* * *
- Палиссак!
Из переполненного автобуса выходят сразу человек двадцать.
- До скорого свидания, - прощается Серве с жандармом, - и еще раз спасибо. И вам тоже, сударыни.
- Не стоит, доктор.
- Вы меня знаете?
- Ну, еще бы! - отвечают крестьянки.
Серве сходит последним и улыбается, проходя мимо молодой женщины.
Она какое-то мгновение колеблется, затем, решившись, тоже выходит из автобуса, держа в руке небольшой саквояж. Она просит шофера спустить ее велосипед, уложенный на крышу автобуса.
- Разве вы, мадемуазель, едете не в Бержерак?
- Да, туда, но я не знала, что автобус проходит через Палиссак, а мне надо здесь побывать.
Приятно удивленный, Серве оборачивается. Он возвращается и спешит помочь молодой женщине поставить велосипед на землю.
- Не могу ли я быть вам чем-нибудь полезен? - осведомляется он.
- Мне нужно в Пон-дю-Лу, - говорит незнакомка, - но я не знаю дороги.
- Ну, это совсем несложно. Вы едете все время прямо до выезда из городка, на первом перекрестке поворачиваете направо, а там - первая дорога налево.
- Это далеко отсюда?
- Километров десять будет. Но для прогулок одиноких дам там места не подходящие.
- Почему?
- Со всех сторон лес.
- Я знаю.
- И это вас не пугает?
- Мне кажется, дорога в лесу более безопасна, чем та, которую мы только что проделали.
- Несомненно, но зато она сильно повреждена…
- Значит, мне по ней не проехать? - спрашивает молодая женщина, мило улыбаясь.
Глядя на нее, Серве вспоминает предостережение, которое ему часто приходится слышать от Пайрена: "Доктор, вы очень неосторожны, у вас не хватает сдержанности, особенно когда дело касается женщин". И вот опять он уже готов предложить этой даме сопровождать ее! А что если она подослана немцами? Ее единственную во всем автобусе поблагодарил полицейский, после того как проверил ее документы. Нет, сначала надо выяснить, кто она.
- Скажите откровенно, мадам, куда вы едете?
- Я вам уже сказала.
- Только в Пон-дю-Лу? А не дальше?
- Возможно, и дальше.
- Вы там не проедете.
- Я должна проехать.
- В таком случае, - говорит Серве, делая вид, что намерен удалиться, - желаю вам удачи.
- Послушайте!… - окликает его молодая женщина.
- В чем дело?
- Вы ведь из здешних мест…
Серве смотрит на нее, раздираемый противоположными чувствами, и в то время как беспокойство его заметно ослабевает, желание как-то услужить ей явно растет.
- Скажите мне, что вы собираетесь там делать? - спрашивает он.
- У меня задание.
- От кого?
- Вы чересчур любопытны.
- В таком случае вы должны уметь выполнить данное вам поручение, не прибегая к помощи лиц, которых не знаете.
- Кто вам сказал, доктор Жан Серве, что я вас не знаю?
Молодая женщина слегка колеблется, как будто собираясь сделать важное признание. Но вокруг них, возле автобуса, все еще стоят люди и, кажется, не торопятся разойтись.
- Я готова дать вам объяснения, но не здесь.
- Тем лучше, приходите ко мне. Крайний дом в городе… сразу за аптекой.
Теперь уже она смотрит на него несколько подозрительно.
- Я предпочла бы встретиться где-нибудь в другом месте.
- Но ведь это так естественно. Я - врач… Вы пришли как пациентка…
- Я не нуждаюсь во врачебной помощи.
Серве делает вид, что не замечает ее иронии и задумывается на мгновение.
- Ну а если нам встретиться на почте?
- Это подходит.
- Вас устраивает - два часа?
- Согласна. Кстати, не скажете ли вы, где здесь можно позавтракать?
- У Тайфера. Кафе против булочной. Могу вас туда проводить…
- Не надо, благодарю вас…
Наполовину опустевший автобус наконец трогается с места. Молодая женщина, провожаемая внимательными взглядами местных жителей, направляется к веранде кафе, ведя рядом с собой велосипед.
На всем ее пути, от лавки бакалейщика Булена до парикмахерской Александра, вслед ей высовываются головы любопытных. Спрашивают друг у друга:
- Кто это?
- Она не здешняя… Только что приехала на автобусе… Между прочим, вы знаете, автобус ведь был остановлен немцами, внизу, у подъема в гору.
