было разбито вдребезги.
- Гони, сказал! - рыкнул на него Саша, вынимая пистолет и касаясь пальцем кнопки привода, опускающего стекло в окне.