В гараже молодой подручный с курчавыми волосами чинит велосипед крестьянского паренька. Они подталкивают друг друга локтями и восхищенно присвистывают.
- Прелесть девчонка! Погляди, что за фигурка!
Направляясь домой, Серве между тем теряется в догадках относительно прекрасной незнакомки. Она, конечно, хочет попасть в маки, в этом нет сомнений. Но почему она так плохо осведомлена о маршруте? А вдруг это шпионка? И ведь такая очаровательная! Во всяком случае, в смелости ей нельзя отказать…
- Добрый день, доктор!
- Привет, Пейроль!
Булочник, голый по пояс, с подвязанным на животе передником, запускает свои мощные руки в квашню с тестом.
- Мне рассказали про ваше дорожное приключение…
- Ты, оказывается, уже в курсе дела, - говорит Серве, заходя в пекарню. - Ну, старина, я счастливо отделался… Если бы не Лажони, тут бы мне и капут.
- К сожалению, не все жандармы похожи на него, - отзывается булочник. - Неподалеку от Нонтрона они выдали одного моего коллегу. Немцы сожгли его в его же собственной печи…
* * *
В кафе "Под платанами" молодая женщина уселась в сторонке, положив саквояж на соседний стул. Служанка Тайфера, девочка лет пятнадцати, подошла справиться, что ей угодно. После безрезультатных переговоров показался сам толстяк Тайфер в рубашке без пиджака и объяснил, что кафе обслуживает только своих постоянных клиентов. Однако посетительница настаивала, и он согласился позвать жену. Та в конце концов признала, что после всех перенесенных в дороге волнений дама должна подкрепиться и отпустить ее, ничем не покормив, конечно, никак нельзя. Но трактирщица предупредила, что еда будет незамысловатая - что бог послал.
Все же это не помешало молодой женщине позавтракать с большим аппетитом. А тем временем разносчик из мясной лавки и еще несколько молодых людей по очереди заглядывали в кафе выпить стаканчик белого вина. Судя по шуткам, которыми они обменивались, их визиты служили лишь предлогом, чтобы посмотреть поближе на незнакомку.
Сам Тайфер то появлялся за прилавком, то носился по залу, то бежал в кухню. Он не умолкал ни на минуту, вызывая жену, покрикивая на прислугу, забрасывая массой вежливых вопросов посетительницу и непрестанно вмешиваясь в разговор четырех постоянных клиентов, сидевших за обеденным столом.
А они без устали толковали о сложившейся обстановке, о том, что Карантан со вчерашнего дня уже в руках союзников, что американцы бомбардировали Шербур и Кан, что русские начали новое наступление в районе Орши и Витебска… Но самым крупным событием дня для них по-прежнему оставался утренний инцидент с автобусом.
- Немцы будут становиться все придирчивее, - высказывается один из сидящих за столиком, - и это вполне естественно, учитывая все эти истории с Сопротивлением… Не могут же они молча глотать все это, не отвечая ударом на удар… Я был прав, говоря, что не следует слишком увлекаться.
- Вы всегда все видите в мрачном свете, - возражает ему сосед. - Какого черта! Разве можно сделать яичницу, не разбив яиц?
- Да, но не следует выливать все яйца на одну сковородку! А у нас что делается? Едва только союзники высадились, как большинство стало действовать совершенно открыто. Они вздумали превратить Палиссак в центр Сопротивления. Там, в лесу, они распоясались, думая, что им все позволено! А что получается? Я уверен, что все эти затеи могут привлечь сюда к нам немцев. Пример - сегодняшняя история с автобусом. Затем… Ведь до конца еще очень далеко. А если те, в Нормандии, будут сброшены в море?
- Учитывая все это, - вставляет Тайфер, - конечно, надо соблюдать осторожность, я всегда это говорил. Нужно выжидать благоприятного момента…
- И, кроме того, - я все время это твержу - немцы еще сильны. Когда неделю тому назад я высказался в таком духе, со мной обошлись как с коллаборационистом.
- Ну, уж, во всяком случае, не я, - заявляет Тайфер и в подтверждение своей точки зрения сообщает, что не позволит сыну уйти в маки, пока ситуация не прояснится.
Собеседник перебивает его:
- Не вы, так другие…
Незнакомка как будто не вслушивается в разговор; тем не менее она спрашивает у служанки:
- Кто этот толстый господин, который беседует с вашим хозяином?
- Господин Костдуа, налоговый инспектор.
- Он участвует в движении Сопротивления?
- Он?… Что вы! Да его чуть не арестовали в день высадки, - отвечает служанка, понизив голос.
Молодая женщина расплачивается за завтрак, щедро дает на чай и, оставив велосипед на хранение, выходит из кафе, как бы намереваясь прогуляться по городку.
Она не спеша пересекает площадь, огибает школу и идет по главной улице, чтобы как можно естественнее подойти к почте. И вдруг впереди она замечает доктора Серве, разговаривающего с высоким молодым человеком в очках. Быстро свернув с дороги, она заходит в ближайшую мелочную лавочку, как будто для того, чтобы купить открыток. Рассматривая предложенную ей выцветшую коллекцию, она наконец замечает через окно, что молодой человек ушел. После этого, выбрав три-четыре местных вида, она направляется к месту свидания.
* * *
В небольшой почтовой конторе Серве, видно, чувствует себя как дома; он непринужденно обращается к начальнику почты:
- Разрешите пройти к вам, мне надо переговорить с этой дамой.
Дама, несколько изумленная таким поведением, входит вслед за доктором в маленькую комнатку, которая служит одновременно и кабинетом, и кладовой. Чиновник из вежливости выходит и усаживается у своего приемного окошечка; его единственный служащий отвечает в это время на телефонные звонки и переставляет регистрационные карточки в высоком, как буфет, шкафу с картотекой.
- Итак, - начинает Серве, обращаясь к молодой женщине, - что вы хотели мне сказать?
Она смотрит на него в упор и, видимо, подыскивает нужные слова.
- Мне известно, что вы принадлежите к третьему батальону Ф.Т.П., а мне нужно побывать в штабе этого батальона. Но я не знаю никого, кто мог бы проводить меня туда.
- Если вы говорите правду, то удивительно, почему у вас нет другого средства связи…
- Вы мне не верите?
- Сначала скажите… кто вы?
- Я не вправе вам это открыть. Однако могу сказать, что я ехала сегодня утром в автобусе, чтобы встретиться в другом месте с человеком, который должен был проводить меня в маки. После того, что случилось в автобусе, - а я подвергалась по меньшей мере такому же риску, как и вы, - я предпочла сделать в дороге остановку. Вы на это скажете, что я могла ехать дальше на велосипеде. Да, но я очень тороплюсь и не хочу терять даром времени. Мне известно, что батальон расположен неподалеку от Палиссака, а в вас я узнала врача, прикомандированного к батальону, и подумала, что с вашей помощью смогу прямо добраться до места назначения.
- Почему же вы не объяснили мне этого раньше?
- Нужно было соблюдать меры предосторожности. А потом… может быть, даже стоило проверить, как вы реагируете на расспросы.
- Ого! Контроль?
- Ну, не совсем.
- Но все-таки…
- Не будем преувеличивать. Вы на меня обиделись?
- Вовсе нет. И чтобы доказать это, я готов сам проводить вас туда, если только я кажусь вам достаточно надежным спутником.
- Я вам доверяю.
- Когда вы хотите отправиться?
- Сейчас же.
- Хорошо. Мне надо только захватить свой велосипед, взять немного белья, и мы можем тронуться в путь.
- Не торопитесь, пожалуйста, я выеду из поселка одна, а вы присоединитесь ко мне позже. Ну, скажем… хотя бы за перекрестком, о котором вы утром говорили.
- Будьте спокойны, я вас догоню.
* * *
На самом верху лесной тропки, по которой они только что взобрались, Жан Серве и его спутница остановились немного передохнуть. Чтобы добраться сюда, им пришлось проехать около пятнадцати километров. И вот теперь они у цели своего путешествия.
- Видите, - говорит Серве, - весь этот лес - наши владения. Мы контролируем также и дороги, которые через него проходят… За поворотом мы встретим первый сторожевой пост батальона. Чтобы удобнее было идти, советую вам оставить там свой велосипед; я потом пошлю за ним кого-нибудь.
- Вам, конечно, придется завязать мне глаза? - спрашивает молодая женщина.
- Зачем?
- Я думала, так принято.
- Раз я сопровождаю вас, все подобные формальности отпадают.
Молодая женщина внимательно изучает пейзаж, открывшийся у нее перед глазами, - небольшую долину, вклинившуюся в лесной массив. Потом говорит как бы между прочим:
- Когда я шла на почту, то заметила, что вы разговаривали с высоким молодым человеком. Он живет в Палиссаке?
- Конечно. Это учитель, господин Бертон. Вы его тоже знаете?
- Мне кажется, я его где-то видела.
- Вполне возможно. Он - член местного комитета освобождения. В день высадки союзников он щеголял даже в форме лейтенанта…
V
В это утро группа мушкетеров заняла в лесу боевые позиции.
Накануне Антуан Бастид в сопровождении д'Артаньяна и молодого Пейроля отправился к намеченному месту засады, чтобы произвести разведку и выработать план действий.
В районах, где действовали партизанские отряды, засада была обычным видом операции. Это полностью соответствовало тактике партизанской борьбы, принятой в отрядах Ф.Т.П.: наносить противнику удары, уклоняясь от его встречных ударов; при неравных силах избегать боя с регулярными частями противника, однако не упускать ни одной возможности внезапно напасть на врага. Тактика партизанской войны оказалась настолько действенной, что незадолго до высадки союзников немцам пришлось направить в департамент Дордонь части дивизии "Райх" с целью окружить и уничтожить отряды маки. При поддержке предателей из вишистской милиции и "мобильной гвардии" карательные отряды оккупантов пытались терроризировать население: они поджигали дома и даже целые деревни, расстреливали первых попавшихся людей, сгоняли жителей с насиженных мест… Части Ф.Т.П. стойко выдерживали натиск врага. Отступая, они рассеивались, но тут же перегруппировывались, чтобы снова вступить в бой. Однако не все отряды маки действовали одинаково. При первой же тревоге группы "Тайной армии", следуя своей тактике, сразу же прекращали всякую деятельность: они скрывались среди населения или углублялись в леса, подальше от путей сообщения, избегая соприкосновения с врагом. Отряды и батальоны Ф.Т.П. рассредоточивались только в случае крайней опасности и, спасаясь от окружения, проходили огромные расстояния; они внезапно появлялись то там, то здесь и непрерывно атаковали врага.
На другой же день после высадки союзников капитан Пораваль предложил командованию батальона перейти к операциям более широкого масштаба. Отряды движения Сопротивления уже заняли ряд городов и сел департамента и объявили освобожденными еще большее число населенных пунктов. Повсюду на дорогах строились заграждения, взрывались мосты, шли аресты предателей; открыто создавались комитеты освобождения, они издавали приказы о реквизиции припасов для сражающихся партизанских частей. Тут и там возникали новые отряды маки. На посадочных площадках ожидали высадки воздушных десантов, предназначенных для окончательного разгрома врага…
- Нам нужно форсировать дело освобождения, - говорил Пораваль, - надо разместить наши боевые отряды в центрах округ и кантонов… Разве вы не видите, что именно те, кто не сражался с врагом, теперь больше всех стараются установить порядок во имя Четвертой республики? Я их знаю лучше, чем вы…
Но события приняли совсем иной оборот. Немцы очень быстро отвечали на действия партизанских отрядов; они заставляли местных жителей расчищать пути, сжигали ближайшие к дорогам дома, делали набеги на города и села и всячески терроризировали население.
Со своей стороны, партизаны, закаленные непрерывной борьбой, которая длилась уже несколько месяцев, пополнившие свои ряды новыми добровольцами и воодушевленные перспективой всенародного восстания, сражались с удвоенным пылом. Они беспрерывно нападали на линии железных дорог, на склады горючего и военные транспорты. Впрочем, эти действия являлись составной частью плана, выработанного в масштабе всего департамента. План преследовал цель - сорвать или по крайней мере задержать отправку дивизии "Райх", которую немцы отзывали на север для укрепления своего фронта в Нормандии. Междепартаментский штаб Ф.Т.П., охватывавший пять департаментов - Коррез, Дордонь, Эндр, Крез и Верхнюю Вьену, - разработал общий план действий. Согласно этому плану, нужно было, во-первых, перерезать все выгодные для противника коммуникации, чтобы заставить его двигаться по самым уязвимым дорогам, а во-вторых, шире развернуть боевые действия против врага, неотступно преследуя его, нападать на его эшелоны и автоколонны, нанося ему при этом наиболее чувствительные потери.
Департаментский штаб Ф.Т.П. приступил к осуществлению этого плана по всему департаменту Дордонь. Части, расположенные на юге, западе и севере департамента, могли тем успешнее выполнить поставленную перед ними задачу, что она целиком соответствовала их прежней, испытанной тактике. Партизанскую войну надо было вести повсюду и всеми возможными средствами.
Засада, которую должен был организовать отряд Жаку, являлась лишь одним из звеньев общего плана борьбы. Главная роль в этой засаде выпала на долю группы мушкетеров.